Поющий Койот

Жизнь вернулась к привычному укладу. То есть я вернулся к макулатуре, нудным союзникам, и настырным подчинённым. Ныла интуиция, но я уже по привычке её игнорировал, ещё в Испании разобрав сигналы этого дара. И даже выход придумал…. Только решиться не мог. Но, как бы то ни было, у меня ещё было немного времени. Его как раз хватало на то, чтобы завершить дела. В частности, нам с Заном нужно было поговорить с моим папочкой о его старшем сыне, Рикардо. Моё ленивое Небо долго не хотел и упирался, хоть и прекрасно понимал, что чем быстрее мы закроем наши вопросы, тем быстрее разрешиться проблема в его подсознании. Упирался, упирался, пока я не выдержал и просто не приказал ему поехать со мной к отцу, улучив свободное время. И вот мы сидели в моём кабинете, удобно расположившись на диване и креслах, и хмуро смотрели друг на друга. — Ну, молодёжь? Зачем вам понадобился такой «динозавр», как я, да ещё и по делу? — Не очень-то вежливо поинтересовался отец. Занзас молчал, и я понял, что говорить опять придётся мне. Вздохнул. — Отец, нас интересует всё, что ты знаешь о моём братике Рикардо. То есть о Втором Боссе Вонголы, твоём старшем сыне. — В кольце Неба Вонголы должна была быть записана история… — Прищурился основатель. — Да. Она записана. — Кивнул я. — Кольцо показало мне качественную запись истории правления Секондо. Но это лишь сухая констатация фактов. Туда-то пошёл, то-то сделал, с тем-то договорился, тех-то вырезал. — Мусор, нам нужно знать о том, что он был за человек. Чем жил, чем дорожил и так далее. — Наконец-то подал голос Зан. — С чего это вы вдруг заинтересовались Рикардо? — Задал вопрос основатель семьи с сильным подозрением. Наверняка интуиция трещала о том, что это не праздное любопытство. Я вздохнул, и украдкой кивнул ему на своего названного брата. Отец медленно перевёл взгляд с меня на него, и смотрел долго-долго, пока его брови не взлетели, а сам он не воскликнул: — Стойте, не хотите же вы сказать…. — Ну, слава Марсу! — Выдохнул я, отмечая, что отец не так уж и безнадёжен. — Мусор, скажи-ка нам, ты случайно не рассказывал ему секрета «вечной молодости»? — Он жив, да? — Прямо спросил я. — Я…. Я не знаю. Видел его в последний раз, когда Восьмая возглавила семью. — Зарылся пятернёй в волосы Примо, с силой дёргая их, видимо, чтобы привести себя в чувства. Я тоже иногда так делал…. — Времени прошло много…. — Слушай, пап, за всё время знакомства с Занзасом, у тебя хоть однажды должна была возникнуть мысль об их невероятном сходстве. Ты же понимаешь, что вероятность совпадения в таких случаях чрезвычайно мала? Я вот, на тебя похож, а Занзас на Рикардо. — Рик верен до посинения. — Помотал головой отец, отрицая очевидное. — Он клялся в вечной верности своей девушке…. Как же её…? — Аннет. — Кивнул Занзас. — Да, точно. Стой, а откуда ты… — Мы в Виндиче недавно были. Бермуда предположил…. Нет, он уверен в том, что Зан, так или иначе, но потомок Рикардо. Я же уверен в его отцовстве. — Произнёс я. — Уверен? — Кинул на меня нечитаемый, но совершенно определённо загнанный взгляд Босс Варии. — Да. — Снова кивнул я. — Я больше не сомневаюсь. Просто принять это не просто, а потому мне и нужны факты, чтобы доказать самому себе, что это вообще возможно. — И давно ты подозрева…. — Очень давно. Мы с Виктором заподозрили это ещё в то время, когда только-только начали подозревать тебя в моём отцовстве. То есть если я, человек столь похожий на тебя — твой родной сын, то логично предположить о том, что и Рикардо родной отец Занзаса Скайрини. — И мой внук. — Не устраивает, Мусор? — Вздёрнул бровь Зан. — Да нет. Я даже рад буду, если это так, а очень похоже на то. Просто мне самому в голову такие мысли не приходили, потому это немного… — Неожиданно? — Уточнил моё Небо. Отец кивнул. — Это точно. А уж в каком я-то шоке был…. — Дак что там с моим братишкой? — Вернул их к вопросу я. Примо ненадолго задумался, собираясь с мыслями, а потом заговорил: — Ну, он очень гордый, но добросердечный человек. На тебя очень похож характером, Леонардо. Извини, но тебя плохо знаю, Занзас. Он никогда никому не показывал своих настоящих чувств с самого детства, и был очень верен как себе, так и окружающим. От них того же требовал. Хорошо понимал значение слова «долг», был жёсток, а порой и жесток, но и меру жестокости знал. Это было его маской, под которой скрывался достаточно чувствительный и ранимый человек. Хранителей ценил как друзей и братьев, но никогда этого не показывал, даже в серьёзных ситуациях. Во время правления он был очень властен, требуя абсолютного повиновения от подчинённых, наказывая их за малейшие провинности. Был отлично дисциплинирован, причём без моего воспитания стал сам таким. Но, правда, нередко тяготился этим. Он собственник, но о своей собственности заботиться умеет на отлично. Его всегда любили и уважали подчинённые всех слоёв. — Отец вздохнул снова, потёр виски, и продолжил: — Я не любил свою жену, но детей любил искренне всех. И сейчас люблю. Но он единственный из всех, кто захотел продлить себе жизнь. Хотел познакомиться с женщиной, из-за которой я не любил его мать. Просто от того, что самому ему с любимой не повезло. Они с Аннет встречались всегда тайно, ещё когда я правил семьёй. Но об их встречах я знал. Она была знатной девушкой, и её связь с нами не сулила её семье ничего хорошего. Рикардо и не рассказывал потому ей о том, кто он. Так уж случилось, что они успели переспать, и она забеременела. Рик хотел уйти из семьи ради неё, жениться, но как-то мы столкнулись на улице с ней и её отцом. Он меня узнал, и, естественно, рассказал любимой дочке о том, чьим сыном является её избранник. Она испугалась, и покинула и Рика, и свою семью. Мой сын остался в семье и искал Аннет. Но нашёл только информацию о том, что она родила от него мальчика. Сама же его девушка умерла почти сразу после родов. Рикардо сильно переживал. Ребёнка он пытался ввести в семью, но не успел, того забрал дедушка и куда-то увёз. Ещё позже ему пришла весть, что мальчик в возрасте двенадцати лет умер от воспаления лёгких. Тогда он и поклялся в верности Аннет до конца своих дней. Точнее в том, что больше не будет спать с женщинами. Собственно именно это и заставило его понять и простить меня и мою любовь к Амбре. Ему захотелось познакомиться с ней. Так что он согласился продлить себе жизнь пламенем, даже не смотря на отказ сестёр и Хранителей. Как только править ему надоело, а сын старшей сестры вырос в достойного лидера, он оставил кольцо на его тумбочке и исчез. За ним исчезли и его Хранители. Но прожили они недолго. Изредка мы с ним пересекались на Сицилии, но я давно его не видел. — Отец обратился к Занзасу: — Если ты действительно сын Рика, и мой внук, то значит, он нарушил свою клятву. Но я не смогу сказать случайность это, или твоя мать настолько его впечатлила, что он забылся. — Мудак, он и есть Мудак. — Прокомментировал рассказ основателя Вонголы Занзас. — Эй, попрошу… — Проси. — Величественно разрешил он, явно пытаясь скрыть свои эмоции. Для моего папочки это может и сработало, а вот я слишком хорошо его знал…. — Зан, моё обожаемое Небо, поверь мне, ты Мудак ещё больший! — Воскликнул я, наблюдая за тем, как отец встал с кресла и как бы невзначай подошёл к дивану, на котором сидел Зан. А потом резко перегнулся, и со спины обнял грозного Босса Варии, приговаривая: — Внучок! — Занзас пытался вырваться, но захват дедушки оказался на удивление сильным и крепким. Отец же не обращал внимания на эти попытки, и выглядел очень даже счастливым. Но счастье «дедка» не могло длиться вечно, Босс Варии всё-таки вывернулся из хватки и от греха подальше отошёл за мою спину, встав лицом к окну. Примо сразу же успокоил свои семейные замашки и уселся, как ни в чём не бывало, туда, где ещё минуту назад сидел Зан. Он закинул ногу на ногу, и переплёл пальцы рук на коленях, после чего серьёзно спросил: — Вы получили ответ на свой вопрос. Но что дальше? — Получили, но так и не узнали, является ли Мусор моим папашей. — Только получили лишнее подтверждение тому, что вероятность такая всё же имеется. — Подтвердил я слова зама. — Но боюсь, что на этот момент смогут нам прояснить только два человека: сам Рикардо, или Ванесса Скайрини. — Если хоть кто-то из них ещё жив. — Интуиция мне подсказывает, что ОН скоро объявится. — Сказали мы уже на три голоса. — М-да… это точно семейное… — Почесав макушку, рассмеялся я. Занзас тоже хмыкнул, отворачиваясь от окна, и отец хихикнул вместе со мной. — Это, конечно, всё хорошо, но вас двоих не смущает тот факт, что вы родственники? Причём близкие родственники. — Спросил отец. Мы с Заном переглянулись, мгновенно понимая, что Примо говорил о наших отношениях. Я заглянул в самую глубь красных глаз, и прочитал в них всё без слов. — Знаешь, отец, есть такой постулат: незнание законов не освобождает от ответственности. — Позняк метаться. — Сказал проще Занзас. И это было очень точное выражение. Что думал об этом я? Трахать племянника, или быть оттраханным племянником…. М-да. Это однозначно неправильно и противоестественно. Это против законов природы, но было уже поздно что-то предпринимать. Да и смысл? Когда наши отношения только-только зарождались, мне было не до мыслей о том, что мы, возможно, родственники. Сложный был тогда период у нас обоих, и нам было плевать даже на то, что мы искренне считали друг друга названными братьями. Но мы оба прекрасно понимали, что ни к чему хорошему такие отношения нас не приведут. Это просто была прекрасная возможность снимать напряжение с нервов и тел, возможность забыться и расслабиться, возможность почувствовать себя слабым, но защищённым сильным человеком. Это просто возможность, под которой мы оба тайно скрывали даже от самих себя тягу друг к другу. Сейчас…. Сейчас мне было плевать с высокой колокольни на всё. Занзас…, я так и не разобрался в том, что он для меня значил. Но он был моим Небом, без которого, как мне иногда казалось, я бы уже давно опустил руки. Было ли это действительно так? Скорее всего, нет. Я слишком терпелив и силён. Я бы продержался. Но факт в том, что к своему Небу я всё-таки привязался настолько, что рубить эту связь мне будет невыносимо больно. Да и жизнь без него я себе уже с трудом мог представить. Такая жизнь стала бы для меня эхом прошлого, которое сводило бы меня с ума гораздо быстрее, чем сводит сейчас. Короче говоря, если Зан был не против — я с удовольствием и удовлетворением продолжу трахать его, и отдаваться ему, будь он мне хоть трижды племянником. Я смотрел ему в глаза, и видел тот же ответ, что только что дал себе. — Нет, Мусор. Это никак не повлияет на мои с Мусором отношения. — Словно эхом моим мыслям откликнулся Занзас. — Но ведь… — Тысячи лет назад такие отношения были нормой. Считалось ненормальным, если мужчина совсем не увлекался женщинами, или предпочитал им представителей своего пола. Любовники — сколько угодно, а вот сожители или супруги — строгое «нет». В Японии вплоть до реставрации Мейдзи — это тоже считалось нормальным. Так что, нам плевать на всякие «но ведь». — Закрыл тему я. — Да, глупо было надеяться. — Снова вздохнул основатель. — Чтож. Тогда такой вопрос: что вы будете делать, если Рик объявится. — Я…. — Начал было Зан, но я его перебил: — Не давай клятв и обещаний, тщательно не обдумав их значение и их последствия. — Серьёзно попросил я. Босс Варии поколебался несколько мгновений, но всё-таки кивнул, соглашаясь. Я мысленно с облегчением вздохнул, а после обратился уже к отцу: — Но уж лучше ему не объявляться. Я-то не против был бы поближе познакомиться с братиком, но моё отношение к нему зависит от многих факторов, и главный из них Занзас. Если Рикардо всё-таки приходится ему отцом, то шанс на спасение у него есть лишь в одному случае: если он не знал о существовании сына. И то, решение будет принимать Занзас. А тебе я вмешаться не позволю. — Ничем хорошим это не пахнет. — Мрачно констатировал отец. — Это покажет только время. — Хмыкнул я, и обратился к нему: — Скажи-ка мне, пап, это тебя я должен благодарить за то, что перстень не принял Занзаса? — Мой обожаемый зам тоже поднял на Примо заинтересованный взгляд. — Ну…. — Замялся основатель. — В общем, да. Не подумайте, я не хотел, чтобы конкретно ты, Леонардо, возглавил Вонголу. Просто ни один из детей Девятого не был достоин этого места. Они бы или уничтожили семью, или ещё глубже погрузили бы её в кровавый океан. Вот я и решил, что уж лучше эту силу никто не наследует, а Вонголу возглавит наместник, или семья и вовсе разрушится, чем… — Тимотео с тобой бы не согласился. — Хмыкнул я. — Да уж. Но он ошибался во всех своих детях и в родных, и в приёмных. Он, наверное, до сих пор думает, что я убил его сыновей, надеясь стать Десятым Боссом. А всё было гораздо проще…. — Я заинтересовался, потому что раньше Занзас никогда не рассказывал, как и почему убил наследников Тимотео. — Я был верен семье, которая вытащила меня с улиц, и отцу, которого считал пусть и не очень хорошим, но родным. Наивный старик, души не чаял в своих родных ублюдках, не замечая того, что один из них продался, не знаю кому точно, но кажется американцам. Пришёл бы он к власти — о силе и влиянии семьи можно было бы забыть. Мы бы стали чьими-то шестёрками. Энрико был слишком слаб волей. А Массимо… — Занзас усмехнулся. — Этот ублюдок точно залил бы всё кровью. Вся Италия благополучно погрузилась бы в войну, возглавь он семью. Человеком он был таким волевым, что я его даже уважал, но и презирал. Ради власти и денег он готов был пойти на всё. Он торговал наркотиками, продавал оружие врагам семьи, даже договорился с одной семейкой, устроить покушение на собственного отца. Старик тогда в коме несколько дней провалялся на грани жизни и смерти. Доказательства причастности Массимо трудно было найти, ещё сложнее было его достать. Если бы не «королевский подарочек» старика, в качестве утешительного приза, то есть Варии — Девятый был бы мёртв, я, скорее всего, тоже, как угроза. Да и тебе, Лео, несладко пришлось бы, как ещё одному наследнику. — Да, кровь — не водица. — Прокомментировал я. — В семье Орсини все были либо тряпками и размазнёй, либо жадными до денег и власти себялюбцами. — Орсини? — Вскинули брови мои родственники. — Орсини. — Кивнул я. – О, Зан, неужели ты никогда не интересовался настоящей фамилией своего приёмного папаши? Он ведь наследник не по мужской линии. — Он всегда подписывался как Ноно Вонгола, или Тимотео. — Пожал плечами он. — Амандо Орсини, любовник Восьмой, и был папашей Девятого. Даниэла-то дурой не была, и как бы она Амандо не любила, а семья для неё важнее была. Сыночка родила, и любовника в ту же ночь убила. Тимотео стал единственным наследником сразу двух семей, а его мать талантливо скрыла причину распада семьи Орсини, быстренько захватив их территорию, бизнес и богатства. Причём Орсини не последняя семья и среди аристократов, и мало кто знает, что она существует до сих пор, в одном полумёртвом старике. Территория-то и материальное состояние уже давно принадлежат Вонголе, но всё ли? Мне даже любопытно почитать завещание Девятого. — У всех скелеты в шкафу. — Да, и чем дальше — тем больше. — Кивнул я. — Ну, раз уж у тебя есть такие интимные подробности из жизни Восьмой, то ты может, и знаешь, куда делся Фредерико, Мусор? — А тебе интересно? — Вопросительно поднял бровь я. — Фредерико? — Переспросил отец. — Да. Младший сын Тимотео. — Ответил Занзас. — Он пошёл в мать. Сам по себе болезненным был, так ещё и какую-то наследственную болячку от неё подхватил. Я почти не застал его. Несколько месяцев — и он куда-то делся. — Тимотео лично его траванул. — Я хмыкнул. — А потом избавился от тела с помощью пламени Неба. Решил, как я понял, что он отличная мишень для врагов, слабость и его, и семьи. — Этот слабохарактерный Мусор способен был убить собственного сына? Ты бредишь, Лео! — Да, Занзас, да. — Кивнул я. — Представь себе, он действительно был на это способен. Правда, не без последствий. У него после этого и начались проблемы с сердцем. — Откуда информация? — Вместо ответа я постучал по перстню Вонголы. — Тогда какого хрена он меня пощадил, ведь я был прямой угрозой семье?! — Спроси у него самого. Кольцо мыслей не показывает. — Развёл руками я. — Но мне вот интересно, нет ли у нас ещё каких-нибудь родственничков, внебрачных или забытых детей с потомками, м? — Нет. Если бы были — я бы знал. — Уверенно сказал отец. — Неужели? — Иронично вздёрнул бровь Занзас. — Боюсь, отец, этого мы и правда, наверняка, знать не можем. — Покачал головой я. — Это точно. — Подтвердил Занзас с горьким смешком. На этом наша беседа благополучно завершилась. По возвращении из своего особняка я весь вечер отпаивал Занзаса. Точнее пил с ним за компанию, чтобы он не спился в одиночку. Да, нелегко ему было всё это принять…. Ещё несколько дней спустя, когда Оливьери я смог назвать «почти здоровым», а из Мексики вернулись Ланчия с Франом по моему вызову, мы весело отпраздновали присоединение сразу всех новичков Эстранео, и Изидоро к нашей сумасшедшей компании. Как-то я упустил тот момент, что праздничной попойки по этому случаю у нас не было, поэтому я решил возместить ущерб сразу за всё. Затею с энтузиазмом поддержали. Гуляли с самого утра, позволив себе на сутки претвориться обычными подростками. Гуляли на улице, воспользовавшись последним более-менее тёплым деньком перед наступлением зимы, и, естественно, без выпивки не обошлось. Самая весёлая часть состоялась уже ближе к вечеру. Просто как-то где-то в какой-то момент кто-то подпитый кому-то подпитому что-то сказал, и этот кто-то в ответ облил этого кого-то из садового поливального шланга водой, и понеслась…. Начался бой струями воды из поливочных шлангов. В потасовку быстро втянулись все участники празднования, мгновенно чуть ли не до костей пропитавшись водой и грязевыми разводами, а красивая ухоженная зелёная лужайка превратилась в месиво этой самой грязи. Было мокро и весело так, что и притворяться подростками почти не приходилось. Даже мне. Но в какой-то момент меня затянула ностальгия, быстро обернувшаяся глухой и болезненной тоской. Тогда я и покинул веселье, приземлившись на лавку неподалёку, и решив понаблюдать за весельем со стороны. На лавочке уже отдыхал Ланчия… Тягостные, невесёлые мысли, как и искренний смех и улыбки на родных лицах затрагивали самые болезненно натянутые, а то и вовсе порванные струны моей души, которые словно оголёнными нервами были. И я, не до конца, а может, и вовсе не осознавая, что и кому говорю, произнёс: — Семья?! Странное ощущение. Вроде она есть, хорошая семья. Но…. Но другая , и не моя. Не они , как бы и мои, но всё равно чужие . Хорошая семья, но я для этой семьи чужой. А родные для меня там, где-то далеко-далеко на уже закрытых страницах книги моей жизни, ушедшие, кажется, тысячу лет назад, и только вчера. Ушедшие, но не забытые. Ты тоже не можешь привыкнуть, да? Назвать их своей семьёй?! — Неосознанно спросил я человека, который тоже однажды потерял всё. — Да. — Тихо ответил мне Ураган Эстранео несколько мгновений спустя. — Вроде и семья, но отчего-то не получается стать, а точнее почувствовать себя её частью. Слишком сложно отпустить прошлое… — Нет. Это совсем не сложно. Просто мы не хотим этого делать. Да и оно само имеет неприятную привычку напоминать о себе как раз тогда, когда начинаешь забывать и отпускать его. — Возразил я, вздохнув. Над нами воцарилась тишина, некоторое время спустя прерванная моим Хранителем, наблюдавшим за тем, как Ламбо крался, обходя кучу-малу, заходя с тыла и атакуя: — Вы необычайно разговорчивы сегодня Босс. И сказали мне явно больше, чем хотели. — Эти слова и привели меня в чувство. Я повернулся к нему лицом и грустно улыбнулся: — Пожалуй, ты прав. Извини, за слабость. — Он улыбнулся в ответ, и предложил вернуться «к семье». Больше никто из нас не вспоминал прошлое в тот день. В весёлой возне, однако, я умудрился напороться на что-то острое в бывшей траве, и, пошарив в грязи, обнаружил стрелу…. Ту самую стрелу, которую ещё после приёма предъявлял мне Занзас, а после моего мутного ответа отбросил куда-то на землю. Стрела нашлась, и я под шумок решил осмотреть её, пока все были заняты дележом поливочного шланга. Присмотрелся, потрогал и улыбнулся: всё-таки иллюзия. Очень качественная материальная иллюзия, которых я не создавал уже очень давно, просто потому что расход пламени был велик. Но, кажется, после приёма я был на взводе…. Пришла в голову мысль, что вся моя жизнь была такой: качественной иллюзией, которую я перепутал с реальностью, а потому и не мог поверить в неё до конца, ведь что-то, возможно интуиция, будто подсказывала ложность окружающего мира. Да, иллюзия, в которую мне не хотелось верить…. Я показал Занзасу стрелу, и демонстративно развеял её. Пламя Тумана неспешно растворилось в воздухе. Мой зам пожал плечами, и знаками показал мне, что все мы тогда уже были немного навеселе. Хотя я заметил его сомнения…. А поздно вечером, без сил падая в кровать, я подумал о том, что праздник удался на славу, и о том, что, быть может, для меня ещё не всё потерянно. Правда жизнь считала иначе…. Мне нужно было, наконец-то, принять решение. Забыться, и покорно ждать конца, ждать, когда за мной придут, или сопротивляться. И если сопротивляться, то как: используя все свои ресурсы, или же, как прежде, верить только себе, и решать свои проблемы самому, никого не вмешивая. Первое — означало неизбежную смерть, причём возможно только тела, а возможно и плоти, и души. Всё-таки хоть души и были бессмертными сами по себе, но уничтожить, отправить в ничто их тоже можно было, по крайней мере, одним способом. Второе — давала надежду своей неопределённостью, но грозило сломать меня задолго до тех пор, пока я даже не подберусь, а хотя бы просто найду решение своих проблем. Третий вариант — это та же неопределённость, только без надежды на лучшее. То есть, либо, опять же, смерть, либо вечный холод одинокой замученной души. Безнадёга полная. Раньше, я бы не колеблясь, выбрал третий вариант. Или первый. Хотя первый шёл в разрез с моими, как я говорю, «нерушимыми» принципами, но тогда…. Тогда я и без «всяких» чуть не опустил руки. Хотя, скорее всего, я хотя бы попытался сопротивляться. Слишком уж многие из по-настоящему близких мне людей, отдали свои жизни за то, чтобы жил я. Я не мог это проигнорировать. Сейчас же…. Вария, Хранители, Занзас…. Наверное, они что-то пошатнули в моей решимости, из чего и возник ещё один вариант. Я колебался, но всеми силами отвергал его из-за… страха. Страшно было наступать на грабли. Однажды я сделал это, и получил полбу. И теперь я сильно сомневался в том, что на этот раз всё сложится иначе. Конечно, не факт что в этот раз «грабли» лежат так же, готовые в любой момент стукнуть того, кто осмелится на них наступить. Но я всё равно боялся, и не мог преодолеть в себе этот страх. Одна мысль: «Только не снова», и я готов даже сдаться, лишь бы только это не повторилось. Вся моя жизнь, это вообще замкнутый круг, потому что чтобы я не делал, а всё равно возвращаюсь к тому, с чего начал. Именно это и утомляло больше всего, вызывая желание опустить руки. И всё из-за того, что я посмел бросить вызов самой Госпоже Судьбе, изменив предначертанное. Вот она и обозлилась на меня. Правда, мне повезло, что Госпожа Смерть была на моей стороне, тоже до поры до времени…. У меня было слишком много решимости для того, чтобы оставить себя без надежды. Ведь так гораздо проще, знать, что надежды у тебя нет, и не будет, чем на что-то надеяться, а потом жестоко разочаровываться…. Но и судьбы себе такой я не хотел. На все три варианта уже давно были готовы планы действий, осталось только… Наступила пора выбора, но я не хотел его делать, или не мог сделать самостоятельно. Потому я и отправился, сам не зная зачем, к единственным людям, которые были в курсе всей моей ситуации. Можно было бы, конечно, к крестнику с его матерью, но чувствительного на интуитивном уровне ребёнка не хотелось беспокоить, а мать его и так немало пережила, и боялась, что я принесу ей ещё больше горя. Это был не вариант… Странно было тайком пробираться в собственный особняк потайными ходами, но так было нужно, чтобы никто лишний ничего не узнал. Сами Шо и Спан, само собой, были в курсе моего прибытия домой. Я нашёл их, как и предполагал, в их специальных помещениях, с новейшим оборудованием и километражем проводов. Зашёл, запер нас, отсекая от мира, и сполз по стенке на мягкий матрас, лежавший возле одной из стен. Сполз, и уткнулся лицом в колени. Ребята видели меня настоящего, и не раз, они знали и о моих слабостях, и о страхах. Перед ними можно было скидывать со своего лица даже гордость. — Мы так и знали, что ты придёшь рано или поздно. — Пробормотал Шо, не отрываясь от экрана компьютера. — Ага. Я пришёл. — Всхлипнул я. — Это хорошо, что ты стал больше курить, и меньше пить. Иначе спился бы. — Продолжил он, и я мысленно согласился с ним. Больше никто из них не проронил ни звука. Они знали, что я сам скажу, зачем пришёл, когда соберусь с мыслями. А я не был уверен в том, что они не кинут меня. Долго, слишком уж долго они следили за моими мытарствами. Я был уверен, что ребята устали от этого. Они не предадут, нет. Но они были Гениями с большой буквы, и могли давно придумать какой-нибудь план, чтобы попытаться вытащить меня. А я этого не хотел. Однако больше мне верить было некому. Именно верить, а не доверять. Крестник был не в счёт, ему восемь только через полтора месяца исполнится. Занзас — тоже не в счёт, потому что боялся ему верить. Вот и оставались только мои Гении. Я собрался с духом, и выдохнул вопрос: — Ребят, как думаете, я выдержу ещё один раунд? — Собственный голос показался мне чужим, столько отчаяния сквозило в нём. Шо и Спан синхронно вздохнули. — Мы не знаем, Койот. Ты всегда был непредсказуем, а жизнь твоя ещё более не предсказуема. — Проговорил Спанер. — Но если говорить о текущем раскладе и на чистоту… — Ты сам знаешь, что твои жизненные показатели падают. — Вступил Шоичи. — А ты только ухудшаешь своё состояние. Сколько раз за последние полгода у тебя было критически низкое давление? Сколько раз пульс скакал и температура? Даже сердце раз останавливалось. И старые травмы всё чаще и сильнее напоминают о себе, да? — Короче говоря, если все твои жизненные показатели будут ухудшаться с той же скоростью, тебе и без новых раундов твоей игры недолго останется. — Завершил Спанер прогноз. — Твоя игра же…. Этот раунд однозначно будет последним. Выиграешь ты или нет — дальше, только чудо тебя может спасти. — Я грустно улыбнулся: — Это всегда было так. Меня всегда спасало лишь чудо. Чудо с чудовищной ценой. — Ты можешь поступить как отец и… — Я не желаю бессмертия, ты же знаешь, Шо. А для меня любой способ продления себе жизни с помощью пламени обернётся именно абсолютным бессмертием. Яды, клинки, пистолеты — ничто меня не убьёт. Даже я сам не смогу этого сделать. И что? Ты предлагаешь мне влачить жалкое существование до конца этого мира? — Тогда бросай всё и беги. — Повернулся Ирея ко мне лицом, оторвавшись от экрана. — Беги в другие миры, уходи в другое время, или закончи ваш проект «Око бури». Там тебя не достанет никто, и хоть последние годы жизни ты сможешь прожить спокойно, в своё удовольствие. — И как бы я себя почувствовал после этого? — Горько спросил я, вспоминая о том, что есть и такой вариант. — Я не смогу жить спокойно, зная, что сбежал, вместо того, что встретить врагов, и свой конец вместе с ними, лицом к лицу. Я уже пытался раньше, помните? Сколько мы шатались по другим мирам? Десять, двадцать, сорок, двести земных лет? Никто из нас тогда так и не смог этого посчитать. И многие из тех миров мне по-настоящему нравились, и я хотел остаться. Но не смог даже тогда. Цепь смертей близких тянулась за нами. Кого бы мы ни ценили, кем бы мы ни дорожили — они все умирали. Мы просто не смогли остаться там. Что же говорить теперь, после того, как и они меня оставили? Да и хватит ли мне на это сил? Вам прекрасно известно, что пламени у меня теперь очень мало, по сравнению с тем, сколько было раньше. Но никто из нас не знает, сколько его нужно для открытия древних порталов, или разблокирования системы защиты острова «Око Бури». Время, как единица силы, мне и вовсе больше недоступна. Вы это знаете. — Ты и так, как никогда близок к тому, чтобы сдаться. — Флегматично пробормотал Спанер. - И, будь проклято твоё упрямство, ты не слушаешь нас. Почему бы тебе не принять помощь, не дать ещё шанс кому-нибудь, а? — Занзасу… — Нам-то не вещай лапшу на уши. — Перебил меня всё он же. — Ты используешь его, как стимул для себя, чтобы не опустить руки, и как замену себя для остальных. Как жаль, что у меня язык не повернётся рассказать об этом. — Покачал головой Француз, перекладывая леденец из одной щеки в другую. — Занзас догадывается…. — Хмыкнул я, намекая, что это в любом случае бессмысленно, что-то кому-то рассказывать. После снова вздохнул: — А остальные…. У них должна быть хоть какая-то надежда. Пускай ненавидят меня, мне плевать, но совсем одних я их не оставлю. — Так дай им шанс! — Воскликнул рыжий. — Я боюсь, Шо. — Судорожно прошептал я, снова уткнувшись в колени. — Ты ведь знаешь, что никакой я не демон. Не простой – да, но человек, который способен испытывать страх. И я боюсь поверить вновь. Тем более этим детям. Лучше унижение, лучше клетка, лучше снова инвалидное кресло, чем вновь пытаться собрать свой разбитый на осколки мир. Из пыли воздушных замков не построить, знаешь? Я просто хочу уйти. — Тогда почему ты всё ещё здесь? — Спросил Спан серьёзно. — Я не знаю. — Это даже иронично, Койот. Ты второй раз подряд разрушаешь свой собственный мир. — Это точно. — Невесело усмехнулся я. — Только в первый раз из-за недостатка решимости, а во второй — из-за её переизбытка. — Вот. Ты снова нас не слушаешь. Но знаешь, я верю в то, что у Занзаса получится достучаться до тебя. И остальные… — Влез Ирея. — Может быть. Не стану загадывать. Может быть, я даже хочу этого. — Еле слышно прошептал я. — Но страх преодолеть не в силах, да? — Только не этот. — Мочи нет смотреть на тебя такого. На самом деле убить хочется, чтобы не мучился. — Пистолет дать? — Я усмехнулся, неожиданно для себя принимая решение, и выбирая нечто среднее между вторым и третьим вариантом. Не лишая себя шанса, и не разрывая связей, но решая свои задачи самостоятельно. — Не надо. Уж несколько лет-то я вытерплю. — Улыбнулся Шо, тоже покачал головой. Я отметил, что сделал он этот жест по европейски. Ведь в Японии используют руку. Видимо они тоже привыкли… Некоторое время мы молчали. В помещении раздавался только шум приборов, да стук пальцев Спанера по клавишам, что-то набиравшего на маленьком нетбуке. С этими людьми мне было комфортно, не спокойно, как со своим Небом, нет. Просто комфортно. Они не мешали, не раздражали…. И знали меня настоящего. Знали всё, что я пережил, всё, что испытал. Наверное поэтому, я никогда не упоминал о них, как о людях, которые знают меня. Чтобы их не завалили вопросами обо мне. Да и сам, даже в мыслях упоминал их не часто, чтобы не было соблазнов вспомнить какие-то подробности своего прошлого. А их помощь мне, была поистине неоценима. — Эй, Босс, знаю, у нас с тобой есть разногласия, но мы с тобой по своей воле. — Несколько часов тишины спустя молвил Шо, когда я уже собрался уходить. — Да. — Подхватил его Спанер. - И, наверное, мы единственные из всех твоих последователей, кто примет любое твоё решение. Как ты говоришь? Бессмысленно спасать человека, который этого не хочет?! Это мудро. Я с этим согласен. Потому и не стану тебя спасать. Но всё равно буду верить, что однажды свет вернётся в твою беспросветную жизнь. — Я замер, чувствуя как часть груза с сердца упала. — Спасибо, ребят. Вы не представляете, насколько мне от этого легче. — Ты что-то решил? — Заинтересовался Спанер, видимо что-то прочитав на мом лице. — Да. — Кивнул я. — Я хочу, чтобы через три дня вы приехали на внеплановое собрание в штаб Вонголы. Машину за вами пришлю. — Кокуё? — Тоже. — Судя по лицу, сдаваться ты всё-таки не собираешься. — Осторожно спросил всё он же. — Нет. Я выбрал тот вариант, благодаря которому у Занзаса и ребят появится шанс меня вытащить, раз уж сам я на это не способен. — Чтож, это уже неплохо. — Робко, как в детстве, улыбнулся Шоичи. Я тоже уголками губ улыбнулся им и вышел. Пообщался с родителями, слугами и питомцами, передал Кокуё приказ прибыть через три дня в особняк, и вернулся в штаб. Три дня я готовился к тому, что задумал. Но сначала, нужно было что-то сделать с предупреждениями интуиции, и я принял решение. Его нужно было только озвучить….