Мёртвые души

      Мы не в безопасности. Где бы не находились, с кем бы мы не были, мы никогда не будем в безопасности, пока мертвецы шагают у нас за спинами. Мне требовалось некоторое время, чтобы понять это. Я до последнего момента считала, что всё в порядке, что мы сможем прожить жизнь и так, будучи окруженными мертвецами, которые хотят лишь мяса. Я считала так до тех пор, пока не проснулась в пепле реальности.       Иллюзия. Подобие жизни. Существование. Выживание.       Вот это и есть наша реальность. И от этого не убежишь, ведь спрятаться невозможно. Реальность проникает в твой разум, захватывая всё, не щадя и не жалея. Оно поглощает тебя раз и навсегда. Ты падаешь в яму, вылезть из которой шансов нет. Ты падаешь и пути обратного уже нет. Ты во тьме, которая съедает тебя всё быстрее и быстрее.       Когда ты уже идёшь навстречу смерти, внезапно до тебя доходит в чём заключался смысл жизни. Уже поздно, но ты понимаешь, что такое «жизнь». И от этого осознания ничуть не легче.       Смысл жизни заключается в том, что жить надо ради мелочей. Жить ради рассвета в пять утра и заката в восемь вечера, жить ради путешествий, езды на лошади с ветром в волосах, жить ради танцев под дождем, жить ради смеха до боли в животе, жить ради любимых песен и хороших книг. Ради улыбок без повода, ради длинных разговоров, ради печенья с чаем, ради отдыха после долгого тяжелого дня, ради блеска в глазах. Жить надо ради ночных приключений и ради звезд провожающих тебя домой. Жить ради людей, которые помнят, что ты пьешь чай без сахара и ненавидишь лук. Жить ради первого поцелуя и длинных прогулок, ради объятий и новых знакомств. Ради неожиданных подарков и долгожданного «да». Жить ради тех мелочей, что заставляют почувствовать себя живым. 2       Хруст снега раздается под моими ботинками. Я иду вперед, отчего-то будучи уверенной в своих действиях. Мне нужны травы для зелий, так как запасы закончились еще на прошлой неделе. Зимой сложно отыскать что-либо дельное, ведь всё засыпано снегом, но Гермиона сказала, что неподалеку от нашего дома есть солнечная долина. Там почти нет снега, да и травы немного уж точно найдется.       Я иду не одна. У меня есть верный спутник, который движется в шаг со мной, не отставая и не опережая ни на один сантиметр.       — Совсем не обязательно было идти со мной, — говорю как бы невзначай. — Я отлично справилась бы и сама.       В последнем не уверена, но сказать это надо было, чтобы показать, что я не последняя слабачка в нашей команде. Хотя, вероятнее всего, так было на самом деле.       — Страховка никогда не помешает, принцесса, — как всегда фыркает он, перекидывая свой любимый арбалет на другое плечо. — Да и к тому же, я хотел развеяться.       — И как, развеиваешься?       — Типа того.       Ладно. Разговаривать с ним у меня желания не больше, чем танцевать с мертвецом танго. Мы доходим до долины спустя некоторое время. Как и говорила Гермиона, здесь очень светло и просторно. Никаких деревьев, лишь поле, усыпанное увядшими травами.       — Что мы ищем? — спрашивает Дэрил, с видом «я всё знаю».       Я мысленно фыркнув, поворачиваюсь к нему лицом и очень спокойно отвечаю:       — Длань творца, ренегат полевой, земельник, кервель, луманария и шиповник. О, и папоротник.       — Думаешь, здесь всё найдется? — усмехается он.       — Нет, поэтому бери любые травы, которые покажутся тебе самыми хорошими для зелий! — отворачиваюсь и иду искать что-нибудь полезное.       Занимаясь этим очень «увлекательным» делом, я иногда поглядываю на Диксона. Он очень внимательно осматривает каждый метр, действительно помогая мне с поиском трав.       Я знакома с этим типом всего несколько месяцев, однако за все время так и не поняла, какой он на самом деле.       Вредный. Нахальный. Дерзкий.       И называет меня принцессой, частенько поддевая. Ему нравится меня злить. Это бесит. Я вылечила его и практически вытащила из могилы. Он должен быть благодарным, но что-то этого не видно.       Я тоже не скуплюсь на неприязнь. Наверняка один мой взгляд его тоже бесит.       — Эй, — окликает он. — Смотри, что тут есть.       — И что это? — я даже не оборачиваюсь.       — Подойди.       — Я занята.       Фыркает и снова раздражает меня.       — Принцесса, тебе это точно понравится, — не унимается он.       Я разворачиваюсь и недоверчиво смотрю на него. Диксон стоит в десяти шагах от меня, одной рукой держа корзинку, которую я ему дала, а второй сжимая нож. На его лице не совсем веселая ухмылка. Но он явно доволен собой. Проклиная его на чем свет стоит, я приближаюсь ближе и рассматриваю то, что он хотел показать.       Подснежники.       — Мило, — говорю я.       Его ухмылка исчезает.       — И это всё?       — А что ты хотел? Чтобы я тебя расхвалила и пожала руку? — отворачиваюсь и иду обратно на свое место. — Из подснежников дельного ничего не выйдет, но можешь собрать. Вдруг пригодятся в качестве заменителя.       Дэрил Диксон, ты сорвал куш! Подснежники настолько полезны в приготовлении зелий, что я даже не надеялась их найти! Вот, что я должна была сказать, но не стала, дабы не портить свое настроение и улучшать его. 3       Наш лагерь стал чем-то особенным для меня. Я впервые жила в другой стране. Впервые жила по соседству с обычными людьми. И я впервые легко могла найти общий язык с другими. Раньше мне это не удавалось, так как мне не позволял мой статус и воспитание, которое вдалбливали в меня с момента рождения. Сейчас ничего такого не было. Люди делились лишь на два вида: живые и мертвые. И так как живых сейчас намного меньше, чем мертвых, люди старались держаться ближе к друг другу. Я была в том числе.       Возвращаясь обратно в лагерь, я говорю Дэрилу он хорошо постарался. На это парень лишь фыркает.       — Что такое? Я тебя похвалила. — Морщу нос от того, какой он вредный.       Дэрил смотрит на меня, и краем глаза я замечаю, что он ухмыльнулся. Но у меня теперь нет желания говорить с ним. До нашего пристанища мы доходим в полной тишине. Ходячих убивает, разумеется, он. Я просто шагаю рядом и делаю вид, будто его нет. Обоих это устраивает.       — Как всё прошло? — спрашивает у Диксона Рик, когда мы заходим за ворота.       — Неплохо, — сухо отвечает тот. — Всё нормально?       В ответ лидер их группы лишь кивает.       — Ты собрала всё, что требовалось? — спрашивает у меня Рик.       — Да.       Я и Дэрил обходим его и уходим в разные стороны. Это выглядело так, словно мы с Диксоном поругались и теперь не желали видеть друг друга.       — Спасибо за общение, — пробормотал Рик, оставаясь позади.       Я захожу домой, где меня встречает Джинни. Она вся светится от счастья.       — Что с тобой? — спрашиваю я, снимая куртку.       — Он сегодня шевелился! — отвечает она, указывая на свой живот.       — Уау, это безумно мило, — говорю, хотя ничего в этом не понимаю.       Думаю, это ощущение я пойму лишь только тогда, когда его испытаю. Если испытаю.       — Ты собрала травы? — спрашивает рыжая и рассматривает мою корзинку.       — Да, этого хватит на некоторое время. Вы уже кушали?       — Да, твоя порция стоит на столе. Умывайся и садись кушать.       Я улыбаюсь и благодарю её. 4       Ночью мне не спалось. Я лежала и думала обо всём и ни о чём одновременно. Я вспоминала своё детство, маму и папу, школьные годы, друзей. Я лежала, смотрела в потолок и скучала. 5       На улице становится теплее. Снег тает, солнышко греет. Я сижу на лавочке и читаю книгу по медицине. Напротив расположилась Мэгги. Она занята книгой о детях. Мы сидим в полной тишине где-то час, потом Мэгги проговаривает:       — Мой отец был ветеринаром. Он тоже любил читать все эти книги, связанные с медициной. В нашей библиотеке половина книг были медицинскими. И сейчас, смотря на тебя, я вспоминаю его.       — Он погиб до или после? — спрашиваю я, спустя минуту молчания.       Мэгги опускает голову и смотрит на свои руки. Ей, должно быть, нелегко об этом говорить. И зачем я вообще задала этот вопрос? Мерлин.       — После. Он погиб осенью. До этого папа был с нами, и он был единственным врачом в нашей команде.       — Как его звали?       — Хершель, — к нам подсаживается Бет. — И он был прекрасным человеком.       — Да, — улыбается Мэгги и берет сестрёнку за руку.       Смотря на них, я понимаю, что они очень сильно связаны. Я и Дафна никогда так не любили друг друга. Мне становится грустно от этого, но я стараюсь выбросить эти мысли из головы. Мне не следует об этом думать вообще.       — Он в лучшем мире. — Говорю я и встаю, чтобы уйти.       Наверное, прозвучало слишком сухо и немного безразлично. Я не поняла, как это вышло.       — Что-то не так? — спрашивает Мэгги, вглядываясь в мое лицо.       — Всё в порядке. Я просто закончила читать.       О, конечно нет. Я не закончила читать эту дурацкую книгу! Возвращаясь обратно в дом, я то и дело ловлю себя на мысли, что хочу послать всё к чертям и повеситься.       Когда появились эти мысли? Когда я начала думать о том, чтобы наложить на себя руки?       Я не знаю.       Возможно, когда я потеряла родителей и сестру. Или во время одинокой жизни в Хогвартсе. Может, когда наш вертолёт разбился, и я пожелала поскорее умереть, чтобы не почувствовать боли... Просто в какой-то момент мне показалось, что больше не имеет смысла идти дальше. Всё мое существование потеряло всякий смысл. Я оступилась и позволила этой назойливой мысли засесть во мне. Смерть подарит мне спокойствие?       Понятия не имею, куда я приду в итоге. Может, я умру раньше, чем мы доберёмся до Вашингтона. В любом случае, смерти я теперь не боюсь. 6       Гермиона Грейнджер всегда казалось мне странной, но сейчас она куда более чокнутая, чем когда-либо. Сегодня она забыла моё имя. Она стояла, смотрела на меня и не могла сказать ни слова, потому что забыла как меня зовут. И всё бы ничего, но она была до жути напугана этим фактом. Чуть позже Гермиона приготовила обед. Два раза. Одно и то же. На вопрос "зачем готовить два раза одно и то же блюдо?", она ответила, что не знает.       Не думала, что двадцатилетние девушки так быстро стареют.       Я ловлю Драко между домами, где он всё также занимается своим строительством.       — Что ты делаешь? — спрашиваю я, смотря за его вознёй с деревом и проволоками.       — Ловушки для ходячих. Я сделаю несколько и расставлю их вокруг забора.       — Как это будет работать?       — Увидишь, — ухмыляется он.       Я сажусь на стул и некоторое время просто смотрю за тем, как он работает. Драко так увлечён этим, что кажется забывает о моем присутствии. Но, разумеется, это не так. Через какое-то время он спрашивает:       — Ты хочешь о чем-то поговорить?       Я не сразу отвечаю. Сначала думаю, как начать.       — Понимаешь, Драко, я просто беспокоюсь...       Неправильно. Ох, почему нельзя просто отмотать назад и перефразировать свои слова?       — Я познакомилась с Гермионой прошлой осенью, но знала её с детства. Она ведь одна из Золотой Тройки. Выдающаяся волшебница своего возраста! Разумеется, я знала о ней многое и порой даже наблюдала со стороны.       Малфой застыл. Он откладывает свою работу и поворачивается ко мне. Я вижу, что он напрягся. Мне не хотелось его беспокоить, но это не то, о чем можно промолчать.       — Я знаю её, Драко, и могу с уверенностью сказать, что с ней что-то не так.       Он опускает голову. Думаю, он тоже заметил происходящее с его девушкой. Только наверное не придавал этому большое значение.       — У неё симптомы болезни Альцгеймера, — говорит он, нарушая тишину, которая кружит рядом. — Я искал информацию об этом. Мне казалось, что это невозможно. Астория, посмотри на неё! У неё отличное зрение, лучший слух и невероятное самоизлечение, которого и быть не может! Как эта девушка может терять память в таком раннем возрасте?       — Это может быть обратной стороной монеты, Драко, — я встаю и подхожу к нему. — Она обрела сверхсилу, но теперь из-за этого теряет память. Как давно это началось?       — Полагаю, гораздо раньше, чем я заметил. Она порой забывала что-то, но я ссылал это на обычную забывчивость. С кем такого не бывает? Иногда что-то может вылететь из головы...       — А когда ты заметил?       — Недели три назад.       — Прошло очень много времени с тех пор, как её укусили. Драко, её состояние ухудшается. Если раньше это было не заметно и ей удавалось скрывать, то сейчас она больше не в состоянии это делать.       — Астория, помоги ей, — он хватает меня за руки. — Приготовь какие-нибудь зелья или же снадобья! Витамины для улучшения памяти! Я как можно лучше укреплю это пристанище и отправлюсь на поиски лекарств. В это время, пожалуйста, присмотри за ней. Она не должна потерять себя.       — Ты ради этого строишь эти ловушки? Чтобы уйти?       — В ближайших магазинах и аптеках нет того, что нужно. Я искал везде. Нужно ехать в Атланту. А это дело не на один день.       — Малфой, это небезопасно! Что ты сможешь найти в городе, который кишит мертвецами?       — В больницах найдутся некоторые медикаменты, которые ей помогут. Я принесу всё, что будет нужным.       — Это самоубийство.       — Так ты позаботишься о ней? — игнорирует он мой выпад.       — Она убьёт меня, если узнает, что ты ушёл в город, а я ничего не сказала.       Он грустно улыбается. И, клянусь Богом, в этой улыбке море печали. Я знаю, что жизнь дерьмо, но чтоб настолько... Молодая девушка теряет память, а её парень решается на отчаянный шаг, чтобы спасти её...       — Да, черт тебя побери, я позабочусь о ней. Только пообещай вернуться, — говорю и обнимаю его.       — В новом мире давать обещания — это всё равно, что вешать петлю себе на шею. Но да, я сделаю всё, чтобы вернуться. Обещаю. 7       Мне было пять, когда я впервые увидела маггла. До этого мои родители не подпускали меня к обычным людям. А в тот день я по случайности оказалась у дома магглов. Там играли дети и звали меня к себе. Я очень сильно хотела присоединиться, ведь там было весело, но внезапно появилась моя разъярённая мать и утащила домой. Там меня хорошенько проучили и сказали, что если я ещё раз так поступлю, то от меня избавятся.       Избавятся. Как от ненужного щенка. Пятилетняя я просто не знала, что и думать. Я так боялась остаться одной в этом мире, что больше даже не смотрела в сторону обычных людей.       Тот случай показывал характер моих родителей. Они всегда держали меня и мою сестру в строгом подчинении. А мы просто мирились с этим. Я так и выросла в семье, где никогда не показывали любовь и уважение друг другу. Фальшь и искусственность были определениями для нашей аристократичной семьи.       Я всё-таки осталась одна. Сестра исчезла, мать и отец умерли на моих глазах, а больше у меня никого не было. После случившегося явления с ходячими мертвецами я оказалась в школе. Хогвартс был наполнен разными семействами, которые спасались от угрозы. Живя там, я поняла, что у меня никогда и не было настоящей семьи.       Вам знакомо это чувство? Когда ты сидишь и смотришь на людей, которые успокаивают друг друга и обнимают. Сидишь и думаешь: "а почему у меня такого никогда не было? Чем я хуже? В чем моя вина?"       И тебе завидно. Завидно, что у них есть тепло и любовь в отношениях, а у тебя этого не было, нет и не будет.       Пожалуй, это был сокрушительный момент в моей жизни. За стенами школы ходили мертвые чудовища и было ясно, что нормального будущего отныне не будет. Я была внутри школы среди тысячи разных людей и чувствовала себя одинокой. Это не жизнь, это существование. Не помню, как я проводила там свои дни. Помню лишь то, что не выходила из своей спальни очень долгое время. Я мечтала уснуть и больше не проснуться. Ведь так было бы лучше. Но я не могла, поэтому всё время лежала и плакала.       Всю жизнь прожить в несчастливой семье и надеяться на светлое будущее, а потом внезапно потерять это самое будущее — как удар под дых. И я, разумеется, не выдержала и сломалась.       А цель жить теперь дальше? Я всё ещё не знаю. Может, время поможет? 8       Драко ушёл вместе с Риком и Гленном. Они предложили свою помощь, как только поняли в чем дело. Я уважаю их. Очень рада, что нам повезло встретиться с такими людьми.       Гермиона не в курсе, зачем они ушли. Она считает, что это очередная вылазка в город. Думаю, так даже лучше. Ей не стоит переживать.       — Эй, принцесса, не поможешь? — кричит Дэрил, стоя у ворот.       Сказать, что он меня бесит лишь одним своим существованием, — ничего не сказать. Я плетусь в его сторону, желая всё поскорее сделать и уйти.       — Что там? - спрашиваю я, уперев руки в бока.       — Смотри, — он подводит меня ближе к воротам и через небольшую щель показывает улицу. — Там, на дереве висит рюкзак. Видишь?       Я невольно задерживаю дыхание. Какое к черту дерево? Ты стоишь слишком близко!       — Нет, не вижу.       — У тебя зрения плохое? Вон оно, — он касается руками моей головы и поворачивает ее так, чтобы было проще увидеть. — Теперь?       — Да, вижу, — ворчу я. - И что с того?       — Подай его мне.       Вот ж зараза! Я ему что, эльф? Бесит неимоверно. Я разворачиваюсь и смотрю на него осуждающим взглядом.       — Руки и ноги у тебя есть, так что иди сам!       — Тебе же проще! — бросает он, ухмыляясь. — Палочкой взмахни и всё.       — Я сейчас рукой взмахну и тресну тебя! — выпалила я, сильно разозлившись на него. — Ты ради этого меня сюда позвал? Потому что тебе самому было лень идти и взбираться на дерево? Вот если бы ты меня по-человечески попросил помочь тебе, я бы достала тебе этот рюкзак. Но нет, тебе же надо быть поганцем и приказывать мне что делать и как! Это не...       Он легко толкает меня и прижимает к стенке. Моя речь обрывается и дух захватывает. Смелость, решительность куда-то улетучиваются. Две руки Диксона находят место возле моей головы по разные стороны. Он загнал меня в угол!       — Что ещё скажешь, принцесса? — он заглядывает в мои глаза так, будто издевается.       Хотя почему "будто"? Он и впрямь издевается!       — Не называй меня принцессой! — сквозь зубы выговариваю я. — И отойди. Тебе знакомо понятие "личное пространство"?       Его лицо становится ещё ближе ко мне. Между нами уже муха не пролетит! Я хочу вырваться, но он перехватывает мои руки и не даёт мне это сделать.       Чёртов неблагодарный идиот, как же ты меня достал!       — Не психуй, малышка, — говорит он шёпотом, смотря в самую бездну моих глаз. — Ты и есть принцесса из далёкого замка. Девушка, в чьих венах течёт магия. Хрупкая, как хрусталь, снаружи, но мощная, как ночная гроза, внутри.       Он улыбается. Улыбается? И что мне сказать?       Я в немом шоке от услышанного стою, как идиотка, и смотрю на него снизу вверх.       — Гуляй, — он отпускает меня и даёт возможность уйти.       Бросив на него многозначительный взгляд, я, расправив плечи, ухожу.       Всё равно идиот! 9       Мне приходится три дня проторчать в своей комнате, готовя зелья. Не то, чтобы я жаловалась, но сложно что-либо готовить, когда ты не у себя в поместье или в Хогвартсе. Здесь практически нет ничего полезного. Я использую кухонные приборы и бытовую технику, хотя это мне совсем не нравится. Нужно было захватить с собой хоть что-нибудь из школы.       — Как успехи? Ты не вылезаешь из комнаты уже третий день, — говорит Джинни, сидя напротив.       Я ем свой обед и думаю над тем, почему не получается то, что нужно. Может, я делаю что-то не так? Хотя всё ведь по рецепту...       — Тори?       Я поднимаю голову. Джинни. Она машет рукой перед моим носом.       — Всё нормально, — отвечаю. — Почти закончила.       В дом заходит Гермиона. Она скидывает с себя сумку и садится рядом. Уже было тянется за кусочком хлеба, как Джиневра шлёпает ее по руке.       — А руки помыть? — спрашивает она.       — А, да, забыла, извини.       Спустя несколько минут она возвращается, умывшись. Выглядит как обычно. Гермиона не падает виду, что что-то не так с её здоровьем. Джинни неполадки ещё не заметила, как и многие другие. Я кричать всем о потери памяти не хочу.       — Куда ходила? — спрашивает Джинни у Гермионы.       Прожевывая еду, та сбивчиво отвечает:       — Мы с Абрахамом ходили на вылазку. Прикатили новую машину.       — Это хорошо, — говорит Уизли, улыбнувшись. — Я слышала, что и Мишонн с Карлом куда-то ушли.       — Они поехали привезти новые вещи. Кому-то нужны футболки, кому-то новые брюки. Да и Джудит с Корделией нужны новые вещи. Они быстро растут.       — И то верно, — кивнула Джинни.       — А ты как, держишься? — спрашивает Гермиона, глянув на живот подруги.       — Мы держимся. Осталось совсем немного. Через два месяца вы уже увидитесь! — на радостях отвечает та и улыбается счастливее всех. — Я уверена, что это мальчик.       Она была уверена в том, что это мальчик, ещё до того, как начало виднеться пузо. В этом вся Уизли.       — Какое имя вы ему дадите? — спрашиваю я, наевшись. Встаю, чтобы убрать посуду.       — Гарри хочет назвать Джеймсом, а я Артуром. В этом наши желания расходятся. Так что я не знаю, что в итоге будет. Вот, Астория, если бы у тебя был ребёнок, как бы ты его назвала?       — Я никогда не думала об этом.       Странный вопрос. Я даже не уверена в том, что у меня будет парень! Куда там дети.       — А ты, Гермиона? — тем временем спрашивает Джинни.       Та недолго думает, прежде чем ответить.       — Будь это мальчик или девочка, я всегда хотела назвать своего ребёнка именем Маккензи. Я всегда считала это имя красивым. В переводе оно означает "родившееся пламя". Имя редкое, но стоящее.       — Хм, а мне нравится, — кивает Джинни. — Я слышала это имя, но никогда не обращала на него внимание.       Они могут болтать вечность, а я это бесконечно слушать, но у меня есть дела. Закончив с мытьем посуды, я вытираю руки.       — Ладно, я пойду доделывать зелье, — говорю и со вздохом ухожу в свою комнату. 10       Прошла неделя с тех пор, как Драко, Гленн и Рик ушли. От них была весточка пару дней назад. Драко прислал Патронуса. Удивлены были не только магглы, но и мы, волшебники. Я впервые видела Патронус Драко Малфоя! И это был волк.       С ними всё хорошо. Ну, не совсем хорошо, но нормально. Облегчает.       — Покажи мне свой Патронус! — из ниоткуда вдруг передо мной вырисовывается Бет и с предвкушением смотрит на меня.       Я обхожу ее и иду к лавочке.       — Не все могут вызывать Патронус.       — Разве у тебя нет счастливых воспоминаний? — спрашивает она. — Я читала книгу, которую мне дала Гермиона. Там сказано, что это может сделать сильный и опытный волшебник, у которого есть счастливые воспоминания.       — У меня таких воспоминаний нет, извини.       Не самая приятная тема для разговора.       — Бет, ты ведь в курсе, что ты тоже волшебница? — спрашиваю я, надеясь, что она больше не будет трогать моё больное место.       Она удрученно смотрит на меня и с легкой обидой отвечает:       — Я не могу быть одной из вас. Во мне нет магии.       — Карл мне рассказал, что это благодаря тебе нас так дружелюбно принял Рик. Ты видишь вещие сны.       — Они снятся всем. Просто я их запоминаю.       Жаль, что Бет не пошла в школу волшебства. Она была бы восхитительной волшебницей.       — Возьми мою палочку, — говорю я и протягиваю ей её. — Ну же, бери.       Она нерешительно делает это и вопросительно смотрит на меня.       — Сосредоточься. И на счёт три делает плавное движение кистью и говоришь: люмос. Готова? Раз. Два. Три.       — Люмос.       Как и ожидалось. Лучик света появляется на конце палочки.       — Это я сделала? — изумленно спрашивает она.       — Это ведь ты держишь палочку. Бет, ты волшебница. Поверь в это. Тебе не приходило приглашение в Ильверморни?       — Куда?       — В школу чародейства и волшебства Ильверморни. Ты должна была учится там, насколько я поняла, — говорю я.       — Нет, не приходило. Да даже если бы пришло, папа в любом случае не отпустил бы меня. Мы отроду не слышали о волшебниках. Я читала о вас только в сказках.       — Ты одна из нас, Бет. Прими это.       — Научишь меня магии? — спрашивает она. — Пожалуйста!       Она мне нравится, но учитель из меня ужасный.       — Прости, но лучше попроси Джорджа. Он лучше меня в плане обучения.       — Хорошо, спасибо в любом случае, — она отдаёт мне палочку, улыбается и уходит. Скорее всего, к Уизли.       Я встаю с лавочки и иду на запах вкусного. Из дома Рика доносится запах выпечки. Это Кэрол. Кроме неё, в том доме никто не готовит. Я захожу внутрь и иду на кухню. Кэрол что-то готовит на ужин, а неподалёку на детском стуле сидит Джудит и грызёт морковку.       — Тук-тук, — произношу. — Могу ли я войти?       Она оборачивается и улыбается.       — Ты уже это сделала, но да, конечно. Как дела?       Я удобно устраиваюсь на стуле.       — Нормально. А у тебя?       — Отлично. Как обычно хожу и что-то готовлю. Джудит морально помогает.       — Пахнет вкусно, — замечаю я.       — Это печенья, — говорит Кэрол. — Специальный заказ от Карла. Он их обожает.       — Ты им как мать.       — Нет, скорее как тётя, – смеётся она немного грустно. — Карл дружил с моей дочерью. Я дружила с его матерью. Уверена, что Лори так же заботится о моей Софии на небесах, как я о её детях на земле.       — Это грустно, но в жизни по другому видимо никак.       Все кого-то потеряли. У всех есть дыры в сердце и больные места в душе.       — София – очень красивое имя, — говорю я. — Она в лучшем мире.       — Да, спасибо, — тепло улыбается мне Кэрол и оборачивается. Она прекращает свою рутину на некоторое время. — Она была ангелом. Не знаю, почему такое счастье упало на мои плечи. Я не смогла дать ей всего того, что давали другим детям. И мне очень жаль, что так вышло. Она заслуживала большего.       — Как это произошло? — аккуратно спрашиваю я, стараясь не надавить на зажившую рану.       Кэрол смотрит на Джудит, потом опускает голову.       — Так получилось, что София испугалась и убежала в лес от ходячих мертвецов. А их было слишком много. Я не могла побежать за ней. Она была одна там. Напугана и беззащитна. Рик побежал за ней. Он нашёл ее, попросил посидеть в безопасном месте, пока он не убьёт ходячих вокруг. А потом, когда он вернулся, её уже не было. Мы искали её. Обчесали лес от и до. А её не было. Поиски в течении долгого времени не прекращал Дэрил. Он поклялся, что непременно найдёт её. И он даже нашёл её куклу, хотя сильно рисковал своей жизнью. Когда сдалась я, не сдался он. За это я ему благодарна. Позже, случайно, мы нашли её. Точнее, она сама появилась. Всё время пока искали её, она была на ферме, где мы жили. Там был амбар, куда никто не заходил, кроме хозяев. Оказывается, они там держали ходячих, которых находили в лесу. И моя София была среди них.       Это ужасно. Настолько ужасно, что я и не знаю что сказать. Наверное, тяжелее всего в этом мире — это потерять маленького ребёнка. Свою кровинку и частичку. Боль неимоверная и тяжелая.       Кэрол гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Удивительная женщина, на чьи плечи выпал такой груз.       — Она в лучшем мире, — повторяю я, обняв её.       — Да, в лучшем.