Последний джинчурики

«Значит, это мой последний спокойный сон? — Ино задрала голову: туша Лиса огнедышащей горой громоздилась перед ней. — Если б можно было притянуть сюда что-то такое же! Что-то огромное и сильное, как Кьюби…» Яманака горько усмехнулась: мысль выглядела нереальной, фантастической. И глупой. Глупой уже потому, что надеяться можно лишь на собственные силы — ведь нельзя же ей всю жизнь спать рядом с Наруто! Девушка вздохнула, привычно уселась подле Лиса и, расслабившись, провалилась в глубокий сон… Кьюби проснулся резко, будто от толчка. Однако, открыв глаза, он понял, что вовсе не проснулся, а всего лишь перескочил из одного своего сна в другой. Правда, в новом сне было что-то необычное и в то же время настолько знакомое, что шерсть на загривке демона невольно приподнялась. Он настороженно встал на лапы… Наруто аж подпрыгнул на кровати. Сел и уставился в темноту, пытаясь понять, что его так внезапно разбудило. Однако вокруг всё было спокойно, никаких тревог не ощущалось. Узумаки обернулся: на кровати, уткнувшись носом в подушку, тихо посапывала Ино. «Всё будет хорошо», — вспомнил Наруто ее слова. Ох, не очень-то он поверил такому заявлению! Но сейчас, глядя на абсолютно безмятежное лицо девушки, он отметил, как все-таки сильно она изменилась: за все те ночи, что Ино провела рядом с ним, она превратилась из дерганной и измученной в привычную, уверенную в себе Яманака. И Наруто подумалось, что всё на самом деле не так уж страшно. Устроившись поудобнее, он снова заснул... *** Отдышавшись, он скатился с разгоряченного тела девицы, блаженно разлегся на спине и вперился расслабленным взглядом в потолок. «Встреча представителей двух древнейших профессий прошла успешно», — напечаталось в его мыслях, отчего невольная усмешка сорвалась с его уст. Такая вот профессиональная привычка: сразу переводить всё, что происходит вокруг него, в слова и фразы — и от нее, наверное, уже никогда не избавиться, так и будет он мысленно «печатать» в уме всякие репортажи, эссе, заметки. Он мечтательно вздохнул: если б было востребовано только умение красиво описывать что-либо, он бы давно остался без работы. Но нет, навыки журналисту нужны иные! И главный из них — умение преподнести истину в рамках нужной правды, в зависимости от интересов и чаяний определенных лиц. Ведь что есть истина? Это сборище фактов, равнодушных и догматичных, против которых не попрешь. Солнце встает, ветер дует — всё это истина, факты. Зато выводы из фактов можно делать разные, и вот тут-то и кроется главный секрет журналиста, понять который дано далеко не всем: под каким углом все эти факты подавать и какие выводы озвучивать? Однако, задав себе этот вопрос, ты вдруг понимаешь, что истина — потрясающе многогранна! Она будто великолепный кристалл: повернешь ее к себе одной стороной — и вот, с этой точки зрения, тебе предстают одни выводы; повернешь другой — тут уже другие выводы. И уже на основе этих выводов люди выбирают тот путь, по которому пойдут, и называется этот путь... правдой. Вот потому-то правда у каждого своя — всяк оценивает факты по-своему, выводы делает свои и путь прокладывает свой. Потому-то и бьются люди не за истину, а за правду, за правое дело — лишь бы доказать, что только их путь самый верный! Самый правильный... И только время их рассудит... Да, пусть истина никакого пути не дает и даже направление не указывает, пусть она холодна и бездушна, однако тот, кто способен силой своего слова заставить нужные ее грани сверкать — да так ярко, чтоб ослепляло, чтоб радужный бисер плясал перед глазами и не давал увидеть большего — тот получает власть над людскими умами. Тот может указать на яркие вспышки и сказать толпе: «Вот она! Ваша сияющая правда!» И по указанному им пути повалит людская лавина... «Эх, — вздохнул журналист, обрывая красочную нить своих размышлений, — мне бы, что называется, взорвать бомбу! Преподнести такой сюжет, чтоб мое имя появилось у всех на устах!» Девица уже оделась, послала ему воздушный поцелуй и шустро выскользнула за дверь. Да, каждому приходится торопиться — работа ждет… «И тут я почувствовал невнятное шевеление… или дуновение… нет, просто чье-то присутствие в темной комнате, прямо перед моей кроватью, — снова застрочило в голове журналиста независимо от его воли. — Шиноби, понял я. Понял даже не по внезапности и незаметности, с которой чужак появился в моей комнате, а по тем особым волнам уверенности и силы, которые исходят от шиноби… И страх обуял меня до самых костей!» Представитель прессы судорожно сглотнул — единственное, что он вообще сумел сделать, поскольку всё тело его застыло, будто пригвожденное к постели. А темная фигура шагнула к нему из темноты, и стало, наконец, возможно хоть немного разглядеть ночного гостя. «Невысокий молодой парень. Миловидное лицо, светлые волосы. — Словообразы так и выстраивались в голове журналиста вопреки сковавшему его телу испугу. — И глаза... его темные глаза смотрели на меня холодно и изучающе...» — Не трясись, — произнес шиноби. «Голос у него оказался глубокий и спокойный…» Незваный гость приподнял руку: его пальцы сжимали небольшую плоскую коробочку. — Здесь то, — продолжил он, — что изменит всю твою жизнь. Что вознесет тебя на вершину славы, и имя твое станет символом великих дел. «Я поразился: казалось, он сумел прочитать мои недавние мысли! Мои сокровенные желания!..» — Однако ты должен соблюсти одно условие, — предупредил шиноби. — Надо выставить это на всеобщее обозрение в тот день и час, который здесь указан. Сделаешь это раньше — и тебя никто не воспримет всерьез, тебя попросту засмеют. Выставишь позже… — незнакомец развел руками, — впрочем, не выставишь, в этом смысла уже не будет никакого. — Шиноби протянул коробочку перед собой. — Держи! Журналист наконец-то сумел приподняться на постели и сесть. А потом неуверенно покосился на протянутый ему «подарок». — Тут нет никаких ловушек, — усмехнулся его нерешительности шиноби. И ладонью свободной руки похлопал хозяина квартиры по шее — типа, в поддержку. Однако журналисту это вот похлопывание почему-то показалось настолько панибратским, что где-то в глубине его чувств, под слоем страха, шевельнулась злость. Но подарок он всё же взял, даже вцепился в него, как в самое великое богатство в мире. — Я сделаю всё как надо, — произнес он и поднял взгляд… Шиноби в комнате уже не было… Журналист быстро раскрыл коробку, уже догадываясь, что увидит: диск с записью… С самых первых минут просмотра он понял, что перед ним действительно нечто! Которое станет бомбой — если его с умом подать, разумеется… Журналист усмехнулся, вспоминая слова неожиданного гостя про день и час. «Да-а, — мысленно протянул он, — любая истина должна быть преподнесена не только правильно, но еще и вовремя! — Он озадаченно вгляделся в мелькающие на экране лица. — Лишь одного не пойму: за каким демоном этому шиноби понадобилось такое затевать?.. *** — Ну, — Узумаки несколько смущенно потер затылок, подбирая нужные слова, — ты тут… просто дождись меня, ладно? Ино невнятно гукнула в ответ и отвела взгляд. Почему-то их прощание выглядело так, будто любовники расстаются. «Только поцеловаться осталось напоследок», — подумалось ей... Деликатный стук, донесшийся от двери, мигом разрушил неловкую сцену: Яманака подорвалась с места, ухватила сверток со своими вещами и шмыгнула в окно. Бесшумно забравшись на крышу, Ино прижалась к прохладной с ночи черепице и притихла, чтоб не выдать своего присутствия. — Сакура-ча-ан? — послышался снизу удивленно-смущенный голос Наруто. «Что?! — Ино аж подскочила, рискуя выдать свое присутствие. — Сакура? Опять?! Да когда ж ты от него отлепишься, лобастая?!..» — Ты же на задание сегодня уходишь? — спросила Сакура. И с улыбкой протянула Наруто аккуратно запакованную коробку. — Я тут тебе кое-что из еды приготовила. Так, с собой в дорогу… Яманака, услышав эти слова, едва удержалась, чтоб не свеситься с крыши — так сильно хотелось своими глазами узреть происходящее! Что б не кто-нибудь, а Сакура! Не за кем-нибудь, а за Наруто! Решила поухаживать?! Да в это даже поверить невозможно!.. «А ты, случаем, не ревнуешь?» — спросил Ино внутренний голос. «Кто? Я?! — возмутилась Яманака. — Да сдался мне этот Наруто!» «Еще как сдался! — заявил голос. — Вспомни: он ведь принял тебя и не раскрыл твою тайну. Он понял, насколько ты нуждаешься в нем, и не отказал тебе. Он порывался даже забить на свое задание, лишь бы не оставлять тебя одну. А всё потому…» «Да потому что он — Наруто Узумаки! — воскликнула про себя Ино. — Который пытается помочь всем и каждому, а не только мне. И который… — девушка прислушалась к невинному разговору внизу и вздохнула, — который всегда был влюблен исключительно в Харуно Сакуру». От этих мыслей почему-то стало досадно…