***
Ровно в половине двенадцатого мы вышли из здания и направились искать место проб Мирославы. Та без умолку трындела об Олеге. Да, ей всегда нравились вокалисты, что тут скрывать? Заметив эту закономерность, я спросила Буги об Андрее. – Андрей? А что Андрей? – Да ты же с ним заигрывала в баре. – Ничего такого не было, – принялась врать Мира, но тут заметила мой фирменный взгляд а-ля "придушу", – да я же пьяна была! – Это ничего не объясняет. И вообще, я запрещаю тебе думать об Олеге! Твои мысли должен заполнять только Княже. – Это почему? – Потому что я так решила! – Ну и ладно. Мне он всё равно давно нравится, так что обломись! – тут мы, наконец, пришли к месту проб Буги. Саксофонистов было значительно меньше, чем гитаристов. Видимо, не настолько популярен этот инструмент, но звук у него мощняк, отвечаю. Мы ждали очереди совсем недолго, но за это время я чуть не оглохла. До нас еле донеслись слова "Бровченко Мирослава". Упомянутая особа тут же вскочила, подхватив свой всё так же зачехлённый инструмент, и направилась в комнату. Шла она неуверенно, всё время озираясь на меня. Решила я её поддержать и, перекрикивая шум, начала орать. – Удачи тебе! – Что?! - Буги не прекращал движения, но одновременно с этим пытался меня услышать. – Удачи, говорю! – Кричи громче, тебя не слышно! – Удачи, блять!!! – взревела я. Скажу честно, Мирослава никогда не умела ходить по прямой, а когда ещё пытается услышать подругу, то тем более. Не знаю, как можно было настолько сменить траекторию, чтобы на моем "блять" врезаться в стену рядом с дверью, но такое всё же случилось. Вот это по-нашему! Вот это по-Бибизяновски – попасть в нелепую ситуацию на пробах. Люди, собравшиеся в коридоре, принялись ржать, я чуть не скатилась со стула от смеха, душившего меня, а Мирослава, спотыкаясь и краснея, залетела в комнату. Засела она там надолго... Вышла Мирослава довольная. Но я поспешила её обломать. – Ну что ж ты так? Тебя же Княже заревнуется, – насмешливо произнесла я. – Чего это? – Мира впала в ступор от такой фразы. – Да ты же стенку целовала, а его – нет! – я поспешила увернуться от Бугимотского удара. – Чуть не забыла тебе сказать, – после нескольких минут сказала Мирослава, – я там дала твой номер, а то на меня какой-то парень смотрел, будто влюбился, – и она вот предполагала, что этим меня напугает? – Он просто думал, что за дура посетила их скромное убежище, и пытался удостовериться, что ты не инопланетянка. Ох, пришлось мне изо всех сил удирать по коридору, но стимул мне придавали вскрики раздраженного Бугимота. А они, Бугимоты, страшны в ярости.***
Мы уже были почти возле нашего дома, когда мне позвонил неизвестный номер. Я предположила, что это так быстро выбрали саксофониста и хотела впихнуть телефон Мирославе, но та лишь отскочила подальше и жестом показала, чтобы говорила я. Тихо прошипев лишь одно слово ("сучка"), я всё же взяла трубку. – Алло. – Привет! Узнала? – До меня донёсся знакомый радостный голос. Я теперь его везде узнаю! – Миха! Привет! – почти прокричала я, чтобы Мирослава поняла, кто мой собеседник. Та молча прислонилась к трубке, чтобы не пропустить ни одного слова. – Слушай, мы тут гулять пошли. Аня, да и мы все, возжелали, чтобы вы к нам присоединились. – Хм, неплохо бы было развеяться. – Договорились? Мы к вам сейчас притопаем. – По рукам. Ждём. Я сбросила трубку и принялась визжать от радости. После мы с Мирой пустились в пляс вокруг саксофона, что теперь лежал не асфальте. Прохожие странно косились, но нам было наплевать. Ведь теперь у нас есть шанс ещё ближе познакомиться с нашими кумирами. Вернее, теперь уже с нашими друзьями. Неслись мы к квартире на всех парах, чтобы успеть занести уже ненужный саксофон и потом ждать ребят на улице. Сели на лавочке, врубили "Арию" и принялись балдеть. Пришли наши друзья, когда мы вовсю пели "Замкнутый круг". А Мира ещё не врубилась, что у нас появились слушатели, и продолжила орать: – Да, да, да, всё сказано, да, да, давным-давно, – тут я пихнула её под бок, чтобы перестала, и она, поперхнувшись на самой высокой ноте, затихла. – Я и не знал, что вы поёте, – впал в ступор от увиденного (кхм-кхм, от услышанного) Андрей. – Ты многого о нас не знаешь, – Мирослава натянула на себя маску таинственности, но выглядело это довольно жалко. Ну ничего, Князю и так сойдёт. И вот мы ввосьмером браво шагаем по улицам Петербурга. Жаль только, что парни увидели фонтан. Они заговорщицки переглянулись и гурьбой залезли в ледяную воду. Откуда мне известно, что она ледяная? Да на улице не очень-то тепло, а в воде тем более. После шумного барахтанья в фонтане парни решили затянуть туда и нас, троих невинных девушек. Мне эта идея понравилась, но есть несколько причин, чтобы этого не делать. Первая: я не хочу простудиться. Вторая: я не желаю светить лифчиком, ведь сквозь тонкую намокшую ткань майки он будет очень выделяться. И третья: меня не привлекает перспектива мёрзнуть после купания. Но моя безбашенная натура взяла своё, и при первом же предложении Горшка присоединиться я ухватилась за его протянутую руку и, разбрызгивая воду, прыгнула в фонтан. Довольно терпимо, если учесть, что рядом Михаил и его тепло ощутимо согревает. Блин, я неисправимый романтик. Привыкнув к воде, я посмотрела на подруг. Видимо в этот момент Яша все-таки уговорил Аню, ведь сейчас он поднимал её на руки. Хотя нет, не уговорил. – Что ты делаешь? Поставь меня! – кричала Аня, смеясь, было видно, что ей это нравится. – Хорошо, – Яков, несмотря на протесты, опустил девушку в воду. Аня немного опешила от такого нахальства, но потом принялась усердно поливать Яшу водой. Тот отбивался, как мог, и у них началась настоящая война, брызги долетали даже до нас, а стояли мы с Горшком неблизко. Из всех девушек лишь одна Мирослава не поддалась на провокации. А всё потому, что она решила поломаться перед Андреем: как он её ни уговаривал, она не соглашалась. Эту неловкую ситуацию заметили все, и теперь с нескрываемым интересом принялись наблюдать за действием. Балу с Поручиком даже разыграли мини-сценку. Бас-гитарист принялся в шутку умолять барабанщика залезть в фонтан, а тот наотрез отказывался. – У меня тушь потечёт, – хлопая глазками, пояснил он своё решение. – А я тебя и такой любить буду, – не успели они завершить свою великолепную постановку, как их согнул неконтролируемый приступ дикого смеха. А Князь, презрительно фыркнув, с удвоенным рвением стал просить Мирославу. Та всё же согласилась, но на щеках её играл румянец из-за шуток парней. Теперь уже вся наша дружная компания брызгалась в фонтане, не замечая шокированных прохожих, хотя, скорее всего, тем было всё равно. Домой мы шли довольно быстро: все были промокшие, продрогшие, а ещё в таком виде нужно заявиться в магазин. Накупили мы всяческого добра, нагрузили его на парней и направились к нам домой, ведь наша квартира была ближе всех, да нам и не жалко. Горшок отдал мне свою косуху, так как я мелко дрожала, а косуха – единственный предмет одежды, что не промок, ведь он не побывал в фонтане. Шли мы рядом: одной рукой Мишка нёс пакеты, а второй бережно приобнимал меня. Фак, я снова пускаю розовые слюни. Пора уже прекращать. По прибытию на квартиру мы сразу же поставили чайник, а после переоделись и подыскали сухую одежду Ане. Парней же мы заставили раздеться практически догола, чтобы посушить их вещи. Ну а потом было чаепитие, разговоры и шутки. У нас в квартире воцарилась мирная дружеская атмосфера. Мы засиделись допоздна и не заметили, что уже очень поздно, а потому нам пришлось провожать наших гостей. Жаль...Ах, куда подевался Кондратий? Минуту назад ведь он был с нами. В черном кафтане, в розовых джинсах, С белым кайфом в кармане.