Не могу сказать наверняка, сколько длилось гнетущее молчание, повисшее в комнате после вопроса короля, но явно дольше, чем полагалось для простого ответа. Ко мне в голову закрались какие-то смутные подозрения, а беспокойство только усилилось. Мы — я и Киеран — в упор смотрели на хозяина дома, ожидая, когда же он соизволит заговорить, но он продолжал хмуро разглядывать нас в ответ своим здоровым ярко-зеленым глазом. Тильвен явно обдумывал что-то крайне важное, судя по тому как перебегал его взгляд от Киерана на меня и обратно. Словно он стоял перед какой-то дилеммой и не мог определиться с тем, как ему действовать. Это казалось мне крайне подозрительным, но говорить я ничего не стал.
А вот терпение Киерана оказалось на исходе.
— Так, все это зашло слишком далеко. Вы мой подданный и обязаны подчиняться моим приказам. У меня нет времени на ваши сомнения, в чем бы они ни заключались, поэтому я требую немедленного ответа на свой вопрос. Я думаю, вы осознаете, чем вам грозит неповиновение, — тон Киерана стал на несколько градусов холоднее, а в самом голосе явно слышался намек на угрозу. Он очень редко прибегал к подобной тактике, считая, что с любым разумным человеком проще договориться, нежели угрожать. В принципе, я был с ним согласен, но не в этом конкретном случае. Что-то мне подсказывало, что Тильвен не из тех, кого можно легко запугать. И, как оказалось впоследствии, я был прав.
— Вам не стоит опускаться до угроз, милорд, — Тильвен, который до этого стоял напротив Киерана, сделал несколько шагов вправо и присел на один из закрытых ящиков. Он негромко вздохнул, словно смирившись с неизбежным, а затем продолжил: — Я все расскажу. Но с глазу на глаз.
Этого можно было ожидать. Киеран обернулся ко мне, и я, уловив его многозначительный взгляд, уже почти встал, чтобы покинуть комнату, однако меня неожиданно остановил голос хозяина дома.
— Простите, Ваше Величество, но вы меня неправильно поняли. Я все расскажу только вашему советнику.
Я обернулся, стараясь скрыть удивление. Киеран вопросительно приподнял бровь: такого поворота он явно не ожидал, впрочем как и я. Тильвен же выглядел абсолютно бесстрастным. Он был либо слишком храбр, либо слишком глуп, чтобы умудриться сказать королю что-то подобное.
Наши с Тильвеном взгляды остановились на Киеране, который хмуро разглядывал хозяина дома. Я догадывался, что он зол: к нему уже давно не обращались как к ребенку, а Тильвен только что это и сделал. Я продолжал смотреть на молодого короля, ожидая его решения.
— Ладно, — натянуто произнес Киеран и встал. Поправил свою длинную кофту и в целом старался вести себя так, словно его не задело обращение хозяина дома. Но я хорошо его знал и видел, что он оскорблен до глубины души, но был слишком горд, чтобы это показывать. Он повернулся ко мне и кивнул головой в сторону. — Я буду на улице, — затем он снова обернулся к Тильвену и жестко добавил: — Советую вам не тратить наше время попусту.
Не дожидаясь ответа, Киеран стремительно прошел мимо меня, и через несколько секунд я услышал, как захлопнулась входная дверь. Мне совершенно не хотелось оставлять его одного в таком состоянии, но раз уж Тильвен по каким-то неведомым причинам хотел говорить только со мной… что ж. Нехорошее предчувствие окатило меня с новой силой.
Молчание длилось какую-то бесконечно долгую минуту, во время которой мы смотрели друг на друга: я — выжидательно, а он… Он прищурил свой целый глаз и сейчас выглядел каким-то диким и неуравновешенным. Словно готов был наброситься на меня в любую секунду. На мгновение я ощутил иррациональный приступ страха.
— Ты и правда не узнаешь меня?
Я нахмурился. Скажем так, моя память была далеко не эйдетической, но в целом я не жаловался. Что-что, а лица людей я запоминал хорошо. А уж такое как у Тильвена и подавно бы не забыл. Но все же внутреннее чутье мне подсказывало, что он говорил о чем-то другом или по крайней мере подразумевал что-то другое.
Должно быть, моя растерянность отразилась на моем лице, потому что Тильвен издал звук, похожий на лающий смех.
— Ну да, стоило ожидать. Это было так давно, вряд ли детская память могла в состоянии сохранить все подробности.
Детская? Я призадумался. Его глаза, вернее, глаз и правда показался мне знакомым, когда мы только увиделись, но он скорее мне что-то напоминал, чем являлся воспоминанием. И все же эти наводящие вопросы меня раздражали. В чем Киеран был прав, так это в том, что у нас абсолютно не было времени.
— Вы не могли бы перейти сразу к делу? — я постарался говорить как можно более вежливо, но все же позволил раздражению проскользнуть в голосе.
Тильвен резко встал и в пару шагов преодолел разделяющее нас расстояние. Он остановился в нескольких сантиметрах от меня, и я едва удержал себя от того, чтобы не попятиться. Я почти кожей чувствовал волны гнева, удивления и растерянности, которые переплетались в этом человеке причудливым комком. Мне было не по себе, но я изо всех сил старался, чтобы ничто не выдавало моего страха. Проще говоря, просто пытался сделать лицо «кирпичом».
Тильвен вглядывался в мои непонимающие глаза еще пару секунд, а затем отвернулся и неторопливо прошелся к окну.
Выглянув в него сквозь грязные занавески, он отстраненно сказал:
— Вот уж никогда не думал, что сам король Тамира посетит мой дом.
Меня изрядно сбивали с толку противоречивые действия этого человека и эмоции, которые он испытывал. Я искренне не понимал и недоумевал, о чем уже собирался ему сообщить, как он вдруг снова повернулся ко мне и сказал:
— Ладно, может, ты не помнишь моего лица… А как насчет имени Латаиф?
Целую секунду после его слов я все еще находился в спасительном неведении. Спасительном, потому что это имя было моим кошмаром, о котором я не вспоминал так долго, что думал — оно исчезло. Но стоило снова услышать его, как оно выползло из темного угла моего сознания, припорошенное пылью, и притащило за собой ряд тусклых и невыразительных воспоминаний, которые, как мне казалось, я глубоко похоронил раз и навсегда.
Должно быть, потрясение слишком явно отразилось на моем лице, но у меня не было сил прятать его. Впервые за последние двенадцать лет я снова испытал шок и не знал, как с ним справиться. А он продолжал смотреть на меня — Тильвен… о нет, не Тильвен. Когда-то давно я знал его под другим именем.
— Неужели?..
Совладать со своим голосом я не смог — хриплый шепот, единственное, что вырвалось из моего горла. Это неожиданное признание вытеснило все остальные мысли из моей головы.
Он попытался усмехнуться, но из-за шрамов, стягивающих его кожу, получилась зловещая гримаса. О, я хорошо помнил эту усмешку, как оказалось. И она никогда не сулила мне ничего хорошего.
— Вот это другое дело, Джафар. Наконец-то ты вспомнил.
Я глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. Теперь мы были взрослыми людьми, и, судя по всему, жизнь сурово обошлась с ним с нашей последней встречи. Мне не было жаль.
— Латаиф.
Он кивнул. Я не знал, что за выражение лица было у него сейчас. От моих воспоминаний у этого Латаифа остался лишь один ярко-зеленый глаз.
— Должно быть, глядя на меня, ты чувствуешь удовлетворение, — он отошел от окна и снова сел на один из своих ящиков, закинув ногу на ногу; с сапогов упало несколько комков грязи, но он не обратил внимания. Я по-прежнему стоял, будто пригвожденный к полу, но вернуть контроль над эмоциями смог.
— Ты ошибаешься, — это прозвучало весьма прохладно, но в целом я не лгал. Возможно, раньше, будь я моложе… возможно. Но не сейчас.
— Как ты выжил?
Он задал этот вопрос почти в нетерпении. Должно быть, это мучило его с того самого момента как он меня узнал, но присутствие Киерана сдерживало и мешало ему услышать ответ. Я не знал, что ему сказать, ведь я почти ничего не помнил.
— Не знаю, — я скрестил руки на груди. — Не помню, это было очень давно.
— Ты врешь, — выплюнул он.
— Отнюдь, — прищурившись, я продолжал его разглядывать. — Возможно, тебе стоило лучше стараться.
— Это была не моя вина! — Латаиф сорвался на крик. Я вздрогнул и невольно бросил взгляд на окно, гадая, услышал ли Киеран эту вспышку. Однако никто в ближайшие несколько секунд не появился, и я мысленно выдохнул: должно быть, король с его чутким слухом отошел на достаточное расстояние, чему я был очень рад.
— Это была не моя вина, — тише повторил он. — Возможно, я был полным придурком, но не убийцей!
Я покачал головой: этот разговор сейчас не имел смысла.
— Оставим это. Мы пришли к тебе с конкретным вопросом.
Латаиф раздраженно качнул головой и снова вперился в меня взглядом. Он смотрел выжидательно, словно это я должен был ему что-то сказать или что-то спросить. Так и не дождавшись никакой реакции, хозяин дома сказал:
— Ты не хочешь ничего узнать?
— Только то, за чем мы пришли.
— Вот как, — он хмыкнул и прошелся по грязной комнате. Я провожал его хмурым взглядом, думая о том, насколько сильно его потрепала жизнь. Но в то же время не чувствовал никаких сожалений: он их не заслужил. И свою точку зрения я вряд ли когда-нибудь изменю.
— Странно, что ты до сих пор ничего не понял.
Братец.
Второй раз за этот долгий день земля снова норовила уйти у меня из-под ног. Я почувствовал, как помимо воли вытянулось мое лицо. Это… Это было просто невозможно. Латаиф всегда меня обманывал, пронеслось в голове, но на этот раз, к своему ужасу, я осознал, что он не лгал. Все паззлы наконец-то собрались в картинку, но видеть, что на ней было, я не желал. Мне банально не хватало смелости.
Это… я?
Перед глазами пронеслись какие-то смутные обрывочные воспоминания из жуткого детства и последующей бродячей жизни — воистину плохое время, о котором я не вспоминал много лет. Даже наоборот — я загнал все те свои воспоминания в самый дальний угол сознания и никогда не возвращался к ним, отсчитывая свою жизнь с того дня, когда меня принял к себе Аверхир. Жизни до тринадцати лет для меня не существовало.
Весь масштаб от осознания этой новости нельзя было сравнить ни с чем. Понимание, внезапно обрушившееся на мою голову, было настолько сильным, что, казалось, вытеснило из головы все. Билась только одна мысль, одна-единственная, от которой мне с каждым ударом сердца становилось все хуже и хуже.
Кейдн — это я.
Не знаю, сколько времени я провел в оцепенении. Кажется, я даже не дышал. Перед глазами все еще проносились какие-то воспоминания, лица, разговоры, но все они смешивались в одно неразличимое пятно. Поток самых разнообразных мыслей хаотично роился в моем мозгу, а легкая паника мешала сосредоточиться. Вспомнив о Киеране, ждущем вестей во дворе, мне стало дурно. Я не знал, как буду смотреть ему в глаза и что буду говорить. Страх снова грозил затопить меня с головой.
А Латаиф смотрел — смотрел и скалился. Злорадно так, от души. Вот у кого Садмиру стоило бы поучиться.
— Ты ошибаешься, — голос был не громче шепота: в происходящее все еще не верилось. Я отчаянно хватался за мысль, что это одна из старых привычек Латаифа: дурачить меня, искусно выдавая ложь за правду.
— Какой мне смысл лгать тебе сейчас? — он пожал плечами. — В конце концов, от тебя зависит, будет ли существовать королевство, как-никак. Ах да, наверное, теперь мне стоит относиться к тебе куда почтительнее.
Он отвесил мне издевательский поклон, а я просто продолжал стоять, не в силах пошевелиться. Вдоволь налюбовавшись моим растерянным выражением, он продолжил:
— Я с самого детства знал, что ты приемный. Хоть нас и выдавали за двойняшек, мы были слишком не похожи — что внешне, что внутренне. Ты был той еще плаксой, Джафар, что, впрочем, соответствует твоему имени. Меня до зубовного скрежета бесило твое поведение… Собственно, глядя на тебя сейчас, я вижу, что ты мало изменился с тех пор.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — тихо вырвалось у меня. — Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти.
— О, ну конечно, — Латаиф-Тильвен картинно всплеснул руками. — Куда уж мне. Жизнь во дворце наверняка очень утомительна. Знаешь, не смей даже начинать говорить о том, что тебе пришлось тяжелее, чем мне. Я девятнадцать лет ненавидел тебя и винил себя. Я прошел через ад, о котором ты понятия не имеешь. Мне пришлось скрываться, сменить имя и жить вдали ото всех и вся много лет.
— Что ж, значит, высшая справедливость все-таки существует, — зло вырвалось у меня, и как раз в этот момент мы оба услышали, как открылась входная дверь. На секунду с улицы потянуло прохладным сквозняком, а затем он прервался. Мы с Латаифом молча смотрели друг на друга какое-то мгновение, а затем повернулись к хмурому Киерану, у которого, очевидно, лопнуло терпение. Он оперся о дверной косяк, скрестив руки на груди.
— Я ждал достаточно. Джафар, он все тебе рассказал?
Я не мог прямо смотреть на него и снова повернулся к Латаифу. Непострадавшая часть его лица выглядела удивительно бесстрастной — словно не он минуту назад готов был размазать меня по стенке. Я смотрел на него, пытаясь привести свои бушующие мысли в порядок. Вопрос Киерана все еще висел в воздухе, и я кивнул, оттягивая тот момент, когда мне придется встретиться с ним взглядом.
— Да, милорд.
— Хорошо. Тогда мы больше не станем вас задерживать, Тильвен. Идем, Джафар.
— Удачи с наследником, Ваше Величество, — бросил Латаиф, глядя на меня.
Киеран что-то ответил, но я не услышал. Моя жизнь полетела под откос, а я все еще был не в состоянии придумать, как с этим справиться.
Напоследок хозяин дома одарил меня долгим и хмурым взглядом, и я при всем своем желании не смог бы понять, что именно он значил. Но знать мне, честно говоря, не очень-то и хотелось.
***
Единственное, что я мог сказать Киерану в тот момент, — «нам нужно возвращаться во дворец». Что, собственно, я и сказал, даже не потрудившись привести какие-то аргументы. Конечно же, молодого короля это не устроило, ведь он именно сейчас хотел знать, что рассказал мне Лата… Тильвен, но я не знал, что ему ответить. Встретившись взглядом с Киераном, я просто не смог заставить свой язык повернуться и что-то произнести. В конечном итоге я просто смотрел, а он нетерпеливо ждал ответа, скрестив руки на груди. С каждой потерянной секундой его явное нетерпение сменялось на растерянность. Киеран был озадачен моим поведением и не скрывал этого, а я просто не мог ему объяснить. Не знал как.
— Пообедаем в дороге, — вырвалось у меня, и, разорвав зрительный контакт, я быстро залез на лошадь. Почти сразу я ощутил укол совести: не стоило так грубо говорить с Киераном. Он ведь ничего не знал и не был ни в чем виноват.
— Как скажешь, — я едва уловил, что он пожал плечами и последовал моему примеру. Он был в недоумении, и это явно читалось в его настороженных взглядах, которые он бросал на меня. Как правитель он мог потребовать объяснений в любую минуту, и я буду просто обязан их дать… Как-то.
Я сглотнул, стараясь не смотреть на Киерана. Бросил последний взгляд на хибарку Латаифа-Тильвена и заметил, что он смотрит на меня из окна. Я был довольно далеко и не мог разглядеть выражение, блуждающее на его обгоревшем лице. Впрочем, мне оно и не было нужно: я и так уже знал достаточно.
Отвернувшись, я дернул поводьями, невидящим взглядом уставившись перед собой.
Дорога обещала быть долгой.
***
Солнце клонилось к закату: подходил к концу еще один долгий день. В моей жизни длиннее, наверно, и не было.
Мы остановились поужинать на границе Эйзенштадта — впереди была долгая, почти бессонная ночь, за которую мы с Киераном должны были добраться до столицы. И чем ближе мы приближались к сердцу Тамира, тем хуже мне становилось. Я все еще ничего не рассказал, не дал никаких объяснений и вообще стремился свести разговоры с молодым королем к минимуму. Судя по количеству (на этот раз уже обеспокоенных) взглядов, которые на меня бросал Киеран, я понимал, что долго он не продержится. Нужно было дать ему хоть что-то, чтобы успокоить и приободрить, но за последние несколько часов тщательно подбираемых формулировок я просто устал. И был очень благодарен королю, что он не стал давить и дал мне время хотя бы на то, чтобы я привел свои скачущие мысли в порядок. Сделать это было непросто: от одной мысли, что придется как-то начать этот непростой разговор, у меня внутри все сворачивалось в тугой узел от ужаса. Я смотрел, как Киеран ест свой импровизированный ужин, а у меня самого стоял такой ком в горле, от которого было трудно даже дышать.
— Так, ну хватит, — от неожиданности я заметно вздрогнул. Вынырнув из своих мыслей, я взглянул на короля, который покончил с трапезой и, плотнее закутавшись в свою длинную кофту, с преувеличенным вниманием уставился на меня в ожидании ответов. Но у меня по-прежнему не было никаких подходящих слов.
Взаимные «гляделки» продолжались какое-то время. Я был поистине впечатлен его терпением, которое продлилось гораздо дольше, чем я предполагал, — и мысленно похвалил короля за это. Невысказанные вопросы почти ощутимо висели в воздухе: мне казалось, я даже мог слышать, как они вертятся у Киерана в голове, готовые в любой момент сорваться с языка. Но секунды текли, превращаясь в минуты, а тишину нарушал лишь негромкий треск огня. Мы знали друг друга достаточно хорошо, и я понимал, что должен что-то сказать. Киеран от своего не отступит ни за что и никогда.
Но легкая паника вперемешку со страхом вновь взяла надо мной верх. Узел внутри стал еще тяжелее.
— Мы потратили много времени, милорд. Думаю, нам пора выдвигаться.
Я встал и отряхнулся, смотря куда угодно, только не на своего спутника. Киеран молчал, и я внутренне вздохнул от облегчения, в то же время ругая себя за трусость. Я знал, что он не собирался причинять вред своему… брату, если найдет его, но ведь он говорил о совершенно чужом человеке.
Стало трудно дышать. Я все еще не отождествлял себя с Кейдном, баюкая иррациональную надежду на то, что все это громадная ошибка и что обязательно найдется кто-то другой. И в конце концов я решил, что пока лично не удостоверюсь в том, что Латаиф прав, я ничего не скажу Киерану.
Ну, может быть, только самое основное.
Наконец-то придумав хоть какое-то подобие плана, я выдохнул и повернулся к королю, который все еще мрачно сидел на своем месте, не сдвинувшись и на миллиметр. Пушистые волосы торчали в разные стороны, завязанные в хвост, чтобы не попадать в рот во время еды. Сейчас он еще больше напоминал мохнатую гусеницу, завернувшись в одежду так, что была видна только голова.
— Я знаю, что Вы ждете объяснений…
Он скептически поднял бровь, говоря всем своим видом «да ладно?!», но вслух ничего не произнес, ожидая продолжения. Я помялся еще какое-то мгновение, а затем кое-что вспомнил.
— Помните, когда мы ехали сюда, я пообещал, что не скрою от Вас ничего действительно важного?
— Разумеется, — Киеран настороженно кивнул.
— Так вот, — я набрал в грудь побольше воздуха, —
сейчас мне нечего Вам сообщить. Абсолютно нечего.
Я постарался сделать акцент на слове «сейчас», чтобы Киеран понял, что я имею в виду. По тому как он нахмурился, я понял, что до него дошло.
— То есть, — медленно начал король, не сводя с меня пристального взгляда, —
сейчас ты не можешь мне ничего сказать, но сможешь, когда мы вернемся в столицу?
— Да, — облегченно выдохнул я. Киерану, казалось, это не очень понравилось.
— Странно. Логичней было бы просветить меня здесь, без свидетелей, — ответил он, внимательно изучая мою реакцию. Вот же. Меня посетил легкий приступ раздражения.
— Есть… кое-что, что мне нужно проверить, когда мы вернемся во дворец, — уклончиво ответил я, гадая, достаточно ли убедительно прозвучал мой голос. Киеран, надо отдать ему должное, не повелся.
— Это связано с тем, что Тильвен рассказал тебе о Кейдне?
Я колебался лишь секунду.
— Да, — это было почти полной правдой.
— Он в столице? — вдруг с нетерпением спросил Киеран, и я заметил, как зажглись его темные глаза. Или это были отблески пламени?
— Возможно, — уклончиво ответил я и тут же добавил, — именно поэтому нужно кое-что проверить.
— С ума сойти, — воскликнул Киеран, покачав головой. Его завязанные в хвост кудри растрепались еще сильнее, и он нетерпеливо откинул их в сторону. — Мы проделали такой путь, чтобы узнать, что он был в двух шагах от нас!
— Это еще не факт, — вставил я. — Когда я проверю информацию Тильвена… Тогда мы будем знать наверняка.
Киеран покачал головой, и я почувствовал, как спало напряжение, которое сгустилось между нами в последние несколько часов. Мальчишка, казалось, немного расслабился.
— Святой Создатель, неужели нельзя было рассказать все это раньше? Ты такого страху на меня нагнал, когда вышел из дома Тильвена… Я никогда тебя таким не видел и подумал, что случилось действительно что-то ужасное. Умеешь же ты все преувеличить! — он дружелюбно улыбнулся и тут же поинтересовался: — Кстати, меня не оставляет в покое одна мысль. Почему Тильвен решил рассказать все именно тебе? Я заметил, что ты был ему чем-то интересен… Я даже не обиделся на то, что меня, словно ребенка, выставили за дверь, — вот насколько мне было любопытно. Он объяснил?
Я замялся. Этот разговор мог привести к нежелательному выяснению тех фактов, которые я так старался сейчас скрыть от Киерана. Я так и знал, что король не преминет шансом и обязательно поинтересуется этим, приложив все усилия, чтобы узнать правду. Он любил докапываться до истины, как бы тщательно ее ни скрывали, и это всегда вызывало у меня восхищение. Стоило быть осторожнее в выражениях, если я не хотел потерять доверие, которое и так грозило рассыпаться в прах из-за недавних событий.
— Мм… да. Оказывается, мы когда-то были знакомы, я его просто не узнал.
Глаза Киерана поползли на лоб и грозили слиться с волосами. Выглядело это донельзя комично, но в данной ситуации было лучше оставаться серьезным.
— Правда? Вот это совпадение.
Я не стал вдаваться в подробности — в конце концов, это все могло подождать. Поэтому я просто рассеянно кивнул и, собрав все свои пожитки, вернулся к лошади. Король, казалось, понял, что большего от меня не добьется и настаивать на продолжении не стал. За что я был ему искренне признателен.
— Нам пора отправляться, милорд.
— Пожалуй, — донесся сзади усталый голос Киерана. — Честно говоря, вся эта поездка была до жути утомительной. Надеюсь, Кейдн того стоил.
Я на секунду застыл, привязывая к седлу припасы. Хорошо, что я стоял к королю спиной, и он не мог видеть выражение моего лица.
— Да, я тоже на это надеюсь.
Остальная часть пути прошла без каких-либо происшествий. Киеран, даже если и не был полностью удовлетворен моими объяснениями, больше вопросов не задавал и выглядел абсолютно спокойным. Я даже немного позавидовал. Мое состояние было далеким от идеального.
Я все никак не мог выкинуть из головы слова Латаифа, снова и снова прокручивая свою жизнь, начиная с самых ранних воспоминаний. Я пытался связать рассказ Агламиона с тем, что узнал от названного брата (как же много у меня вдруг появилось родственников!), и старался найти хоть какие-нибудь нестыковки. Да, я был сыном фермера, как и Кейдн, у меня был брат — как и у Кейдна, и я не знал, что был приемным. Хотя, если хорошенько напрячься, я мог вспомнить, что в детстве иногда задавался вопросом, почему, будучи двойняшками, мы с Латаифом были абсолютно не похожи. Не помню, что на это отвечала моя мать — ну, наверняка придумывала что-нибудь оригинальное. В конце концов, были вещи, которые интересовали меня куда больше, чем родословная, которая абсолютно не казалась мне сомнительной до вчерашнего дня.
Я покосился на Киерана. Мы с ним были так же не похожи, как и с Латаифом, и эта мысль грела мне душу. У нас не было абсолютно ничего общего — волосы, глаза, черты лица… Никакого внешнего сходства. Киеран был похож на своего отца, и в их родстве никто не сомневался. А я? Даже если на секунду представить, что я Кейдн — да в это в жизни никто не поверит без доказательств. Однако в следующее мгновение я неожиданно вспомнил, что служанка Галия — мать наследника — была северянкой. А северяне все отличались бледной кожей и светлыми волосами — это знал даже я, хоть и никогда не бывал в северных провинциях. И эта мысль заставила меня немного занервничать.
Нет-нет-нет, нужно было выкинуть все это из головы. Ни к чему было загружать себя лишними проблемами, но узел страха, который не позволял мне нормально дышать несколько часов, с каждой минутой и новой мыслью все больше затягивался, словно петля на шее. Кстати, о петле. Я вспомнил, как убеждал Киерана в том, что он должен будет… устранить препятствие в виде новообретенного брата, и почувствовал себя неловко. Похоже, я и сам стал какой-то частью сознания принимать эту мысль — то, что я Кейдн — и меня теперь очень волновало решение Киерана.
Из груди вырвался тяжелый вздох. Единственная возможность проверить у себя наличие Знака — приехать к Границе и, проделав некоторые манипуляции, о которых я имел весьма смутное представление, подчинить себе великий Огонь. Как я буду это делать — я не имел ни малейшего понятия. Мне снова нужно будет покинуть дворец на неопределенное время (что наверняка вызовет кучу подозрений если не у Киерана, то у Садмира точно), чтобы добраться до самой южной точки королевства. Но опять же возникала проблема. Даже если по дороге я успею вникнуть в этот ритуал подчинения, и даже если Огонь действительно покорится мне как законному наследнику — это не значит, что вся процедура пройдет без свидетелей. Уж сам я очень в этом сомневался: по всему периметру королевства стояли посты, отдаленные от Границы примерно на десять-пятнадцать километров. И как бы мне ни хотелось, мне придется миновать тот, который находился на юге, куда в первый раз ездил Киеран. Меня, разумеется, заметят, и у патрульных возникнет вполне справедливый вопрос о цели моего визита. И что же я им скажу в таком случае?
Отмахнуться от этого было не так-то легко, учитывая, что в запасе у меня оставался день, может быть, два. Конечно, если бы Киеран знал о моих опасениях, он бы, скорее всего, поехал вместе со мной, чтобы убедиться во всем воочию. С его помощью мне было бы намного легче, но я знал, что ничего не скажу ему, даже при том, что его присутствие значительно облегчило бы мне задачу. Я слишком привык быть его «правой рукой», старался уберечь от всего и вся и, вероятно, из-за этого сейчас казался себе жутким эгоистом. Но пересилить себя не мог.
Я должен был выяснить все сам. Оставалось лишь придумать гениальный план, в котором меня бы тут же не разоблачили со всеми потрохами.
