Разговоры за чашкой чая

      Ясным утром к песчаному берегу вынесло одинокую лодку. Глава клана Мергас отправил туда нескольких членов Ордена, и вскоре они вернулись с человеком. Мужчина был в полузабытьи, жесткие чёрные волосы, в которых ещё угадывалась прежняя причёска – две косы, сильно растрепались и свисали нечёсаными космами. Кожа на его лице высохла, губы потрескались и были покрыты спёкшейся кровью. – Человек, – развел руками один из рыцарей. – Несите его к лекарям, – приказал глава клана. Лорд задумчиво смотрел на истощённого человека и нескольких лекарей, что суетились вокруг. С мужчины сняли одежду, и стала видна чудовищная худоба, словно голый скелет обтянули кожей. Порой человек судорожно сглатывал, и тогда на его шее особо выделялся кадык. Резко обозначенные скулы довершали картину. – Что с ним? – Негромко спросил Лорд. – Кахеси́я, – с поклоном ответил пожилой лекарь. – Вы можете ему помочь? – Нужно выявить, что её вызвало, но… – он запнулся и замолчал. – Что не так? – Это человек. Благородные помогают людям спасться от опасностей, но не лечат их, – старик развел руками, – наших знаний может не хватить, чтобы помочь ему. Лекарь опустил глаза к полу, поклонился и вернулся к пациенту. Рядом с постелью стояла капельница. В тощую руку воткнули иглу, и теперь лекарство медленно вливалось в вены. – Идиан, ступай к Райзелу и приведи сюда Франкенштейна. Женщина, до того бесшумно стоявшая у стены, поклонилась и покинула комнату. Когда солнце достигло высшей точки небес, он, Райзел и Идиан молча наблюдали, как Франкенштейн осматривает больного. Склонившись над пациентом, он осторожно приоткрыл ему веки и ощупал голову, а после убрал одеяло и последовательно осмотрел всё тело. Скупые, точные движения выдавали немалый опыт, и лекари, сначала удивившиеся, сейчас внимательно наблюдали за его действиями. – Где его нашли? – Его вынесло на берег в лодке. – Отозвался пожилой лекарь. – И он не приходил в сознание? – Нет. Нахмурившись, златовласый человек вновь склонился над другим, худым и больше походившим на тень, нежели на человека. «Как рыба в воде». Мысль пришла неожиданно и осторожно приютилась рядом с иными: о Геджутеле, который только вздохнул, когда он поднялся с трона и объявил, что отправится посмотреть на второго человека достигшего Лукедонии, о Райзеле, который вышел из дома впервые за тридцать лет, о Идиан, которая с грустью смотрела на Ноблесс, о Раскрее, с которой за последние годы он разговаривал едва ли пару раз, о вечном сне, уходя в который благородные желали отдыха, а люди жаждали получить ещё одну жизнь – вечную. – Необходимо сделать анализы… Франкенштейн пустился в объяснения. Лекари слушали и кивали. Это было так необычно. Человек учил благородных, и делал это так просто и естественно, словно всю жизнь, только и занимался тем, что учил кого-то врачеванию. Благородные помогают людям, но не правят ими. Благородные не вмешиваются в жизнь людей больше, чем того требует случай. Так было всегда. Почти всегда. Но старые догмы начинали рассыпаться в прах. Наступало время перемен. Из уст человека негромко лилась речь. Ноблесс внимательно смотрел на своего контрактора. Лорд тихо вышел из комнаты, Франкенштейн позаботится о черноволосом мужчине, а ему следует вернуться во дворец.