Минус на Минус

      В морском клубе с банальным и пафосным названием «Жемчужина» в одном котле варились доморощенные кайтеры, серферы, яхтсмены и просто богатые бездельники, желающие приобщиться. Проходя через террасу в сторону причала, Вадька скрипнул зубами. В сезон за столиками под навесом всегда сидели парочки-троечки нимф, потягивая кофе или коктейли. Раньше он как-то и не задумывался, что они делают тут, еще до полудня, при полном параде, с укладками и макияжем, на шпильках, и это в пляжном-то ресторане. От Вадьки не укрылись взгляды, адресованные шедшему следом Ардашеву. На придурковатого мальчишку-инструктора никто не зарился, а вот восточной масти принц внимание привлекал. Вадька ускорил шаг и потащил за собой Рустема, молясь, чтобы тот не надумал по пути испить кофею. Рустик же не обращал внимания ни на пышногубых хищниц, ни на Вадькино мельтешение, он вдыхал полной грудью морской воздух с запахом тины и тростника и довольно жмурился на яркий пейзаж сквозь полупрозрачные стекла авиаторов. В небольшой марине покачивались парусные яхточки, песок пляжа был исполосован следами квадроциклов, а все пространство бело-серого неба над водой пестрило разноцветными черточками кайтов.       Тут же выяснилось, что не все друзья Вадика разъехались, как он посетовал накануне.       В удалении на пляже несколько приметных тачек, заехав прямо на песок, образовали подобие лагеря. Грохотала музыка, на открытых дверцах сушились гидрокостюмы. Между дугами на крышах натянут тент, под ним накрыта поляна: контейнеры со льдом, набитые пивом и просеко, какие-то закуски. Молодняк предавался напиткам с большей охотой, нежели спорту... Вадик здоровался с парнями за руку, приветствовал девиц, подставляя щеку для поцелуев. Улыбки ослепляли. Пришла пора поморщиться Рустему. Он считывал эту приторную великосветскую доброжелательность на раз и жутко раздражался, когда приходилось так же расшаркиваться, особенно вне работы. Вадька представил угрюмого спутника всем сразу:       – Это Рустем Ардашев. Известный архитектор и мой парень.       Рустик пожал протянутые ему руки и откомментировал с ухмылкой:       – Я не очень известный архитектор. И я не его парень.       Все весело поржали, вполне искренне, не иначе как восприняли эти слова, как милую шутку. Пожелали удачного ветра и вернулись к своим занятиям.       Вадька заторопился по кромке пляжа еще дальше в сторону и там принялся готовиться. Изо всех сил старался занять Рустика, показывая на песке, как разбираться в стропах, как управлять яркой дугой кайта. Учил определять направление ветра и гасить тягу. Сперва еле заметно отклонять купол, затем увеличивать амплитуду до тех пор, пока подъемная сила не станет угрожающей. Заставлял снова и снова поднимать строптивый кайт, чертить в небе восьмерки. Делал все, чтобы только не дать Рустику шанса высказать упрек, застрявший где-то на полпути в эфир. Он видел, что тот недоволен встречей с непонятными друзьями, и понимал, что ему влетит.       Тэм терпеливо выслушал долгие Вадькины наставления. Отказался от помощи и сам натянул гидрик, взятый напрокат, и в итоге поразил инструктора тем, что практически сразу, попытки с пятой, смог подняться с воды и даже показать прокат. Матерился, пару раз смачно грохнулся, но в итоге почти совладал со ставшим в его руках беспокойным парусом. Поймал шаткое равновесие, укатил далеко и слишком быстро. Вадька только бегал по кромке воды, сжимал кулаки и следил за родной красной полоской в небе и черным муравьишкой под ней. Как зарезаться к ветру и менять направление он объяснить не успел – был уверен, что новичок вообще не сможет сдвинуться с места. Рустик окунулся еще раз, когда не справился с разворотом и потерял скорость. Долго боролся там, в недосягаемости для сухопутного Вадика. Поднять летающего монстра оказалось проще, чем заставить его двигаться в нужном направлении, но все же, когда Вадька уже решил, что придется плыть на помощь, вырулил в обратный путь. Подлетая к берегу, даже попытался исполнить что-то, похожее на маленький прыжок, без особого успеха. Приводнился криво, снова растеряв ход, и обрушил купол на метавшегося в воде по пояс Вадьку.       – Рустик, ты меня дурил! Почему не сказал, что умеешь? – засуетился восторженный мальчишка.       – Так и не умею. Вообще первый раз. Честное пионерское! – Рустем заулыбался. Видно было, что он сам доволен произведенным впечатлением. – Я только на сноуборде зимой и на виндсерфе летом… Да и то, когда это было?..       Вадька все скакал вокруг и сыпал комплиментами, а Рустик только отмахнулся и добавил:       – Так что, если захочешь, с меня пара занятий на благородной доске, с парусом, для интеллигентных людей! Еще вчера я бы усомнился, правда, что ты вообще сможешь поднять крыло с воды, мелкий. Уж больно ты мелкий! Но эта твоя штуковина просто бесовская! – Рустем улыбался, разминая скованные неожиданным напряжением мышцы.       Вадька же хлопал глазами и поражался – он видел Рустика искренне довольным. Он видел его настоящую улыбку, без сарказма или раздражения. Все его существо желало броситься на шею этому своему эротическому кошмару, запустить пальцы в зализанные морем черные волосы, по которым сбегали крупные холодные капли… но сдержался. Рустик не одобрит таких порывов.       Он оставил его, избавляться от неопреновой оболочки, отдыхать и греться, а сам укатил на показательные выступления. Выделывался как мог, задетый сомнениями в силе своих рук и крепости тела. Легко скользил, разгоняясь, демонстрировал какие-то трюки с вращениями и с грэбами, чуть не забылся, погрузившись в любимую стихию. Но восторгов в свой адрес так и не услышал. Ардашев смотрел вполглаза, все больше на пейзаж, на воду и облака. Иногда совсем терял Вадьку из вида, иногда выискивал его и принимался следить, обкусывая травинку, хмуря брови и сомневаясь. Потом снова переключался на линию горизонта, на белые галки парусов, и напряженная складка между темных бровей сразу разглаживалась.       – Откуда такие мажористые друзья, пионер? – первое что спросил Рустем, когда, задыхаясь, Вадька завалился рядом мимо подстилки. Его дреды набрали воды, заметно потяжелели и тут же обвалялись в песке.       – Да так… Я их натаскивал когда-то, теперь вот сами типа райдеры. А ты правда еще поедешь со мной кататься, Рустик? – попытался перевести тему Вадька.       – Чего ты от меня хочешь, а, мелкий?       – Хочу на виндсерфе…       – Я серьезно. Чего ты добиваешься?       Вадька сел, так что Рустем с травинкой в зубах остался лежать за его спиной, заведя руки за голову.       – Хочу, чтобы ты все-таки был моим парнем, – выдавил упавшим голосом. – Хочу, чтобы мы встречались. Как пара.       – Больше ничего?       Вадик промолчал.       – Не усугубляй. Мы и так встречаемся.       – Ну не так же! – взвился Вадька. – Мы просто трахаемся, Рустик! И то, когда тебе удобно.       – Я давно тебе сказал – ничего другого и не будет. Или и с этим пора завязывать?       Вадька снова замолчал, только усиленно засопел. Рустем дернул его за спутанную копну и повалил рядом с собой.       – Как ты себе это представляешь? – Голос Ардашева слегка смягчился. Вадька с готовностью затараторил:       – Оставаться до утра. Просыпаться вместе. Звонить, просто чтобы узнать, как дела. Ходить куда-нибудь вдвоем… Разговаривать… Иногда.       – И тебя не волнует, что я не люблю тебя? – Рустем получал неведомое доселе садистское удовольствие, глядя на отчаянное смущение и серьезность Вадьки. Он даже не пытался скрыть улыбку.       – Ну не обязательно же любить, мы же просто будем встречаться! Все так делают!       – В общем, я тебе не пара, Вадим. Тут нечего обсуждать. Если тебе так важно дрыхнуть со мной рядом и видеть утром заспанным или злым, мне не жалко. Не всегда удобно. Непривычно. Но иногда я смогу это пережить. Иногда. Ты понял?       – Можно подумать я тебя сильно добрым видел!! Что значит «ты мне не пара»?       – Какая разница я тебе или ты мне? Посмотри на себя, кошмарище! Я не стану встречаться с фриком, у которого войлока в башке больше, чем мозгов. – Рустем откровенно ржал. Он поцеловал нахохлившегося мальчишку и тут же начал отплевываться от песка, попавшего на губы.       Вечером Вадим, довезя Рустика до дома, не остался даже на обычный сеанс секса. Сослался на то, что еще нужно выгрузить оборудование, вернуть якобы взятую у друзей машину, и вообще. Что «вообще» не уточнил. Смылся быстро и почти не поднимал глаз.       Рустем и не предлагал остаться, вместо секса устроил себе долгую горячую ванну.       Он был вымотан непривычным спортом, и, хоть и бодрился и подкалывал Вадьку за его хрупкость, собственное вполне спортивное тело гудело и ныло.       Оставшись в одиночестве, некогда любимом, стал представлять, как наглый мальчишка, пробравшись в его дом, начнет отвоевывать себе все новые клочки территории. Он уже хочет звонить и спрашивать, как дела. О каких делах Рустик может поведать пацану, о котором не знает ничего, кроме имени? О каких делах может спросить сам, если до сих пор интересовался только тем, как еще его можно согнуть и выкрутить, чтобы теснее, жарче, острее…       В ванной стало вдруг как-то одиноко. Захотелось расслабляющего массажа. Снова пришел на ум Лео – вот уж кто смог бы размять Рустика всего. «И даже изнутри», – не без иронии продолжил мысль Ардашев. Но дальше одной ухмылки дело не пошло, он прикрыл глаза и перед внутренним взором снова запестрили блики волн, яркие черточки кайтов в небе и мокрый запыхавшийся Вадька, казавшийся в черном гидрике еще тоньше и звонче.