Хроноворот судьбы

Эмили вышла из Больничного Крыла и прислонилась спиной к холодной стене. Ей было не спокойно от того, что она позволила Мародерам услышать ее разговор с Гермионой. Слизеринка ведь на самом деле старалась помочь подруге, а тут подвела её. Корбья вспомнила события, произошедшие всего лишь двадцать минут назад, которые пролетели перед ее глазами, словно снитч. Когда Гермиона с хлопком исчезла перед ее глазами, Эмили сначала впала в ступор, и только потом поняла, что гриффиндорка аппарировала. Теперь слизеринка жалела об этих пяти потраченных зря секундах, потому что когда ее выбросило у Больничного Крыла, Гермиона уже открывала дверь. Но не остановить ее Эмили не могла! Ведь это было ради ее же блага. Девушка вздохнула и убрала с лица прядь волос. Она до сих пор не могла до конца поверить, что в Хогвартсе можно перемещаться. Эмили сосредоточилась и произнесла заклинание аппарации. Она сразу же почувствовала характерное скручивание в животе и через несколько секунд поскользнулась на холодном полу Астрономической Башни.  — Вот, Гермиона, — улыбнулась брюнетка и подошла к окну. В темноте она увидела расплывчатый силуэт. Кто-то стоял и неотрывно смотрел на Запретный Лес. Длинные распущенные волосы развевались на ветру, а его порывы колыхали школьную юбку.  — Гермиона, — прошептала Эмили, всматриваясь в очертания человека. В это время гриффиндорка сделала неуверенный шаг, а потом обернулась назад, будто прощаясь с кем-то. Слизеринка видела, что ей было сложно уходить, и поэтому решила подбодрить подругу. Она достала палочку и зажгла на ее конце слабый огонёк Люмоса. Через пару секунд Гермиона отвернулась от замка, а потом пропала. Корбья усмехнулась. Видимо, гриффиндорка решила уйти, не попрощавшись. Это в ее духе. Сначала Эмили хотела аппарировать с Астрономической Башни, но потом поняла, почему Гермиона не применяла этого в стенах Хогвартса. Если кто-то из учеников заметит, много чего может произойти. Например, могут поползти слухи о том, что Хогвартс — слабозащищенное место, а вот это уже сильно может изменить ход истории, да и вообще может повлиять на множество событий. Потом могут пойти слухи и о самой Гермионе. Конечно, ей этого было не надо, и именно поэтому девушка не пользовалась возможностью аппарации. Только в крайних случаях. Кинув последний взгляд на темень за окном и слабо мерцающие на небе звезды, слизеринка начала спускаться по ступеням с Астрономической башни. *** Весь следующий день, да и через день тоже, Ремус не вылезал из своих размышлений. После того, как Гермиона исчезла из Хогвартса и не предупредила никого, кроме Эмили, он не мог успокоиться. Тем более, после услышанного разговора. Даже сидя у своих друзей в палате, он все еще прокручивал подслушанный разговор двух девушек. Попутно он всегда проверял свой ментальный блок, когда Корбья была рядом, потому что не был уверен, что слизеринка не попытается залезть в его голову и посмотреть, о чем он думает. А если она узнает, то никто не гарантировал безопасность его воспоминаниям, потому что за то, что он узнал, Эмили могла применить и Обливиэйт. Поэтому ей было лучше не знать, над чем размышляет староста Гриффиндора. А он размышлял над своей второй теорией очень конкретно (1). Раз первая не очень-то и подтвердилась, то вот у второй были довольно-таки серьезные доказательства. Так как именно они объясняли многие странности, которые происходили в последние полгода. На данный момент Ремус нагло пропускал мимо ушей нудную лекцию профессора Бинса и рисовал на клочке бумаги какие-то круги, закорючки и руны. Артур с непониманием пялился на своего друга, потому что где это видано, чтобы сам Ремус Люпин не слушал лекцию? Даже сидящий в другом углу класса Северус забеспокоился за душевное состояние оборотня, когда тот что-то с ожесточением начал зачеркивать на бумаге, а потом и вовсе смял листок. После урока Ремус выбежал из класса, словно ошпаренный, и остановился у противоположного окна. Когда из кабинета вышла Эмили, о чем-то говорящая с Лили, он позвал ее. Гриффиндорец никак не мог устоять на месте: он притоптывал ногой и стучал пальцами о подоконник.  — Да, Ремус? — удивленно поздоровалась девушка, подходя к нему.  — Слушай, Гермиона же упала в обморок, когда Джеймс и Сириус свалились с метлы? — спросил девушку Ремус.  — Ну да, было что-то вроде того, — туманно ответила Корбья.  — А сколько примерно Гермиона была без сознания? — настороженно уточнил он.  — Чуть больше пяти минут, — опят размывчато сказала Нуар.  — Понятно… — протянул староста и вдруг задал неожиданный вопрос. — А ты свободна на выходных?  — А зачем тебе? — нахмурилась слизеринка. — А как же Нимфадора?  — Просто ответь, — попросил русоволосый.  — Ну… — Эмили призадумалась. — Нет, наверное. У меня дела на выходных. После этих слов Ремус резко перестал стучать пальцами и сжал руку в кулак.  — Хорошо, спасибо, — юноша снова умчался в неизвестном направлении. Сначала Эмили хотела проследить за ним, потому что ей не нравилось поведение старосты Гриффиндора, но Лили и Молли почти сразу утащили ее на обед. В Большом Зале Ремус не появился ни во время обеда, ни во время ужина. *** Сразу после краткого разговора с Эмили Ремус помчался в библиотеку. Но на этот раз его интересовало не выполнение домашнего задания. Он набрал себе множество книг, но все они были примерно на одну и ту же тему. А точнее, на три различные, но для старосты тесно связанные между собой. До самого вечера оборотень просидел за столом, делая какие-то выписки в небольшой блокнот и снова рисуя странный закорючки и руны на полях. В десять часов вечера миссис Пинс с трудом выгнала его из библиотеки, но Люпин все же захватил с собой несколько книг. Вечером он задернул полог своей кровати и снова сидел над книгами, накинув заглушающее заклинание. Артур попытался упрекнуть его за то, что за этот день он ни разу не был у друзей, но Ремус только отмахнулся от него, продолжая лихорадочно листать страницы. Когда свет в комнате погас, и Золотой улегся спать, староста встал посреди комнаты и в нерешительности осмотрел ее. Он еще раз глянул в записи на листочке, который он держал в руках, потом зажмурился, зашептал что-то и исчез с легким хлопком. Почти в ту же секунду его выкинуло в одном из кабинетов, а точнее в кабинете Трансфигурации. Староста осмотрелся кругом, потом ощупал себя, опять что-то записал на листочке и снова исчез. На этот раз он появился на опушке Запретного Леса, сделал шаг вперед и, сжав кулаки, аппарировал. Его силуэт появился на кладбище в Годриковой Лощине. Юноша огляделся, не уверенный в том, что он находится в правильном месте. Найдя домик смотрителя кладбища, он подбежал к нему и осторожно постучался в дверь. В доме сразу зажегся свет, и дверь открыл старик с лампой в руках.  — Да, молодой человек? — поприветствовал его смотритель.  — Извините, это же Годрикова Лощина? — на всякий случай переспросил Ремус.  — Да, — немного удивленно ответил старик. — А вы кого-то ищете на кладбище?  — Ну не то что бы ищу… — замялся Ремус. — Пару дней назад сюда должна была прийти девушка. Но я не уверен, на чью могилу она приходила.  — Ну, знаете ли, сюда ходит множество девушек, — проворчал смотритель.  — Я вообще не уверен, что она приходила на могилу, — пробормотал староста.  — Тогда была одна такая, — смотритель кладбища вышел из дома и закрыл за собой дверь, спрятав ключи в карман куртки. — Приходила, плакала, даже цветы оставила… Но вот только была она не на могиле, — немного зловеще сказал он.  — Не можете показать, где она была? — попросил Ремус.  — А я куда иду? — возмутился старик. — Самым странным было то, что девушка потом просто исчезла!  — Как исчезла? — на самом деле зная ответ, переспросил юноша.  — Да вот так! — хлопнул себя по руке, в которой был зажат фонарь, смотритель. — Поставила непонятно откуда взявшуюся вазу с цветами, положила монету, посмотрела на меня. Я тогда за ней из окна подглядывал: уж больно странной она мне показалась. И исчезла. Просто испарилась.  — Понятно, — кивнул головой гриффиндорец.  — Вот мы и пришли, — смотритель кладбища остановился и показал рукой на небольшую прозрачную вазочку, стоящую на земле. В ней пылали ярким красными крапинками лепестки лилий. Но за цветами было только пустое пространство. Ни надгробного камня, ни забора, ограждающего могилу, ни даже небольшой насыпи.  — Спасибо большое, — поблагодарил Ремус. — Можно я постою здесь немного?  — Вот странная молодежь пошла, — пробурчал старик и, развернувшись, пошел обратно к своему домику. Староста Гриффиндора присел возле вазочки и вынул оранжевую лилию. Он покрутил ее стебель в руках, потом вдохнул приторный запах и громко рассмеялся.  — Яркая и солнечная, — прошептал он. В его голову с этой лилией пришла одна догадка. Ярко-зеленые листы напоминали изумрудные глаза, а оранжевый цветок пылал огнем волос. Сначала именно Лили пришла в голову оборотню, но потом он понял, что ошибся.  — Джеймс с зелеными глазами, — усмехнулся он. — Гермиона, для кого же стоят эти цветы? После этих слов парень, даже не вставая, исчез с легким хлопком, опять оставляя сторожа недоумевать о странной нынешней молодежи. *** Весь следующий день Ремус снова провел в библиотеке. И на этот раз в прямом смысле весь, потому что это была суббота. Он делал какие-то выписки, но перед ним теперь всегда лежала огненно-рыжая лилия. Гриффиндорец изредка посматривал на нее, улыбался, а потом продолжал шелестеть страницами. Как-то раз к нему прибежала Нимфа и попыталась вытащить на улицу, но он только легонько чмокнул ее в щеку и продолжил черкать пером. Девушка расстроено прикрыла серые глаза, обиженно надула губки, но ушла, поняв, что парня из библиотеки не вытащить. Юноша долго листал многочисленные справочники, чуть ли не ежеминутно что-то отмечая у себя в блокноте. Если раньше он выводил пером какие-то руны, то сейчас было больше похоже, что он занимается правописанием, потому что он постоянно выписывал одни и те же буквы: «H.J.G.» После ужина Ремусу удалось узнать у Джеймса, где находится карта Мародеров. Ни Сохатый, ни Бродяга не понимали, зачем их другу вдруг понадобилась карта, но все же главарь дал свое разрешение на ее использование. Староста пожелал друзьям скорейшего выздоровления и ушел из Больничного Крыла. Вернулся он в комнату очень поздно, а потом начал проверять свой лунный календарь. Артур, в свою очередь, заверил его, что ребята выздоровеют до того момента, как наступит полнолуние, но Лунатик отмахнулся от него и продолжил листать календарь. Золотой пожал плечами и снова улегся спать. После этого Ремус осветил огоньком Люмоса карту Мародеров и прищелкнул пальцами. Сорвавшись с места, он побежал в подземелья. *** Эмили стояла у котла в их с Гермионой секретной комнате. На полу была почти законченная закрепленная магией пентаграмма, а по углам стояли полуразрушенные манекены, на которых девушка совсем недавно выплескивала всю свою злость, тренируя боевые заклинания. Гермионы не было уже четыре дня, и слизеринка беспокоилась за нее. «Я же сказала на несколько дней, а не неделю!», «Могла хотя бы дать знать, что с ней все хорошо!», «Нельзя же быть такой бессердечной!», примерно с такими возгласами Корбья недавно носилась по помещению. Но сейчас она была более или менее спокойна и старалась не перепутать последовательность паучьих головок и настоя крови кобры с цветками папоротника. Она осторожно помешивала зелье, постоянно меняя направление движения, изредка принюхиваясь. Эмили осторожно склонилась над котлом, чтобы капнуть ровно две капли сока ядовитого плюща, когда дверь резко распахнулась. Рука слизеринки дрогнула, но она успела вовремя отдернуть ее, и три капли упали на пол.  — Гермиона, ну не надо же… — фразу девушка не закончила, потому что в дверях стояла не ее подруга.  — Ремус! — завопила девушка, но быстро взяла себя в руки. — Закрой дверь, — зло кинула она и все же капнула ровно две капли в котел. После этого зелье недовольно булькнуло, словно говоря о том, что сок достиг места назначения на шесть секунд позже, но все же немного посветлело и начало приобретать голубоватый оттенок. Эмили облегченно вздохнула и снова начала помешивать варево в котле, при этом обратив свой взор на оборотня, стоящего в дверях.  — Ну и как ты узнал? — спросила она.  — В принципе, было не сложно догадаться, — пожал плечами староста, оглядывая помещение.  — Лили же и Северус, например, не догадались, — пробурчала слизеринка и начала мешать зелье в обратную сторону.  — Они просто не хотели, — ответил Ремус. — Эмили, а…  — Ремус, дай я закончу, а потом будем болтать, — вздохнула девушка. — Мне осталось совсем немного. Гриффиндорец сразу замолчал и подошел к котлу. Он присмотрелся к его содержимому, принюхался и снова щелкнул пальцами.  — Так и знал! — сказал он с торжествующим взглядом.  — Ремус, заткнись, пожалуйста, — немного грубо шикнула Корбья, но после этого парень замолчал. Девушка еще немного помешала зелье, потом кинула в него перо грифона, после чего из котла повалил пар, и плюхнулась на стул рядом.  — Все, теперь можешь хоть на все подземелья вещать, — устало сказала Эмили.  — Это же то… — снова начла Ремус, но слизеринка опять его перебила.  — Хотя нет, — она приподнялась и распрямила спину, — сначала моя пара вопросов. Во-первых, почему ты сюда пришел?  — Карта Мародеров, — отчеканил оборотень, будто только и ждал этого вопроса.  — Как ты вошел? — задала еще один вопрос девушка, но потом решила, что этот вопрос надо задавать не ему. — Джин, какого соплохвоста, ты его сюда впустила?  — А позвать правильно? — раздался откуда-то ноющий голос. — Вот он правильно все сделал.  — С этим мы потом разберемся, — отрезала Корбья. — И почему же?  — Он меня пробудил и ответил на все вопросы, которые я ему задала. Я бы просто так никого не пустила, — надменно ответил голос.  — Все с тобой ясно, — вздохнула девушка. — Спасибо. А теперь вопрос к тебе, Ремус, — она повернулась к оборотню, — как ты сумел дозваться до Джин?  — Я прочитал несколько книг о хранителях тайных комнат и призвал ее с помощью клятвы, — ответил староста.  — Но там ведь их много, — подловила его слизеринка.  — Сначала я ошибся, а следующая оказалась правильной, — пожал плечами Люпин.  — Ох, Мерлин, — закатила глаза Эмили. — Не спрашиваю о том, как ты вообще догадался, что есть какая-то тайная комната. Лучше скажи мне, что ты еще знаешь, — попросила она.  — Да почти все! — с уверенностью заявил староста Гриффиндора. После такого откровения брюнетка чуть не упала со стула, но потом оправилась от шока, решив, что совсем всего староста Гриффиндора знать не может.  — Думаю, что тебе будет лучше рассказать о том, как ты обо всем догадался и мне, и Гермионе сразу, так что подождем, пока она вернется, — покачала головой слизеринка.  — У меня тогда только два вопроса, — нахмурился Ремус. — Нет, три.  — Задавай, — устало махнула рукой Корбья.  — Первый: это же то самое зелье, которое я пью с начала учебного года? — спросил оборотень.  — Да, это оно, — кивнула головой девушка. Хотя в этом моменте она могла обойти Обет, данный Гермионе.  — А Северус не узнал его на Рождество потому, что оно должно настояться. Все понятно, — вслух заключил Лунатик. — Во-вторых, кто должен быть похоронен в Годриковой Лощине?  — Не могу сказать, на мне Непреложный Обет, — просто ответила Корбья. — Кстати, я тебя тоже им свяжу, — напомнила она. — Но я, наверное, могу показать тебе фотографию. Слизеринка встала и подошла к столу, который был завален исписанными мелками и бумажками. Под их слоем девушка отрыла учебник по трансфигурации. Оттуда она выудила старое фото и протянула его Ремусу. Тот недолго всматривался в лица.  — Это же я, — прошептал он, глядя на счастливого мужчину, держащего на руках ребенка и одной рукой обнимающего за талию розоволосую девушку.  — Я не могу тебе ничего сказать, — покачала головой Эмили. — Это может сделать только сама Гермиона.  — Тогда я отдаю фотографию обратно, — сказал староста и вернул фото в учебник по трансфигурации, провожая веселое лицо Тедди взглядом.  — У тебя был еще один вопрос, — напомнила слизеринка.  — Да. Где Гермиона? — задал свой последний вопрос староста.  — А вот этого не знаю даже я, — вздохнула брюнетка. ***  — Эмили, а ты уверена, что я могу помочь? — спросил оборотень, крутя в руках белый мел.  — Ты связан Обетом, ты все равно все понял, так почему бы и нет? — пожала плечами слизеринка  — А Северус не будет ревновать? — задал вдруг вопрос Ремус.  — А с чего бы? — после некоторой паузы сказала девушка. — Мы с ним не находимся в таких отношениях. Это Нимфадоре надо ревновать. Двое студентов снова сидели в охраняемой каменным стражем комнате, и Эмили пыталась привлечь старосту Гриффиндора к рисованию пентаграммы. Зелье она доделала еще два дня назад, и Ремус уже даже почти выучил весь рецепт, поэтому слизеринка решила занять юношу другими делами. На самом деле Корбья делала это для того, чтобы он поменьше думал о произошедших событиях. Но мысли о таинственном исчезновении Гермионы до сих пор не покидали старосту.  — Так, все, хватит болтать, — спохватилась Корбья. — Значит, смотри… Ремус начал осторожно вырисовывать многочисленные мелкие руны. Казалось, что им нет конца. Но староста знал, что это очень кропотливая работа. Рисование пентаграмм даже как-то хотели признать Темной Магией, потому что их использование имеет плохое воздействие на человека, а даже одна неправильно нарисованная линия может повлечь за собой смерть. А эта пентаграмма вообще казалась старосте очень опасной. Во-первых, потому что по ее кругу имелось несколько мест для свечей, а такие заклятия всегда считались опаснее. Во-вторых, потому что было множество рун. А в-третьих, слишком часто мелькала руна «время». Тут тоже была загадка. Зачем Гермионе такая пентаграмма, если она уже в прошлом? Но ответа не знала даже ее помощница. За рисованием рун гриффиндорец и слизеринка провели весь оставшийся вечер вторника. После этого девушка закрепила новые части заклинанием. Оборотень снова с сомнением посмотрел на рисунок, но решил ничего не говорить. Он только ни с того ни с сего наколдовал одну оранжевую лилию и поставил ее на стол в вазочке. Нуар пристально следила за всеми его движениями, но ничего не сказала. Она знала, что это тот самый цветок, который староста видел в Годриковой Лощине, и была не против, чтобы он здесь стоял.  — Почти все, — сказала Корбья. — Теперь надо только привести в порядок манекены, которые я позавчера разнесла. Поможешь? — обратилась она к юноше.  — Конечно, — сказал тот. Но когда они достали палочки, по слишком частой иронии судьбы, их прервали.  — Эмили, Ремус, осторожнее, — вдруг раздался в комнате мелодичный голосок каменной девы, и в следующую секунду дверь резко открылась. Карие глаза несколько секунд пристально смотрели на присутствующих, а потом среди гробовой тишины в помещении прозвучали не предвещающие ничего хорошего слова, после которых оба студента поняли, что попали.  — Эмилина Дженнифер Корбья, что здесь происходит?! 1 — Если кто не помнит, то в части «Глава 21. Небольшое продолжение Рождества» выяснилось, что Мародеры просили Ремуса проследить за Гермионой. Еще тогда староста сказал: «она знает о нас все, а может, даже и больше, чем мы сами о себе знаем». Но тогда он предположил, что девушка прослушала их пророчества в Министерстве Магии. А второй его теорией являлось то, что Гермиона из будущего. Но она была как запасной вариант.