Переплетая пальцы

      Гарри, как и Люциус с Северусом, выглядел очень сомневающимся в адекватности Тома, его способности трезво воспринимать окружающую реальность и себя в этой реальности. Поттер бросил взгляд на Дамблдора, который уже вернулся в своё кресло и теперь спокойно пил чай с лимонными дольками. Создавалось ощущение, что директор занял позицию стороннего наблюдателя. Хотя, почему бы и нет? Всё-таки, Альбуса происходящее касалось задним числом. Он свёл этих двоих вместе, а дальше можно было просто наблюдать за тем, как складываются их отношения.       — Повелитель стихии? Шутишь? — саркастично, но со скрытой болью в голосе, спросил Гарри.       Том нахмурился. Такой поворот ему не нравился. Вполне очевидно, что Поттер прекрасно знал, кто такие повелители стихий, но не мог поверить в правдивость этих слов. Том понимал его.       — Хочешь сказать, каждый второй может окутать себя огненной сферой? Или, что же, у всех волшебников магия настолько сильная и диссонирующая с магией собственных родителей, что убила их, почувствовав колебание первоисточника?! — спросил Том, повышая голос.       Дамблдор поперхнулся чаем, прекрасно понимая, что зря Том решил действовать так грубо. Понимали это и все остальные. Гарри прищурился, поднимаясь со своего места. Он пару мгновений смотрел Тому в глаза, а потом со всего маху, очень резко ударил кулаком в нос, мимолётно скривившись от того, как сильно отдалось это движение болью во всём теле. Рёбра пронзило и было чертовски трудно даже вдохнуть воздух. Том схватился рукой за пострадавшую часть лица и сморщился: такого он точно не ожидал. То есть, он понимал, конечно, что гнев вызовет бурную реакцию и приведёт к резкому выбросу магии, но чтобы обида и злость заставили Поттера его ударить (впрочем, заслуженно)... Такого он не предвидел. Гарри скользнул взглядом по согнувшемуся в кресле парню и вышел, спокойно закрыв за собой дверь, держась рукой за рёбра и часто вдыхая воздух через нос. В помещении повисла тишина и шоковое напряжение.       — Хороший удар. Надо было всё же отправлять его на Слизерин, — нарушила звенящую тишину Распределяющая Шляпа.       Драко, который вообще мало понимал, что тут произошло, встрепенулся:       — Я поговорю с ним, — сказал Малфой-младший и, не дожидаясь какой-либо реакции, вышел.       — Действительно, хороший удар, — сказал Том, вытирая кровь и запрокидывая голову.       Давно ему никто не разбивал нос. А за дело — так это вообще, наверно, первый раз. Северус и Люциус переглянулись. Для обоих мужчин ситуация была кристально ясной, поэтому как-то её комментировать они не собирались.       — Директор, у Гарри в Лондоне много дел, думаю, Вы это прекрасно понимаете. Было бы неплохо отпустить его на некоторое время домой, — сказал Люциус.       Он здраво понимал, что Гарри нужно перебрать тонны документов, дать интервью, организовать похороны. Сделать всё это будет непросто, а там ещё и Блэк приедет. Впереди Поттера ждали сложные времена.       — Конечно, Люциус. Я сам ему потом скажу, — ответил Дамблдор.       Малфой кивнул и вышел. Северус, попрощавшись, последовал за ним. Дамблдор, проводив двух мужчин взглядом, посмотрел на чем-то довольного Тома. Парень держал рукой нос и улыбался. Его удовлетворение директору было непонятным, ведь ему стоило бы подружиться с Гарри, а не вызывать его гнев.       — Я поговорю с ним позже. Огоньки всегда быстро заводятся, но и остывают они быстро. Он знал, о чём я говорю, а это немаловажно, ведь далеко не каждый ученик седьмого курса слышал что-то (а тем более, хорошо знает) о повелителях стихий. Это говорит мне о том, что Гарри сам интересовался этой темой, — сказал Том.       Он действительно был доволен, несмотря на разбитый нос. Контакт был установлен, Поттер услышал его и понял. Сейчас ему нужно время, чтобы осознать и принять, тогда уже с ним можно будет поговорить серьёзно, без подначек и всплесков злой ярости.       — Всё равно это было грубо, — ответил Дамблдор.       Директор искренне переживал за душевное равновесие своего лучшего ученика. Гарри уже немало пережил за свои семнадцать лет: постоянные квиддичные матчи и тренировки, победы и поражения, травмы, успехи и провалы в разных экспериментах, ведение бизнеса... Юноша был одним из учредителей магазина братьев Уизли и помогал им в ведении дел. Он понимал, что два близнеца — творцы и фокусники, далёкие от бизнеса, поэтому присутствовал на всех переговорах, заключении контрактов, устраивал презентации, постепенно превращая один магазинчик в успешную сеть магазинов и фабрик по всему миру.       Всего за пару лет имя Уизли поднялось из пепла, они вновь стали уважаемыми в обществе магами и с этим считались. Дамблдор часто вспоминал, как на одном из приёмов в семье Уизли Молли благодарила Гарри за помощь, но Поттер только пожал плечами и сказал: «Я тут не так много сделал. Вся заслуга на Ваших детях и только на них, я всего лишь помог друзьям. Гордитесь ими и собой, ведь Вы воспитали прекрасных сыновей». Это были мудрые слова хорошего человека.       — Да, грубо, но по-другому тут никак. Мне надо привести себя в порядок перед разговором с Гарри, — Том поднялся, но, уже взявшись за ручку двери, остановился и обернулся. — Прислушайтесь, директор, мир меняется, — с усмешкой сказал парень и вышел.       Дамблдор вздохнул, невольно соглашаясь с Томом. Да, мир менялся и старый маг знал, что в этом обновлённом мире ему места может не хватить. Но знал он и то, что магии необходимо это обновление, очищение, и повелители стихий сделают своё дело, как делали это всегда.

***

      Найти Гарри было совсем несложно. Когда у Поттера что-то не получалось или шло не так, как он хотел, парень либо сбегал на квиддичное поле, что сейчас маловероятно из-за тяжёлых травм, либо поднимался на Астрономическую башню, где Драко его и нашёл. Гарри сидел на парапете и смотрел в небо, которое сегодня было таким же пасмурным, как и вчера. Шёл дождь, только не хлёсткий, а мягкий, сплошной стеной. Малфой присел рядом с другом и вздохнул, чувствуя только маленькую толику той боли, которую переживал Поттер, а тут ещё этот Том со своими разговорами непонятными.       — Говорят, когда умирают хорошие люди, небеса оплакивают их прозрачными слезами дождя, — сказал Драко.       Гарри перевёл на него задумчивый взгляд. Ему бы сейчас взлететь в небо, подставить лицо каплям дождя и на пару часов забыть обо всём... Но вчерашние травмы не позволяли. Они ныли и болели, к тому же тот выпад и удар явно отсрочили их выздоровление на несколько лишних дней. Да и самое время было отправляться в родовой замок Херстмонсо и подготовить всё, чтобы проводить своих родителей в последний путь.       — А ещё говорят, что дождь — это уставшие звёзды повелителей стихий, — задумчиво отозвался Гарри.       Драко не совсем понимал, почему Поттер говорит это, но причина ведь должна быть, и веская. Сегодня Малфой впервые услышал словосочетание «повелители стихий», но не представлял, что это значит. К тому же он совершенно не хотел подпускать Гарри к этому Тому. Подсознательно, на интуитивном уровне, он чувствовал конкуренцию с этим парнем. Разумный человек сказал бы обо всём Поттеру уже сейчас, пока не поздно, но слизеринец медлил, не желая тревожить его лишний раз.       — Не думай о его словах, этот Том нёс какой-то бред, — сказал Драко.       Гарри вздохнул и снова отвернулся к небу. Он хорошо знал, о чём говорил Том и что всё это значит. Поттер подозревал подобное уже несколько лет, но, услышав подтверждение своих догадок от Тома, не поверил. Не захотел поверить.       — Он говорил правду, — спокойно сказал Гарри.       Драко удивлённо взглянул на друга и скривился. Ему Том не нравился совершенно, тем более ему не нравилось то, что Поттер этому человеку доверяет. Было непонятно, почему это происходит. Его размышления прервал шум на лестнице, а уже через пару мгновений в башню вошли Рон Уизли и Гермиона Грейнджер — друзья Гарри ещё с первого курса. Они столкнулись в «Хогвартс-экспрессе» и с тех пор не расставались.       — Гарри, — девушка кинулась к своему другу и тут же обняла его, прижимая к себе.       Поттер задохнулся от этих объятий, которые были настолько сильными, что, казалось, вот-вот сломают ему целые рёбра. Ему было чертовски больно, но отстраняться от Гермионы не хотелось. Парень чувствовал, как быстро бьётся её сердце, наверняка потому, что она бежала по лестнице бегом, а ещё он чувствовал её слёзы.       — Гермиона, прошу, мои рёбра, — сбивчиво выдохнул Поттер, не в силах более терпеть ужасную боль.       Девушка тут же отстранилась и взволнованно посмотрела на хватающего ртом воздух и очень бледного Гарри. Им пришлось оббежать чуть ли не весь замок прежде, чем они смогли найти Поттера. Сначала два гриффиндорца отправились в больничное крыло, потом к директору и, наконец, добрались сюда.       — Ох, прости, я совсем забыла о твоём вчерашнем падении. Как ты? — спросила нервно Грейнджер, глядя, как её друг опускается обратно на парапет, прислонившись спиной к колонне.       Вчера он здорово всех напугал своей неосторожностью. Падение было страшным, в какой-то момент ей даже показалось, что он разобьётся, но всё закончилось хорошо. Магия спасла его жизнь, смягчив приземление, и с улыбкой до ушей счастливый Гарри продемонстрировал всем золотой снитч, не поднимаясь с земли.       — Не страшно, поболит — перестанет, — философски заметил юноша, глубоко вдыхая воздух.       Боль медленно отступала, мышцы расслаблялись, больше не сведённые спазмами. Воздух свободно проникал в лёгкие и покидал их, сердце замедляло бег. Всё становилось нормально, хотя рёбра всё ещё саднили, но это была уже не острая, а тупая боль.       — Фред написал о смерти твоих родителей. Что произошло? — спросил Рон, подходя к другу и кладя ладонь ему на плечо.       Он прекрасно понимал, что объятия для Гарри очень болезненны, а поддержать его было необходимо. Поттер был чертовски рад их видеть. Это было важно и дорого ему. Вздохнув, он стал рассказывать Рону и Гермионе всё, что узнал сам. Грейнджер по мере рассказа всё больше хмурилась, а Уизли не понимал и половины того, что говорил его друг, так же, как и Драко, когда об этом же говорил Том.       — Думаешь, этот Том прав? — спросила Гермиона, садясь на парапет.       Рон опустился рядом с ней и теперь четверо друзей сидели на парапете Астрономической башни и смотрели вниз.       — Да, — ответил Гарри.       Гермиона прикусила губу и задумалась. Появление Тома не казалось случайным, да и не было таковым. Странно, что Поттер так легко поверил ему, согласился с его словами.       — Вы простите, конечно, но можно объяснить мне, кто такие «повелители стихий»? — спросил Рон.       Его всегда мало интересовала история, в отличие от Гарри и Гермионы. Эти двое могли часами изучать книги, трактаты и старые фолианты по этой дисциплине.       — Да, конечно. К тому же, Драко тоже ничего о них не знает, — хихикнул Гарри, но, увидев злой взгляд Малфоя, кашлянул и сделал серьёзное лицо. — Давным-давно, когда магия была едина и не существовало ни маглов, ни сквибов, жила в мире сильнейшая раса магов. Она стояла над всеми и была сильнее других, внимательно следя за равновесием в мире и соблюдением магических законов. Магия этих волшебников черпала свои силы из энергии стихий: воды, земли, воздуха и огня, потому их и называли повелителями стихий. Их магические ядра всегда были открыты, защищая своих носителей, постоянно принимая стихийную энергию. Один маг владел одной стихией и мог использовать её при необходимости. В какой-то момент началась ужасная война, равновесие магии было нарушено, и она начала умирать. Чтобы сохранить её, повелители стихий уничтожили в половине волшебников их ядра, а в некоторых просто запечатали. С тех самых пор человечество разделено на магов, маглов и сквибов. Чтобы очистить мир от последствий войны, они прошлись по земле огнями и дождями, развеяли ветрами пепел мёртвых деревьев и трав, разделили землю, исцеляя её от ран и трещин. Сделав это, повелители стихий пожертвовали своими жизнями. Вся нация исчезла с лица Земли и до сего дня считалась мёртвой и, честно говоря, забытой, — рассказал Поттер.       Рон и Драко сидели, задумавшись. Эта история потрясла обоих, и они не знали, что сказать. Гермиона же крепко держала друга за руку. На него очень многое свалилось сейчас, но она точно знала, что он справится с этим. Девушка верила в него и готова была доверить юноше свою жизнь, прекрасно зная, что Гарри сохранит её во что бы то ни стало.       Из мыслей их выдернуло деликатное покашливание сзади.

***

      Том вошёл в выделенную ему в замке комнату. Следовало переодеться и привести лицо в порядок.       — Святые небеса, что с твоим лицом? — спросила, поднимая голову с подушки, Нагайна.       Нагайна была огромной, одиннадцатиметровой южноамериканской змеёй. Она жила у него уже пять лет и была единственной, но самой лучшей, его советчицей. Том улыбнулся и сел в кресло.       — Огонёк немного разозлился, — ответил змее парень.       Он с раннего детства знал язык змей — серпентарго — и был этому факту рад. Отношения с людьми у Тома не особенно складывались, зато со змеями он мог болтать часами, делиться с ними своими проблемами и переживаниями, слушать их мудрые, порой высокопарные слова и доверять им, как никому другому.       — Немного?! Похоже, ты его слишком сильно задел. Это может плохо сказаться на ваших дальнейших отношениях, — возмущённо зашипела змея.       Том пожал плечами и поднялся, расстёгивая заляпанную кровью рубашку и кидая её на кресло. Он подозревал, что Гарри сейчас в кругу близких друзей. Том прекрасно понимал, что на парня многое свалилось и ему нужно время, которого было так мало.       — Огонь легко раздуть, но без ветра и постоянных дров он перегорает и затухает. Ему нужно время, — умываясь, сказал Том.       Смыв кровь, юноша внимательно осмотрел свой нос и вздохнул. Направив на лицо палочку, он шепнул заклинание и вскрикнул от резкой боли. Похоже, он всё-таки был слишком грубым. Скривившись, Том ещё раз умылся и отправился переодеваться. Нагайна внимательно следила за его передвижениями.       — Было бы неплохо. Как он тебе? — спросила змея.       Том остановился, вспоминая гневные красные глаза. Гарри был не только силён, но и красив: высокий, подкаченный, с чёрными волосами, смуглой кожей и тонкими чертами лица. Было любопытно узнать его получше, поближе.       — Интересный. Я вас познакомлю, — хмыкнул Том и застегнул чистую рубашку.       Улыбнувшись и подмигнув Нагайне, парень вышел из комнаты и отправился в самую высокую башню замка. Огненные маги любили взбираться как можно выше, особенно, если настроение у них было не очень хорошим.       Ученики школы внимательно смотрели на него, оборачиваясь вслед. Том не особо обращал на это внимание, следуя по указаниям карты, выданной ему директором, к Астрономической башне. Поднявшись по винтовой лестнице, он остановился на верхней ступеньке, глядя на четверых людей, которые бесстрашно сидели на парапете и смотрели вниз. Гарри сидел возле одной из колонн, облокотившись на неё спиной (он единственный сидел боком к двери), и тихо, спокойно рассказывал историю повелителей стихий. Рядом с ним сидела девушка, её каштановые волосы немного вились, спускаясь чуть ниже лопаток. Слева от девушки сидел очень мощный рыжеволосый парень и внимательно слушал рассказ Поттера. Самым последним возле другой колонны сидел блондин. Том не знал его имени, но это точно был тот же парень, которого он сегодня уже видел в лазарете и кабинете директора.       Гарри замолчал, и девушка тут же взяла его за руку. Тому это почему-то не сильно понравилось, и он решил сообщить им о своём присутствии. Гарри повернул к нему голову и глаза его сверкнули.       — Оставьте нас, пожалуйста, — попросил Поттер, обращаясь к своим друзьям.       Драко нахмурился, глядя на Тома. С каждым взглядом на этого парня Малфой понимал, что испытывает к нему жёсткую антипатию. Гермиона, здраво рассудив, что этим двоим действительно нужно поговорить наедине, взяла двоих недовольных парней за руки и увела из башни. Она надеялась, что этот Том действительно будет таким, каким Гарри его увидел.