Обратная сторона победы

— Босс, — Леви мялся, как сорокалетняя девственница, случайно оказавшаяся в гримерке стриптиз-клуба для женщин, — к вам там… — Кого еще черти принесли? Занзас не хотел никого видеть. После пары часов в тире перед завтраком видеть он хотел разве что контрастный душ. — Доброе утро, синьор Занзас! Паризи выплыл из гостиной с чашкой кофе в руках — насколько Занзас помнил, сегодня компаньоном Леви по благоустройству особняка был Луссурия, а тот в последнее время отличался граничащей с идиотизмом дружелюбностью. И еще не усвоил, что некоторых гостей лучше сразу гнать в шею, а не поить кофе. — Доброе, — буркнул Занзас. — Я переоденусь, вы не возражаете? — Да-да, конечно, — голос Паризи был таким слащавым, что сразу стало ясно — этот пришел о чем-то просить. О чем-то настолько важном, что готов был и ждать сколько угодно, и даже нюхать его пропахшую потом футболку, если придется. Занзас удержался от соблазна устроить ублюдку изысканную пытку и все-таки отлучился в душ. — Что вам нужно? — спросил он позже. — Вы, наверное, уже догадались, что я хочу поговорить о деньгах. Занзас напрягся: если Паризи рассчитывал выбить еще больше средств для крышевания очень далекой от политического курса партии деятельности, пора было избавить страну от никудышного политика. Руки чесались сделать это прямо сейчас, но наработанное с годами терпение дало о себе знать. Занзас решил дослушать до конца. — О каких деньгах? — О тех, что мы с вами, синьор Занзас, можем в скором времени потерять, — Паризи вздохнул скорбно и поднес к губам крошечную чашечку. — Я уже беседовал об этом с доном Савадой, но, к сожалению… — К делу. Паризи дернулся от резкого тона, но самообладания не растерял. — Речь о Гроте. Считается, что сейчас он — одно из самых выигрышных капиталовложений, но это далеко не так. Пока что нам удается скрывать, но проект в корне провальный, синьор Занзас. Занзас не понимал, к чему он клонит. Со слов Маммона, Грот, напротив, приносил семье едва ли не большую прибыль, чем все прочие направления теневого бизнеса. — Люди не могут находиться в нем подолгу, не могут спускаться часто. За последний месяц число случаев заболевания так называемым пост-гротовым синдромом возросло в пять раз — как среди туристов, так и среди постоянных работников индустрии развлечений. Когда до этого доберутся газетчики… — Вы собираетесь потерять бабло из-за заботы о гражданах? — недоверчиво усмехнулся Занзас. К чему бы ни клонил Паризи, он не был честен даже наполовину. Тут и никакой гиперинтуиции не надо. — В том-то и дело, что пока еще мы можем не только не потерять вложенные средства, но и приумножить. Посудите сами — в скором времени начнутся судебные иски, и даже если большинство организаций имеют липовые юридические адреса, имя Вонголы засвечено достаточно громко. Но пока этого нет, мы можем выгодно продать территории… Занзас устало потер переносицу. Разговоры о бизнесе всегда утомляли: то ли дело — убрать какого-нибудь особо зарвавшегося козла или разнести чью-нибудь базу. Он чувствовал, что ржавеет тем быстрее, чем активнее вживается в свою долгожданную роль. — И что, хотите сказать, вы нашли лоха, готового перекупить заведомо мертвое дело? — Да, покупатель есть, — кивнул Паризи. — И он настолько увлечен идеей Грота, что готов скупить сразу все участки. Занзас едва не поперхнулся кофе. Даже если, в теории, он мог сбросить кому-то наименее прибыльные участки Грота, открыв взамен парочку игорных домов или опиумных курилен, на то, что он согласится продать все, осмелился бы рассчитывать только последний кретин. Вонгола расстается с тем, что принадлежит ей, в исключительно тяжелых случаях. Таких на всей памяти Занзаса не было. А Савада все-таки оказался Вонголой, если Паризи не набрехал про беседу с предыдущим боссом. — Синьор Санти готов заплатить когда вам угодно и в любой валюте на ваш выбор, — продолжал распинаться Паризи, но Занзасу надоел этот комариный писк. — Грот не продается, — сказал он. — Вы, возможно, не совсем представляете… — Возможно. Но я хорошо представляю, как ваши мозги будут стекать вон по той стене. Дон Савада любил бежевые цвета, я предпочитаю красные. Давно задумываюсь о ремонте. — Угрозы — не самый разумный способ вести дела, синьор Занзас, — с Паризи вмиг слетело все деланное раболепие, обнажив настоящую сущность — шакала, готового пойти ради хозяина на что угодно, лишь бы после наслаждаться объедками со стола. — Разве кто-то кому-то угрожает? — усмехнулся Занзас. — Мы говорим о деньгах, синьор Паризи. И Вонгола пока что не планирует ничего продавать. Паризи убрался из особняка быстро, то и дело оглядываясь, словно действительно боялся, что ему начнут палить в спину. Когда его черный Ниссан скрылся из виду, Занзас заорал: — Леви! Тащи сюда свою задницу, мы едем в Варию. *** Сквало в штабе не оказалось, зато остальные были в сборе. Общаться с ними у Занзаса не было никакого желания, поэтому он закрылся в кабинете один на один с Маммоном. — Продажа? — задумчиво переспросил тот, бегая пальцами по кнопкам карманного калькулятора. — Мы все равно не выиграем столько, сколько сейчас дает Грот. Даже если откроем каналы поставки оружия, лекарств и всего что только можно в самые отсталые страны Африки. — Я ему так и ответил, — Занзас зевнул. По дороге сюда он изредка поглядывал в зеркала заднего вида — два черных БМВ с личной охраной следовали за его серебристым Мерседесом по пятам, и это внушало спокойствие. Не то чтобы Занзас сильно нервничал, просто было что-то в этом Паризи… Что-то, заставлявшее верить, что он способен на любой шаг ради своей глупой цели. Отчаянье смертника. — Судя по настойчивости, эта сделка очень важна для него, но ведь покупатель не он, — буквально подтвердил мысль Маммон. — Какой-то Санти. Проверь, что за хрен. — Хорошо, босс. Маммон явно собирался сказать что-то еще — скорее всего, из серии «пожалуйста, не продавайте ничего, не посоветовавшись со мной», но в этот момент дверь кабинета распахнулась от мощного пинка, и довольный до усрачки Сквало замер на пороге. — Эй, босс, у меня для тебя подарок! *** Рокудо Мукуро старался выглядеть беззаботным. Словно сам зашел на огонек, а не попался в умело расставленную ловушку и теперь понятия не имел, что с ним собираются делать дальше. Он пил предложенный Луссурией чай, разговаривал о погоде и о жизни, и только быстрые взгляды, которые он изредка бросал по сторонам — чаще всего на задрапированные плотными шторами окна гостиной — выдавали: он ищет пути для побега. От Занзаса никто еще не убегал, и Мукуро вряд ли мог нарушить добрую традицию. Свое настоящее тело он слишком берег. — Занзас. Как новое кресло, не жмет? — Я тоже рад тебя видеть, — Занзас сел напротив него и уставился прямо в глаза. Большинство собеседников старалось не встречаться с Мукуро взглядами — было в похожем на красную линзу зрачке что-то жуткое — но Занзас к большинству не относился. Он не боялся сопляков. — Если хотел поболтать, мог бы просто позвать. Тогда никому не пришлось бы умирать. Сквало уже отчитался о потерях во время операции по взятию Мукуро — они оказались даже меньше, чем Занзас ожидал. Как будто Мукуро и сопротивлялся-то только для вида. — Ты забыл оставить адресок, когда сбежал и спрятался. — Я? Спрятался? С чего мне прятаться от старого друга? — тот хмыкнул, сжимая чашку затянутыми в перчатки ладонями. — Мы ведь с тобой друзья, Занзас? — Это зависит от того, что ты скажешь дальше. — Тебе никогда не говорили, что твоя манера общения отталкивает? — И не раз. Что случилось с Савадой? — С чего бы мне знать? — Ты был его хранителем, но не полетел с ним. Мукуро улыбнулся и на долю секунды прикрыл глаза, словно показывая — хороший ход, Занзас, но мимо. — Во-первых, совместный отпуск с Цунаеши и его приятелями — все равно что помогать бабушке в саду, когда все друзья отрываются в клубе… — У тебя нет бабушки, — напомнил Занзас. — Но ты понял. А во-вторых, я не имею никакого отношения к мафии. Хранителем была Хром… — Тогда какого хрена ты все еще носишь вонгольскую цацку? — Ты хочешь ее забрать? — Мукуро потеребил серьгу Тумана, демонстративно поиграл с блестящими острыми клиньями, но не снял. — Я могу отдать, но твой иллюзионист вряд ли сумеет ей воспользоваться. Как и ты не можешь зажечь кольцо Неба. Недоносок старательно бил по болевым точкам, но Занзас не собирался вестись так легко. — Мне плевать на кольцо, — сказал он. — Я хочу узнать кое-что, и ты ответишь честно. Или сдохнешь. — Я весь внимание. Мукуро поставил чашку на стол и вытянулся в кресле, как большая дикая кошка, знающая, что сил у нее хватит, чтобы справиться с любой опасностью. — От кого ты скрываешься? — Занзас, мне даже неловко. Перечислять личных врагов — это же практически просить помощи, а помощь мне не нужна. Тем более со стороны Вонголы. Занзас уже собирался сообщить, что и Вонгола просто так не оказывает помощь всяким бесполезным отбросам, даже если те по несчастливой случайности имеют к ней отношение, но что-то в голосе Мукуро — в бархатном тоне, таком далеком от возмущения, заставило промолчать. Задуматься. Ухмыльнуться понимающе. — Ты не скрываешься. Мукуро и бровью не повел, продолжая буравить Занзаса своей красной стекляшкой. — Так кого ты укрываешь? — Саваду Цунаеши, конечно, — улыбнулся Мукуро. На миг Занзас дернулся, но сразу же взял себя в руки: он лично видел, как гроб Савады засыпали землей, видел бледную рожу Иемицу и невыплаканные слезы в его глазах — внешний советник мог многое сыграть на публику, но Занзаса фальшивой скорбью он бы не обманул. Он на самом деле оплакивал сына, а его сын был слишком мягкотелым, чтобы провести ложный маневр, зная, как сильно это ударит по родным и близким. — Ты в курсе, что в Средневековье делали с шутами за несмешные шутки? — спросил Занзас, вытащив пистолет — похоже, по-хорошему Мукуро не понимал. Не умел. — Ты можешь попробовать убить меня, — хмыкнул тот. — Тебе не понравится, уверяю. Но с кем-то другим может повезти больше… — Меня заебали намеки. Щелкнул предохранитель, Мукуро моргнул. Затем улыбнулся снова — непробиваемая маска уверенности. Занзасу даже не нужно было ее стирать — просто развязать ублюдку язык. — Паризи, — неожиданно заявил тот. — Он посещал Цунаеши последним перед катастрофой. — Думаешь, слизняк в этом замешан? — нахмурился Занзас. — В чем? — засмеялся Мукуро. — В несчастном случае? *** — Ну что, он разболтал что-нибудь важное? — нетерпеливо спросил Сквало, когда Занзас неспешно вышел из кабинета. — Мозги мне, блядь, разболтал! — рявкнул он, пнув попавшееся на пути хлипкое кресло — Маммон его, кажется, любил, ну и склеит заново, раз любил. — Держите его здесь, сколько придется. Бел! Бельфегор съехал по перилам так быстро, словно все это время караулил возле лестницы, дожидаясь, пока его позовут. — Босс? — Следи за гостем лично. Если попробует свалить — замочи. — Эй, я могу и сам проследить! — насторожился Сквало. — От меня он живым точно никуда не денется! — У тебя есть подчиненные, босс, — Занзас сделал язвительный акцент на последнем слове, и Сквало тут же воинственно сжал кулаки. — Пусть они работают на тебя. А ты — на меня. Узнал что? — Иемицу зачем-то хочет тебя видеть. Я, кажется, нашел сынка Бьяджи. А еще Маммон рассказал про сделку… Занзас устало потер виски — мысли долбились о стенки черепной коробки, как грязное белье в центрифуге стиральной машины. Нужно было решать, за что хвататься первым. Нужно было хвататься за все. — Поручи Леви проверить Паризи. Мукуро тоже трепался о нем, возможно, наш клиент. Где Бьяджи? — Торчит на яхте у одного своего гламурного приятеля. Неделю уже. Занзас глубоко вздохнул — слава Мадонне, хотя бы не в Гроте. — Пусть дальше торчит. Готовь тачку, навестим Иемицу. — Есть, босс, — облил его ответным ядом Сквало.