Поющий Койот

Я просто сидел на шикарной кровати, спиной вжимаясь в своё Небо, и наслаждаясь этими объятиями. - Такеши, что тебя гнетёт? – Внезапно спросил Тсуна. - О чём ты? – Недоумённо поинтересовался я. - Ты какой-то… потерянный, что ли. Уже недели две как. Вроде и с нами, а вроде и нет. Мысли у тебя то и дело уплывают куда-то далеко…. - Всё нормально. Не обращай внимания. - Запинаешься на ровном месте. – Словно не слыша меня, продолжил перечислять Тсуна. - Говоришь невпопад. Да и вообще всё время молчишь. Обижаешься на мелочи, на которые раньше бы рассмеялся. В особые моменты ты вообще на приведение походишь. Это даже Реохей заметил. Я даже и слова ни скажу о том, что если бы всё было «нормально», ты бы не устраивал мне таких истеричных демаршей, как вчера. - Тсуна, уверяю тебя, всё хорошо. – Настаивал я. - Такеши, ни один наш поступок, действие, или эмоция не возникают на ровном месте. На всё есть определённые психологические причины, которых мы сами бывает и не замечаем. Но они есть. Почему человек курит? Почему человек заболел неизлечимой болезнью? Почему человек счастлив? Почему он отказывается от определённой пищи? На всё на это есть причины, скрытые в наших мыслях. Курит – это нервное, чаще всего связанное с негативными взглядами на мир. В семье, например, проблемы, или с материальным положением, или девушка бросила. Болен – захотел, чтобы пожалели, или же всё вокруг кажется таким дерьмом, что жить совершенно не хочется, или кажется, что ты никому не нужен и тебя никто не любит, или ещё какая-нибудь дрянь в мыслях застряла. Она запустила процесс самоуничтожения в организме и… исход известен. Счастлив – это внутренняя гармоничность, благодаря которой даже то, что обычно кажется негативным, воспринимается положительно. Ну а почему человек внутренне гармонизировался – другой вопрос. Почему отказывается от пищи – скорее всего, в мозгах засела уверенность, что это невкусно или вредно, скажем, вызывает какую-нибудь болезнь, аллергию, к примеру, то есть вызывает неприятные ощущения, от изжоги до удушья. Что угодно можно обосновать с точки зрения логики и психологии. Вот и с тобой. Раз ты часто уходишь в себя, и выглядишь потерянным, значит, скорее всего, тебя мучает вопрос, или вопросы, о которых ты никогда раньше не задумывался, но ответы на них важны для внутреннего равновесия. Кроме того, мою интуицию ещё никто не отменял. Я чувствую, что тебя что-то гнетёт. - Ты никогда не рассказываешь нам о том, что гнетёт тебя. Почему я должен?! - Не правда. Очень редко, но рассказываю. И… я не рассказываю потому, что вы всё равно не сможете помочь. Так зачем забивать вам головы всякой бредятиной, что вертится в моих мыслях? – Вопросительно вскинул брови Босс. - Но ты другое дело. Я могу помочь…. - Ты не можешь этого знать! – Немного раздражённо ответил я, получив в ответ ещё более крепкие объятия. Я чувствовал поддержку, и немую просьбу. Да и поделиться хотелось с кем-нибудь. А с кем, как не с Тсуной? Но…. Но мы тоже хотим ему помочь! Я хочу! Откуда он может знать, можем мы помочь или нет? В конце концов, мы ведь и просто поддержать можем. - Но я знаю. – Спокойно ответил он. – Ты ведь знаешь, с моими возможностями я могу решить практически любую физическую проблему. И психологическую тоже. Ты не знаешь, но в Варии если Бельфегора называли штатным Принцем, или Потрошителем, Скуалло штатной Акулой, то меня штатным Психологом, или Неугомонным. – Я услышал смешок Босса у уха. И тоже хмыкнул: вот уж действительно «неугомонный». - Такеши…. – Просяще произнёс он. А может он и прав? Тсуна вздохнул. – Как с друзьями я бы поделился с вами всеми своими проблемами. Но вы мне не только друзья, но ещё и подчинённые. Скажем, ты можешь представить себе, как хозяин хлеба-булочного завода, делится проблемами, как в бизнес сфере, так и на личном фронте… ну скажем с пекарем, работающим на него? – Ну и сравнение он подобрал! Однако я действительно не мог себе такого представить. Вернее мог, но только если они друзья. И то, хозяин вряд ли станет делиться проблемами бизнеса с пекарем, даже если он его друг. Проблемами личного характера, ещё куда не шло…. – Вижу, ты понял. Вы, конечно, рангом повыше, чем простые пекари. Вы что-то вроде начальников отделов, или директоров, или акционеров. И вам можно сказать больше, чем рядовым. Так как вы друзья – можно не скрывать особо, что проблемы есть. Но вы всё равно остаётесь подчинёнными. - Я чувствую, что ты и прав и не прав одновременно, Тсуна. Но в чём именно я не понимаю…. – И правда, что-то вертелось, но ухватить это я никак не мог. - И не нужно. Сейчас вопрос в другом. Ты расскажешь добровольно, или мне тебя пытать? – Глаза моего Неба зажглись хитрым, азартным, нехорошим огоньком. Меня передёрнуло, но сдавать позиции так просто я не собирался: - Почему это так важно? - Ты киллер. И при нашей работе у нас не должно быть никаких психологических заковырок. Потому что они подтачивают разум, и это может сыграть плохую шутку в решающий момент в бою. Например, помнишь свой бой с Асари Угетсу, за его признание? – Я кивнул. – Твой разум тогда был в смятении из-за проигрыша ранее. Поэтому ты не мог понять действий противника, не мог сосредоточиться. И чуть не проиграл. – Я понимал, о чём говорит Босс и был полностью согласен. – А ещё я просто беспокоюсь. Как друг. – Это всё и решило. Я вздохнул, собираясь с мыслями, а потом заговорил: - Когда ты вчера играл на скрипке, мне почему-то вспомнилась мама. И с тех пор она не покидает мои мысли. Я вдруг осознал: все, что у меня есть о ней – это смутный образ, талисман, знание о том, что она погибла, и её последние слова. Я даже не знаю, от чего именно она погибла. – Начал рассказывать я. – Отец сжёг все её вещи и фотографии. А может, не сжёг, но спрятал. Я совсем её не помню. Отец…. Мысли о нём же не дают мне покоя уже чуть больше недели. Я просто, как ты всё время нас учишь, пытался проанализировать свою жизнь, и заметил много странностей в поведении отца. Потому и внезапно осознал: о нём ведь я тоже знаю лишь то, что узнал за жизнь с ним. А что было до того? Как он познакомился с мамой? Почему решил открыть суши-бар и додзё? Чем он занимался до этого? Где учился владению мечом, и для чего? Почему так легко принял моё решение стать частью мафии? И так далее. Я понял, что ничего о них не знаю. Не знаю о своей семье. А ты помнишь, что нам внушали в школе, в Намимори? Родителей, тех, кто дал нам жизнь, нужно почитать больше, чем себя. А прошлое своей семьи нужно помнить и чтить. Ведь если у дерева нет корней, или они засохли – у дерева нет будущего, потому что рано или поздно, но оно тоже засохнет, или его съедят грибы. Это и не даёт мне покоя. Ощущение, что я наплевал на семью…. – Я вздохнул, хотя скорее всхлипнул: - Отец всегда делился со мной своими проблемами. Но все они касались только нашей жизни в Намимори, и суши-бара. О себе отец никогда не рассказывал. А я не спрашивал, веря в то, что захочет рассказать – расскажет. Или раз не рассказывает, значит либо я не должен знать, либо эти воспоминания болезненны. В конце концов, он ведь имеет право на тайны. Но сейчас…. Это не простое любопытство или интерес. Я чувствую, что это слишком плотно связанно с моей нынешней жизнью. И прошлое отца, и смерть матери. Это как белое пятно…. – Я замолчал. Молчал и Тсуна. То ли собираясь с мыслями, то ли не зная, что сказать, то ли что-то решая. Я почувствовал тёплые губы где-то между плечом и шеей. От этого ощущения по телу волной пробежались мурашки, заставляя меня ещё сильнее вжаться в Тсуну. - Обычно я не лезу в семейные отношения…. – Неожиданно прозвучал голос Тсуны, когда я уже перестал надеяться его услышать. – И Цуёши я дал понять, что знаю о его прошлом. Но он меня ни о чём не просил, и никаких обещаний я ему не давал. Поэтому спрошу только одно: ты уверен, что хочешь знать? - Конечно! – Воскликнул я. Босс заглянул мне в глаза, что-то буркнул, а затем решительно щёлкнул пальцами. Рядом с нами появился небольшой ящик со странным замком. Босс пододвинул его к нам поближе, и стал снимать свою серьгу в виде волчьей головы. Я понял, что эта серьга и есть ключ к замку. Тсуна вставил волчью морду в замочную скважину, и сделал ею несколько оборотов. Замок щёлкнул и раскрылся, и Босс вернул серьгу на место. После чего зарылся в ящик, и несколько секунд спустя уже протягивал мне простую чёрную папку. Я принял её и вопросительно посмотрел на Босса. – Я не копался в вашем прошлом, в вашей жизни. Но о жизни ваших семей я был обязан знать. Чтобы не возникло проблем, или ещё чего…. Я не сумел найти информации только о семье Хибари. Якудза хорошо кроет своих, и информация о семье нашей Тучки у меня появилась только после визита Содзи и Тикагэ. – Пояснил он. Чтож, раньше я бы, пожалуй, не понял, и начал бы обвинять Тсуну. Хотя бы про себя. Но покрутившись несколько месяцев в мафии, я понимаю, что это очень даже оправданная страховка. Он действительно не мог не проверить…. Я перевёл взгляд на папку. Она была подписана явно рукой Тсуны на итальянском языке. В правом верхнем углу была только одна надпись: «Ямамото». - Читай. Там есть ответы на большинство твоих вопросов. И нет только того, о чём могли знать исключительно твои родители. – Говорил Тсуна, пока я открывал папку…. Читал страницу за страницей и не мог поверить своим глазам. Мой отец оказывается известный якудза, и тоже киллер, а дед был главой целого синдиката. Отец был его наследником и правой рукой! А ещё они были потомками Асари Угетсу! Не зря я был так похож на него… В папке было много информации о синдикате, о том, как он возник, и вообще история моей семьи. Некоторые сведения были о временах основания Вонголы! Но это всё было мне не столь интересно. Если что, я мог посмотреть её позже. Тсуна вряд ли бы отказал. Так что я особо вчитывался только в более современную историю… За два года до моего рождения синдикат деда начал по неизвестным причинам разваливаться изнутри. И к моменту моего рождения полностью развалился. Дед исчез бесследно, но вероятнее всего он просто был мёртв. Отец же исчез для мира якудза за полтора года до этого…. А мама была учительницей. Преподавала историю. Последнее место её работы была одна из частных школ Токио. А уволилась она в то же время, что и отец ушёл из якудза. Наверное, тогда они познакомились или решили пожениться…. Переехали в Намимори, открыли бар и додзё. И вскоре на свет появился я. Пять лет ничего не происходило, или Тсуна просто не нашёл об это сведений, а затем на меня и маму начались покушения. В папке были копии врачебных карточек, и копии полицейских дел. Оказывается и я и мама не раз попадали в больницу…. Но я этого не помнил! Я так понял, что у отца были враги, и они хотели отомстить. Кажется, отец убил брата одного из лидеров мелких кланов якудз, и отрубил этому самому лидеру руку. Вот он и хотел отомстить. Тут были, судя по всему, оригиналы отчётов о слежке за всей моей семьёй и домом тех якудза. - Тсуна, откуда всё это?! – Спросил я. - О твоих предках по отцу - копал на месте событий, почти буквально выдирая информацию из глоток очевидцев. Бумажки там же собирал. А о жизни в Намимори и о матери - якудза помогли. Полицейские отчёты и медицинские карточки они мне доставали. А оригиналы отчётов банды…. Они были конкурентами наших Тайгасу-но-точи, вот их Босс и дал мне задание уничтожить. На папку с отчётами о слежке я случайно наткнулся. Там немного. Слежку они сняли спустя несколько месяцев после смерти твоей матери. - Ты хочешь сказать…? - Да. Они всё-таки отомстили. Слежку сняли, когда убедились в том, насколько сильно горюет твой отец. В последнем отчёте описана сцена, как Цуёши ударил тебя. – Голос Босса спокойный, слегка отстранённый и немного грустный. Я повернулся к нему лицом, желая посмотреть в глаза, но увидел в них лишь отрешение и дымку воспоминаний. Но было ощущение, что собственные мысли не мешают ему отслеживать и моё душевное состояние, после таких новостей. – Хорошо, что они вашу семейную сцену до конца не досмотрели. Иначе увидев, как Цуёши начинает извиняться перед тобой – они бы поняли, что ты тоже ему дорог не меньше. И укокошили бы и тебя. - Я кивнул, соглашаясь, и перевернул несколько страниц в папке. Взгляд наткнулся на красивый, каллиграфический почерк Тсуны. Мелкими буквами, на нескольких листах формата А-4, на испанском языке от руки была описана авария. Авария, в которой погибла мама. Так значит, это всё же была авария…. Я либо слишком плохо знал испанский, либо написано было чересчур мелко, но понял я лишь то, что авария описана в мельчайших подробностях…. Как будто писал это человек лично присутствовавший… - Босс, - Обратился я к Тсунаёши, проглатывая подступивший к горлу комок, и слегка подрагивающей рукой показывая ему листки. – Я мало что понял из написанного, но откуда ТАКИЕ подробности?! – Тсуна впился мне в глаза внимательным взглядом, словно читая мысли и душу. Хотелось отвести взгляд, но я был заворожён искрами дикого огня, танцевавшими в его глазах, и как будто приморожен ими словно прорывом точки ноля. Шевельнуться не мог, до тех пор, пока после нескольких минут молчания Босс не произнёс: - А я был свидетелем. – Прозвучало как приговор, подтверждая мои подозрения. – Правда, вспомнил об этом, только увидев папку с отчётами чуть больше года назад. - Сви-де-те-лем? – Переспросил я. - Да. А ты ведь совсем не помнишь тот день, да? – Я помотал головой из стороны в сторону. – Ты тоже был свидетелем. - Тсуна…. Я этого не помню. Почему я не помню тот день? – Больше у себя, чем у Босса спросил я. Тсуна пожал плечами: - В шоке, наверное, был. И сознание защитило тебя от подобного потрясения. - Я хочу вспомнить. – Упрямо сказал я, вспоминая, что не так давно Мукуро рассказывал о том, что обладатели Тумана могут показывать, или смотреть как свои, так и чужие воспоминания. Тсуна владел Туманом. - Такеши… - Устало вздохнул Тсунаёши, видимо, не желая будоражить не радостные воспоминания… или по какой-то другой причине. Но я ДОЛЖЕН был знать. - Ты ведь можешь показать мне? – Спросил я, требовательно и заискивающе глядя ему в глаза. - Ты ведь не отстанешь, да? – Я помотал головой. – Хорошо…. Не обвиняй меня потом, если кошмары замучают. Я покажу тебе эту историю с начала. Правда, от своего лица. В твои воспоминания я не полезу. – Он выпустил меня из объятий, встал с кровати, и начал одеваться, взглядом предложив мне то же самое. На мой вопрос, зачем это нужно, он ответил, что так будет удобнее. Я пожал плечами и тоже натянул брюки и накинул рубашку. Тсуна предложил мне удобно устроиться в кресле, после чего подошёл ко мне, аккуратно пальцами приподнял моё лицо за подбородок, чем заставил смотреть себе в глаза… В его карих очах искры дикого, необузданного и первозданного огня, разгорелись, становясь целым пожаром. Странное и страшное пламя это было. Ни гармонии Неба, ни ярости, а то, которое существовало до разделения на типы. Хотелось назвать это пламя Хаосом. К этому дикому пожару примешивалось пламя Тумана. Вместе они словно играли, смешиваясь и танцуя. И это меня заворожило. Я не мог оторвать взгляда, и постепенно меня словно затягивало в тёмный провал глаз своего Неба. Прошло несколько секунд или часов, не знаю, прежде чем я понял: вокруг темнота, и нет ничего, кроме пламени. И тело я чувствовать перестал. Но вот пламя начало формировать что-то. Оно ткалось в иллюзию. Создавая деревья, дома, людей…. Не прошло и минуты, как я оказался во внутреннем дворике до боли знакомого дома в Намимори, а рядом со мной стоял Тсуна. - Ты не передумал? – Спросил он. Я заворожённо рукой коснулся дома, который ещё несколько секунд назад был рыжим пламенем, и почувствовал шершавую поверхность стены. – Это мои воспоминания. А воспоминания, как известно реальны. Здесь нет ничего лишнего… кроме нас. Идём, я любил лежать вон под тем деревом. – Босс указал на дерево, вокруг которого было несколько кустов, что скрывали нижнюю часть ствола. Мы подошли поближе, и я заметил торчащие из промежутка между кустами детские ноги. Ещё несколько шагов спустя, я увидел знакомую макушку, с короткими волосами торчащими ёжиком, и седыми висками. И хоть лицо его было скрыто книгой, но было видно, что моему Боссу здесь не больше шести лет. Мой спутник в то время пока я разглядывал его прошлую версию, не отрываясь, смотрел на дверь, ведущую во внутренний дворик. Босс ждал. И как только он повернулся в мою сторону, от двери послышался шум, и к нам выскочила радостная Нана-сан. Это было странное ощущение, когда она промчалась мимо, останавливаясь совсем недалеко от нас, но нас самих при этом она то ли не заметила, то ли проигнорировала. Это ощущение, что тебя нет. Я, конечно, понимал, что так оно и есть: в воспоминаниях нас и не было, а мир вокруг был всего лишь иллюзией. Но ощущения всё равно были странными. - Тсу-кун? – Позвала Нана-сан. - Я здесь, мам. – Безразлично ответил шестилетний Тсуна, и его мама тут же подбежала к нему. - Тсу-кун, ты представляешь, Томоэ-тян предложила мне познакомить тебя со своим сыном! Она говорила, что у Такеши-куна нет друзей, да и у тебя их нет…. – Что? Наши матери хотели нас познакомить?! Этого я тоже не помнил…. - Мам, ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда люди не зная как что-то сказать – начинают объяснять издалека, и словно оправдываются. Говори прямо, что хотела сказать, или оставь меня. – Я перевёл взгляд на маленького Тсуну, и вздрогнул. Поверх книги на Нану-сан смотрели большие, но пустые, холодные, и ничего не выражающие пугающие карие глаза мертвеца. Словно стекляшки…. Неужели Тсуна был таким…? Внезапно накатило воспоминание, что однажды я играл на детской площадке с другими детьми, под присмотром отца, уже после смерти мамы, и на ту же площадку приходил мальчик, шатен. Он пугал своими глазами, и чем-то ещё…. На подсознательном уровне. Это было чем-то похоже на ауру убийцы…. Из-за этого на площадке вокруг мальчика быстро образовалась буферная зона. Мамаши экстренно эвакуировали своих детей по домам, кидая откровенно боязливые взгляды на мальчика. А тот не обращая ни на кого внимания, уселся на качели, и, запрокинув голову, уставился на небо, да так и застыл. Я помню, что меня раздирало любопытство, что мне хотелось подойти, потому что мальчик казался мне знакомым…. Но что-то останавливало. И я так и не подошёл. Хоть отец и не спешил уводить меня с площадки. Он тоже смотрел на мальчика, не отрываясь, и что-то шептал. Ушли мы лишь, когда на площадке не осталось моих сверстников, кроме него. Теперь я понимаю, что тем пугающим и притягивающим одновременно мальчиком был Тсуна…. - Тсу-кун…. – Отвлекла меня от воспоминаний Нана-сан. Её взгляд выражал грусть и горечь. – Хорошо. Мы с Томоэ-тян договорились встретиться сегодня в кафе с детьми. - Ясно. А моим мнением на этот счёт ты как всегда поинтересоваться забыла? – Раздражённо и так… по-взрослому, ответил маме Тсуна. – Сколько мне повторять тебе, что мне не нужны друзья? - Всем нужны друзья. Ты не исключение. В твоём возрасте обычным детям положено общение со сверстниками, развивающие игры… - Мам, посмотри на меня внимательно, и скажи: разве я похож на обычного ребёнка? Телом – да. Но встречала ли ты хоть одного ребёнка, который в шестилетнем возрасте читал Фридриха Ницше? – Эта книга в его руках Фридриха Ницше!? В шесть лет? Я был в шоке! – Допускаю, что существуют дети моего возраста, свободно читающие так же как я, а не по иероглифам. Допускаю, что они увлекаются литературой, но не философией уж точно. И это в мире, а не в Намимори. Здесь все дети моего возраста увлекаются игрой в мяч, комиксами, и мечтают стать великими ниндзя, или какими-нибудь другими героями. Они для меня скучны. Они для меня пусты и мелочны. Они меня не поймут. И ладно бы только это. Но они все поголовно меня боятся. Так же, как и их родители, которые ни за что не позволят своим чадам общаться со мной. И вряд ли сын Томоэ-сан от них отличается. - Но Тсу-кун, она… - Да, она моя крёстная. Но всё равно она относится ко мне с опасением. Это наверняка передастся и её сыну. – Что он сказал? - Тсуна…? – Попросил пояснений я у Босса. Он вздохнул, и принялся пояснять: - Твоя мама, Томоэ-сан, была подругой детства Наны. Они вместе росли практически с пелёнок, вместе учились…. И расставались лишь ненадолго, когда твоя мама уезжала работать. Однако после свадьбы она вернулась на родину. Они были лучшими подругами, почти сёстрами, и, естественно, что Нана просила Томоэ-сан стать моей крёстной, но и сама стала твоей крёстной. Они часто ходи друг к другу в гости, и я был удивлён, что ты не помнишь мою маму. Правда, нас они почему-то не пытались познакомить до того дня. – Ну ничего себе! Почему Босс не сказал?! Это могло бы помочь нам подружиться намного раньше. Даже и не знал, обидится, или всё же не стоило?! - Извини, что не сказал раньше. Я просто не хотел напоминать тебе о матери. – Чтож, это была серьёзная причина. - Я понимаю. – Ответил я. А разговор Наны и Тсуны из прошлого меж тем продолжался: - Но может быть, с Такеши-куном ты всё-таки сможешь подружиться…. – С робкой надеждой говорила мама Босса. - Не обманывай себя. Ты ведь знаешь, что вероятность такого исхода очень мала. - Не узнаешь, пока не попробуешь. – Настаивала Нана-сан. - Это верно. Но если судьба и решит подружить меня с сыном Томоэ-сан, то определённо не сегодня. - Почему? – Удивилась Нана-сан. - Я просто это знаю. - Тсу-кун, я настаиваю! – Тсуна на это звонко захлопнул книжку, и с трудом поднялся на явно отсиженные ноги. - Ты ведь не отстанешь, так? – Нана-сан в ответ на это помотала головой, и добавила: - Ради меня! - Ох, и вьёшь же ты из меня верёвки, мам. – Улыбаясь одними уголкам губ, произнёс Тсуна. Впрочем, улыбка не затронула его глаз. - Спасибо, Тсу-кун! – Кинулась обнимать Тсуну Нана. После этого мир вокруг стал рушиться и оседать пеплом, и я снова очутился в темноте, и был окружён языками пламени. На этот раз складываться в новое воспоминание они не спешили. Медленно, по кусочку, словно мелкие пазлы, складываясь в картинку, вырисовывались мелкие предметы. Это было похоже на то, как художник рисует картину, выводя кистью всё больше мелких деталей, вспоминая увиденное. Интересно, а Тсуна умел рисовать? - Кто знает. – Слегка насмешливо ответил мне голос Босса, гулко разносясь по почти «дорисованному» пространству воспоминания. Несколько мгновений спустя, я понял, что нахожусь на одной из главных улиц Намимори. Совсем недалеко от парка. Рядом снова был Тсунаёши. - За что люблю возможность с помощью Тумана просматривать свои воспоминания, так это за то, что можно заметить незамеченные ранее детали. – Произнёс он. – Например, мало кто может вспомнить цвет проезжавшей мимо машины, и её номер в определённую минуту, определённого дня, определённого года. Когда мы живём - не обращаем внимания на такие мелочи. Но наше подсознание – уникальная вещь, которая запоминает любую, даже самую незначительную деталь. Это может пригодиться. Жаль, что много ограничений на возможность смотреть воспоминания…. – Я осмотрелся вокруг, и понял, что в воспоминании присутствовали даже мелкие камушки, вдоль обочины дороги. А в дерево напротив был вбит гвоздь. Действительно удобно и… удивительно. Я посмотрел на Тсуну, и заметил его отрешённый взгляд, и печальную улыбку. Это навевало грусть и на меня…. В волосах Босса запутался лёгкий ветерок, или же он просто играл с ними. Значит, в тот день был ветер?! - Тсуна, а у тебя маленького глаза были другими. – Решил поднять я интересующую себя тему. Босс посмотрел на меня, мельком, и снова повернулся лицом к парку, полностью игнорируя мой вопрос. - Идём, Такеши. Мы с Наной сейчас вон за теми деревьями. – Босс указал на первые деревья парка, и мы поспешили туда. Почти сразу расслышав разговор маленького Тсуны и его мамы: - Ох, Тсу-кун, что-то мне дурно. И как-то не по себе. Я надеюсь это ни как не связанно с… - Нана-сан замолчала на полуслове, словно боялась произнести вслух. Тсуна, как маленький, так и взрослый, почти синхронно сжали кулаки. - Меня тоже с утра мучают дурные предчувствия. Но я точно знаю, что с нами это никак не связанно. – Резко ответил маленький Тсуна. Он стоял, прислонившись спиной к дереву, скрестив руки на груди и запрокинув голову, смотрел на небо. Пока Нана-сан рылась в сумочке, сидя на лавочке. - Тсу-кун, я, кажется, забыла телефон дома…. – Потерянно произнесла мама Босса, с отчаянием кинув сумочку на всё ту же лавку. - Зачем он тебе? - Позвонить Томоэ-сан, извиниться за то, что мы опаздываем и сказать что мы уже в пути. - Это в любом случае бессмысленно. - Почему, Тсу-кун? - За то время, что ты искала телефон, мы бы уже дошли до места. Осталось совсем немного. Не больше пяти минут хода. Это, во-первых. А во-вторых, это бессмысленно, потому что их в кафе ещё нет, и встреча всё равно не состоится. По крайней мере, так, как вы планировали. – Ответил матери Тсуна. А я понял, что привычка перечислять факты у моего Босса тоже появилась в детстве. – И ещё, телефон лежит у тебя в кармане. Если бы ты сказала мне, что ищешь – я бы сразу подсказал. – Нана-сан, похлопала себя по карманам кофточки, и выудила сотовый телефон на свет. - Ой, и правда! Спасибо, Тсу-кун. – Она тут же набрала какой-то номер и приложила телефон к уху, а наблюдавший за ней младший Тсуна возвёл очи к небу. – Томоэ-тян…. – Видимо моя мама ответила на звонок. – Вы тоже опаздываете? ... Хорошо, мы подождём вас. – И отключилась от звонка. – <i>Они оказывается, тоже опаздывают.</i> – Нана-сан подхватила свою сумочку, встала со скамейки, и резво засеменила в нужном направлении, казалось, совсем не обращая внимания на то, что забыла сына. - Я же говорил…. – Обречённо произнёс Тсуна, последовав за матерью. - Вот так было всегда. Эта женщина витала где-то в своих мирах, и никогда меня не слышала. – Произнёс Босс, когда мы догоняли вперёд ушедших. – Её психика повредилась, возможно, даже больше моей. Адекватно воспринимать реальность она начала только после того, как я вернулся в Намимори, и рассказал ей о своей жизни. И то, не представляю, как можно милой, доброй и заботливой женщине так спокойно относиться к тому, что её сын убийца. Но я до сих пор не знаю, когда она серьёзно, а когда шутит. Мы пошли за ушедшими вперёд Тсуной и Наной-сан. Моё сознание мельком отметило, что маленький Тсуна шёл как-то неуверенно, слегка прихрамывая на обе ноги и необычно, словно через боль, сгибая колени. Однако причин этому могло быть очень много, так что я задвинул вопросы, связанные с этим, в долгий ящик. После нескольких минут передвижения в тишине, Босс произнёс: - Мои глаза всегда были такими, Такеши. Что тогда, что сейчас. За десять с лишним лет они совсем не изменились. – Ответил на проигнорированный ранее вопрос Тсунаёши. - Но…. – Хотел было возразить я, потому что сейчас глаза Босса выражали эмоции. - Это хорошая иллюзия, не более. Она отображает в моих глазах те чувства, что я испытываю на самом деле, но не все, а только те, которые я хочу показать. Я не бесчувственный…. Наверное. Но глаза у меня как красивые стекляшки. – Мне с трудом верилось, что это так. Потому что уж больно натуральной была иллюзия, которая показывала как настоящие эмоции Тсуны, так и лживые. Это же какой должен быть контроль, если искры в глазах меняются порой по несколько раз в секунду. Не может же он обдумывать всё это! Или может? С другой стороны, он столько месяцев поддерживал иллюзию «Никчёмного Тсуны» и ни Ёмитсу, ни Реборн, ни Бьякуран, ни Девятый, ни Мукуро ничего не заподозрили. Хотя и уровень у них явно разный…. Это откровение заставило меня задуматься…. Вновь задуматься о том, сколько тайн скрывает от нас наш Босс. И о том, насколько он силён. За размышлениями я не заметил, как быстро мы добрались до летнего кафе-мороженое, которое располагалось на самом углу парка, и уселись за пустой столик по соседству от Наны-сан и маленького Тсуны. - Тсу-кун…? – Вопросительно посмотрела на сына Нана-сан, когда они устроились, и к ним подошёл официант. - Как всегда. Шоколадное. – Флегматично ответил Тсуна, не отрывая взгляда от чёрной машины, припаркованной на другой стороне улицы. Точно напротив кафе. Стоило мне взглянуть на машину, как меня словно током ударило. Я похолодел, потому что вспомнил эту машину. А ещё вскрик мамы, и звук удара…. - Тсунаёши…. – Дрожащим голосом произнёс я. - Смотрю, вспоминаешь. – Кивнул Босс. – Да, это та самая машина. Смотри. - Мам, те люди в чёрной машине кого-то ждут. – Обратил внимание Наны-сан на роковую машину маленький Тсуна. – От них пахнет смертью, и жаждой мести. Прямо как от тех людей, что приходят к нам. – Нана-сан вздрогнула, и посмотрела на машину. Но потом, облегчённо вздыхая, ответила: - Это просто люди, Тсу-кун. - Мама, присмотрись, у того, что не за рулём, вместо правой руки культя, и глаз под повязкой. – Пытался вернуть внимание матери Тсуна, но та смотрела куда-то на улицу. - Это тот самый тип, брата которого убил твой отец. Руку тоже он ему отрезал. – Снова подал голос Босс. – Живучий гад, был. Подыхать не хотел до тех пор, пока я не пустил пулю ему в лоб. – Объяснял мне Босс. А я уже не знал, как реагировать на разворачивающееся вокруг меня действо. Хотелось его остановить, потому что с каждой секундой я вспоминал всё больше деталей того дня. Но и досмотреть хотелось. Я уже знал, что если переведу взгляд в ту сторону, куда смотрела весело махающая рукой Нана-сан, то увижу свою маму, ведущую за руку маленького меня. Я вспомнил, что в тот день мама обещала познакомить меня с моим новым другом. Она говорила, что он немного странный, но добрый и отзывчивый мальчик. Говорила, что у него тоже нет друзей…. Говорила. Я вспомнил её голос, ласковую улыбку, лицо, даже запах и тепло. Почувствовал, как в горле встал комок, большой и колючий. А к глазам, которые не плакали с этого самого дня, подкатили слёзы. И я с трудом их сдерживал, чувствуя внимательный, изучающий взгляд Босса, направленный на меня. С трудом подавил в себе желание ткнуться в родное плечо, и попросить прекратить показывать мне воспоминания. Я знал, что должен досмотреть. Что Босс хоть и поймёт, и утешит, но слабости моей не оценит. Он и так считал нас всех детьми – хотя по сравнению с ним это святая истина – и давать ему лишнее подтверждение этому совсем не хотелось. А ещё проявлять слабость не позволяла гордость мечника, и… киллера. На маленьком мне была новенькая бейсбольная кепка в тот день. Я вспомнил, что мы и опаздывали потому, что я вредничал, отказываясь идти без новой кепки. Эта кепка потом пылилась у меня на полке, а я ходил мимо и не понимал, почему не могу её одеть. Моя мама махала в ответ рукой Нане-сан и, наклонившись ко мне, шептала: «Видишь мальчика рядом с крёстной? Это и есть твой новый друг». Этого слышно не было, но я вспомнил! А маленький Тсуна, меж тем дёрнул Нану-сан за рукав, и как-то обречённо, без надежды быть услышанным, отчаянно проговорил: - Мам, эти люди… Они за ними…. – Но мама Босса не обратила на это никакого внимания, радостно смотря на подругу ведущую маленького меня. Я перевёл взгляд на чёрную машину, и увидел довольную ухмылку на лице того, что был без руки. - Дави! – Произнёс он, а я прочитал по губам. Мы с мамой дождались, пока на светофоре загорелся зелёный, и вступили на переход. Послышался визг тормозов, и чёрная машина сорвалась с места. Какой-то мужчина, тоже переходивший дорогу, с трудом увернулся. Я видел, что мама как в замедленной съёмке повернула голову в сторону неумолимо приближающейся машины, на долю секунды на её лице застыло понимание неотвратимости столкновения, а затем она резко оттолкнула маленького меня на обочину. В самый последний момент…. Маленький я упал, разбивая коленку. И в тот же момент послышался мамин вскрик, глухой звук удара тела о машину, и множественный крик ужаса. Нана-сан, сорвалась с места, с выражением ужаса на лице подбегая к моей маме, из-под которой обманчиво медленно растекалась лужа крови…. А машина скрылась за поворотом. Я застыл в ступоре, смотря на маленького себя, точно так же замершего в ступоре, и непонимающе смотрящего на маму. И я почувствовал, как по моей щеке медленно прокладывала себе путь одинокая слезинка…. Маленький Тсуна тоже смотрел на маленького меня, и произнёс: - Я же говорил, что мы сегодня не познакомимся. Судьба такая. – Он тоже встал, и направился в направлении мамы. А Нана-сан звонила в скорую помощь, попутно, другой рукой обнимая маленького меня. И я знал, что маленький я в этот момент, не отрываясь, смотрел на улыбку с кровью в уголках губ ещё живой мамы. Я встал из-за стола и подошёл к месту аварии, не видя ничего, кроме неё, но чувствуя, что Босс стоял где-то рядом. Нана-сан обернулась к сыну, не выпуская маленького меня из объятий, и спросила: - Сынок, дойдёшь до дома сам? – Тсуна кивнул, взял ключи из руки матери и, кинув напоследок сочувствующий взгляд на маленького меня, и ничего не выражающий на мою маму - ушёл. Последнее что я слышал, перед тем, как мир вокруг разлетелся в пыль – вой сирены скорой помощи. На этот раз языки первородного огня почти мгновенно сложились в новое пространство воспоминаний. Мы оказались на кухне дома Босса в Намимори. За столом сидел маленький Тсуна, и читал уже знакомую книгу Фридриха Ницше, время от времени попивая зелёный чай. Босс присел на уголок разделочного стола, и похлопал по столу рядом, приглашая. Я, чувствуя себя немного заторможенным, не колеблясь, подошёл к предложенному месту, и тоже присел, тут же получая поддерживающие объятия своего любимого Босса. - Извини, я не знаю, что было после того, как подъехала скорая. Меня ведь там не было. – Извинился он. - Зато я вспомнил. – Ответил ему. – Не всё, но…. Мы с Нанай-сан поехали с мамой в больницу. Помню, что рвался в операционную, когда понял, что произошло нечто ужасное, но меня не пустили. Помню, что рыдал в объятиях твоей мамы. – Рассказывал я, смотря невидящим взглядом в одну точку. - Помню, что через полчаса приехал шокированный отец, и когда Нана-сан рассказала ему о том, что случилось – съехал по стенке на пол, схватился за голову и уставился невидящим взором в дверь операционной. Помню ещё, что Нана-сан не пустила меня к нему. Ещё через час приехала бабушка. Помню долгое ожидание, потом как вышел врач из операционной и сказал, что мама в сознании, и мы можем попрощаться. Помню, что мы почему-то заходили по очереди, и то, как мама сказала мне: «Такеши, сынок, обещай мне улыбаться, не смотря ни на что, и верить в то, что новый день будет лучше предыдущего. Верь, что во всём есть что-то хорошее. И помни, что где бы мама ни была – я люблю тебя». После этого меня вывел отец, а затем вновь вернулся в операционную. – Пока я говорил, по моей щеке снова скатилась ещё одна слеза. Её пальцем поймал Босс, и, обратив этим на себя внимание, произнёс: - И ты веришь, не так ли? – Тсунаёши хоть и немного печально, но улыбался. - Верю! – Выдохнул я, невольно улыбаясь в ответ, и продолжил рассказывать проснувшиеся воспоминания. Будто если не расскажу их – снова забуду: - Потом были похороны. Я стоял с бабушкой и смотрел на маму. Бледную, но очень красивую, и словно живую. Мне казалось, что она просто спит. Что если позвать – она проснётся, но…. А рядом с её могилой убивался отец. Он рыдал, рвал на себе волосы, падал на колени, и бился лбом о землю, судорожно хватал маму за руку, и бесконечно просил прощения…. Я ещё не понимал тогда, зачем маму закапывают. Мне-то она казалась живой, а её закапывали…. Помню, что тоже бился в истерике, умоляя остановиться. Лишь потом, бабушка мне объяснила, что мама не спит, а отправилась в следующую жизнь, и к нам больше не вернётся. Тогда я тоже плакал от обиды, не понимая, как она могла нас бросить. У меня даже фобия такая есть: боюсь быть похороненным заживо. После похорон отец перестал улыбаться, смеяться, жить. Он делал всё на автомате, как робот. В том числе и заботился обо мне. А я продолжал улыбаться ему, хотя мне тоже было грустно. Однажды он не выдержал и накричал и избил меня за то, что я улыбался. И тогда я сказал, что об этом просила мама. Он как подкошенный рухнул на колени передо мной и стал вымаливать прощение. На следующий день он тоже стал не искренне, но улыбаться. Постепенно боль потери притупилась, и мы научились улыбаться по-настоящему. Но к тому времени постоянная улыбка стала привычной, как и наигранный оптимизм. Кажется, что-то ещё произошло в этот период, потому что есть моменты, которых я не помню. Но у меня есть воспоминание о том, как отец забирал меня из больницы. Возможно, там и скрыто воспоминание, из-за которого я забыл всё, что связанно с мамой. – Закончил я. - Странная штука жизнь, да? Живёшь, живёшь, а потом раз… и по-старому ты жить уже не можешь. И не сможешь никогда… – Куда-то в пространство произнёс Босс. Я кивнул, соглашаясь. - Зачем мы здесь? – Спросил я, немного погодя, когда пришёл в себя. - Не знаю, зачем решил показать тебе ещё и это воспоминание…. – Замялся Тсуна. – Интуиция подсказала…. Наверное, в этом есть какой-то смысл, но я его пока не уловил. И, честно говоря, и сам, напрягая память, не помню, что было в этот момент. Помню лишь то, что ровно в два вернётся заплаканная Нана, а что было дальше…. Возможно это важно не столько для тебя, сколько для меня. – Босс слегка нервно закусил губу, видимо обдумывая, стоит ли смотреть это воспоминание вместе со мной. А я посмотрел на часы, секундная стрелка которых доходила до двенадцати. Почти два ночи. И моргнуть не успел, как со стороны входной двери послышался шум, и минуту спустя в кухонных дверях показалась заплаканная Нана-сан. Она буквально рухнула на стул, предусмотрительно отодвинутый от стола маленьким Тсуной. - Томоэ-тян…. – Всхлипнула женщина. Тсуна вздохнул, закрыл книгу, встал из-за стола и налил матери чая. Лишь убедившись в том, что она сделала несколько глотков успокаивающего напитка, он поинтересовался: - Умерла, да? – Нана-сан кивнула, сделала ещё несколько глотков, и произнесла: - Пришла в сознание на двадцать минут, попрощалась с семьёй и со мной, и…. – Снова всхлипнула. – И умерла. Я была первой, с кем она прощалась. Не знаю зачем, но она сказала мне то, о чём собиралась просить семью. Маму она собиралась попросить найти пропавшего отца. Мужа хотела попросить не искать мести, и продолжать жить ради сына. Сына – улыбаться, и верить в лучшее. А меня просила помочь мужу смириться с её потерей. – Нана-сан смотрела в кружку с чаем, пустым взглядом. Маленький Тсуна удивлённо смотрел на мать. Босс отчего-то усмехался. Впрочем, я тоже усмехнулся иронии: мама просила Нану-сан помочь смириться отцу с её потерей, и теперь мама Босса и мой отец встречались. Спустя десять лет…. – А ещё она верила, что ты станешь отличным другом её сыну. – Теперь удивлённо выдохнул Босс. Чему он удивился-то? - Ясно. – Безразлично произнёс Тсуна маленький. – Томоэ-сан легко ушла. Да ещё и сына спасти успела. – Нана-сан на это так и вскинула голову. - Тсу-кун, неужели тебе плевать? - Да. Мне плевать. – Всё тем же тоном произнёс Тсуна. - Но она твоя крёстная! – Почти возмущённо воскликнула Нана-сан. - И что теперь? Мне выдавить из себя слёзы!? – Саркастично поинтересовался её сын в ответ. Мне показалось, что он действительно ничего не чувствовал. То есть вообще. Безразличен весь мир. А ещё от себя взрослого он отличался только отсутствием осанки, хищной грации, силы и титулов. Те же фразы, те же привычки…. Всё тот же Тсунаёши. - Тсу-кун, вот уж не думала, что ты такой бесчувственный маль…. - НЕ СМЕЙ! – Неожиданно рявкнул Тсуна. Нана-сан испуганно замолчала, и с нескрываемым страхом смотрела на сына. А тот несколько раз глубоко вдохнул, успокаиваясь, и произнёс: - Извини, мам. Но в этом мире каждый день умирают тысячи. Они тоже чьи-то крёстные, родители, дети…. Мне что, переживать за каждую смерть из-за того, что так устроен наш мир? Тем более что смерть – неизбежность. Ещё никому не удалось её избежать, лишь отсрочить. – Он вздохнул, помотал головой из стороны в сторону, и продолжил. – Повторюсь, но Томоэ-сан умерла легко. Она могла бы умирать несколько лет в инвалидной коляске, или вообще прикованной к постели, ежедневно мучаясь от боли, как умирают сотни после аварий. При этом далеко не всем из них удалось спасти родных, и они умирали, зная, что их близкие уже мертвы. Или ты хотела бы, чтобы она жила… ну, например, как ты. Хотела бы ты для неё такой жизни, как наша? Не живой, и не мёртвый? А ведь могло быть и так, что не она, а её сын попал бы под машину, и погиб. Представь, какого было бы ей тогда. Но такого не случилось. Она защитила сына. И этому радоваться нужно. Она была из тех людей, что верят: что бы ни случилось – всё к лучшему. Так может и мы, будем в память о ней верить в то, что для неё так было лучше? И улыбаться, вспоминая о ней, а? Да она могла бы жить. Могла бы жить долго. Однако говорят: если от судьбы удалось уйти – значит не судьба. Ей уйти от судьбы не удалось. Но я как никто другой знаю – жизнь смертью не заканчивается. Она наверняка либо сразу попадёт в рай, либо, помотавшись по свету, переродится. Мне плевать на её смерть, а не на неё. Не путай, ведь это разные вещи. И смотри по сторонам. Быть может в новорождённой девочке, ты узнаешь однажды свою подругу. – Тсуна встал из-за стола, и пошёл на выход из кухни. Нана-сан провожала его задумчивым взглядом. А Тсуна в дверях меж тем остановился, и, не оборачиваясь, добавил: - На похороны я не пойду. Даже не надейся. И… если судьба решит подружить меня с её сыном – мы подружимся и без твоего вмешательства. – Он ушёл, закрывая за собой дверь. Ему в след донеслось ели слышное Наны-сан: - Что же сделал с тобой мир, что ты стал таким, Тсу-кун? Миг, и мир снова взорвался пыльным облаком, осыпаясь пеплом. Ещё миг, и вместо темноты и огня я увидел покои Тсуны в испанском дворце. Точнее я видел кабинет лишь краем взгляда, ведь большую часть пространства перед моими глазами занимало лицо Босса….