Он был с небольшим уклоном...в голубой.

Сегодня в небесной канцелярии услышали многочисленные мольбы трудящихся, потому как солнце, хоть и светило, но не стремилось превратить наш двор в Долину Смерти. Лучи щёлкали по любопытным носам местную детвору, щадяще проходились по бледным лицам пленникам Всемирной Паутины, выползшим на воздух, и украдкой подслушивали свежие сплетни. Подул прохладный ветер, а солнце, словно утомившись, скрылось за рваными облаками, дабы подремать минутку-другую. Вече на лавочках было в самом разгаре, обсуждались там непременно вопросы государственной важности, такие, как поднятие цен на хлеб ("А в прошлом месяце на десять копеек дешевШе был!"), нравственность и мода среди молодёжи ("Юбку забыла надеть!"), а также преступления некой Людки из продуктового ("А Степановну-то на пять копеек обсчитала!"). Затрагивалась и тема возможного существования в третьем подъезде наркопритона, и о коррупции среди участковых. Совет архитекторов в ближайшей песочнице решал судьбу крепости из песка: разрушить или нет? Мирная беседа грозила перерасти в бои лопатками без правил. Феденька щедро посыпал песочком несогласного с ним Андрюшу. Тот, заревев, успел огреть неприятеля ведёрком по темечку. Но к ним уже спешила одна из бабушек. Вторая, менее расторопная, чем её товарка, с трудом поднялась и, грозно потрясая новенькой клюшкой, двинулась следом. – Слышь, Васильна, твой-то негодник мого Феденьку обидел! – мигом оценила обстановку Петровна. – Чаво?! Это твой бесстыдник Андрюшку посыпал! – Бау-у-ушка! – завывал на все лады Феденька. – Он меня уда-а-алил! – Ой, Федюнчик, так и ты бы его ударил, – принялась успокаивать горемыку бабушка. – А у них в семье все бандиты. – Это у кого бандиты?! – рявкнула Васильевна. – Да Витька-то твой! Он ж с самого малолетства драчливым был! А как вырос – совсем от рук отбился. – А твой Ванька – пьянь! Мало того, что всю жизнь пил...! – Ну, мужчины, из-за чего сыр-бор? – именно этот момент выбрал для своего появления Владимир. Малыши в последний раз всхлипнули, и размазав слёзы грязными кулачками, уставились на подошедшего юношу. – Он меня удалил... – несмело поведал Федя. – А он меня песком обсыпал! – ткнул пальцем в соседа Андрюша. – Хорошо. А зачем вы это сделали? – с дружелюбной улыбкой обратился к ним Владимир. – А он хотел мою клепость разломать! – А он мне не дал! А я хотел новую сделать! – А чем тебе старая не нравилась? – Она кривая была! – Ага. Федя, а тебе не хотелось строить новую крепость? – Моя всё лавно лучше! – Ага. А вместе вы не пробовали строить? – Он не умеет клепости делать! – Федь, а ты ему покажи. Он и научится. – Не хочу я с ним играть! – Эх, а я думал, что вы уже взрослые, а вы ещё дети детьми, – вскользь обронил Владимир. Эта фраза возымела поистине волшебное действие. – Мы большие! – вскинулся Андрей. – Да, большие! – подтвердил Федя. – Нет, дети, дети! – Неплавда! – А вы докажите. – А как? – призадумались малыши. – Для начала протяните друг другу мизинцы...так. Теперь пожмите их и громко крикните: "Мирись, мирись и больше не дерись! А если будешь драться, то я буду..." – Кусаться! А кусаться не при чём, буду драться кирпичом, а кирпич ломается – дружба начинается! – закончили мальчики. – Что? Будете драться? – Не...мы большие, а большие не дерутся! – Ну, тогда всё хорошо, – подмигнул им Владимир. – Ой, Володенька, спасибо, – расплылись в приторных улыбках бабушки. – Чтобы мы без тебя делали... – Не за что. Произнеся это, он двинулся в сторону ближайшей к подъезду лавочки. Владимир сел на неё, вытянув ноги, и достал из кармана смартфон, полностью погрузившись в виртуальный мир. – Вот фрукт! – оценивающе посмотрела в его сторону Вита. – Умело маскируется. Просто Вселенская доброта. – А, может, мне всё показалось? – нерешительно пробормотала я. – Что я и говорила! – всплеснула руками Вита. – Белым и пушистым прикидывается! Каков подлец! – Вита, в конце концов, человек он приятный, и не его вина, что он стал таким. Ты сама сказала, что это закладывается на генном уровне. – Хуже гомосексуалистов бывают только геи, которые днём притворяются натуралами и далеко не лестно отзываются о "собратьях", а уж ночью показывают истинную личину. – И ты слышала, чтобы он говорил подобное? – не выдержала я. – Всё! Довольно пустой болтовни! – шикнула подруга и решительно вытолкала меня из спасительного подъезда. – И...эй, Милорадова, давай без дешёвых понтов! Дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Решительности как не бывало, вся храбрость спряталась в районе коленей. Прямо передо мной стояла злополучная скамейка, которая словно впитала в себя весь окружающий мир со всеми красками, со всеми словами, со всеми ощущениями. Или я сама сузила его до таких ничтожных размеров? Мне нестерпимо захотелось пить, есть, чихнуть, кашлянуть, а главное – просто пройти мимо. Ноги сделались каменными, я не могла пройти и пары сантиметров, в то время, как предложи мне кто-нибудь пробежать стометровку за секунду, я бы непременно пробежала. Лишь бы подальше отсюда. – Эй! – видя моё замешательство, прошипела Вита, приоткрыв дверь. – Или ты идёшь к нему, или я сейчас же раскрываю твоё инкогнито! Я нервно сглотнула и послушно посеменила к скамейке, на которую и плюхнулась всем своим весом. На пятой точке грозил появиться внушительных размеров синяк. – Здесь свободно? – нарочито грубо спросила я. Клянусь, я услышала, как Вита ощутимо хлопнула себя по лбу! – Да, – ответил Владимир, не отрываясь от экрана смартфона. Дальше был тупик. Чтобы хоть как-то завести разговор, я ляпнула первое, что пришло в голову: – Хорошая погода, не правда ли? Владимир хмыкнул и с интересом взглянул на меня. – Верно. Он разглядывал меня, как щепетильный профессор разглядывает жука, после того, как ассистент сообщил, что открыл новый вид. Цепкий взгляд скользнул по стриженной голове, пробежал по лицу, остановившись на правом ухе, мизинец с кольцом также не остался без внимания, и снова вернулся к лицу. Владимир смотрел прямо в мои глаза испытующе, с должной долей подозрения и какой-то ироничности. – И как давно? – усмехнулся он. – В смысле? – И как давно ты решил сменить ориентацию? – Да я... – Сколько часов прошло? Десять? Шесть? – с улыбкой, с какой отец смотрит на нашкодившего сына, отказывающегося признаваться в содеянном, спросил он. Я испуганно воззрилась на него, почувствовав, как стыдливый румянец заливает мои щёки. – Больше, чем ты думаешь! – с вызовом бросила я. – И сколько же мальчику лет? Четырнадцать? Пятнадцать? – Шестнадцать! – торжествующе фыркнула я. – Надо же. А мне девятнадцать в сентябре будет, – обронил он. – О, дедушка, скоро на пенсию? – терять мне уже было нечего. – Хамишь? – спокойно осведомился Владимир. – Наглость – второе счастье? – А то! Я готова была танцевать, петь и кружиться. Пусть мне и попадёт от Виты за актёрский непрофессионализм, но...маскарад сработал! Каким чудом он не распознал во мне девушку, оставалось только гадать. Хотя я и могла поблагодарить родителей и матушку Природу за немного грубоватый голос, а Виту – за прекрасно подобранную мешковатую футболку, зрительно увеличивавшую мои плечи. – И что же? В девушках разочаровался? Или книжек начитался, вот и вообразил невесть что? Я благоразумно промолчала. – А с чего ты взял, что я тебя правильно пойму? – не унимался Владимир. – Тебе перечислить в алфавитном порядке или в хронологическом? – Какие мы дерзкие. – Какие есть, – отрезала я. – И что же я должен сделать по твоим расчётам? Накинуться с ворохом непристойных предложений? – Это допрос? – как можно развязнее отозвалась я. – Ага, – этот гад улыбался, и...ему нравилось забавляться со мной! Я нахмурилась. – Слушай, ты... – Трусишь? Вижу, что трусишь. Поэтому и дерзишь, – улыбка не сходила с его лица. – Согласись, малыш, страшно ведь. – А если так, то что? – права была Вита, когда говорила про дешёвые понты. Вот только они меня и спасали. – Сам тоже хорош! Притворяешься...! Закончить мне не дали. – Ты не настолько хорошо меня знаешь, чтобы предъявлять такие обвинения, – что ж, своего я добилась, улыбка-таки исчезла с его лица, уступив место какой-то хищной ухмылке. – В принципе... – Владимир снова посмотрел на меня, вот только как-то по-особенному. – Тебя хоть как зовут, малыш? – Никита, – я протянула руку. Он покосился на протянутую конечность и неожиданно сильно хлопнул по ней, сжав в стальном рукопожатии. Я мысленно ойкнула, но вслух ничего не сказала и, более того, даже не поморщилась. – Владимир. Будем знакомы. Юноша ожидал от меня ещё чего-то, но я снова промолчала, продолжая недоверчиво смотреть на меня. Мне казалось, что выражения вроде "Очень приятно" и "Взаимно" будут звучать неуместно и с некоторым кокетством. А свою роль я должна была сыграть достойно, хотя бы потому, что перспектива оказаться повешенной прямо в подъезде мне не улыбалась. Тем более, лучшей подругой. – Ты сейчас точно мне во лбу дырку просверлишь, – рассмеялся юноша. – И хватит хмуриться, у тебя брови срастутся. Он протянул руку и легонько провел по складке между бровями, разглаживая её. Я с расширившимися глазами наблюдала за его действиями. Но стоило его прохладным пальцам прикоснуться к моему лбу, как я тут же забыла обо всех предосторожностях и едва не замурчала, как сытый кот. Но тут же одёрнула себя, устыдившись собственных мыслей. – Да. Точно в новинку, – произнёс Владимир. На губах блуждала полуулыбка. – Всё когда-то бывает впервые, – философски заметила я. – До чего же ты забавный! – снова расхохотался Владимир. – А ты слишком странный, – буркнула я. Он, действительно, вёл себя слишком странно. По крайней мере, не так я представляла себе среднестатистического "голубка". А ещё...кажется, у меня скоро появится фетиш. Фетиш на эти по-кошачьи зелёные с изумрудными прожилками глаза.