Разговоры за чашкой чая

      Шаги двух каджу быстро стихли в коридоре, и в комнате воцарилось безмолвие. Гнетущая, почти осязаемая, тишина заполняла пространство. Благородный стоял неподвижно и просто смотрел в окно. С трудом верилось, что он и правда живёт в этом замке абсолютно один. – Меня зовут Франкенштейн. – Кадис Этрама ди Райзел. Голос, лишённый эмоций. Сухая ровная речь. «На что он смотрит»? Франкенштейн сделал шаг в сторону, чтобы лучше видеть. За окном раскинулся широкий пустырь, упиравшийся в лес, на горизонте смутно угадывались горы. Издалека донёсся легкий шорох, наверное, ветер потревожил листья на деревьях, и всё снова смолкло. Мир замер. Время застыло. Глухая тоска сжала сердце. Франкенштейн жаждал двигаться, творить, экспериментировать! Жить. Провести всю ночь, смотря в окно, ему и в голову не приходило. Стряхнув оцепенение, он осторожно обвёл взглядом комнату. На вещах лежал толстый слой пыли, на полу собралась подсохшая грязь, словно окно оставалось открытым в любую непогоду. Единственная чашка на столике тускло поблёскивала в лунном свете. – Вы не желаете чая? В мёртвой тишине его собственный голос прозвучал глухо. Он не собирался задавать вопрос, но безмолвие становилось невыносимым, и слова сорвались сами. Чёрные волосы внезапно дрогнули, благородный кивнул не оборачиваясь. Франкенштейн подошёл к столику и взял чашку. Покрытая внутри сухим серым налётом, она источала едва уловимый запах гнили. Почти выбежав в коридор, он с облегчением выдохнул. Комната неуловимо напоминала душный склеп. Общество молчаливого благородного тяготило, словно рядом с ним собралось всё одиночество замка. Франкенштейн медленно шёл, размышляя, что же теперь делать. Лорд «пригласил» его на аудиенцию, главам кланов он оказался не соперник, и если бы Рейгар Кертье захотел, точнее, если бы так пожелал Лорд, то Франкенштейн был бы уже мёртв. Получается, Лорд благородных не желал его смерти после всего, что он сделал? Или просто хотел полюбоваться на него, как на некую экзотику, и только потом казнить?.. И, наконец, хозяин особняка, который разрешил ему остаться здесь, пока раны не заживут. Зачем он это сделал? Кто он такой? Главы кланов с ним столь почтительны… «Может сбежать»? Франкенштейн остановился посреди коридора, крутя в руках чашку. Справа от него была приоткрытая дверь в комнату. Он заглянул внутрь – кресла, канделябры, шкафы – всё в слое пыли, ещё более толстом, чем в комнате, где обитал благородный. В углу стояло зеркало в человеческий рост. Из-под наброшенной на него белой ткани выглядывали ножки в виде когтистых звериных лап. Франкенштейна охватила дрожь, на лбу выступил пот, по животу все ещё струилась кровь, раны от оружия духа никак не желали затягиваться до конца. Он закрыл дверь и двинулся дальше. Сбегать в таком состоянии было бессмысленно. Придётся остаться хотя бы на несколько дней, пока он не оправится от ран и не восстановит силы. Кухня встретила его почти полной темнотой, бледный свет Луны проникал лишь в узкое окно под самым потолком, но и его хватало, чтобы разглядеть – стены и столы покрыты паутиной. У очага не было дров, а в самом очаге золы. «Как давно здесь вообще что-то готовили»?.. Франкенштейн поморщился, проводя рукой по столу и смахивая слой пыли и мусор. К ногам что-то упало. Он с удивлением поднял мешочек с травами, но понюхав тут же отпрянул, кто бы ни составил эту странную смесь, оставалось лишь гадать о его истинных намерениях. Травы, ягоды, коренья и специи были перемешаны самым неподходящим образом. Через полчаса Франкенштейн разжёг огонь, и от очага потянуло приятным теплом. Поленья потрескивали, разгоняя ночную тишину. В вымытой чашке лежали отобранные травы, ожидая, когда закипит вода. Приготовив чай, он отправился обратно, и немного поблуждав по коридорам, нашёл комнату благородного. – Кадис Этрама ди Райзел-ним, ваш чай. От белоснежной чашки поднимался пар, по воздуху струился тонкий молочный аромат. Юноша обернулся, в его непроницаемом лице что-то дрогнуло. Он вдохнул глубже, сделал глоток и снова отвернулся к окну. Тёплый ветер раздувал лёгкий тюль и приносил солоноватый запах океана. Сонная тишина наползала со всех сторон. Благородный пил чай медленно. Франкенштейн потерял счёт времени и просто смотрел в окно. Там окутанный серебристой дымкой дремал лес. В небесах сияли мириады светил, среди них таились незнакомые созвездия. Он был так занят исследованиями, что и не замечал их раньше. – Вкусно. Франкенштейн вздрогнул. Кадис Этрама ди Райзел протягивал ему чашку. – Я рад, что вам понравилось.