Tell yourself

      Больше всего за день Орихиме не любила просыпаться. Было что-то наводящее тоску в окончании сна, покидании тепла удобной кроватки, чтобы выйти в холодеющий мир. Конечно, когда она уже проснулась и оделась, её печаль улетучивалась, и утро Орихиме встречала с улыбкой на лице.       Она подняла руку, чтобы потереть глаза, как она всегда делала перед тем, как открыть их. Странно, на её лице были эти солёные и липкие следы, которые оставляли после себя слёзы. Её рот скривился в зевке, она вытянула ноги и пошевелила пальцами, развернулась и выглянула из-под всё ещё изнеможённых век.       Улькиорра лежал рядом с ней.       Орихиме сдержала громкий вскрик и быстро перевернулась на свою сторону. Что он тут делает? Это не первый раз, когда она просыпалась рядом с ним — в памяти всплыли дни его болезни, когда она ночью оставалась с ним, чтобы удостовериться, что ему не стало хуже. Однако сегодня был первый раз, когда он оказался у её кровати. По крайней мере, она так думала.       Она выглянула из-за плеча. Он всё ещё был там, его голова лежала на сложенных руках, и он дышал так, словно вот-вот проснётся. Орихиме заставила себя повернуться к нему лицом, всё ещё пытаясь вспомнить, что случилось вчера вечером. Мозг не дал никакого ответа. Всё, что она могла сказать наверняка, — она плакала из-за чего-то.       Глаза Улькиорры открылись. Орихиме смотрела на него напряжённо, в ожидании того, что он скажет что-нибудь в объяснение. Но, похоже, он удивился не меньше её самой. Затем настал момент озарения, и он быстро сел, не глядя на неё.       — Я приготовлю завтрак, — сказал он прежде, чем в спешке покинуть комнату.       Орихиме не знала, как понимать его реакцию. Она поднялась, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло бы ей помочь, но ни одно воспоминание не приходило на ум. Её сознание было похоже на изъеденный молью гобелен, и хотя с момента аварии прошло всего два дня — у неё всё ещё оставалась небольшая шишка на голове — Орихиме бесила её неспособность работать на все сто процентов.       Так как ночь для неё была потеряна, она попыталась вернуть себе воспоминания о прошедшем дне. Её усилия принесли результаты получше.       — Значит, теперь мы с тобой похожи, — сказала Нелл Орихиме, довольно улыбаясь. Они сидели за столом вместе с Юзу Куросаки, которая пришла вместе со своим старшим братом, чтобы принести поправляйся-торт для Орихиме. Юзу не могла ни видеть, ни слышать Нелл, поэтому ей оставалось только щуриться на пустое-но-всё-таки-занятое место напротив неё.       Гриммджоу тоже пришёл, и его немедленно усадили за телевизор, чтобы посильнее занять его и чтобы он не стал сеять хаос. Их поражало то, какую власть имело это устройство над ним, Ичиго же сидел рядом с ним и, кажется, даже не заметил этого.       — Чё за хрень происходит? — промычал Гриммджоу. Несмотря на его смятение, не похоже было, что он хотел получить ответ на свой вопрос.       Улькиорра стоял рядом с фотографией Соры, излучая недовольство. Орихиме дотронулась до шишки на голове и сморщилась.       — Доктора сказали, что мне не должно стать хуже, но мне кажется, что сегодня я помню меньше, чем вчера, — Улькиорра быстро взглянул на неё. — Конечно, я не думаю, что в этом дело! Я просто не такая осведомлённая. И это так странно.       — Ты помнишь шоу, которое ты устроила вместе с Доном Канондзи пару недель назад? — спросила её Юзу. Орихиме обдумала её вопрос.       — Братик Сора приходил, и Улькиорра-кун помог напугать людей, а Сообщество душ рассердилось не на шутку из-за этого. Картинки немного расплывчатые, но они хотя бы есть, — она могла расставить в хронологическом порядке имевшиеся воспоминания, но отсутствие других приводило к ненужному утомлению. Как раз этим утром Улькиорра напомнил ей, что у виртуальных питомцев села батарея, и именно поэтому он не следил за ними. Она произносила речь на похоронах, которую никак не могла вспомнить.       Здесь воспоминание обрывалось. Орихиме надела на себя спортивные штаны и футболку. Интересно, почему она была дома, а не в школе? Нелл и Гриммджоу появились днём, тогда что она делала утром?       — Госпожа Иноуэ, мы понимаем, что вы хотите и дальше посещать занятия, но если вы не помните некоторые моменты…       — Мы можем ей помочь, — предложил Исида, и его поддержала с энтузиазмом кивающая Чизуру. — Она не так сильно отстала, и, может, лёгенький опрос освежит её память, — Орихиме стояла между ними и учителем, чувство глубокой вины грызло её сердце.       — Всё в порядке! — сказала она им. — Я останусь дома и заново прочитаю учебники. Не уверена, что это поможет мне вспомнить что-нибудь, но повторное изучение может улучшить мои оценки, да? — она улыбнулась и засмеялась, заверяя их, что с ней всё в порядке, а затем рано ушла из школы.       Улькиорра удивился, когда она показалась в магазине Урахары, но он не стал узнавать у неё детали. Это в нём ей нравилось… Как и многое другое.       Её лицо запылало, когда она умывалась у раковины. Из всего, что ей надо было вспомнить! Столько важных воспоминаний потеряны, а её мозг выбрал задержать эти сантименты. Она постаралась не думать об этом. Сейчас её беспокоило лишь то, как Улькиорра оказался у её кровати. И ей казалось, что он будет волноваться, если она признается, что не понимает, что произошло.       Улькиорра почти что не обратил на неё внимания, когда она вошла в гостиную. Вчера он опрашивал её по домашней работе, когда не был занят покупателями или обязанностями на складе. Когда он не мог опросить её, этим занимался Тессай. Урахара заявил, что делать домашку слишком скучно, и решил уговорить Орихиме попытаться починить заколки.       Печально было видеть их в таком состоянии, разбитыми силой её столкновения со стеной после взрыва. Интересно, могла ли она восстановить свою память с их помощью…       Завтрак был готов, и Орихиме села напротив Улькиорры, который молча ел. Урахара дал ему выходной, предположительно, чтобы он приглядывал за ней. Бесит. Она не инвалид; за ней не надо присматривать или беспокоиться, что она подожжёт квартиру — хотя, может, подожжёт. Если она не помнит, что случилось перед тем, как она пошла спать, то почему она должна помнить, как положила что-то в духовку?       — Не плачь, женщина. Ты поправишься со временем, — Орихиме посмотрела на Улькиорру. Он продолжал есть, как обычно, спокойно и тихо, а вот по её щекам текли слёзы, которых не было минуту назад.       — Чувствую себя по-дурацки.       — Ты помнишь наш разговор, когда ты так перенапряглась, что довела себя до болезненного состояния? — Улькиорра отложил палочки.       — Мы много раз разговаривали…       — Хватит оправдываться и думай. Я говорю об одном конкретном.       Орихиме теребила пальцами нижнюю часть своей футболки. Перенапряжение, наверное, связано с экзаменами. Она помнила тот разговор, потому что именно тогда Улькиорра отдал ей деньги, которые заработал в магазине Урахары.       — Ты сказал, что нет ничего такого в желании доказать свою силу, но также нет ничего неправильного в том, чтобы попросить помощи.       — Ты не просила помощи, — произнёс Улькиорра, — и ты уже попыталась отговорить своих друзей помочь тебе.       — Я знаю, — Орихиме склонила голову. — Почему ты всегда прав?       — Я не всегда прав, — напомнил он ей. Она скривила губы в улыбке, вспомнив столкновение их взглядов в Уэко Мундо.       — Спасибо, — сказала она и добавила бы ещё что-то, если бы к ней не вернулась память.       Улькиорра собирался пойти к себе в комнату. Была уже почти полночь, и он остановился перед её комнатой, чтобы убедиться, что ей ничего не надо. Она подозвала его к себе, затем попросила сесть на край кровати, когда он неловко стоял рядом с ней. Сначала Орихиме ничего не сказала, но через минуту она взяла руку Улькиорры и заняла себя разглядыванием его пальцев.       — В последнее время у тебя какое-то собственническое отношение к моей руке, — отметил он.       — Тебя это раздражает?       — Нет. Но я должен признаться, что не понимаю, почему она тебя так интересует, — Орихиме продолжала молчать, поэтому ему пришлось намекнуть ей, чтобы она снова заговорила.       — У меня бардак в голове, — прошептала она. — Столько всего исчезло. И я знаю, что это прозвучит глупо, но у меня такое чувство, что… — её глаза наполнились слезами. — Я боюсь забыть то время, которое мы проводим вместе. Я боюсь, что если отпущу тебя, то потеряю ещё больше этих воспоминаний, а я не хочу этого. Это ведь нечестно по отношению к тебе, Улькиорра-кун.       — Это ты здесь раненая, — нахмурился он, — а беспокоишься о том, что будет несправедливым по отношению ко мне?       — Прости, я забыла.       — Достаточно. Ты сделала это не специально. Это неважно.       — Нет, важно! Что если забуду о том, когда ты вернулся? Что если я проснусь завтра и не пойму, почему ты здесь? — она начала всхлипывать.       — Ведёшь себя, как истеричка, — сказал Улькиорра, пока она рыдала. — Доктор Квинси сказал, что ты не должна потерять больше памяти. И если он ошибся, и ты начнёшь всё забывать, никто не будет стоять без дела и позволять этому происходить.       — Я знаю, но мне так страшно! — вскричала она, притягивая его руку ближе, слёзы стекали на его кожу. — Мне так страшно…       — Ты выбираешь себе очень странные страхи… — Улькиорра уставился на неё сверху вниз.       Смущаясь, она продолжала плакать, не в силах остановиться. Она понимала, что это неразумно, но она имела право бояться. Часть её жизни пропала: важные части, незаменимые воспоминания и ощущения. Она больше не могла терять. Она не хотела возвращаться к тому, как всё было до того, как Улькиорра появился в парке тем дождливым днём.       — Т-ты останешься со мной? — спросила она его, осознав, что раньше никогда не задавала этот вопрос; она просто привела его домой.       То, что Улькиорра остался с ней, и было его ответом. Возможно, он не собирался вот так засыпать. Этим объяснялось его смущение с утра, но он же остался, держа её руку всю ночь.       — Улькиорра-кун.       — Да? — он снова взглянул на неё.       — Я никогда не понимала, почему ты тогда давно пришёл ко мне… Но я рада, что ты это сделал.       Она взяла свою чашу и снова начала есть, оставив Улькиорру с потоком слов, вертевшихся на языке. «Нет, — подумал он, — сейчас не время всё это говорить. Не сейчас, когда она может всё забыть».       Если он когда-нибудь наберётся смелости сказать ей, что именно она является причиной, по которой он живёт, то ему потребуется её безраздельное внимание.