Он был с небольшим уклоном...в голубой.

– Итак, Наталья Романовна, что вы намерены делать дальше? – Вита пытливо заглянула мне в глаза. – А что я должна делать? – непонимающе проговорила я. – Ну, как же. Волосы вы уже испортили, глаза тоже портите. Вы, кстати, в курсе, что ваши линзы повреждают роговицу? В курсе? Ладно, раз уж решили и родительский бюджет немного прохудить... – Между прочим, свой! – Без разницы. Но объект по-прежнему ничего не знает, более того, он даже не подозревает о вашем существовании. И мне по-прежнему невдомёк, зачем ты делала всё это? Когда ты пойдёшь с ним знакомиться? Я пожала плечами. – Минуту. Ты вообще собираешься с ним знакомиться? Милорадова, приём! Отвечать мне совершенно не хотелось. Мы сидели в квартире Виты, окна были предусмотрительно распахнуты, а рядом со мной стоял небольшой вентилятор. Жара сморила меня, и потоки свежего воздуха были для меня так же целительны, как пенициллин для больного пневмонией. А салатовый цвет стен в спальне Виты действовал на меня успокаивающе, способствуя скорейшему отправлению в царство Морфея. Я зевнула. События последних дней меня утомили, а впрочем, сейчас всё произошедшее казалось таким далёким и нереальным, что я готова была поверить, что всё случилось не здесь и явно не со мной. Но мимолётное прикосновение к стриженной голове заставило усомниться. Самым запоминающим моментом в череде моих скучных каникулярных дней стал именно выпускной. Кого-то ожидал колледж, а кого-то ещё два года в школе. Я относилась к последним. Дальше время потекло медленно, дни размазывались, словно манная каша по тарелке, постепенно сливаясь в одно сплошное серое месиво. Возможно, лето так бы и закончилось, если бы не наш долгожданный переезд в новую квартиру. Этого знаменательного события мои родители ждали уже более двух лет. Ремонт, как известно, дело затяжное, в некоторых случаях – вообще бесконечное, но, к радости, не в нашем. Итак, когда вся мебель была привезена, лампочки вкручены, ковры постелены, а строители рассчитаны, семья Милорадовых въехала. Новоселье прошло тихо и для остальных соседей незаметно, только баба Катя – несменный патриот родного двора, смутно упомянула о "понаехавших из пятнадцатой". Так о нас услышала "Петровна из второго", а с ней и остальные жильцы. Минуло всего дней десять, я не успела обрасти новыми знакомствами, хотя, признаться и не стремилась, поэтому тогда спешила на встречу с Витой, которая по совместительству являлась моей лучшей и единственной подругой. Нет, я не вела жизнь отшельницы и не была социопатом, и имела десятка два-три приятелей. Но никому из них я не могла довериться также, как Вите, да и никого из них не волновали мои проблемы. Я что-то весело мурлыкала себе под нос, перепрыгивая со ступеньки на ступеньку, когда натужно запищал домофон. В следующую секунду я увидела вошедших: свою маму и какого-то незнакомого юношу, державшего в обеих руках по два пакета. – А, Наташа! – мама помахала мне рукой. – Привет, – рассеянно пробормотала я и, взглянув в сторону юноши, буркнула: "Здрасьте!" – Добрый день, – он даже не посмотрел на меня. – Молодой человек, в пятнадцатую, – одарила мама юношу очаровательной улыбкой. – Хорошо, Лариса Александровна. Я скептично выгнула бровь. – Ой, спасибо, Володя. Я едва подавила смешок, но отчего-то пошла вслед за ними. Они затормозили у дверей нашей квартиры, где "Володя" послушно поставил пакеты на пол. Мама снова приторно улыбнулась. – И ещё раз, большое спасибо. – Да не за что, Лариса Александровна. До свидания. Я стояла посреди нашей лестничной площадки, поэтому ему пришлось меня обойти. Но потом будто сама судьба поставила мне подножку, я не удержала равновесие и полетела прямо на кандидата в мамины любимчики. Тот не растерялся и, поймав меня за руку, аккуратно поставил на пол. Мне хватило всего одного взгляда, чтобы желание иронизировать отпало на корню. Если я когда-нибудь и видела таких, как он, то лишь на обложках журналов и по телевизору. Юноша оказался обладателем золотистых волос, пребывающих в импровизированном беспорядке, глаз цвета молодой листвы, опушенных, на удивление, длинными чёрными ресницами, кожи цвета слоновой кости, которую, пощадило и солнце, и юношеские угри, бывшие у доброй половины нашего класса , и как сказал бы кто-нибудь из классиков, "тонкого стана". Я была не в силах отвести взгляда от этого зеленоглазого прототипа Дориана Грея. Он произнёс дежурное: "Осторожно!" и, обойдя меня, легко сбежал вниз. Очнулась от наваждения я лишь через минуту, когда хлопнула дверь домофона. – Мам...а это кто? – бесцветным голосом поинтересовалась я. – Это? Сосед наш, Володя Преображенский. Живёт в соседнем подъезде. А учится, кстати, в Красногорске, в медицинском колледже. Хороший мальчик, такой вежливый, интеллигентный. Вот, пакеты мне помог донести. – Ага...ясно... – Наташ, ты заходишь? Наташ! – обеспокоенно произнесла мама. – А? Что? Не...я к Вите шла, – пролепетала я и стала медленно спускаться по лестнице. Так произошла наша первая встреча. На протяжении всего дня я вела себя более чем странно, настолько, что даже Вита, которую считали самой странной многие, если не все, постоянно меня окликала и интересовалась моим состоянием. Наконец, она прищурилась и, развернув меня к себе, напрямую спросила: – Ну? И кто этот прЫнц? – Какой принц? – наигранно удивилась я. – Тот, о котором ты только и думаешь! Влюбилась? – Нет! С чего ты взяла? – опешила я. – Милая, я рассказала тебе "Репку" от начала до конца, прочитала половину монолога Гамлета, поделилась своими размышлениями о смысле жизни, а это ещё полчаса...и стала рассказывать о жизни Пипина Короткого, на всё это ты только и могла делать, что кивать, как китайский болванчик, и бормотать что-то вроде: "Ага. Понятно. Ясно. Как интересно!" Что скажешь? – Но... – Мне нужно имя. – Вит, я его даже толком не знаю. Вроде бы его зовут Владимир Преображенский, – растерянно ответила я. – Подожди-ка. Это такой блондинистый с чёлкой из вашего дома и в пижонском бежевом пиджаке. – Почему в пижонском?! – А потому что гладиолус! Он? – Он, – подтвердила я. – Да, – задумалась подруга. – Сложный объект. У такого обязательно кто-нибудь есть. Будет непросто. – Но, если у него есть девушка, – начала я, но Вита, меня не слушала, полностью погрузившись в свои мысли. – Ладно, Милорадова! Отобьём! – после пятиминутных размышлений она повернулась ко мне с радостной улыбкой сумасшедшего профессора. – Оденем тебя поэффектнее, подкра...нет, красить не будем! Сейчас ценится естественная красота. – Ага. В наш-то век, – мрачно заметила я. – Отставить разговорчики на борту! Ничего, скоро этот...Володенька... – Вит, уймись, пожалуйста. Я даже сама толком не знаю: люблю я его или нет. – По статистике, люди с голубыми глазами способны влюбиться всего за несколько секунд... – Статистика? Зачем любви статистика? – Извини. Я не романтик. Ладно, пока ты будешь разбираться в своих чувствах, пройдёт ещё лет сто. Пока нужно узнать о нём как можно больше: кем хочет стать, какова цель в жизни, чем увлекается, что любит, есть ли у него девушка, в конце концов, чавкает ли он за столом или нет? – Это уже слишком, – усмехнулась я. – Ты что! Вот пойдёшь с ним в ресторан, принесут вам еду, а он возьмёт вилку, станет скрипеть по тарелке ножом, а потом... – подруга сделала страшные глаза. – Он начнёт чавкать! Всё! Занавес! Репутация скончалась в страшных муках, не приходя в сознание! – Вит, – рассмеялась я. – Обычно людям "Шерлок Холмс" идёт на пользу, но только не тебе. – Гениально, Ватсон! Вита всегда меня восхищала и порой даже немного пугала. Её действительно многие считали странной, в том числе и она сама. Она могла часами говорить какую-то ерунду, могла молчать по целым дням. В конце каждой недели она заявляла, что страдает от тяжёлой формы депрессии лишь затем, чтобы в следующую секунду рассмеяться обескураженному собеседнику в лицо. На вопросы о своём будущем подруга отвечала: "Приходите навестить меня в жёлтом доме." Её родители давно махнули рукой на все причуды дочери, их примеру последовали и учителя. Но она стала единственной, с кем я не знала о скуке, а потому нас тянуло друг к другу, как атомы с противоположными зарядами. И, как мне казалось, только я знала о её давней мечте, которая заключалась в том, чтобы поступить в РУДН на психолога. Хотя, порой, я не могла понять: шутит ли она или говорит абсолютно серьёзно. Её серые глаза никогда не смеялись, даже если их хозяйка хохотала до слёз. В этом и была вся Вита. Два дня пролетели за сбором информации. Нам удалось узнать в какую булочную он предпочитает ходить. Ещё мы обнаружили, что у Владимира есть кот по кличке Матроскин. Также баба Катя поведала, что его отец работает архитектором в местной строительной компании, а мать их бросила, сбежав с мужчиной на пять лет её моложе ("Молодого себе нашла, бесстыдница!" Прим. бабы Щуры "из десятой"). Тогда Владимиру было всего шесть. А ещё я поняла, что он прочно засел в моих мыслях, получив там пожизненную регистрацию. Вита это тоже понимала, но ничего не говорила, заслужив мою немую благодарность. Тем злополучным утром меня разбудила трель мобильного. – Алло, – сонно произнесла я. – Милорадова! Поднимайся! Объект куда-то уходит! – трещала трубка. – Кто? Какой объект? – я попыталась открыть левый глаз. – Наташка! Поднимай свою пятую точку и быстро топай во двор! – Зачем? – Боже мой! Твой принц сейчас сядет в волшебную карету с шашечками и ускачет в неизвестные дали! – Что? Карета? Ик! Какая карета? – Да, чёрт возьми, жёлтенькая! Такси называется! Левый глаз наполовину открылся, правый как-то сомнительно отёк и открываться не желал совершенно. – А сколько времени? – задала вполне осознанный вопрос я. – Пол седьмого! Утра, блин! – Сколько? – на этот раз оба глаза распахнулись сами собой. – Вставай, мой жаворонок нетрезвый! Свет очей твоих, Володенька ненаглядный, сейчас... – Всё! Я встала! – я удачно приземлилась на обе ноги. – Молодец! Чтобы через минуту была во дворе! Отбой! Родители ещё спали сном праведником. Я максимально тихо натянула старые потёртые джинсы и папину футболку, которую спутала со своей в темноте. Налетев в прихожей на вешалку, я с горем пополам отыскала кеды и, сгоряча закрыв обе двери на все замки, была такова. У подъезда меня поджидала взъерошенная Вита. – Скорей! Объект двинулся в сторону автостанции! – Ты говорила что-то про такси. – Нужно было тебя поторопить! Скорее, Наташка! – И как ты его только высмотрела... – Я просто ещё не ложилась! – последовал ответ. Я покачала головой. Владимир шёл танцующей походкой, едва не подпрыгивая при каждом шаге. У меня внутри всё сжалось от неприятного предчувствия. Тем более, что юноша был аккуратно причёсан, а рубашка выглажена. – Он, кажется, на свидание идёт, – неуверенно сказала я. – В пол седьмого утра? Оригинальный человек, – хмыкнула Вита. Несмотря на ранний час, на автостанции было многолюдно. – До Москвы, до Москвы, – краем уха уловила я. – Такси недорого! Такси! Владимир затормозил у ворот, где обычно останавливались автобусы, идущие из небольших населённых пунктов. Мы остановились поодаль. Юноша нетерпеливо взглянул на часы и вздохнул. Затем он немного потоптался на месте и снова посмотрел на них. Такой нехитрый ритуал Владимир успел повторить раз пять, прежде чем подъехал автобус. Сначала из него вышла высокая блондинка лет восемнадцати. Вита присвистнула. А затем показался невысокий паренёк со спортивной сумкой наперевес. Владимир приветливо помахал рукой и поспешил забрать сумку из рук юноши. Приятель Владимира был ниже того на пол головы, а фигурой напоминал девочку-подростка. Но черты лица у него были приятными, а в больших карих глазах светился задорный огонёк. – Фух. А то я уже испугалась, – выдохнула Вита. – Да, я тоже порядком перетрусила, – улыбнулась я. Между тем, два приятеля двинулись в нашу сторону и остановились буквально в паре метрах у автомата с газированными напитками. – Ну, рассказывай, – тряхнул каштановой чёлкой паренёк. – А что рассказывать? Скучно здесь, – откликнулся Владимир. – А по мне ты скучал? – капризно надул губы его приятель. – Разумеется, малыш, – мой Дориан Грей как-то странно приобнял паренька за талию. Я непонимающе посмотрела на подругу, но та торопливо отвела взгляд. – Да? – паренёк провёл пальцем по груди Владимира, облизнув губы. – А по нашим развлечениям? Ты же мне не изменяешь? Кстати, ты задолжал мне поцелуй. – Неужели? – выгнув бровь, с улыбкой хищника спросил Владимир. – Да. Ещё с той игры в бутылочку, – паренёк потёрся о щекой об его щёку. – А мне казалось, что я вернул долг. Да ещё и с процентами, – промурлыкал юноша. – Ах, ты какой... – Какой? – криво ухмыльнулся Владимир. А в следующую секунду произошло то, отчего я едва устояла на ногах. Владимир впился своими пухлыми губами прямо в губы паренька. Тот с каким-то рыком схватил его за галстук, притягивая к себе, и запустил руку в золотистые локоны. А мой принц вовсе и не думал отстраняться, продолжаю с нарастающей страстью целовать паренька. – Вит, – слабеющим голосом позвала я. – Это что? Я же сплю? Ущипни меня, пожалуйста. – Боже...как я только не поняла сразу, – забормотала подруга, старательно отводя взгляд. – Как это было очевидно! Наташ, понимаешь... – Да ничего я не хочу понимать! – истерично воскликнула я и бросилась прочь. – Наташ, да подожди! Милорадова! Мне уже было всё равно. Я бежала, расталкивая прохожих, бежала сломя голову. Какой-то водитель крикнул мне: – Куда на красный полетела! Вот молодёжь! Подступающие слёзы жгли глаза, в носу неприятно защипало, а потом из моих глаз полился поток, которому позавидовал бы даже Ниагарский водопад. Я рухнула на скамейку в ближайшем парке и тихо-тихо заплакала. А больнее всего было где-то в районе груди, где наивное доверчивое сердце билось, словно пичуга в клетке.