Омеги Серпеи

Дни и недели спустя Рэй продолжал изображать покорность, и альфы перестали отслеживать каждый его шаг. Однако теперь это не имело никакого смысла для омеги – срок беременности подходил к концу, он стал неповоротлив и медлителен. Теперь в сельве он – легкая добыча для зверья, пройти триста миль с таким животом – непосильная задача. Время для побега было упущено. Теперь каждый день кто-то из старателей возвращался с работы пораньше, чтобы помочь с готовкой и стиркой. Тот, кто помогал, получал право укладываться с Рэем на одну лежанку на ночь. Это было похоже на извращенную игру в семейную пару. Возможно, отшельничество сыграло злую шутку с разумом альф – Рэй не старался найти объяснения их поступкам. Следуя очередности, они ложились рядом с омегой, подгребали его к себе поближе и развлекали себя тем, что гладили его живот, ласкали мягкий член, бедра, грудь… Рэй закрывал глаза и отключался в своеобразном трансе. Он переставал чувствовать чужие прикосновения, не слышал тяжелого альфьего дыхания. И это было просто замечательно, иначе он рисковал лишиться рассудка. Джебхарда исключили из этой игры. Но Рэй замечал вожделение во взглядах землянина, нередко приправленное ненавистью. Ненавидел Джеб, скорее, своих партнёров. Однако Рэй продолжал бояться этого непонятного существа, которое не всегда получалось считать человеком. Если, всё же, правильнее было видеть в нем человека, то имела смысл попытка расположить его к себе. Джебхард любил стряпню Рэя. Однако часто страдал приступами меланхолии, и Рэй справедливо полагал, что настроение землянину портит плохое самочувствие. У него то живот болел, то голова, то суставы, и Джебхард снова хватался за свои таблетки. - Ты зря их пьешь, - набравшись смелости, обратился к нему Рэй, - в твоих болях виноваты симбионты. - Кто? – непонимающе уставился на него Джебхард. - Микробы, споры грибов. Они попадают в тебя отовсюду, при еде и дыхании. Для нас они безвредны и даже полезны, но в твоем организме они становятся патогенами из-за лекарств. - Не умничай, омега, - скривился Джеб, - что ты можешь знать об этом? - Нас с первого класса учат медицине, да и в крови у нас это – лечить. - Ха, тоже мне, знахарь! И что предлагаешь – не пить лекарства? Да я сдохну через сутки. - Нет, ты не умрешь. Я заварю тебе горечницу – она наладит работу симбиотов в тебе. Пойми, без них не обойтись – природа кишит невидимыми врагами, готовыми нас убить, а симбионты в наших телах нейтрализуют их. - А ты не надумал отравить меня? – прищурился землянин. – Смотри, горечницу твою я выпью, если только ты сначала хлебнёшь. Рэй и не ожидал, что землянин так легко примет его услуги. Видно, тот уже достаточно настрадался от своих болячек. После нескольких приемов отвара, землянин почувствовал себя лучше. И со злобой накинулся на альф. - Вот вы же видели, как я мучаюсь, что, не знали про симбионтов? - Ты дурак, да? – равнодушно спросил Грют. – Тебя ещё на Земле снабдили этими твоими пилюльками, специально, чтобы противостоять серпеянской микрофлоре. Сам рассказывал, или забыл? - Да, но ведь ни хера не помогало! А вы знали про горечницу… - Не наше это дело, - усмехнулся альфа. Землянин только зубами заскрипел. Но в отношении Рэя смягчился. Во всяком случае за волосы дергать перестал, переключился на их поглаживание. - Красивые они у тебя, - сказал Джеб однажды, перебирая пряди в руках. - А у твоей Джин красивые волосы? – попробовал отстраниться Рэй. Джебхард сжал пальцы в кулак, не выпуская. - Красивые, блестят. Они черные, как вороново крыло, только гораздо короче твоих и жесткие. А у тебя шелковые просто. По… попросить тебя хотел – не прячь такую красоту под косынку, ладно? Тяга Джеба к длинным волосам была пустяком по сравнению с тем, что он повадился подглядывать за омегой в душе. Подкрадывался и глядел в щелку между кусками ткани, хотя прекрасно знал, что омега и слышит его и по запаху угадывает за сотню шагов. Поэтому не таясь однажды прошептал: - Сиськи… боже, настоящие сиськи! Рэй слышал, как шумно он сглатывал, как меняется его запах, становясь сильным и красноречивым. Сознание землянина менялось, он перестал видеть в омеге пузатую аномалию. Да и животик был довольно маленьким, зато кожа даже на вид казалась нежной и гладкой, безволосый пах с маленьким членом и едва приметной мошонкой был таким трогательным. Форма округлых ягодиц была не мужской и не женской – что-то среднее. А увеличившиеся перед родами грудные железы омеги изводили по-новому заработавшие тестикулы землянина, с избытком выбрасывающие гормоны в кровь. - Дай хоть чуточку потрогать, - с мольбой сказал Джеб и потянулся к нему рукой. Рэй схватил полотенце и прижал к себе: - Не надо, они болезненные сейчас. - Ну… ладно, - тоскливо сказал Джеб и отстал, а Рэю подумалось, что альфы не стали бы спрашивать разрешения. Не смотря на все ухищрения омеги, ни в ком из старателей союзника он не нашёл. Приступы нежности у любого из них легко переходили в деспотизм, когда за случайное пререкание или косой взгляд Рэю грозили вновь сковать ноги или запереть на весь день в подполе хижины. Его молчание тоже раздражало альф. - Чего забился в угол? Садись с нами за стол, - почти кричали на Рэя. Он покорно садился. - Ставь себе тарелку. - Я уже ел. - Ничего, ещё раз поешь, тебе же за двоих лопать надо, так? Или еда отравлена? Рэй ел через силу, а альфы с недовольным видом следили за каждым взмахом ложки. - Не жрешь ни черта, руки-ноги как тростинки, даже живот не растёт. Но на самом деле живот рос, сначала выпирал вперёд, потом вниз опустился. Если от альф огромные рубашки на омеге (их же обноски) скрывали живот, то сам Рэй его прекрасно чувствовал. Настал день, когда омега понял, что ни крошки не сможет запихнуть в себя. Он старался не маячить перед носом альф, отсиживался в своём закутке, выползая только затем, чтобы наполнить их тарелки. Айт неожиданно схватил его за руку и потянул на лавку. - Садись поешь. - Не хочу, я уже… Альфа хлопнул ладонью по столешнице, Рэй зажмурился. - Ты перестанешь когда-нибудь спорить, омега! Смотри у меня, язык вырву! - Тихо ты, - рыкнул на него Шен, видя, как из глаз Рэя текут слёзы. Замолчали все, и все смотрели на Рэя. Кто-то положил ладонь ему на голову, и он вздрогнул, так и не открыв глаз. - Рэй, ты… скоро уже, да? - Да, наверное. В норме организм омег готовился к родам двое-трое суток. Омеги переставали есть, только воду пили. Из дома старались не выходить, зазывая к себе омег из родни. В городах, говорят, стало модным приглашать медиков с дипломом, хотя это блажью было – уж роды принять мог любой омега. На этот раз Рэю предстояло справляться в одиночку. Старателей в расчет он не брал, хотя они проявили ненужную активность, разделившись двое на двое – одна пара отправилась перелопачивать трубки, вторая в хижине осталась. Грют хозяйничал на кухне, а Джеб сверлил омегу подозрительным взглядом, словно тот в любой момент готовился взорваться. - Сегодня рожать будешь? – спросил он. - Вряд ли, - пожал плечами Рэй. Достал связку заготовленных ранее прутьев и принялся плести корзину. Джеб поёрзал на месте, усиленно пялясь на омежий живот… Шло время, омега всё так же плел свою корзину, и ничего иного не происходило. - А рожать больно? - Не очень, - ответил Рэй. - На Земле сейчас многие отказываются сами себе детей рожать. Суррогатных матерей нанимают, но это дорого, проще киборга взять напрокат. - Ух ты, - не отрываясь от работы, ответил Рэй, - древние пытались вырастить детей в искусственной полости, но дети часто нежизнеспособные получались или с отклонениями в развитии. - Да и от киборгов ничего путёвого не выходит. Таким детям дают гражданство, но они, как бы, второй сорт. Скоро Джебхард совсем расслабился и перешёл на свои любимые темы в разговоре – как на Серпее всё кошмарно и неправильно, и как чудесно жить на Земле. - У нас мало растительности осталось, одни каменные джунгли – это о городах так говорят. Там дома выше симоты, представляешь? Верхние этажи не видны из-за смога. Я купил Джин квартирку на пятидесятом этаже – это жутко дорого, потому что выше смоговых облаков. Рэй как обычно мало что понимал из его рассказов, но изображал интерес. Когда с работ вернулись Шен и Айт, корзина была готова: в неё Рэй надеялся положить новорожденного. Впервые за долгое время в одну постель с омегой никто не лёг. - Буди, если что, - сказали альфы. Они долго ворочались и переговаривались в темноте, но даже после того, как затихли, Рэй не мог уснуть. Та мольба, что он мысленно повторял весь день, повторялась им и сейчас: пожалуйста, оставьте в живых моего ребёнка. И хотелось рыдать от страха, ведь он до конца осознавал, как беззащитен. Вновь и вновь вспоминал о судьбе безумного омеги… С трудом долежал он до рассвета. А потом тихонечко выбрался из хижины. Шёл мягкий теплый дождь, смывавший слезы с лица Рэя. Вся сельва дышала и жила, прислушайся, и услышишь, как распускаются цветы и пьют дождь яркими ротиками, как срезают мокрую траву щекуны – и пьют и едят одновременно. Сельва смотрела тысячами глаз, но всё это был взгляд одного единственного эона. Эон смотрел и глазами Рэя. Взгляд существа не доброго и не злого, даже не вечного – оно живёт, пока существует планета. Оно много видело и много думало, и стало очень мудрым. И, если хорошенько покопаться в себе, найдешь толику этой древней мудрости. «Научи, как выжить, как сохранить жизнь ребёнку»… Из хижины буквально вывалились Айт и Грют, лохматые и встревоженные. - Что, рожаешь? Почему под дождём?! – вразнобой заговорили они. - Нет, не рожаю. Подышать вышел. - Нечего. Возвращайся в дом и ложись. В хижине Рэй без стеснения снял мокрую рубашку. - По-моему, вы рано всполошились, живот-то маленький ещё, - сказал Джебхард. Когда землянина стали выпроваживать на найденные накануне россыпи, он заупрямился и предложил устроить выходной. Было понятно, что ему хочется увидеть роды, но Грют просто взял его за шкирку и утащил в сырую и ненавистную сельву. Айт с Шеном вышли из хижины и возились с оборудованием, тихо переговариваясь. Рэй затаился у открытого окна. - Ты вот о чем подумай: родится ребёнок, начнет пищать по ночам, а нам что – слушать это? – сказал Шен. - Не все дети писклявые, - ответил Айт. - Всё равно, омеге неудобно будет с ребёнком в общей комнате, ему нужен свой закуток. У нас же есть ещё блоки, давно надо было пристроить комнату. - Так ведь раньше опасались… - Теперь-то куда он денется? С младенцем побоится бежать. Давай не будем откладывать, начнём собирать сейчас. Рэй на ватных ногах подошёл к своей лежанке и почти повалился на неё. Облегчение, что он сейчас испытал, и описать было невозможно. Через мгновение он уже крепко спал, не слыша ни грохота фанерных блоков за стеной, не визга дрели. Время от времени кто-то из альф заходил в хижину, удивлялся столь крепкому сну и даже трогал Рэя за плечо, но омега только сладко сопел в подушку. Проснулся Рэй ближе к вечеру, когда комната заполнилась вернувшимися к ужину старателями. - А Рэй так и проспал весь день, - весело сообщил Айт остальным. - Я ж говорю, он нас за нос водит – не рожают с такими маленькими животами, - тоном знатока сказал Джебхард. Рэй сел на постели, всё ещё вялый и сонный, и только тогда ощутил, что сидит буквально в луже. Пока он спал, воды отошли, процесс родов, наконец, был запущен. Пока только слегка прихватывало живот, но предстояло несколько часов раскрытия плодной полости, когда боль становилась интенсивнее. - То, что Айт готовит, жрать невозможно, - сунув нос в кастрюлю с едой, сказал Грют. - Это я готовил! – оскорбился Шен. - Подождите немного, и я что-нибудь приготовлю на скорую руку, - сказал Рэй, выжимая из себя улыбку, - я себя хорошо чувствую. - Да, а разве тебе не нужно лежать? – усомнился Айт. – Хотя… здорово бы было поужинать нормально, а мы бы как раз крышу в пристройке накрыли. На счастье Рэя, все это предложение одобрили и вышли во двор, оставив его одного. Рэй быстро собрал и сунул в таз с водой мокрую простынь, подмылся и сменил одежду. Погладил рукой заготовленные и сложенные под подушкой пеленки из пришедших в негодность рубашек. Когда из дома потянуло ароматом пищи, голодные альфы не выдержали и бросили работу. Рэй вышагивал по кухне, слегка согнувшись, и постанывал сквозь зубы время от времени. На калорифере сушилась простыня. - Началось? Чего ты ходишь? – набросились на него альфы. – Иди ложись! Как и большинство альф, они ничего о родах не знали. Рэй терпеливо объяснил, что должен ходить. Как же ему было жаль, что пристройка для него так и не была закончена, и приходилось рожать под любопытными взглядами чужих людей. Какое-то время старатели не спускали с него глаз, потом устали от нескончаемого мельтешения омеги перед глазами и занялись своими делами. Рэй попробовал незаметно выйти во двор. Не получилось. - Куда? – остановил его окрик. – Под дождём рожать собрался? Рэй был совсем не против родить под дождём. В этот момент его просто согнуло от боли, и он даже не понял, кто подхватил его на руки и уложил на нары, стащив с него бриджи. Альфы ходили вокруг, как потревоженные ильвары, только что хвостами по земле не били. Ситуация нервировала их, и Рэй боялся, что они потеряют контроль над собой. Джеб устроился в дальнем углу на скамье и беспокойно поглядывал на всех, облизывая губы. - Нет, что-то не правильно, почему он не орёт? – бубнил он вполголоса. – При родах орать полагается, что-то идёт не так. Омеге показалось, что Айт готов напасть на землянина, в таком состоянии он в момент мог свернуть ему шею. - Всё в порядке, уже скоро, - побледневшими губами сказал Рэй. - А нам что делать? – резко спросил Грют. «Провалиться в черную дыру» - мысленно пожелал омега. А вслух сказал: - Нож прокалите, надо будет пуповину перерезать. Схватки были уже очень сильными. Рэй уперся ступнями и локтями и готовился к потугам. Вопреки ожиданиям Джеба, орать он не собирался. Да, роды – процесс малоприятный, к тому же требующий огромных физических усилий, но всё же естественный. Ах, да… Рэй вспомнил, что рассказывала Марсия о родах у землянок. Бедные, бедные женщины, почему они так страдают? Неудивительно, что эту работу сбрасывают на искусственные полости… нет, матки – у землянок это называется маткой. Тазовые кости расходились у омег гораздо легче, крепкие мышцы пресса обеспечивали активные потуги. К тому же такого масштабного раскрытия, как у женщин, не происходило – младенцы серпеян были меньших размеров. Все эти мысли помогали отвлечься в кратких передышках между потугами. На нарождающейся волне новых усилий, Рэй неторопливо и сильно толкал малыша в большой мир. - Головка, – прошептал Шен. - Где?! – закричал землянин и едва не запрыгнул между разведенных колен Рэя. Омега в испуге закрыл глаза, боясь реакции альф. Но Грют просто схватил Джеба и отшвырнул обратно в угол. Темя младенца ещё несколько раз то появлялось, то уходило вглубь кишки. Но вот Рэй сел на самом пике потуги, подставил руки и вытолкнул на них маленькое тельце. - Ух ты, какой крепыш, - обрадовано сказал Айт. - Он недоношенный, он не выживет, - тянул шею из своего угла Джебхард. Ребенок был довольно крупным*, с крепко сжатыми в кулачок пальчиками, розовой упругой кожей и закрытыми ещё глазками. Он шевельнулся на руках папы и издал похожий на мяуканье звук. - Как думаешь, омега это или альфа? – спросили Рэя. - Не знаю, - устало прошептал он. Никакой агрессии по отношению к ребенку альфы не проявили. Наоборот, хлопотали вокруг папы и новорожденного, принесли таз с теплой водой, куда Рэй, избавившись от последа, положил малыша. Тот шевелил ручками и ножками, не разгибая их до конца ни на секунду. - Здоровенький, правда, Рэй? – с каким-то даже умилением сказал Айт, - и всё же кто это – альфа или омега? Рэй пожал плечами, хотя знал точно, что вновь родил альфу. Вот только к добру это или к худу – пока непонятно было. Жизнь омеги ценилась выше, но, кто знает, не придет ли альфам на ум продать ребёнка землянам? Альфёнок, не являясь никому из них родственником, мог вызвать негативное отношение к себе. Пока запах младенца маскировался под запах его папы. Альфам он нравился: они трогали его миниатюрные пальчики, передразнивали его кряхтенье и мяуканье. Уже наступила ночь, но о сне никто не думал. Рэй с тяжелым сердцем оставил ребенка в корзине и пошёл в душ обмыться. Вернувшись, увидел младенца уже на руках Айта, а землянин кругами ходил вокруг и тоже хотел подержать. - А ну, хватит развлекаться, - сердито сказал им Шен, - отдайте Рэю, мальца к груди надо прикладывать. Это было новым представлением для молодых людей. Наблюдать кормление они уселись в первый ряд – на одну с Рэем лежанку. Омега слишком устал, чтобы отстаивать личное пространство. Малыш присосался к груди и чмокал, Рэй смотрел на него и тупо отмечал, что он здоров и даже симпатичен на вид. Никакой радости омега не испытывал, только усталость.