Поющий Койот

День начался с того, что я в первом же взятом со стола свеженьком бухгалтерском отчёте обнаружил несостыковку. Подумав о том, что пришло время заглянуть в бухгалтерский отдел, я, подхватив пиджак, туда и направился. Встретили меня паника на лице секретаря начальника отдела и льстивая улыбка самого начальника. Естественно, что я заподозрил неладное. Несостыковку в отчёте мне объяснили опечаткой. Я не поверил, потому что слишком странной была ошибка для опечатки. Мне как будто пытались намекнуть на то, что в бухгалтерии не всё гладко. Так что я, немного задумчиво помолчав, не забывая сверлить начальника отдела подозрительным взглядом, решил убить двух зайцев одним выстрелом. И приказал провести полную инвентаризацию имущества Вонголы. После этого на пару мгновений лицо начальника отдела вытянулось, а в глазах мелькнул страх. Это, естественно, не оставляло сомнений в том, что кто-то проворовался. Но должен отдать начальнику должное: с эмоциями он справился очень быстро. И если бы не моё умение подмечать малейшие детали, и наличие интуиции - я бы, несомненно, пропустил всё это мимо себя. Главбух Вонголы начал переубеждать меня, что в инвентаризации нет необходимости, практически с пеной у рта. Я выслушал его аргументы, и сказал, что инвентаризация нужна не потому, что в ней есть необходимость, а потому, что я так хочу. И вдобавок поинтересовался, по какому праву он смеет оспаривать приказы непосредственного начальства. В ответ на это мне мягко сообщили о том, что я слишком неопытен в его сфере деятельности, посоветовали не вмешиваться и довериться опытному профессионалу, знающему своё дело, то есть ему. Этого, уже донельзя раздражённый я, не выдержал и, извинившись перед начальником бухгалтерии, звякнул штатному Варийскому Принцу. Счастливый Бельфегор заявился в компании с подчинёнными, спустя всего двадцать минут после звонка, и сходу кинулся обниматься. Рядовые Варии поклонились мне, и после того как я щёлкнул пальцами, скрутили бывшего начальника бухгалтерии предварительно заткнув ему чем-то рот, и потащили на выход. Принц скользнул следом за подчинёнными, на глазах у всей бухгалтерии демонстративно облизывая ножи и громко в подробностях расписывая то, как именно он будет вести допрос. Публика икала и нервно сглатывала. После того как представители Варии удалились, я собрал бухгалтерию и на примере бывшего начальника доходчиво объяснил подчинённым, что либо они верны Вонголе и непосредственно мне, либо я им выписываю билет в один конец «застенки Варии - Ад». Бухгалтеры побелели ещё сильнее и послушно закивали. После этого я поинтересовался о том, кто составлял отчёт для меня. Вперёд вышел довольно-таки молодой мужчина, с умным взглядом, производивший впечатление подавляемого всеми, затюканного программиста. Я поблагодарил его за верность, поставил всем в пример и, широким жестом души, назначил новым начальником бухгалтерии. Он пару мгновений шокировано хлопал глазами, потом в его очах появилась подозрительность. Видимо ожидал, что я скажу, будто бы это шутка. Но поняв, что я абсолютно серьёзен, он поклонился, и поцеловал кольцо Вонголы, не опускаясь на колени и не унижаясь, что меня очень порадовало. После этого он смущённо сказал, что не уверен в том, что справится с возложенной на него ответственностью. Я утешил его, напомнив, что на мне висит вся Вонгола, не смотря на то, что мне неполных семнадцать. Новый начальник понятливо заткнулся. После этого я занимался тем, что инструктировал нового главбуха, попутно составляя план по реорганизации бухгалтерии, тут же запуская его в производство. Короче занимался тем, чем мне по статусу заниматься лично не положено. Вот только, те, кому положено этим заниматься, сейчас были сильно заняты тем, как бы выжить на заданиях или на тренировках с Варией. М-да… Новый начальник отдела вносил интересные предложения, так что, следуя правилу «инициатива наказуема», я приказал ему провести реорганизацию самостоятельно, учитывая мои пожелания и требования. Но, само собой, не без моего контроля. Через полтора часа отзвонился Бел, сообщив, что предатель раскололся и уже казнён. Так же он сообщил о том, куда переводил бывший главбух ворованные деньги. Интересным оказалось и то, что он сдавал в аренду один из отдалённых и заброшенных особняков Вонголы за немыслимую сумму. Я поразился его наглости. Перед уходом я сообщил всей бухгалтерии о том, что с ним стало. Чтобы не расслаблялись. Естественно, новость об этом быстро разлетелась по семье, так что подчинённые с грешком перед Вонголой в экстренном порядке становились верующими и начинали молиться, а кое-кто паковал манатки. Правда таких идиотов находилось немного…. Остальные же начали работать сверх нормы по примеру нового главбуха, чтобы выслужиться передо мной и сильно подняться по карьерной лестнице. Наивные, или иначе: Блажен, кто верует. Новый главбух единичный случай, потому что мне нужен был новый начальник, а заместители старого наверняка поддерживали его идеи, и доверия к ним не было. А после бухгалтерии у меня были две встречи с Боссами альянса. С очень-очень нудными и дотошными Боссами. Которые ну очень раздражали. Естественно, что мне не доверяли благодаря многим факторам: начиная от возраста, заканчивая тем, как именно я стал Десятым. Подозрительность и дотошность из-за этого порою зашкаливали. А ещё Боссы альянса явно привыкли вить из Тимотео верёвки, и, видимо, надеялись, что и на меня они смогут давить. Ха! Три раза. Не на того напали. В общем, ко мне присматривались и оценивали. Однако я стоически вытерпел эту пытку, и к обеду сумел освободиться. Ну как освободиться? Просто сумел выкроить время на то, чтобы глотнуть кофейку и разжиться репетиторами по языкам для своих Хранителей. В конце концов, для их статуса знание японского языка, и поверхностного знания итальянского – крайне мало. Им нужно было, как минимум изучить углублено итальянский, и английский. Но я щадить их не стал, так что через пару месяцев они заговорят ещё и на испанском, португальском, немецком, французском и арабском. Потом дам им отдохнуть и заставлю изучать самые сложные языки: китайский и русский. Почувствовал бы себя садистом, если бы сам не знал все эти языки, да и ещё несколько в придачу, такие как греческий, латынь, хинди и суахили. Да, меня можно назвать полиглотом. Но я убеждён, что им может быть каждый. Если вдалбливать в сознание язык тем же способом, которым вдалбливал в меня их Волк. Зато теперь я смогу сбежать в почти любую страну, и спрятаться в её самой глубинке. Там, где даже Занзас не найдёт. И это козырь в рукаве! После обеда же, я вновь зарылся в макулатуру. Естественно, что к ужину я, подрастрепав нервы, ходил как сомнамбула. Правда, раздражался от любой мелочи. Будь то цвет ковра под ногой, или куфуфукающий под иллюзией Мукуро. Поэтому после ужина, чтобы избежать взрыва, точнее срыва, я решил наведаться в клуб Фортучи. Однако планам моим было не суждено сбыться. Только-только я заскочил в комнату для того, чтобы переодеться, как ко мне ввалился усталый, потрёпанный и даже мрачный Такеши. Ну как ввалился? Без стука вошёл в комнату, по своему обыкновению потоптался у двери, и, убедившись, что я у себя, уверенно скользнул вглубь комнаты, закрывая за собой дверь, как будто его не только приглашали, но и долго ждали. После чего плюхнулся на уголок кровати и стал наблюдать за тем, как я роюсь в шкафу. Его глаза так и кричали: За что? Похоже, Скуалло относится к моей просьбе более чем серьёзно, и гонял мой Дождик сильно. В этом месте я просто обязан заметить, что слуги в главном особняке Вонголы в разы менее заботливые, относительно моих. И если в моём особняке мои вещи всегда висели и лежали так, что их было очень легко найти, то здесь…. М-да…. Было бы свободное время, разложил бы всё сам, и поставил образцово показательный шкаф в пример слугам о том, как нужно раскладывать вещи. Но сказать, что я по уши в делах – всё равно, что молчать в тряпочку. Так что мне приходилось тратить время на розыски той или иной вещи. Да-да, снова отмечаю, что одеваюсь как баба. Но я всегда трепетно относился к собственной внешности. У меня как у Занзаса комплекс из-за шрамов по всему телу. И если Босс Варии из-за них предпочитал вообще не смотреться в зеркало, то я наоборот. К тому же и учитель меня приучил к тому, что человек моего статуса всегда должен одеваться с иголочки и выглядеть так, как будто только что из салона красоты. Я не понимал, зачем это нужно, но Волка тоже к этому приучали в детстве, так что решил отмалчиваться. Весь смысл этого до меня дошёл только, когда мне прочитали его завещание и когда решил всё-таки стать Боссом Вонголы. В общем, я рылся в шкафу, лишь краем глаза посматривая на своего посетителя, и, зачем бы он ни пришёл, собирался по быстрому его сплавить. - Пришёл жаловаться на жизнь, на Скуалло, или меня обвинять? – Поинтересовался я. - Не то и не другое, просто в твоём присутствии расслабиться проще и отдыхается быстрее. - М-да? Тогда вынужден тебя разочаровать. Я собираюсь свалить на ночь отсюда, потому как если останусь, то сорвусь. Мне сегодня тоже нервы потрепали. - А куда ты собрался? – В голосе Ямамото я услышал грусть. - Не имеет значения. – Лаконично ответил я, наконец-то, выуживая с самой нижней полки толстовку цвета мокрого асфальта с глубоким капюшоном и карманом-кенгуру. Эту кофту я ни разу не носил. Её для меня где-то раздобыл Рамиро, к моему возвращению в Италию. Я приметил её ещё у себя в особняке, и когда искал её в шкафу, всерьёз опасался того, что мне её в багаж не положили. А мне прям, приспичило, одеть её сегодня и сейчас. Рытьё в шкафу сильно меня разозлило, и я заторопился, для того, чтобы покинуть особняк до взрыва эмоций. Поспешно расстёгивал пуговицы на сорочке, и сдёргивал её, для того чтобы в следующий момент замереть и остановиться от задушенного оха, позади себя. Я медленно развернулся, и краем глаза заметил в отражении зеркала, что иллюзии у меня на спине нет. Досадливо поморщившись, я только сейчас понял, что потерял контроль над Туманом. Когда? Оставалось только гадать. - Тсуна, что это? – Сглотнув, спросил Такеши. - Шрамы, мой милый Дождик, шрамы. – Вздохнув, пояснил я очевидное. - Откуда? - По-моему это, не имеет ни какого значения. - Тсуна. – Я снова вздохнул. - Ты ведь не отстанешь, так? – Такеши упрямо помотал головой. – Это история моего детства, и причина того, почему я стал таким. - Тсуна… - Ну чего тебе ещё? – В глаза я приятелю смотреть как обычно боялся. Боясь увидеть в них жалость. - Это ведь не всё от меча. Я знаю, как выглядят шрамы от мечей. А ещё они выглядят так, как будто ты долго рос вместе с ними. То есть получил их в раннем детстве. - Чего ты прицепился к моим шрамам? – Резко и раздражённо бросил я, поспешно отворачиваясь и натягивая кенгуруху. Но мне снова не дали завершить начатое. К одному из моих шрамов прикоснулись прохладные пальцы, и меня словно молнией пронзило. И потом эти же пальцы заскользили по самому длинному шраму, тянувшемуся вдоль позвоночника. Я медленно повернулся, и встретился взглядом с карими глазами своего Дождя, в которых сверкал лихорадочный блеск. Именно это стало спусковым крючком, и сорвало все мои ограничители. – Такеши, ты нарвался. – Хрипло произнёс я, отбрасывая кофту, впиваясь ему в мягкие губы, и чувствуя затуманивающее рассудок безумие. Я сорвался. И Ямамото просто попался мне под горячую руку. Сорвался так, что не остановить. Но он сам виноват! Не надо было касаться моих эрогенных зон, шрамов, когда я и без того на взводе. Я совсем не удивился, когда после пары секунд ступора, Такеши не уверенно и неумело, но стал отвечать, охотно подаваясь навстречу моим ласкам, и даже требуя большего. Мне это было уже глубоко безразлично, и если бы мой Хранитель стал бы сопротивляться – просто изнасиловал бы. И никто ничего поделать бы с этим не смог, потому что я слишком долго пробыл на дне, среди грязи мафии. И привык быть такой же грязью. Углубил поцелуй, и во всю расхозяйничался в его рту языком. Когда нам перестало хватать воздуха, я перешёл на шею, оставляя яркие следы от засосов, и попутно освобождая и себя, и Такеши от лишнего тряпья. Повалил на кровать, прикусил мочку уха, прошёлся языком по ушной раковине, и услышал тихий, но жутко развратный стон. Остатками сознания осознал, что всё-таки не до конца сорвался. Остановиться я уже не мог, но меня сильно сдерживал тот факт, что Такеши вероятнее всего был девственником. Если бы это было не так, он бы уже кричал, а не стонал. Мельком заглянул в глаза своему… любовнику, и, разглядев в них только пелену возбуждения, и нарастающего желания – не стал даже пытаться остановиться. И продолжил дело. Вернее приступил к телу… Целовал, лизал, кусал, ласкал, гладил, заставляя его стонать всё громче, выгибаться под моими руками всё сильнее, и подаваться на встречу всё требовательнее. Попутно отмечал, что тело у Дождя в меру подкаченное, кожа бархатная, и шрамов почти нет, что для парня его возраста редкость. У него были только относительно свежие шрамы, которые он получил, уже общаясь со мной. На мой явно не адекватный взгляд я посчитал странным: мой новый любовник так сильно желал меня, что полностью раскрепостился, но стоило мне раздвинуть его ноги, как он неуверенно сжался. У меня, конечно, пелена безумия немного спала, поэтому я зарылся рукой в его волосы и резко сжал. Боль отрезвляет, и это позволило моему Дождю немного прояснить разум. - Такеши, я уже не смогу остановиться. Сопротивляться мне ты не в состоянии, поэтому лучше расслабься и доверься. Иначе я тебя просто изнасилую. А это неприятно и больно. – Это сказал я ему. Не знаю, понял он, о чём я говорил или нет, но всё-таки расслабился. Это позволило мне начать растягивать его. Когда понял, что сдерживаться больше не могу – придавил Такеши к кровати своим телом, чтобы не дёргался, устроился между его ног, попросил вдохнуть поглубже и резко вошёл на всю длину. От чего Дождь сильно зажмурился и до крови прикусил губу с внутренней стороны. Я не смог ждать пока охрененно тесный, тугой, узкий, ещё не растраханый любовник привыкнет к новым ощущениям, и стал двигаться, невесомо касаясь рукой его члена, и поглаживая напрягшийся живот. Он стоически терпел боль, хрипло постанывая. Впрочем, недолго, так как я довольно-таки быстро нашёл правильный угол, и заветную точку с некрасивым названием. Сигналом этому послужил вскрик Ямамото, и его же попытка сильно выгнуться. Я вдавливал свой Дождь в кровать так, что та жалобно поскрипывала. И после хриплого: «Прошу, только… н-не останавливайся… ха-а… Быстрее», - лишь скалился и послушно взвинчивал темп, почти до верха своих возможностей. Оргазм пришёл к Такеши неожиданно. Он особо громко застонал и снова сильно выгнувшись, излился мне в руку, разбрызгивая семя между нами. Я же продолжал вдалбливаться в податливое тело, приближая развязку и для себя. Которая и наступила через несколько мгновений, прокатившись по телу волной оргазма. Тело моментально расслабилось, наполняясь приятной истомой, и я ткнулся Такеши в ключицу, давая возможность отдышаться и себе, и ему. Существует только два способа сбросить скопившееся напряжение: Хороший бой, и секс. Хотя нет, скорее: повысить по максимуму уровень адреналина в крови, любым способом. Неважно секс, бой или прыжок с парашюта. И для меня ещё выплёскивания накопившихся эмоций посредством игры на музыкальных инструментах. Однако для музыки нужны особые эмоции, и раздражение, к сожалению, не была одной из них. Но всё равно, большую часть напряжения я уже сбросил… В воздухе ощутимо пахло сексом. - Я люблю тебя, Тсуна. – Выдохнул Такеши, куда-то мне в ухо. Меня, словно обухом топора ударили. Безумие спало… нет, окончательно слетело с моего разума. Сознание тут же прояснилось, потому что это позвучало очень неожиданно. У меня, конечно, были подозрения, тем более что и Цуёши намекал, да и Занзас говорил об этом почти прямым текстом, но всё равно я до последнего не хотел верить. Как говориться: надежда умирает последней, да? Она вот-вот выдохнет в последний раз. И что мне сейчас было делать с его чувствами? Вопрос на засыпку. Решил оставить размышления в стороне, и отвлечься, и отвлечь. Я приподнялся, и снова поцеловав Такеши, прошептал: - Тш-ш, потом. Всё потом. Я ещё не насытился тобою. – Рыкнув добавил я. Думать о любви, мне сейчас хотелось в последнюю очередь. А тем более объяснять, что, скорее всего, банально неспособен на любовь. Так, нет. Решил думать об этом завтра, когда придётся объясняться. А сейчас… Как же всё-таки хорошо! Уснули мы далеко за полночь.