Минус на Минус

      Лео выглядел слегка ошарашенным. Рустем вкратце обрисовал картину произошедшего и почувствовал что-то похожее на облегчение, когда тот выдохнул свой вердикт:       – Ну ты и идиот! – и полез в бар. – Выпьешь?       – Не, – отмахнулся Рустик.       – А я выпью.       Лев щедро плеснул виски в стаканы и подвинул один Рустему. Опустошил свой и снова наполнил. – Ты, надеюсь, понимаешь, что при всем уважении, я не могу вас оставить у себя?       – Да это даже мне – идиоту – ясно. Я подумал, может, ты денег дашь? Где-то переждать надо, хоть понять, что к чему.       – У меня и наличных-то нет. Да ты не думай, я ж не отказываю… Вот завтра, сниму со счета, надо будет как-то встретиться. Только ты уж сюда не ходи и особенно питомца своего не води…       – Я понял, Лео. Не утруждайся.       Еще в ресторане стало ясно, что все банковские карты Ардашева заблокированы. Вадька пытался убедить Рустема не светиться, но тот только посмеялся над шпионскими замашками мелкого. Когда же оплата не прошла, Вадька утвердительно закивал, словно соглашался сам с собой. А потом потянул Ардашева на выход. Если ищейки Разумовского следят в прямом эфире, то даже попытка транзакции приведет их сюда минут через пятнадцать. Рустем решил не рисковать, выложил последнюю наличность и поспешил за Вадимом. У собственного подъезда он заметил две черные «авдотьи» с одинаковыми номерами, и то не сам, это Вадька безошибочно тыкнул пальцем в стекло такси: «Вот одна. А вон вторая. И еще наверняка барбос на площадке выше этажом стоит, укурился уже, бедненький». Ардашев, наконец, поверил в реальность угрозы. Без денег спрятаться, не будучи профессиональным шпионом, задача сложная даже в большом городе, особенно для двоих приметных персонажей, которые спать на земле и охотится на еду с детства не приучены. При этом неотвратимо надвигалась ночь. Рустем отключил телефон. Все равно связаться с теми, кто приходил на ум, означало сразу же спалиться. Очевидно, что самые важные контакты из Ардашевского списка могут быть под наблюдением. Лео стал неожиданным вариантом, и Рустем не был ни в чем уверен, кроме того, что на последние триста рублей можно добраться в один конец до адреса, где сам был пару раз.       Все то время, что двое разговаривали на кухне, Вадька сидел на широком диване в гостиной, смотрел невидящим взором в телевизор и раскачивался, обняв колени.       Он сразу просек, что между этими двумя что-то есть. Нет, там не было ни внимания, ни невесомых касаний и заигрывания, ничего, что мог бы заметить посторонний. Но Вадька сразу прочувствовал наличие общего фона. Скорее всего, это бывший Рустика, с которым он сохранил приятельские отношения. Хотя почему бывший? Рустем Вадьке ни о чем не докладывался. Как бы то ни было, оставлять их наедине на кухне не хотелось жутко. В конце концов, все, что происходит, касается и его. Когда Вадим появился на пороге, двое мужчин, сидевшие друг напротив друга за узкой барной стойкой, многозначительно замолчали.       – Пьете? – нарушил тишину Вадька, подходя вплотную к столу. – А что ж мне не наливаете? – в его голосе звучал вызов.       – Симпатичный зверек, – резюмировал Лео. – Рустем, поделишься?       Вадька не сразу понял, о чем тот говорит, а когда до него дошло, он только распахнул глаза и уставился на Рустика. У того на лице не отразилось ни одной эмоции, Вадька и без того понятия не имел, чего ждать от этих ночных посиделок. Спустя мгновение сильные руки Льва ухватили мальчишку за пояс, притянули, прижали к совершенно каменно накачанному торсу. Стало понятно, что никакое самое отчаянное сопротивление не поможет против этой скалы. Вадька лишь упирался в широкую грудь кулаками и хлопал глазами, пока огромные чужие ладони мяли его попу.       – А может вдвоем, а, Рустем? Ты сзади, я спереди, я же покрупнее буду – потом поменяемся…       Вадька, в ужасе уставившись на Лео, задышал часто и попытался выкрутиться из плена. Безрезультатно. Он не мог видеть, как Рустик с легкой улыбкой лишь сдвинул брови и отрицательно качнул головой. Лев, перехватив его взгляд, еле заметно улыбнулся в ответ и выпустил Вадькину задницу на свободу. Вадим сопел, испытующе вглядывался в невозмутимые лица то одного, то другого, но молчал. Немую сцену прервал Ардашев:       – Ладно, Лёвчик. Мы пойдем. Поздно уже.       Вадька схватил его нетронутый стакан с виски и опрокинул в себя. Уже в прихожей Лео задержал Рустема, отдал ему небольшую пачку денег и ключи от машины:       – Вот возьми. Все, что есть на руках, тут тысяч тридцать. А машину, если сможешь, потом пригони к дому. Ключи – в почтовый ящик. Не сможешь – не страшно. Недели через две подам в угон.       – Испугался? – поинтересовался Рустем у Вадьки, когда оба уселись в раздобытую мазду.       – Чего это? – фыркнул тот. – Двух придурков?       Рустем завел двигатель и медленно пополз из тесного двора.       – Испугался вообще-то, – добавил после паузы Вадька. – Не того, что меня отжарят в два ствола, а того, что ты подложишь меня под этого качка не моргнув глазом.       – Ну, это дело добровольное. Если бы я предложил, ты бы согласился? – Рустем с любопытством скосил глаза на насупившегося мальчишку.       – Скотина ты, Ардашев. Не знаю, я не готов сейчас об этом говорить…       – Ладно, пионер. Лёвчик просто пошутил. Никто бы тебя не тронул, по крайней мере, при мне.       – Я должен возрадоваться? Это знак того, что я тебе небезразличен? Или ты просто недостаточно щедр, чтобы поделиться с любовником своим питомцем?!       Вадик вспылил. Наконец прорвалась обида, подогретая залпом выпитым виски.       – Ты мне определенно небезразличен, – спокойно ответил Рустем. Вадька замер при этих словах и готов был уже наброситься на Ардашева со всепрощающими поцелуями, но тот продолжил фразу. – Благодаря тебе, у меня вся жизнь, нахрен, летит под откос, к этому трудно остаться безразличным, согласись.       Вадька поджал губы и уставился в окно.       – Надо найти какую-нибудь гостиницу, – нарушил тишину Ардашев.       – Поехали в «Жемчужину», – отозвался Вадька, не поворачиваясь.       – Там дорого. Да и тебя там могут искать.       – Не. Не станут. И прикроют там нас, если что. На пару дней точно можно…       – Это с чего тебя там станут прикрывать?       – Ну «Жемчужина»-то чья?       – Чья? – не понял Рустем       – Чья-чья? Моя! – Вадька выдал это так разочарованно, словно морской клуб мог быть не мечтой, а обузой.       – Ого! Сюрпризы, сюрпризы…       В будние дни половина номеров пустовала, и там можно было гарантированно вписаться на постой. Разумовский-младший по-деловому отдал распоряжения управляющему и выгреб всю наличность из кассы. В таких местах обычно платят картами – денег оказалось совсем немного, в основном все, что нашлось, – из бара. Прихватил заодно и бутылку коньяка, забрал ключи от люкса.       Спать совершенно не хотелось, сказывалась нервотрепка прошедшего дня. Рустем сам предложил молчаливому Вадьке прогуляться по пляжу. Тот было откупорил коньяк, но Ардашев отказался, сказал, что нужно обдумать все на трезвую голову. Тогда и Вадька с грустным вздохом отставил бутылку вместе с попытками споить любовника.       Там, где кончались фонари, в густой черноте безлунной августовской ночи, едва можно было различить широкую полосу песка и очертания деревьев в парке справа. Кромка воды, спокойной в это время, лишь слегка поблескивала отражениями звезд и казалась мазутной. Несмотря на приближение осени, погоды стояли жаркие, и даже ночью не становилось прохладно. Берег и неглубокая вода еще хранили тепло дня. Рустем уселся прямо на песок, опершись на какую-то корягу, потянул Вадьку за собой и расположил между своих колен, прижал его спину к своей груди. Обнял, подул на коротко стриженый затылок. Вадька поплыл. Отклонил голову Рустику на плечо и получил медленный аккуратный поцелуй за ухом. Пройдясь губами по Вадькиной открытой шее, Рустем заговорил, щекоча кожу дыханием:       – Ты мне небезразличен, Вадим. Но это ничего не меняет.       – Почему? По-моему, это здорово… – мечтательно протянул мальчишка.       – Что здорового? Ты не понимаешь.       – Здорово, когда два человека небезразличны друг другу. Остальное все не так важно. Все можно решить.       – Ты глупый, – Рустем снова прижался губами к теплой шее.       – Очень жаль, но ты меня недооцениваешь, Руся.       – Честно говоря, у меня не было возможности оценить твой интеллект, – хмыкнул Рустик, – покуда ты прикидывался озабоченным простачком. А теперь и не будет. Конец твоим выкрутасам. И мне конец. Ну, попрячемся мы еще пару дней, все равно нас найдут. Тебя отошлют с глаз долой, лишат сладкого, а меня, видимо, с моста сбросят.       – Фу, не говори ерунды. Ничего с тобой не сделают. Я не дам.       – Интересно, как? – Рустем почему-то совершенно не злился. Вадьке даже показалось, что он впал в какую-то странную меланхолию. – Ты самоуверенный мальчишка, но за тобой семья. А у меня все, что было, – это моя работа. Считай, что у меня теперь ничего нет. Раньше я думал, что мне делать с тобой? Что скажут? Какая слава пойдет, когда всплывет, что я встречаюсь с мальчишкой, с малолеткой? А теперь все наоборот: где ты и где я? Тебе-то самому нахрена было гусей дразнить? Спутался с низшей кастой….       – Пиздец, приплыли. Ты никогда не хотел начать все с чистого листа, а, Руся?       – Нет. Я не для того строил всю жизнь по кирпичику, зарабатывал репутацию, поднимал фирму, чтобы в один момент все похерить. Ты мне предлагаешь тоже паспорт порвать?       – Ты играешь по их правилам… – Вадька поднял руку, кончиками пальцев провел Рустику по щеке, запустил пятерню в его волосы, призывая заткнуться и продолжить поцелуи.       – Иначе никак. Да и ты жил бы себе, как полагается нормальному мажорику, проблем бы не знал. Вадька только вздохнул и поудобнее устроил голову на Рустемовом плече.       – Угу. Отучился бы, потом надел костюмчик, стал бы работать у папеньки, женился бы на ком полагается, размножался бы, мерялся бы тачками с такими же болванчиками-сынками и ходил бы в зал, бегать на дорожке. Хорошенькая перспектива. А еще, меня бы стали обуревать позорные страстишки, и я бы ныкался по темным углам и дрочил на фотки загорелых мачо. Или слонялся бы по борделям в вечном страхе быть узнанным. Начал бы ненавидеть себя и всю свою образцовую семью… Да, Рустик. Мне кажется, так люди и начинают убивать. Только я не буду так жить. Мне проще свалить в Индию или Вьетнам, и больше меня никто не найдет, поверь. Буду учить туристиков кайтингу и жить свободно на сто долларов в месяц.       – Дауншифтерами обычно становятся те, кто бесится с жиру, пионер. А ты решил нас обоих обнулить?       – Прости, что втянул тебя в это. Надо было оставить все как есть.       – Я сам дурак, втянулся. Из нас двоих кто-то должен был думать головой.       – То есть мне ты вообще отказываешь в соображении? – Вадька лукаво заулыбался.       – Ты себе напридумывал, решил, что у нас может что-то получиться, прешь напролом, и все у тебя просто. А у нас, между тем, ничего общего, кроме минусов.       – Эх ты, Ардашев! Вот вроде образованный человек, а простейшей математики не знаешь! Минус на минус там, и все такое… – Вадька уютно поежился, теснее прижимаясь к Рустему. – Ладно. Раз уж ты такой непьющий попался, пошли спать.