Драбблы

В машине девушка так и не пришла в себя, хотя он, вопреки всем доводам Мелиссы, на это надеялся. Видно, она тоже была натурой не очень-то терпеливой, впрочем, как и он сам, потому что уже на второй проведенный в больнице день заявила врачу, что ее пора выписывать. Ее продержали там пять дней – положенный курс при назначении антибиотиков - параллельно коля и лошадиные успокоительные, от которых Брэйден практически все время спала. Дерек силой воли заставлял себя сидеть все это время в своем лофте, надеясь, что, возможно, изолировав себя от девушки на какое-то время, его из ниоткуда взявшаяся тяга поутихнет. Однако, чем слабее слышало его ухо, чем хуже его нос улавливал запахи и чем медленнее он двигался, тем больше в нем росла жажда единения с кем-то. Ладно, тут он врал себе самому, жажда единения с совершенно конкретным объектом. Он в который раз за эти дни приподнял майку, чтобы в очередной раз убедиться в необратимости того процесса, которому сейчас подвергалось его тело. Он становится человеком... Это он понимал, осознавал, даже уже начал принимать, но все равно хотел докопаться до первоисточника своей проблемы. Гораздо больше его заботило то, что вместе с меняющимся телом и пропаданием большинства волчьих инстинктов, менялась и его голова. С каждой минутой Дерек Хейл ловил себя на том, что становится все более сентиментальным. Взять, например, эти чувства к Брэйден, а они были, влетели в его душу словно торнадо, и так и не нашли обратной дороги. Безусловно, она нравилась ему с того самого дня, когда Брэйден вызволила их с Питером из весьма гостеприимного плена Калаверос. Но то была симпатия волка к человеку, который мало чем уступал ему самому. Теперь же это была совершенно конкретная заинтересованность мужчины женщиной. И вот теперь, по прошествии нескольких дней после нападения в больнице, он заявил Мелиссе, что забирает Брэйден в более безопасное место (читать «туда, где живет сам»), отнес бесчувственное тело в машину и уверенно надавил на педаль газа. Девушка не пришла в себя ни когда он вытаскивал ее из машины, ни во время подъема в лофт, ни в самом доме Хейлов. Дерек стоически терпел муки, причиняемые пульсирующей раной, которая, казалось, с каждым днем ныла все сильнее. Добравшись, наконец, до кровати, он опустил на нее свою ношу, развернул серое походное одеяло, в которое была укутана Брэйден, и недовольно выдохнул. На ней был темный комплект белья и черная майка поверх, все, что смогла натянуть на девушку Мелисса. Дерек окинул лежащую фигуру быстрым, но цепким взглядом и, набросив на нее одеяло, очень быстро покинул помещение. Его злило многое. Что он влюбился в совершенно неподходящий момент, что он пока до конца не понимает, насколько серьезно его чувство, но больше всего его раздражало то, что Дерек совершенно не знал, как уместить сознание оборотня в теле человека. Волчьи инстинкты были знакомы и податливы, человеческая же чувствительность и ранимость просто загоняла его в тупик. Спустившись на улицу, он забрал из машины пакет с оставшимися вещами Брэйден и вновь поднялся в лофт. Девушка все также безмятежно спала. Вот если бы кто-то накачал успокоительными его, Дерека, чтобы и он мог заснуть легким глубоким сном. Однако в последнее время его другом была рваная бредовая дремота, всерьез решившая, наверное, его доконать. Стараясь не смотреть на кровать, он прошел к дивану, располагавшемуся в другой части комнаты, лег и постарался выкинуть из головы все мысли.