«Пожалуйста, живи»
В прошлый раз, когда я попыталась сказать Локи, что не принадлежу ему, что не собираюсь становится только вещью в его жизни, все закончилось плачевно. Я сошла с ума. Неужели именно это и ждало меня с самого начала? Безумная любовь к Богу и принадлежность к простой вещи в Его ловких руках. Это написала Судьба на первой станице моей жизни? Разве так можно? Разве я что-то сделала не так? За что меня ненавидит весь мир? Меня бросили родители, общество отвергало мое существование, я являюсь вещью в руках возлюбленного, а осталось мне всего три с половиной дня… Разве это правильно? Я устало выдохнула, входя в общежитие. Отдаленно я слышала голоса Тора и Бальдера где-то в игровой Локи, а сама поднялась по лестнице в свою комнату, нарочно оттягивая момент, когда я открою дверь, и меня настигнет кара со стороны Лаватейна. Возможно, это из-за моего дара. Да, именно. Еще та отшельница сказала, что мой дар — проклятие и сила небес одновременно. Почему-то, приносил этот дар мне только страдания. Я даже толком не успела им попользоваться, а последние пятьсот лет вижу одно и то же видение, впрочем, как и Бог, которого я вовсе не хотела посвящать в наличие своих необычайных способностей. Это было только проклятие. — Сегодня я снова видел твою смерть, — раздался голос красноволосого проказника, когда я вошла в свою комнату. Бог Лжи сидел на полу, облокачиваясь спиной о кровать. Он запрокинул голову на кровать, что-то высматривая на потолке. Я же замерла у входа, не зная, как реагировать на его слова. — Снова и снова. Каждый день, с тех пор, как сорвался и причинил тебе боль. С тех пор, как ты упала в обморок в классе. Каждый день. Каждый час в голове всплывает картинка, каждую секунду я думаю, что потеряю тебя, что только ты исчезаешь из-под моих глаз, ты умираешь. И все стало намного хуже. Если раньше я не мог сравнить те видения с действительностью, то сейчас на все сто уверен, что это все реально. — Вот как, — отстранено ответила я, съезжая спиной по двери и опускаясь на пол. А что мне еще было сказать? Сегодня я и так все рассказала Юи, сегодня Тот пожелал мне удачи, сегодня я снова отстранила Локи, дабы быть спасенной, а сейчас готова умереть, лишь бы он больше не чувствовал, как я пытаюсь ускользнуть от него, сбежать, исчезнуть. Стоило рассказать ему все прямо сейчас, пока тема разговора подходящая, но все еще хуже, чем с Юи. — Такое бывает. — Наверное, — устало выдохнул трикстер. Я сейчас понимала его состояние, как никто другой. Нам даже слов не нужно было, чтобы понять друг друга. Хотя, наверное, мне стоит сказать, что ситуация неподходящая, ведь я лгу ему, пытаюсь успокоить, увести от этой темы, когда как должна сказать правду, раскрыть все карты и уйти со спокойной душой. Но нет же. — Зачем ты это делаешь? — Прости, — прошептала я, даже не зная, за что точно извиняюсь. Как никогда я была счастлива, что репетиции заканчивались поздно. В комнате царил полумрак, свет шел только с открытых дверей балкона от луны. Он ведь не видел, как опухли у меня глаза от плача вместе с Кусанаги; он не видел, что я опять готова разрыдаться. И я была благодарна за это. — Я ведь тоже чувствую, Сигюн. Это тело вполне человеческое, каждое прикосновение, слова, все отзывается внутри меня. Это несправедливо, но чувствовать все эти ощущения было очень забавно до того, как появилось это вязкое чувство беспомощности. Эти вспышки внезапного гнева, которые заставляют меня идти на крайние меры, не попробовав войти в ситуацию холодным умом. И я не могу это контролировать. Но что самое ужасное — чувства эти отзываются только на тебя. От этого хочется находиться на расстоянии, но я все равно тут, сижу, разговариваю с тобой, — в его голосе послышалась горькая ирония, на что я натянуто усмехнулась. Он ведь даже чувствует, что что-то не так, и почему я снова молчу? — Когда я был Богом, то все казалось намного легче. Чувства контролировались легко, не было ничего подобного, а чувствовать себя человеком — отвратительно. — Ясно, — я прикрыла глаза, переваривая все полученную информацию и очередной раз усмехаясь. Теперь уже меня захлестнула злость на Локи, ведь он же терпел Юи, терпит и до сих пор, а меня… А что меня? — Скоро все это закончится, не волнуйся. — Ты ничего не хочешь мне сказать? Я открыла рот, чтобы произнести хоть слово, любое, но в горле встал очередной ком. Как же мне надоело, что сказать было многое, а вслух… Вслух я снова его любила. Бесконечно и бессознательно, я чувствовала, как нуждаюсь в нем, как в воздухе, как в воде, как в чем-то, что дает мне жизнь, что будит меня утром, говоря, что начинается новый день, новые заботы… И он был центром всей Вселенной. Нет, он до сих пор является центром всей Вселенной, всего Мира, моего мира. Но этот мир не нужен никому, ни Ему, ни, как оказалось, мне. Есть ли вообще смысл в моем существовании? Я не принесла пользы — ни в человеческом, ни в божественном мире — нигде. От меня не было толка. Я просуществовала, доставляла удовольствие окружающим, но уже в следующую минуту они забывали меня, интересуясь другой игрушкой. Есть ли смысл в том, что я не умру через три с половиной дня? А если и умру, то что? — Хочу, — произнесли мои губы, я поднялась с насиженного места, смотря на то, как Лаватейн повернул голову ко мне, ожидая дальнейших слов. Я сжала руки в кулаки, подбирая правильные слова. Смысла не было. — Пойдем в твою комнату, я покажу кое-что.***
Я специально не включала свет, когда вошла в комнату возлюбленного, в которой, как всегда, творился полный хаос, но и в то же время что-то было не так. Игрушки и всякие приколы были нетронутыми, на них даже появился тонкий слой пыли. Я смотрела комнату, намеренно направляясь к прикроватной тумбочке, чувствуя его присутствие за спиной. Я знала, где находится та самая вещь, которая поможет мне все решить раз и навсегда, как ни странно, я даже знала, что она избавит меня от всех этих мук и страданий, а Локи… Локи подтолкнет меня к правильном выбору. Я знаю. Я чувствую. Так ведь было всегда. Я слушала каждое его слово, подчинялась любой его воли, делала все, что только он мне скажет. И этот момент — не исключение. Нашарив рукой вещь, я крепко взяла ее в руки, оборачиваясь к парню, что стоял от меня всего в шаге. Он внимательно наблюдал за тем, что я делаю, все еще ожидая моих слов. И тогда я сделала то, что должна была сделать в самом начале, четыре дня назад, когда мне сказали, что эта неделя — заключительная в моей жизни. Я подняла его руки, вкладывая клинок и подставляя к грудной клетке. — Что ты…? — Убей меня, — сорвалось с губ, а его глаза широко раскрылись от моих слов. Я смирилась и с этим. Даже если мне придется умирать, то умру я от его рук, а не от того, что он не может сказать мне заветные слова; не от того, что он не чувствует того же, что и я. Я не согласна с этим. Никто не имеет права забирать мою бессмертную жизнь, кроме того, кто дал мне эту самую жизнь. — Зачем? — Так надо. — Кому? — Просто спросил тот. Я не нашла, что ответить. Всегда Локи кричал на меня, однажды даже ударил, говоря, что я должна жить, несмотря ни на что. Он всегда принимал все близко к сердцу, мои слова, особенно, подобного рода, которые имели свое значение, которые значили гораздо больше, чем имелось в виду. — Вечность, для меня, слишком много, — первое, что пришло мне в голову. Он ведь не должен знать, иначе попытается спасти, сам направит меня к Аполлону или же пойдет к Зевсу, он поднимет всех богов на уши, но спасет меня, потому что должен… И именно это я должна предотвратить. Мне не нужен его долг передо мной, перед той, которой он дал жизнь. Мне совсем не нужны его неискренние старания, ведь это будет еще более неправильным. Тогда я сама себя убью. — Ты ведь обещала, — незамедлительно ответил он, а я опустила голову, стараясь не смотреть в кошачьи глаза. Слишком больно. — Локи, — произнесла я с полуулыбкой на устах, снова поднимая взгляд и протягивая руку, касаясь его щеки. Эта боль в его глазах отразилась в моем сердце тысячью игл, но я все равно упорно пыталась отыскать там что-то еще, — спасибо. За все, спасибо. — Ты не можешь, — прошептал в отчаянии тот, на что я продолжала улыбаться. Мне так было легче, ведь я была на грани. — Ты ведь не заставишь меня, верно? Они заставили меня убить Бальдера, ты не можешь заставить меня убить и тебя. Сигюн, не надо. Просто будь со мной, рядом, всегда-всегда. Я наполню твою жизнь красками, правда, ты никогда не задумаешься об этом, только пережди это время. Мы выберемся и тогда все станет, как прежде… — Я не хочу «как прежде», не хочу красок, не хочу чего-то ждать, Локи. Я все обдумала, и если это не сделаешь ты, то сделает кто-то другой, что-то другое, — практически неслышно под конец прошептала я, отчаянно смотря в его глаза. Улыбка померкла. Разве он ничего не понимает? Ведь потом, когда я умру, он поймет, что зря не сделал этого сейчас, зря пожалел, зря наобещал «золотых гор», все зря. — Просто убей. Ничего не имеет смысла. Судьба просто посмеялась над моим существованием, видя, что я не справляюсь с даром, но она даже не подозревала, что я встречу Бога, не могла предугадать, что он даст мне время, бесконечное количество времени. А она знала, что ничего все равно не изменится, что этот момент настигнет меня рано или поздно. Уверена, сейчас она истерично смеется, приговаривая: «Ну я же говорила». И я с ней полностью согласна. А погибнуть от руки любимого человека, от руки того, кто дал тебе это безуспешный второй шанс, не так уж и плохо, даже очень хорошо. Тем не менее, этот трикстер навсегда останется в моем сердце, в моей душе, я навсегда запомню его образ, запечатлю его профиль, улыбку в памяти навечно. Именно такова моя любовь к нему, к моему Богу. Я прижала свои руки к его, усиливая напор на грудную клетку и чувствуя, как дыхание перехватывает, а сердце начинает набирать ритм. И мне совсем не больно, нет. Мне даже приятно. Сейчас этот кошмар закончится, и я обрету свободу. Не ту, о которой говорил Зевс, а вечную и тихую. Именно ту, которая ждала меня, еще когда я умирала от болезни пятьсот лет назад. Я прикрыла глаза, ожидая, когда клинок проткнет грудную клетку, а вместе с ней и сердце, но этого все не происходило и не происходило. Резкий толчок, и оружие отлетает в сторону, а меня стискиваю в крепких объятиях. Я замерла, отчетливо слыша, как бьется мое и его сердце в бешеном ритме, как сбито его дыхание, как он дрожит. Я закусила губу, ложа руки на его спину, чуть сжимая. Он не смог, значит, все-таки я буду жить. Должна буду жить. Как и думала, он сделал тот выбор, тот путь, по которому я должна идти. И я подчинюсь, несмотря ни на что. — Ты должна жить, сколько бы я не принес тебе боли, сколько бы бед я не натворил, что бы не происходило вокруг, ты все равно должна жить. Слышишь меня?! — Практически истерично выкрикнул Бог, а я согласно кивнула. Я не могу противиться его воли, я только вещь, только слуга, только игрушка. — Как скажешь, — прошептала я, утыкаясь носом в крепкое плечо и вдыхая родной аромат зеленых яблок — интересно, почему именно яблоки? — и дома. — Пожалуйста, живи, — дрогнул его голос, а руки сильнее сжали мое хрупкое тело. Я очередной раз кивнула и услышала всхлип у самого уха, из-за чего сильнее прижалась к возлюбленному. Почему я нужна ему? Для чего? Разве мое существование что-то решает? Разве я могу что-то сделать для Локи, чего бы не могла сделать другая такая игрушка? Вряд ли. Или он не хочет подстраивать под себя кого-то другого? Слишком много времени я живу с ним бок о бок. Наверное, поэтому. Я прикусила губу, чувствуя, как накапливаются слезы в глазах, как ком встает в горле, а коленки подкашиваются — очередная истерика прямо у порога моего сознания. Я должна буду уйти. Либо умереть, либо уйти, третьего не дано, Локи. Прости меня за это. За неведение, за возможно мой эгоистичный характер, за ложь, за все. Я не хотела быть плохой подругой, я хотела помочь тебе найти много друзей, хотела быть всегда рядом, как и обещала, но мое время поджимает, и я просто не могу. Я сдаюсь, Локи, я больше не могу это терпеть. Я правда люблю тебя. Люблю до такой степени, что даже пошла на самоубийство, причем не в первый раз. Я ведь всегда любила тебя, всегда боготворила, хоть и не до конца понимала свои чувства. Я всегда знала, что нам не быть вместе, но я радовалась и тому, что просто находилась рядом, что могла помочь, что могла простым своим присутствием вызвать на твоих губах улыбку. И, почему-то, я рада, что ты не убил меня, хоть так и было бы правильно. Ты бы осчастливил меня, ведь я умерла с мыслью о том, что это сделал именно ты. И последним, кого я увидела, был бы тоже ты. Поэтому, если ты хочешь, что бы я жила, то не плачь, не кричи, не злись, но мне придется уйти от тебя. — Я буду рядом, Локи, — сказала очередную ложь, а сердце пропустило удар, по щекам пролились две соленые дорожки, но я настойчиво сдерживала эмоции, хоть и очень хотелось разнести все окружающее меня. Впервые я испытывала такие чувства, но отчетливо понимала, что мне станет легче. А завтра… А завтра все начнется с самого начала. Я снова буду гадать момент, снова попытаюсь все рассказать и снова упущу подходящий момент. Я буду врать тебе, утешать, обещать, но в тайне буду знать, что никогда не исполню ни одно свое слово. Я скажу остальным, я все им расскажу, а тебе — нет. Потому что ты хочешь, что бы я жила, и я буду жить. Я буду обманывать только тебя, буду лгать, буду улыбаться, говорить, что все хорошо и лучше просто быть не может. Я буду исполнять роль твоей вещи, собственности, игрушки; буду следовать каждому твоему слову, каждому завету. Я буду рядом, буду заставлять тебя улыбаться, шутить, как это было дома. Я снова буду собирать нашу небольшую семью за завтраком, буду делиться смешными историями и мыслями; буду злить тебя нарочно, а потом заливисто смеяться, понимая, что это в первый и последний раз. Я исполню каждое твое желание, какое бы ты не загадал мне за оставшееся время, потому что я хочу увидеть в последний раз твою улыбку, а не скорбь, горе, слезы. Ты улыбнешься мне, и я исчезну, как воздух, как песчинки в песочных часах, сливаясь с другими. Я уйду, а ты будешь продолжать существовать, зная, что где-то так же существую и я. И я буду жить. Жить в твоей памяти, в твоих воспоминаниях, в детских рисунках и картинках, в игрушках и традициях, что мы придумывали, когда были детьми. Я буду жить во всем этом, и ты будешь вспоминать меня, когда посмотришь или вспомнишь все вышесказанное. Прости. Я буду существовать только так, ведь не могу обманывать чувства, что испытываю к тебе и к окружающим. Я не смогу соврать, что люблю кого-то другого, что хочу уйти от тебя, что не люблю тебя до последнего вздоха. А ты будешь продолжать жить вместе с Тором и Бальдером — твоими верными и лучшими друзьями, и все у вас будет хорошо. Минует пару лет бессмысленных поисков и загадок, и ты забудешь меня, пожелав хорошей жизни. Правда, я надеюсь на это, потому что, зная твой нрав, ты обязательно перевернешь весь мир. Но, к сожалению, ты так и не узнаешь, что я тебя любила, мой Бог…