Кто последний в очереди на престол?

      Из Тамира мы выехали рано утром: Киеран настоял на том, что перед дорогой надо как следует отдохнуть. Я решил не говорить ему, что времени, в общем-то, было в обрез: уверен, он и без меня об этом прекрасно помнил.       Небо едва порозовело на горизонте, а Граница периодически вспыхивала огненными бликами на фоне посветлевшего небосвода, когда мы, стараясь не привлекать внимания, выехали через боковые ворота. Это был первый раз, когда я и молодой король одновременно покинули столицу, оставив двор фактически без присмотра, и, честно признаться, меня это немного беспокоило. Я почти видел, как Садмир важно расхаживает по дворцу, сверху вниз глядя на остальных, и важничает только потому, что его оставили за главного. Разумеется, я несколько преувеличивал, но избавиться от этой картины в своем воображении мне было сложно. Однако в какой-то степени я все же был рад за него: наконец-то он поймет, какая головная боль кроется за тем постом, который я занимал при дворе. И, может быть, после приезда он перестанет на меня клеветать по поводу и без.       К обеду мы преодолели примерно четверть пути и ближе к вечеру должны были добраться до Вормштадта. А если мы хотели успеть в Эйзенштадт хотя бы к завтраку, речи о сне и быть не могло — сейчас на него времени просто не было. Но я считал, что это даже к лучшему. Мне в голову все время лезли противоречивые мысли, предположения и допущения. Я бесконечно прокручивал разнообразные варианты развития событий и вряд ли бы смог заснуть, даже если бы такая возможность была. Время от времени я пытался представить реакцию самого Кейдна, когда мы его найдем и все объясним, но, признаться честно, получалось не очень. Не знаю, думал ли Киеран о том же, но вслух он не говорил практически ничего — а все из-за конспирации, на которой я настоял. Молодой король был слишком заметной персоной, чтобы позволить ему пересекать провинции в обычном виде. Поэтому мне пришлось избавить его от любимых косичек, распустив волосы, а также немного загримировать и одеть в более дешевую одежду. Все мои манипуляции Киеран, как и полагается королю, перенес стойко и без пререканий. Хотя, когда дело дошло до волос, я не мог не заметить на его лице легкую досаду — ему явно было жалко расставаться с любимой прической, хоть и ненадолго. Мне даже иногда казалось, что Киеран родился с косичками, ибо в другом виде я его никогда не видел: ни в первую встречу, ни когда он официально стал наследником, ни на коронации. И когда я натыкался взглядом на огромную копну волос, торчащих в разные стороны из-под капюшона, то не мог сдержать улыбки. Киеран явно это замечал, поэтому пытался не заострять внимания на своем внешнем виде лишний раз, чтобы меня не провоцировать.       Я же мог легко отгородиться от мира своей длинной челкой, чем сейчас успешно пользовался. В отличие от Киерана, мне будет гораздо легче затеряться в толпе, когда мы прибудем в Эйзенштадт. Я был там однажды, много лет назад, и то потому, что у меня не было выбора. Киеран же посещал каждую провинцию по два раза в год, поэтому его все хорошо знали в лицо. А поскольку о цели нашего путешествия при дворе никто понятия не имел, было бы просто замечательно, если бы все осталось в тайне и до нашего появления. Даже если нам повезет приехать в Эйзенштадт ночью, у нас будет чуть меньше дня, чтобы найти Кейдна и увезти в столицу. И именно увезти, а не уговаривать поехать — на уговоры времени абсолютно не оставалось. Но больше всего меня страшила мысль, которую я усиленно гнал от себя подальше, но она все время возвращалась: что если Кейдна не будет в Эйзенштадте? Тогда последняя нить, которой мы располагаем, оборвется. Мне даже представлять не хотелось, как его искать в таком случае.       — Ты слишком много думаешь, — вдруг донеслось слева от меня, и я взглянул на молодого короля. — Даже при всем твоем умении рассматривать кучу вариантов развития событий одновременно, это все равно происходит только у тебя в мозгах и не влияет на происходящее. Так только головную боль заработаешь.       — Прошу прощения, милорд, — я позволил себе улыбнуться краешками губ, — это уже профессиональная привычка.       Киеран покачал головой, чуть было не сбросив капюшон.       — Ты и раньше много заморачивался. Я не говорю, что это плохо, — поспешил добавить молодой король, словно оправдываясь, хотя я даже не успел ни о чем толком подумать. — Просто я считаю, что всему свое время. Пока мы в дороге, мы никак не можем повлиять на то, что будет завтра. А постоянно обдумывать одно и то же… Я вообще поражаюсь, как у тебя от всех этих размышлений голова не пухнет.       — Это ведь моя работа, — я пожал плечами и тряхнул головой, чтобы убрать челку с лица и яснее видеть скачущего рядом Киерана. — И голова у меня тоже иногда «пухнет», как Вы выразились. Просто я умею профессионально это скрывать.       — Небось, это входило в твое ускоренное обучение, — съехидничал парень и усмехнулся. Похоже, у него было хорошее настроение, и я тоже решил ему поддаться.       — Я думаю, Вы справились бы с этим не хуже меня, — ответил я без капли лести.       Киеран негромко рассмеялся.       — Хвала Создателю и всем богам, мне не нужно этого делать. Притворство явно не для меня — и придворных с головой хватает.       — Ну, они не всегда притворяются… По крайней мере, мне самому хочется в это верить, — добавил я немного тише.       — Ага… То есть, если я обсуждаю, например, с советниками какой-то проект, они по большей части лукавят, когда высказывают свое мнение? — спросил Киеран, повернувшись ко мне.       На какое-то мгновение я замялся. Сложность моей должности заключалась еще и в том, что я должен быть всем другом: и молодому королю, и его одиннадцати советникам. А порой это было весьма сложно сделать, не предав ничьи интересы. Поэтому ответил я как можно более корректно:       — Это зависит от того самого проекта, который Вы с ними обсуждаете, милорд. И я не думаю, что могу сказать больше, — заметил я, попутно думая, не слишком ли нагло с моей стороны заявлять нечто подобное, учитывая то, что Киеран и сам был хорошо осведомлен относительно членов совета.       — Ладно-ладно, я понял, — молодой король закивал головой. — Все-таки за это я тебя и ценю: ты всегда знаешь, когда молчать, а когда высказаться… И если ты о чем-то и умалчиваешь, то это знание не повредит мне и короне. — Он на секунду задумался, а потом его лицо просветлело, будто он что-то вспомнил. — Ну, кроме того случая с подделкой документа.       — У меня просто не было возможности об этом рассказать…       — Да-да, — Киеран задумчиво закивал, и капюшон в конце концов слетел с его головы. Напялив его обратно и кое-как запихнув туда свою торчащую в разные стороны шевелюру, он добавил:       — Просто пообещай мне, что не станешь утаивать от меня что-то действительно важное.       — Обещаю, — ответил я, чувствуя, что для него это имеет большое значение. Особенно сейчас, когда через пару часов решится судьба всего королевства.       Киеран улыбнулся и кивнул, а в его взгляде сквозила благодарность. Большего мне и не нужно было.       На какое-то время воцарилось молчание. Поля для посевов закончились, стали чаще попадаться фермерские дома, а на горизонте время от времени мелькал огонь Границы. Начало темнеть, и я предложил перекусить перед длинной ночной дорогой. К сумеркам мы пересекли границу и теперь находились на территории Вормштадта, где и устроили небольшой привал.       — Наконец-то можно снять это, — облегченно проворчал Киеран и помотал головой. Капюшон моментально упал с его головы, и моему взору вновь открылись торчащие во все стороны кудряшки. В таком виде он выглядел донельзя мило, и я опять не смог сдержать улыбки. Заметив это, Киеран закатил глаза.       Мы сидели у костра и заканчивали первую сумку с припасами. Для советников и придворных мы с Киераном уехали уладить «дела» на Границе, поэтому мне пришлось отдать одно распоряжение королевской кухне, а другое — Риду, который без лишних вопросов подготовил все необходимое и тайком передал мне перед рассветом. Всех запасов должно было хватить и на обратную дорогу до столицы, ведь, когда мы прибудем в Эйзенштадт, каждая минута будет на счету.       Граница столицы с Вормштадтом начиналась лесом — он занимал треть земель этой провинции и был самым большим в Тамире. Даже пожары, которые бывали здесь частым явлением из-за огненной стены, так и не смогли его уничтожить. Некоторые считали, что именно с этого леса началась сама Граница и поэтому священный Огонь не может его сжечь. Сам я не особо в это верил, ведь никаких письменных упоминаний о том, с какого места была возведена «стена», не было. Но факт оставался фактом вопреки всему, во что верили или не верили тамирцы.       — У тебя такое лицо… Все еще переживаешь о том, найдем ли мы Кейдна? — негромко поинтересовался Киеран, с аппетитом уплетая бутерброды с ветчиной. Оттого что ветер колыхал его огромную шевелюру, волосы все время попадали ему в рот и мешали нормально есть. И король бы еще долго возился со своим импровизированным ужином, если бы я не сжалился и не позволил завязать его кудри в хвост.       — Нет, — со своей порцией я покончил относительно недавно и теперь занимался тем, что проверял припасы. — Вы были правы, когда говорили, что бесполезно думать о чем-то, пока не можешь на это повлиять, милорд.       — Мм, — жуя, закивал молодой король, а затем глотнул, — но тебя все равно что-то беспокоит, так ведь?       — А Вас разве нет?       Киеран на мгновение перестал жевать, а потом слабо улыбнулся.       — Туше.       Запихав последние крошки в рот, молодой король встал и отряхнулся. Я закончил все приготовления, и через несколько минут мы снова были в пути. В Эйзенштадт можно было попасть тремя дорогами, но в этот раз не приходилось даже выбирать: нам нужна была самая короткая, чтобы к утру мы уже пересекли границу. Поэтому всю ночь напролет мы скакали по лесу. Признаться честно, к тому моменту, как мы увидели первые лучи солнца, я замерз настолько, что, казалось, покрылся инеем. Киеран же мастерски делал вид, что ему все нипочем, хотя вряд ли он чувствовал себя намного лучше.       Эйзенштадт встретил нас неприветливым серым небом и повышенной влажностью, поэтому всем моим надеждам хоть немного погреться под майским солнцем было не суждено сбыться. Понемногу меня охватывало волнение, вызванное не самыми радужными мыслями: вероятность того, что Кейдн все еще живет где-то здесь, была ничтожно мала. Но тем не менее ее нужно было проверить, хоть я уже морально настраивался на то, что наши поиски пройдут впустую.       — Нужно начать с торговой площади, — негромко сказал Киеран, который замотался в длинную вязаную кофту, когда-то принадлежавшую мне, и теперь напоминал коричневую волосатую гусеницу. На голове он смастерил себе что-то вроде шапки, отчего волосы стали торчать еще сильнее, но, по крайней мере, в этой одежде никто не узнал бы в нем короля.       — Согласен. Агламион сказал, что искал их на западе, значит, начнем оттуда.       Киеран кивнул. Мое и без того не шибко радужное настроение портилось с каждой секундой.       Дорога до первого поселения заняла у нас примерно час. К тому моменту начало капать, и я набросил на голову капюшон.       — Только этого не хватало, — пробормотал Киеран, внимательно разглядывая унылое серое небо. — Мало того что мы едем не в базарный день, так еще и погода соответствует.       Я мысленно с ним согласился.       Пополнив запасы воды, мы вновь пустились в дорогу, направляясь к самой западной точке всего королевства. И у нас оставалось в запасе лишь несколько часов, прежде чем нам нужно будет поворачивать обратно.       Либо с потерянным принцем, либо ни с чем. Что тогда делать во втором случае, я все еще не знал.       До базарной площади мы добрались едва ли не к обеду: погода довольно сильно повлияла на наш плотный график. Но каким-то чудом прилавки были открыты, и редкие покупатели спешили убраться с размытых дождем дорог, не обращая внимания на капли и комки грязи, которые летели в разные стороны. Мы с Киераном решили разделиться, чтобы успеть побеседовать с большим количеством людей. Первые три торговца, с которыми мне пришлось разговаривать, вспомнили о пожаре, который произошел здесь чуть более шестнадцати лет назад, но не могли назвать имен. К четвертому я подойти даже не успел: меня окликнул Киеран. Очевидно, юному королю повезло больше, чем мне.       — Джафар, это Мильхем, — представил пожилого мужчину мне Киеран. Тот зыркнул на меня своими выцветшими голубыми глазами и что-то крякнул. Длинные, седые и явно спутанные волосы обрамляли худое вытянутое лицо, а глубоко посаженные карие глаза стали пристально меня изучать.       — Добрый день, — ровным тоном сказал я, чувствуя, что торговец испытывает ко мне что-то вроде неприязни. Об этом говорил его сощуренный взгляд и закрученные седые брови, которые сошлись на переносице в одну линию.       — Добрый, да не очень, — Мильхем сплюнул куда-то в сторону и снова повернулся к нам, проявляя ко мне какой-то нездоровый интерес. — Парень сказал, что вы приехали с юга, но ты-то явно не южанин.       Это он верно подметил, не поспоришь. Но прежде чем я успел что-то ответить, в разговор вмешался Киеран:       — Вы сказали, что знаете о пожаре, случившемся недалеко отсюда, — деловито начал молодой король, скрестив руки на груди. Даже мелкие капли дождя, стекающие по его импровизированной шапке, не портили впечатление, которое он производил, — человека, не болтающего попусту. — И сказали, что погибли в нем не все.       — Да, не все, — старик перевел взгляд с меня на Киерана. Я же посмотрел на прилавок, и меня неожиданно посетило чувство сильнейшей ностальгии: глиняная посуда — горшки различных форм и размеров, ложки, черпаки, кувшины… В какой-то момент мне показалось, что я вновь нахожусь в лавке у Аверхира.       Из воспоминаний меня выдернул резкий смех торговца.       — Парень, за просто так тебе здесь никто и ничего рассказывать не будет.       Прежде чем Киеран открыл рот, чтобы начать возмущаться, я перехватил инициативу в свои руки.       — Не знал, что благородные жители Аренштадта могут докатиться до открытого вымогательства, — невинно сказал я. Лицо Мильхема на секунду вытянулось еще больше, а затем он снова прищурился и с гораздо большим любопытством уставился на меня. Впрочем, стоит заметить, что Киеран выглядел не менее удивленно.       — Хм, — торговец продолжал смотреть мне в лицо, словно что-то на нем выискивая, а затем посмотрел на свои товары. Какое-то мгновение он что-то обдумывал, а затем снова поднял взгляд на меня. — Не думал, что на юге еще живут люди, которые могут по работе опознать мастера.       — Вы не один так думаете, — со вздохом признал я. — Так что, будете продолжать торговаться или поможете?       Краем глаза я заметил, что Киеран улыбается краешком губ. Интересно, что его так развеселило?       — Ладно, — Мильхем снова сплюнул. — Расскажу, что знаю, но если только что-нибудь приобретете.       — Сувенир на память? — скептически поинтересовался Киеран и повернулся ко мне. — А это разве не то же самое, что и вымогательство?       — Не в нашем случае, — негромко заметил я и отсыпал несколько серебряных монет за маленькую красно-желтую ложку.       Торговец что-то пробормотал себе под нос о жадных жителях столицы, а затем, бросив монеты куда-то под прилавок, вновь уставился на нас.       — Значит, пожар случился лет пятнадцать-шестнадцать назад… А может, и немного больше, — добавил Мильхем, задумавшись. — Считалось, что погибло семь человек — четверо взрослых и трое детей… Две девочки и мальчик, если не ошибаюсь. Но когда нашли всех, то оказалось, что один из детей жив. Хотя очень сильно обгорел, — торговец скривился. — Все думали, что пацан не жилец, но он сумел выкарабкаться и живет до сих пор… Кажется, в первой деревне за городом, минут сорок езды верхом. Занимается разведением лошадей, если не ошибаюсь.       Я взглянул на Киерана. Тот выглядел нетерпеливым и возбужденным, хоть фактически не выдавал этого. Но я видел, как горели его глаза, и это сказало мне достаточно.       — Как его зовут?       — Мм… — Мильхем приложил грязноватый палец к подбородку. — Точно не скажу… Тильрен или Тильден… А, Тильвен, точно.       — Большое спасибо, — это пришлось сказать мне, ибо Киеран мыслями уже был в той деревне, в которой жил его сводный брат. — Вы нам очень помогли.       — Это кто еще кому помог в такую погоду, — старик подмигнул и гортанно расхохотался. — Будете проезжать мимо — заглядывайте.       Я кивнул, прекрасно понимая, что буду объезжать этого чудака десятой дорогой, если мне еще раз придется побывать в Эйзенштадте.       — Хорошие новости, не правда ли? — сказал Киеран, залезая на лошадь. Дождь практически прекратился, но запах сырости и влаги все еще был очень сильным.       — Не то слово, — отозвался я. Мне и правда несколько полегчало: половину работы мы уже сделали, осталось только с ним встретиться.       Когда мы выехали за пределы города, небо начинало проясняться — я посчитал это хорошим знаком. Время от времени на горизонте вспыхивал Огонь Границы — в этой части провинции он был очень хорошо заметен. Дул прохладный, но не сильный ветер.       — Я могу поинтересоваться? — неожиданно спросил Киеран, с любопытством посмотрев на меня.       — Разумеется, милорд.       — Ты понял, что он из Аренштадта, только взглянув на его горшки?       Я не смог сдержать усмешки.       — Да. А что Вас удивляет?       Киеран пожал плечами, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос.       — Я бы в жизни не догадался, мастером из какой провинции они сделаны.       — Ну, когда проводишь столько времени за прилавком, сколько провел я, начинаешь разбираться в таких вещах. Просто у этого Мильхема и моего бывшего работодателя Аверхира схожий стиль в покраске, поэтому я решил, что он из Аренштадта… Что в итоге оказалось верным предположением. В каждой провинции есть свои методы и излюбленные манеры разрисовки глиняных изделий. Различия очень заметны, если знаешь куда смотреть.       — Видимо, ты как раз знаешь, куда нужно смотреть, — улыбнувшись, сказал Киеран. — Но я все равно не могу поверить, что он требовал с нас денег за информацию.       — Вполне обыденная вещь, — я пожал плечами. — Чтобы хорошо жить, люди всегда вертятся как могут.       Киеран глубокомысленно молчал, обдумывая услышанное. Все-таки это была его первая поездка инкогнито, и сейчас он мог видеть, как на самом деле устроена жизнь за пределами дворца.       На какое-то время воцарилось молчание. Я обдумывал последующую встречу с Тильвеном, пытаясь представить его реакцию, когда мы с молодым королем просветим его в том, кем он является на самом деле. Честно сказать, получалось у меня это с трудом по целому ряду причин, первая из которых была самой очевидной: его лицо наверняка тоже сильно пострадало в том пожаре. Разумеется, этот факт не добавит ему популярности у советников, но раз уж Киеран решил посадить его на трон, нам всем придется с этим смириться.       Деревня, в которой жил Тильвен, была небольшой. Не более двух десятков деревянных домов и луг, расположенный прямо за ними. Вдалеке можно было заметить несколько коров и невысокую фигурку пастуха, который с некоторыми усилиями поднимался на склон. На пути нам попадались редкие прохожие, провожающие нас любопытными взглядами — в основном они задерживали свое внимание на молодом короле. Даже с маскировкой Киеран привлекал к себе слишком много нежелательного внимания.       Выяснив у одного из местных, где можно найти Тильвена, мы с королем свернули с центральной дороги. Судя по всему, его дом и ранчо располагались чуть в стороне от основного поселения — вероятно, он был местным отшельником и не любил попадаться людям на глаза. Впрочем, с его историей в этом не было ничего удивительного.       Вскоре мы с Киераном заприметили два строения: одним из них был дом, а другим, располагавшимся чуть в отдалении, наверняка было стойло.       Небо над нашими головами стало полностью голубым, а положение солнца говорило о том, что уже наступил обед.       — Думаешь, он позволит нам у него отобедать? — словно прочитав мои мысли, спросил Киеран.       — Я думаю, у него не будет выбора, милорд.       — Вот всегда ты так, — со вздохом ответил молодой король и ловко спрыгнул с лошади, очевидно, не собираясь уточнять, что имел в виду.       Мы привязали лошадей у поваленного забора перед домом и пошли к обшарпанной двери. Сам дом был в весьма плачевном состоянии: кое-где на стенах и окнах были видны следы облупившейся краски, ставни в некоторых местах прогнили, а ступеньки, ведущие на крыльцо, были испещрены трещинами. Создавалось впечатление, что один сильный порыв ветра — и дом рухнет как карточный домик.       Я покосился на Киерана. Если он и нервничал, то виду не подавал, за что я его мысленно похвалил. Сейчас я предоставил действовать ему, ведь все-таки речь идет о его семье, а я здесь всего лишь скромный наблюдатель.       Какое-то мгновение молодой король топтался в нерешительности, словно сомневаясь. Но это было мгновение и оно прошло. Буквально в несколько шагов преодолев все расстояние до двери, Киеран остановился и громко постучался. Я даже и не заметил как затаил дыхание.       В доме послышалась какая-то возня, словно кто-то прочищал себе дорогу ко входу. Это длилось несколько секунд, а затем дверь распахнулась.       — Да?       На пороге оказался мужчина, и я сразу признал в нем Тильвена. Левая сторона его лица была полностью покрыта шрамами и следами от ожогов, и волос на этой стороне не было. Впрочем, как и левого глаза, на месте которого красовался особенно страшный шрам, словно кто-то выковырял из черепа глазное яблоко. Однако правый глаз, удивительно яркого зеленого цвета, смотрел на нас несколько раздраженно и вместе с тем испытующе. Я не мог точно определить, сколько ему лет: он мог быть моим ровесником, а мог быть и старше. На Тильвене была светло-серая испачканная рубашка и темно-коричневые брюки, закатанные до колен, а обут он был в черные сапоги с огромными комками грязи на подошвах. По сравнению с ним мы выглядели так, словно только что приняли ванну.       Ярко-зеленый глаз Тильвена сначала смотрел на Киерана, а потом скользнул на меня. Какое-то мгновение выражение неповрежденной части его лица оставалось прежним, но в следующий момент его взгляд изменился. Тильвен выглядел так, словно увидел призрака.       И от этого у меня внутри что-то дрогнуло, а где-то на краю сознания зашевелилось смутное воспоминание, которое вызвало беспокойство.       — Мы просим прощения за неожиданный визит, — голос Киерана заставил Тильвена оторваться от моего лица и взглянуть вниз: молодой король был ниже своего сводного брата почти на голову. — Вы ведь Тильвен, верно?       Мужчина почему-то вновь взглянул на меня, словно ожидал какой-то реакции. Когда прошла секунда-другая, а ее так и не последовало, Тильвен как-то устало потер правой рукой здоровый глаз, а затем вздохнул.       — Ну да. Чего вам надо?       — Прошу вас, разрешите нам войти, — твердо сказал Киеран. Аура властности так и выпирала из него наружу, даже когда он походил на коричневую волосатую гусеницу. — Это будет длинный разговор.       И снова зеленый глаз на секунду задержался на моем лице. Право слово, может, у меня там что-то выросло?       Тильвен колебался какое-то мгновение, а затем отошел в сторону, давая нам пройти внутрь. Когда я поравнялся с ним, то заметил на себе еще один пристальный взгляд.       Дом Тильвена представлял собой кухню и две комнаты. На полу было много грязи, поэтому разуваться мы не стали — хозяин сразу повел нас в одну из комнат и предложил сесть на единственный диван, изначальный цвет которого было невозможно определить. Я сразу понял, что нога женщины в эту хибарку никогда не ступала.       Киерану было явно неуютно, и он присел на самый краешек, осторожно оглядываясь по сторонам. Я видел обиталища и похуже, поэтому чувствовал себя относительно нормально, хотя, что греха таить, за двенадцать лет привык к дворцовым условиям. Комната, в которой мы находились, была, наверное, самой большой в доме. Здесь находилось много каких-то ящиков, наставленных друг на друга, сёдел, сваленных в кучу под мутными окнами и пыльными занавесками, разобранных упряжек, а на полу, слева от Киерана, валялось несколько подков. На стенах висели полки с самым разнообразным содержимым, но как следует разглядеть их мне не удалось — тишину прервал хозяин дома.       — Так кто вы такие и чего вам надо?       Я покосился на Киерана. Он сам смотрел исключительно на Тильвена. Я понял, что лучше пока не встревать.       — Я Киеран Третий, король Тамира. А это мой Первый советник Джафар.       Ярко-зеленый глаз Тильвена вновь уткнулся в мое лицо. Я смотрел на него в ответ и молчал. Эти игры в гляделки мне начинали надоедать.       — То-то мне ваше лицо знакомым показалось, милорд.       Сказано это было без особой почтительности, что и неудивительно. Этот человек был озлоблен на весь мир, и это очень явно проступало во всем — от манеры говорить до состояния дома. Мне казалось, что Тильвену далеко параллельно, с какой целью король пересек полстолицы и две провинции, чтобы найти его.       А вот я его явно чем-то интересовал, судя по количеству взглядов, которые время от времени ловил на себе.       — Буду кратким, — Киеран натянул рукава своей кофты так, что спрятал в ней пальцы. — Вы можете оказаться внебрачным сыном моего отца и по факту быть наследником трона.       Целая правая бровь Тильвена удивленно скользнула вверх. Выглядел он при этом несколько зловеще.       — Вот это поворот. Но вынужден вас огорчить: скорее всего, вы ищите кого-то другого, — ответил хозяин дома, скрестив руки на груди. — У меня были родители.       — Вы могли не знать, что ваши родители — приемные, — настаивал Киеран. — У нас есть веские причины полагать, что это именно вы — потерянный принц, носящий имя Кейдн.       Какое-то мгновение Тильвен смотрел на Киерана, а затем вновь перевел взгляд на меня. Всему есть предел, в конце концов.       — Простите, но что такого интересного вы нашли у меня на лице? — не выдержал я.       Казалось, от звука моего голоса хозяин дома то ли вздрогнул, то ли поежился — сложно было сказать однозначно.       — Просто вы мне кое-кого напоминаете… — после секундного молчания произнес Тильвен.       Меня такой ответ не очень-то удовлетворил, но я решил оставить это на потом.       — Вы должны поехать с нами в столицу, — вернулся к изначальной теме Киеран. — Тогда мы сможем во всем убедиться.       — Я не собираюсь никуда ехать, — непререкаемым тоном отозвался Тильвен, раздраженно глядя на короля. — При всем моем уважении, но вы ошибаетесь. Я не тот, кто вам нужен.       — Вот мы это и проверим, когда прибудем во дворец, — невозмутимо откликнулся Киеран и встал. — Я не потерплю возражений. От вас может зависеть судьба всего королевства, так что будьте любезны исполнить свой долг.       Хозяин дома покачал головой.       — Я повторю еще раз: вы ищете не того.       Такая настойчивость вызывала подозрения. Как он мог знать, что он не Кейдн? Любой другой на его месте с радостью ухватился бы за такую возможность… ухватился бы… Но только в том случае, если бы не знал, кто на самом деле являлся пропавшим принцем. Киеран открыл было рот — очевидно, чтобы поставить мужчину на место, но я положил руку ему на плечо. Заметив это, король замолчал, уступая право говорить мне.       — Откуда такая уверенность?       И снова этот ищущий взгляд на моем лице. Это продолжалось пару мгновений, а затем Тильвен покачал головой.       — Просто я знаю, о чем говорю, — он пожал плечами, сверля нас взглядом. — Вам нужен не я, а мой брат… Он был приемным, и, собственно, я считал его мертвым до вашего сегодняшнего визита.       Киеран едва слышно охнул. Меня эта новость до того ошеломила, что на какой-то момент я утратил способность рассуждать. Я был уверен, что мы нашли Кейдна, и мое беспокойство должно быть напрасным. Но… Я так и думал, что во всем этом будет какой-то подвох. Не могло все быть так просто.       — Ваш брат?.. — переспросил Киеран. Перспектива вновь удариться в поиски, которые могли оказаться бесплодными, не придавала молодому королю никакого оптимизма, и это хорошо слышалось в его упавшем голосе. Он нахмурился, припоминая мой рассказ. — Это тот, который погиб в результате несчастного случая?       — Очевидно, он все же не умер тогда, — взгляд Тильвена задержался на моем лице, а затем снова вернулся к Киерану. — Какая жалость. Теперь вы будете обязаны считаться с этим человеком, милорд. Поверьте мне, он отнимет у вас все так же, как отнял у меня.       Это загадочное заявление прозвучало однозначно жестоко. Тильвен не любил, а возможно, и ненавидел наследника.       — Глупости, — молодой король на провокации не повелся. — Он мой старший брат. И я позабочусь о том, чтобы его приняли должным образом.       Тон Киерана был холодным как лед, а карие глаза, которые хмуро глядели на Тильвена, потемнели и казались почти черными. Мне тоже не нравился этот тип, и я был даже рад тому, что не он оказался Кейдном.       Молодой король раздраженно скрестил руки на груди.       — Может, перестанете наконец меня пугать и скажете, как его зовут?