***
Гарри ел так редко, как мог, так как не был уверен в благом влиянии мяса Василиска на организм человека. Но оно оказалось слишком несытным, поэтому он съедал по два крупных куска в день. Отрезать мясо изо рта с каждым разом становилось труднее — приходилось пробираться всё дальше. Гарри ел его уже две недели и чувствовал себя нормально — пока что. И, к сожалению, мясо следом за пастью — преимущественно мышцы, они очень плотные и жесткие, и есть их было ужасно. Каждый раз ему становилось мерзко от самого себя, но он старался думать, что просто разделывает курицу или индейку у тети на кухне, а потом доедает обветренное, недоеденное мясо со стола. Конечно, менее вкусное, но такое похожее. Он никогда не думал, что будет так сильно скучать по всему. Гарри действительно был в тюрьме здесь и телом, и разумом, боясь, что его схватят в замке или убьют в лесу. Если бы его мантия находилась с ним, то это был бы самый простой побег. Он заглядывал в спальню львов, и его сундука не оказалось в комнате, а именно там лежали все самые важные вещи, в том числе и карта. Этот факт сильно подкосил Гарри, он даже не смог жевать мясо в тот день, чувствуя безнадежность и тупую боль в груди. Никто в замке не собирался помочь ему. Никто. От скуки ему приходилось читать записи Реддла, так как большинство книг были слишком сложными и непонятными, другие — слишком темными. Те, что оказались с пометками и уточнениями, удавалось немного разобрать, и он даже выучил новое заклинание. Оно полностью скрывало запах своего владельца — могло бы защитить от опасных зверей. Если бы только у него была мантия-невидимка… Туннели, казалось, он запомнил абсолютно все, пройдя их вдоль и поперек. Он даже пытался выйти и убежать из школы, но портреты и доспехи сразу поднимали шум, а книги нападали на него. У Гарри не было ни минуты форы, чтобы скрыться. А чары отвлечения внимания он накладывал очень плохо, так что и с ними было недостаточно времени. Поэтому пока он видел два варианта: дождаться возвращения студентов и просить у кого-нибудь помощи либо изучить все заклинания из местных книг и прорваться силой. Первый вариант был предпочтительнее, но нельзя отметать шанс того, что та же Гермиона могла притвориться другом, а потом предать. Снова. Но теперь он ей не верил — не просто так она была с директором в тот первый день. Кто ещё из его друзей продажная шваль? Кто же? Находясь в угнетенном состоянии, Гарри продолжал держаться на голом упорстве и проживать один день за другим, пока не наступил его день рождения; ему оставалось только верить, что он действительно родился тридцать первого июля. Темпус безошибочно определял время, и парень считал дни. И… этот день напоминал его одиннадцатилетие, когда у него был «пыльный торт» на голом камне. Но всё же этот день он решил выделить из остальных, стать более извращённым в своих действиях. Хотя бы раз сделать что-то слишком мерзкое для светлого мальчика Поттера. Что-то, что словно перечеркнуло его прошлую жизнь и он начал всё заново. Конечно, Гарри понимал, что так по щелчку он себя не изменит, но это было бы… символичным и запоминающимся. Он видел в передачах, как во многих восточных странах ели сердце кобры. Он точно не помнил зачем, но это было связано с силой, потенцией и местной религией. И как раз он смог достать сердце Василиска. Оно было размером с его голову и давно не билось, но Гарри всё равно ощущал его таинственную силу. — Что же, с днем рождения меня? — вслух усмехнулся он, ужаснувшись от своего сиплого голоса. Гарри был необычайно молчалив целый месяц. Зажмурив глаза и задержав дыхание, он больше не дал себе времени на раздумья. Ему хотелось этих эмоций, адреналина — чего так не хватало в этой скучной и тихой тюрьме. И вгрызся зубами в темное сердце.***
Следующие пять часов стали одними из худших в его жизни. Он не сделал больше одного укуса, потому что это всё-таки был большой сырой кусок мяса. На вкус очень кислый и резиновый, совершенно менее интересный, чем показалось изначально. Ближе к полуночи началась головная боль, которая спустилась к глазам; запершило в горле, кишки стянуло узлом и закрутило все мышцы тела. Гарри испугался, что переоценил себя и отравился. Это походило на болезнь, но у него не было никаких лекарств, чтобы помочь себе. Ванна холодной воды сильно облегчила неприятные ощущения, но ненадолго. После полуночи боль усиливалась толчками, становилось всё сложнее сдерживать шипение и вскрики. Гарри думал, что умирает. Кости болели изнутри, а всё остальное словно сгорало и росло заново, и так много раз подряд. Когда половина его чувств отключилась и остались только зрение и боль, которая продолжала разрывать каждую клеточку тела, Гарри не выдержал и выстрелил оглушающим себе в голову. Лучше пусть его тело умрёт и он этого не будет чувствовать.***
Очнулся Гарри резко, ощущая себя очень странно и непривычно. Тело было словно чужое — даже показалось, что он всё же умер. Но он упрямо открыл глаза, хмурясь и щурясь от света факелов в гостиной, в которой оглушил себя. Боли или дискомфорта не было, поэтому он оперся о пол руками, пытаясь встать, а следом упал на живот. — Что за черт, — выругался он не своим голосом и попытался встать снова, но не смог поднять ногу и резко оглянулся. Сначала тяжелые пряди черных волос ударили по лицу, а следом в мозгу отпечаталась картинка его тела. Спина была неестественно бледной, почти белой, с поясницы тянулась сеть черных чешуек, плавно переходящих в длинный змеиный хвост, на месте которого раньше находились две любимые ноги. Новая конечность тянулась шириной с плечи около трех метров, а следом становилась всё уже, завершаясь тонким кончиком, — в сумме длина хвоста составляла около пяти метров. Каждая чешуйка ярко блестела, словно ограненный обсидиан. Узор же оказался прост и незамысловат: одна сплошная полоса изумрудного цвета шириной в несколько чешуек. — Это чё за нахер… — в шоке выдал Гарри, продвинувшись на руках чуть вперед. Он чувствовал каждый сантиметр тела как своё собственное и не мог поверить, что это он. Что это не сон и не проклятие. Что-то подсказывало, что всё же это реальность. Сердце Василиска изменило что-то внутри него, и если судить по подслушанным разговорам, то получалось, что заклинание, наложенное на него в детстве, спало на год раньше благодаря этой случайности. Как удобно. Он замер в неудобной позе, осматривая себя через плечо. Сердце билось через раз, холод бурлил внутри него. Он вдруг по-настоящему осознал, что не являлся никогда Гарри Поттером. Что он кто-то другой, чужой даже самому себе. Кем он был? Кто его семья? Что должно было произойти, чтобы его лишили всего этого? Это не какая-то мелочь, это вся его жизнь до настоящего момента. На голове будто десять наковален и щепотка страха. Ведь что теперь? Кому он нужен, будучи существом? Ему придется отказаться от всех своих мечт и планов, от всего, что он любил, будучи не просто Гарри Поттером, но и человеком в принципе! Боже, как ему теперь летать на метле?! Тяжело дыша из-за своих разрушительных мыслей, он продолжил осматривать себя. Его кожа была белой и гладкой, словно одна сплошная плотная и тонкая чешуя, руки длинные и жилистые с V-образными когтями на длинных изящных пальцах. Хвост мощный и тяжелый. Сильный слух, четкое зрение, чуткое обоняние — люди не обладали такими бонусами. Язык стал очень странным, он ощущал его в глотке: у корня широкий и сам по себе длинный, сужающийся к концу. Гарри высунул его полностью, слегка ужаснувшись, — он мог достать им до кончика своего, тоже теперь заостренного, уха. Это странно, очень странно. Немного попыхтев от непривычки, он смог встать и удержать равновесие, опираясь на один лишь хвост. Его покачивало из стороны в сторону. Гарри подумал, что похож на злую кобру. Следом он немного поползал. Сначала это было очень сложно — ползти прямо не выходило. Точнее, выходило, но очень медленно, словно он крался. Поэтому Гарри сдался и решил не выдумывать велосипед — использовал стандартные S-движения. Поднимал свое тело до самого потолка и опускал, вставал в разные позы и замирал под разными углами, привыкая к новому себе, запоминая ощущения. «Нужно же повязать что-то на бёдра», — эта мысль пришла в голову совершенно резко и неожиданно. Он совсем забыл, что являлся парнем. По крайней мере, он так думал и нервно опустил руку вниз, проведя по гладкому животу до самого начала чешуи. Он оказался полностью гладким. И наг почувствовал что-то странное. Осмотрев себя в ранее привычном месте, называемом пахом, он пришёл к выводу, что теперь у него клоака. И даже несмотря на то, что его член теперь где-то там внутри, разгуливать с неприкрытым интимным местом было как-то неприятно. Нужно будет озаботиться этим вопросом… Но как он ни пытался отложить мысли о будущем, отвлекаться было больше не на что и он остановился посреди комнаты. Змей вдруг вспомнил об узком ходе в деревню и понял, что теперь сможет проползти по ней. С трудом, но сможет. Но что дальше, куда ему пойти? Он не был ни Гарри Поттером, ни человеком, что ему теперь делать? Почему всё это должно происходить с ним? Гарри отчаянно посмотрел на свою палочку, что давно валялась на полу, и поднял её. Без надежды он взмахнул ею — ну хотя бы что-то настолько важное, как магия, осталось с ним. — Акцио книги и записи о полузмеях, змеелюдах, нагах, змеемагах, маг-нагов, — он перебрал все слова, что пришли ему в голову касательно его ситуации, и вдруг что-то всё же подлетело к нему. Это оказались книга об Индийских нагах и тетрадь Реддла, открывшаяся в нужном месте. Гарри заинтересованно присел на диван, решив уделить внимание полезной информации. Сидеть не вышло, пришлось лечь… В книге были пересказаны все известные мифы о нагах, берущих свое начало из индуизма и буддизма. История такова: одна из жён внука Брахмы — Кадру — стала матерью нагов. Они поселились в подземном городе и поклонялись змею Васуки и богу Шеше. Особо ярко упоминалась битва за бессмертие... И, не найдя в книге больше ничего интересного, Гарри открыл записи Реддла. Было очевидно, что его заинтересовало. Молодой Том верил в свою связь с нагами, так как мог говорить с ними на парселтанге, и надеялся, что те поделятся с ним напитком Амрита и поучаствуют в борьбе за сохранение магии. У Реддла была чёткая цель путешествия в тайный подземный город, который находился где-то в Индии. Даже несмотря на то, что в книге не было сказано, что у нагов остался напиток. Лишь несколько особей слизали капли с травы и стали бессмертными. Но понять логику Реддла можно — вряд ли стоит распространять информацию о напитке вечной жизни. Гарри опустил взгляд на свой хвост, убеждаясь в том, что Волдеморт у нагов всё же побывал и привез одного с собой в Англию. Его выкрали из дома? Эта мысль вызвала шок, словно его использовали дважды, но Гарри постарался откинуть эти волнения, ведь ещё ничего не известно. Что известно, так это то, что ему нужно больше информации, которую мог дать только что воскресший психопат-убийца, и ему необязательно знать, что когда-то наг был Гарри Поттером. Можно придумать что-то вроде того, что он провел всю жизнь в подвалах и Тайной комнате на потеху светлым магам. Дамблдор не рискнет рассказать иную версию — это никому не выгодно. По крайней мере, до тех пор, пока он не зачастит ставить подножки старику своим хвостом. Но даже в этом случае Волдеморт вряд ли решился бы убить только-только вернувшуюся к нему зверушку. Осталось лишь дождаться начала учебного года, прижать Малфоя к стенке и через него связаться с темными. О да, это уже походило на план.