Омеги Серпеи

Никаких серьезных разборок не случилось. Когда альфы вернулись в дом, Айт с Грютом даже посмеивались, причём Айт утирал кровь с разбитого носа. Шен был молчалив по обыкновению, борода скрывала все эмоции на его лице. Их появление было встречено возмущенным воплем землянина: - Вы что, жопы им лижете?! Бля, сейчас блевану. - Надумаешь блевать, только не здесь, договорились? – сказал Грют. Шен прошел мимо скукоженного омеги, бросив на ходу: - Расслабься, а то родишь ненароком, - и запрыгнул на верхнюю лежанку. - Нет, ты всё же расскажи, как тебя отучили к беременным приставать, - подлез к нему Айт, - интересно же. - А я развлекать вас не нанимался, - буркнул Шен. - Чего ты взъелся? – со смешком спросил его Грют, - расскажи, поделись с молодым опытом. Шен ответил ему неприличным жестом, чем ещё больше раззадорил всех. - Тогда я расскажу, ладно? – Грют облокотился на край лежанки и, не дождавшись ответа, начал: - У них же богатая семья, клан сильный, свой завод по плавлению руд. Братья Шена по шахтам и экспедициям разбредались, а он под папочкиным боком сидел, считался свободным слушателем Университета. И тут его старший братец притаскивает домой дикого омегу из сельвы… - Дикий омега? Такое бывает? – заинтересовался Джеб. - А вот, остался мальцом один в сельве, спятил и одичал. Его, наверное, в клетке привезли, так, Шен? - Хватит врать, - лениво отозвался Шен. - Сам говорил, что он только рычал и шипел, как хисса. Ну вот, а оказалось, братец шенов его обрюхатил, и не сказал никому. - Хватит! – сердито сказал Шен и слез, - я расскажу, а то слушать твои байки мочи нет. Омега не был сумасшедшим, но он действительно в сельве один рос лет с семи-десяти. Видимо, родители какими-то учеными были, брат находил тигли и микроскоп, да и кучу всякого научного барахла в их хижине. А куда делись – омега не знал, просто не вернулись однажды домой. Непонятно, как он один выжил, там стая ликов* обитала, но не тронули его, понимали, что это детёныш, даже подкармливали. - Прям Маугли какой-то, - усмехнулся Джеб. - Он человеческую речь почти забыл, а язык ликов понимал и умел с ними общаться. Только потом стая ушла, так как умудрилась всю дичь в округе истребить, а омежка остался в родной хижине. Ему тяжело пришлось, и травмы были, и голодал он, подолгу от хищников в хижине прятался. Но тут его течка накрыла и он забил на свои страхи. Слонялся по сельве, пока на Луссу не наткнулся. Брат говорил, что не понял, кто перед ним: на человека омега был мало похож. Грязный, худющий, волосы – сплошной колтун. Глаза дикие, а вместо слов человеческих – скулёж. Только по запаху и понял, что перед ним омега, да ещё и течный. Ну а альфе дай только унюхать… Хотя Лусса твердил, что омега сам на него бросался и на член насаживался, надо думать, совсем вялый. Альфы понимающе заухмылялись. - Течка быстро закончилась, и Лусса резко протрезвел. Наверное, он и рад был бы это чудо в сельве оставить, но омега прилип к нему, как паразит, и не отставал. К тому же была вероятность, что он понес от Луссы. Пришлось его сначала в лагерь тащить. Там омегу отмыли кое-как, а волосы пришлось под корень стричь. В общем, сами понимаете, такой находке никто не завидовал. Никогда не забуду, каким Лусса домой заявился. Глаза прячет, вид побитый, а в руку ему омега вцепился и так и зыркает на всех глазами. У нас папа в семье за главного, па давно погиб. Он как увидел это сокровище… одной руганью Лусса не отделался, даже по морде схлопотал. А омега плачет и всех боится. Но папа как-то успокоил его, возился с ним, как с маленьким. - Сколько ему лет было, тому омеге? – спросил Айт. - А не понятно. Папа с Луссой на следующий день повезли его в Центр здоровья на обследование. Там предположили, что омеге лет двадцать, но течка у него была первая. А беременности не было, да и не могла она случиться: омегу признали условно бесплодным. - Это как так? – снова перебил его Айт. - У него яйцеклетки недоразвитыми были. Но доктора сказали, что это из-за тяжелых условий жизни и постоянного недоедания, так что со временем все могло наладиться. Еще и паразиты в нем жили, а ещё он травился неоднократно, ребра ломал в схватке с хищниками… Папе сильно жалко его стало, и он омегу домой забрал, пока его клан не разыщут. Только им и занимался, лечил, кормил его. Омега теперь к нему привязался, но и за Луссой не перестал бегать. А тот, раз так удачно избежал отцовства, поскорее в новую экспедицию сбежал. Омега три дня ходил по дому и выл, и Луссу всё вынюхивал. Тут и мой курс университетский закончился, меня на рудник отправили. Через месяц я позвонил домой и сказал папе, что работа мне не нравится, я хочу руду искать, а не добывать. А он: «Мы тебя на технолога учили…», короче, разругались мы в первый раз в жизни, я психнул и забил на семейный бизнес, ушёл работать в одну компанию. Потом… много чего потом было. Только через три года попал я домой. Прихожу – ни папы, ни братьев, все по своим делам разъехались, меня, понятно, не ждет никто. Дома только парочка малолетних племянников, а приглядывает за ними миленький такой омежечка. Я сначала подумал – кто-то из клана, дальняя родня. Да и запах родной такой, сладкий. Ну кто бы мог подумать, что это тот дикий омега! Раскормился, округлился, волосы отрастил. Он и двигался раньше, как лик – то крадучись, то рывками. А теперь движения все плавными стали, глянешь ему в спину – идёт, задницей круглой покачивает. Я так от омег отвык за эти годы! Видно, совсем в башке переклинило, раз я этого омегу схватил и в комнату свою потащил. Он верещит, вырывается. А я на кровать его завалил, раздеваю и.. нет на нём метки, нет! И запах его с ума сводит. Ну, и тут… спасибо омежьему эону, что не минутой позже – врывается в комнату Лусса, хватает меня за шиворот и в ухо мне бьёт. Я вырубился. Ещё и это меня спасло, что он с первого удара… Но тут и папа подоспел, оттащил его. Можно сказать, легко я отделался: омега мало того, что Луссе мужем стал, так ещё и первенца их вынашивал. Я ведь и плоду навредить мог, так хватать да тискать. - Откуда ты мог знать? – возмутился Джебхард. – Метки-то, сам говоришь, не было. - Не было. Лусса так же, как и я, домой долго не наведывался. Папа рассказывал ему по визору, что родной клан омеги отыскался, и они рады были забрать его, но сам омега не захотел. Папа тоже к нему привязался. Брат стыдился и своего давнего поступка, и самого омеги. Но тут всё же решил домой наведаться, всего лишь на несколько месяцев раньше меня. Увидел, каким стал его найдёныш. А тот на шею ему кинулся, хоп – и у него уже течка, и они уже в постели оба, а папа всех от комнаты гоняет. Через какое-то время понятно стало, что теперь с яйцеклеткой у омеги всё нормально, он в положении на радость всему семейству. Брак зарегистрировали, а вот кусать беременного папа запретил, сказал, что у нормальных пар метка в течку ставится, и никак иначе. - Больше тебя не били? – не скрывая жадного любопытства, спросил Айт. - Мне хватило и того братского приветствия. Ухо мне прооперировали, а папа мне прямо в больницу принёс банковскую карточку и велел ПОКА домой не возвращаться. Вот я пока и не возвращаюсь. В прошлом году узнал, что у Луссы уже внук есть. История Шена не пошла впрок, Рэя в покое не оставили – продолжали лапать и вынюхивать. Причем Шен, который раньше был сдержаннее остальных, вдруг зажал Рэя в кухонном закутке, залез рукой в бриджи и помял его гениталии. - Попробуй хоть пискни, ты знаешь, что если я не буду приглядывать за Айтом – он тебя изнасилует. Рэй стиснул зубы и терпел, пока Шен грубо ласкал его, другой рукой надрачивая у себя в штанах. Едва альфа кончил, как в затылок Рэю ткнулся Грют, и теперь уже его жесткие пальцы обхватили нежный омежий член. - Жаркое пригорит, - сказал Рэй и разрыдался. Сковорода с грохотом слетела с плиты, куски мяса разлетелись по полу. В закуток набились все альфы разом, и Рэй, давясь слезами, выслушал строгое внушение, что ему бы поостеречься с альфами пререкаться, ему вообще-то плохого ничего не делают, а могли бы. - Зад твой никто до родов не тронет, - сказал Грют, - а на счет остального – тебе что, больно делают? Смотри, какой неженка! Когда его оставили в покое, Рэй прибрался на кухне и начал готовить снова. Он был совершенно сбит с толку, не знал, как вести себя дальше. Слезы на альф больше не производили впечатления, разлад между ними прекратился сам собой, возможно, они успели обсудить положение и договориться о рамках поведения с омегой. Рэй не был мужем никого из родни старателей. Им плевать было на его семью, на Лесса, на всё, что осталось где-то в прошлом. В настоящем омега был их добычей, в нем даже человека не видели. Когда-то в школе на уроках истории им рассказывали, что в период Катастрофы омеги находились на положении рабов. И объясняли, что это значит: никаких прав ты не имеешь, альфа – твой господин и волен поступать с тобой, как заблагорассудится. Возмущаться бесполезно и чревато. Даже слушать о таких вещах было неприятно. В их школе почему-то историю не жаловали. Вел её строгий альфа – редкое явление в омежьей школе, но альфа был стар, непривлекательную внешность ещё больше портил неудачный глазной протез, ко всему прочему историк прорву лет состоял в браке и на ужимки и капризы молоденьких омежек не вёлся. Свой предмет он вёл неплохо, обстоятельно. Но одно дело послушать занимательные рассказы о древних первопоселенцах или героические сказки о Катастрофе, вроде той, где молодой Дис научил омег сражаться за свою свободу, и совсем другое – изучать скучные клановые хроники – когда какой Город был заложен, на чем процветал, с каким кланом конфликтовал, а с каким роднился… Скучные собрания в Доме Клановых Союзов, новые законы и бесконечные поправки… даты, даты – зачем всё это было знать юным омегам? Рэй историка уважал и старательно изображал на уроках внимание. Чего нельзя было сказать о многих его товарищах: в старших классах те совсем от рук отбились, болтали и хихикали, обсуждали свои любовные интрижки. Историк повышал голос и стучал ладонью по столу. - Мы вам не рабы, чтобы вы на нас кричали, - с вызовом сказал один юнец. - Вы кучка безмозглых жирков, - рассердился альфа, - учителя пытаются впихнуть хоть немного знаний в ваши узколобые головёнки, а у вас один флирт да наряды на уме! С чем вы выйдете за стены школы, подумайте! - Больно нужна нам ваша история, - презрительно хмыкнул всё тот же омега, и остальные поддержали его смешками, - чему вы нас научите? Я ещё понимаю учителя по психологии, всё же неплохо знать, как заставить альфу с ума по тебе сходить и на подарочки почаще его раскручивать. Но и там наслушаешься ерунды всякой – голова пухнет, ещё и на истории потом сиди, а какое нам дело, как в старину жили? Видно, у старого альфы давно кипело на душе. Единственный живой глаз его грозно сверкнул, набухли венки на висках. - Ах ты… избаловали вас папочки, и здесь с вами нянчатся! Хорошо же, расскажу одну историю, авось не заскучаете. Это в хрониках сохранилось, от которых черепушки ваши пухнут: в Катастрофу в одном племени перебили всех альф, омег забрали, и самого красивого омегу продали одному вождю. Омега на сносях был, и до времени вождь его не трогал. Но омега всё равно всех в этом племени ненавидел, проклинал нового мужа и швырял в него всем, что под руку попадется. Потом родил, а когда альфа в постель его потащил, попытался глаза ему выцарапать. Вождь омегу избил и под замок посадил. Кормить его не кормили, да то он бы пережил, но грудной ребёнок на его руках плакал от голода. Омега попросил еды у кого-то из вражеского племени. Вместо обеда заявился к нему вождь и спросил, не намерен ли тот впредь быть с ним поласковее. Омега снова принялся орать и проклинать вождя. Тогда тот выхватил у него ребенка, бросил на пол и раздавил ему ногой голову… Давно уже притихший класс разом вскрикнул, а какой-то омежка свалился в обмороке. Оказалось, у него течка вот-вот должна была начаться. И вообще альфа рассказал не ту историю, что разрешается слушать шестнадцатилетним омегам, у него были большие неприятности. До учеников дошли слухи, что у историка заберут диплом и с позором выгонят из школы. Тогда Рэй и ещё четверо его приятелей пошли к директору и рассказали, как дело было. Вроде как не так уж историк виноват – класс сам его довёл. Диплом не забрали, но школу альфе пришлось сменить и переехать в другой город. Перед отъездом всё та же пятерка учеников пришла к историку домой и извинилась за всех. В своем доме альфа уже не казался строгим учителем, и омега у него был очень хороший и угостил подростков майсо с печеньями. - Я ведь объяснить вам хотел. Вселенная не крутится вокруг вас, мальчики, - сказал им учитель, - а история имеет свойство повторяться. Я просто хочу подготовить вас к жизни – это не веселое приключение, не вечный любовный роман, как можно догадаться. Думайте, думайте над каждым своим словом, каждым действием. Сейчас вы только за себя отвечаете, но потеряете право быть беспечными, когда обзаведетесь детьми. - Я спросить хотел, - уставившись в пол, сказал Рэй, - в хрониках говорилось о том, что дальше было с тем несчастным омегой? Альфа помедлил с ответом. - Он лишился рассудка. Положение его было очень тяжелым, но он выжил, и однажды миротворцы освободили его. Омегу лечили, и он стал почти нормальным – на этом всё, больше о нем нет упоминаний. Рэй запомнил тот урок на всю жизнь. Когда сидел над трупом Иви и смотрел на его убийцу – так хотелось наброситься на него и поквитаться, но он вспомнил… Когда альфы тискали его за гениталии и шумно дышали в затылок – он помнил. Каким он вернётся к Лессу, как посмотрит ему в глаза после всего? Стоит ли цепляться за такое существование? Но ребенок внутри него хочет жить. Нума, Джей, Дюм – они хотят, чтобы их папа вернулся. Значит, Рэй постарается выжить и вернуться. Мир в который раз перевернулся в голове Рэя. Проще было жить инстинктами, переступив через гордость, воспитание, через всё, во что привык верить. В том другом мире альф учили воспринимать омег, как маленьких божков. Пусть слабых и таких уязвимых, но им было подвластно величайшее чудо – продолжение рода людского. В этом мире божком он не был, и чудо его никому не было нужно. Даже наоборот – живот мешал альфам развлечься как следует. В свете этих открытий, Рэй перестал сопротивляться, перестал плакать. Он удивился, но ничего не предпринял, когда Джеб снова схватил его за волосы и заставил опуститься на колени. - Я смотрю, ты хорошо остальных ублажаешь, вон какие довольные ходят, давай-ка и для меня постарайся, - голос землянина прерывался от похоти. Он вытащил свой вонючий член и ткнулся им в губы Рэя. Омега отшатнулся и непонимающе уставился на землянина. - Давай, возьми в ротик, ну же, - продолжил тычки Джебхард, - покажи, как тебе нравится мой хуй. Член его был коротким, но толще, чем у омег бывает. Пах неприятно: если обычно от гениталий альфы исходил терпкий, но в целом приятный запах с чуть заметным мускусным оттенком, то пенис землянина пах его потом, мочой и ещё чем-то гнилостным. Черные и жесткие волоски неравномерно покрывали лобок и даже сморщенную мошонку. При других обстоятельствах Рэю было бы интересно изучить половые органы землянина, но сейчас он только испуганно вздрагивал от каждого прикосновения склизкой головки к своим губам. - Чего ломаешься, как целка? Быстро взял его в рот и соси! Обескураженный омега разжал губы и позволил члену землянина проскользнуть в рот. - Да, да, хороший мой, пососи его, - стонал Джебхард, больно дергая его за волосы, при этом продолжал толкать член поглубже. Спазм перехватил Рэю горло, он закашлялся и попытался отклониться, но Джебхард удержал его. - Что здесь происходит? – услышал омега голос Айта. – Ты… ты что творишь такое, а?! И член землянина, и сам он исчезли из поля зрения омеги. Проморгавшись от слез, Рэй увидел, как Айт с перекошенным лицом трясет Джеба, подняв над полом и удерживая за горло, а тот уже хрипит и посинел весь. - Прибью тебя, слышишь, нелюдь! Со двора вбежали Шен с Грютом и принялись вырывать землянина из смертельной хватки. - Да вы знаете, что он делал? Он хуй свой Рэю в рот засунул, я сам видел! – орал Айт. Альфы застыли истуканами, но Айт сам с отвращением отбросил землянина. Тот хрипел, выпучивал глаза, и постепенно синева на его лице сменялась на багровость. - Чертова ты горилла, за что ты хотел убить меня? – просипел Джебхард. Айт плюнул на него, подошёл к Рэю, подхватил на руки и запричитал над ним: - Бедненький, напугал он тебя, да? Пойдем, я уложу тебя в постель. И ротик, ротик надо помыть. Шен тоже плюнул и ушёл, а оставшийся наедине с землянином Грют принялся костерить его. - Если у тебя, придурка, своих мозгов нет, так ты хоть нас спрашивай! Кто тебя надоумил хер омеге в рот толкать? - Нельзя что ли? Я не знал, - сипел Джеб. - Так теперь знай, зверюга инопланетная! Здесь за такие извращения можно и члена лишиться. Это разве что у мужа омеге захочется… да и то, лизнуть или поцеловать, а чтоб вот так пихали - нет, даже в голову никому не придёт! - Да у вас же хуищи с мою руку размером! – натужно заорал Джебхард. – А у нас бабы только так мужикам отсасывают, ещё и с удовольствием. Боже, куда меня занесло, ещё меня нелюдью называете, а сами-то! У вас всё не так - джунгли эти ваши синие, набитые тварями из бездны, воздух ваш, в котором впору жабрами дышать! И вы такие же твари, вы в сексе ни черта не смыслите, тупо сношаетесь, сцепляетесь, как собаки. На Земле в оральных ласках нет ничего зазорного, понял? - Так и у нас нет ничего зазорного, идиот. Омега, если расположен, конечно, всегда позволит ртом его приласкать. И друг у друга омеги… особенно в школах, да ещё если течка. Говорят, на течных сразу несколько кидается - им же хочется, а ещё дети по сути. - Ага, так омегам друг у друга брать можно? Но, твою мать, у меня не ваша оглобля, почему мне нельзя ему в рот присунуть? - Заткнись, пока я сам тебя не прибил. Если ещё раз увижу, что ты его к такой мерзости принуждаешь – оторву твой хрен и в глотку тебе вобью, вот и ублажишь себя вдоволь! Теперь и Грют плюнул землянину под ноги и ушёл.