Мой персональный дьявол

Самое печальное, что самые жуткие неприятности приключались с ним под Рождество. Так уж повелось практически с детских лет. То он угодит в больницу, то попадется хулиганам, то ему назначат отработки в школе, то потеряет деньги, которые копил матери на подарок… Чаще, конечно, была больница, что неутешительно. Но в этот раз Тсунаеши надеялся, что череда неудач прервется, жизнь ведь начала налаживаться. Он перестал запинаться на каждом шагу (ага, сократил число падений с бесконечности до пяти в день), из одногруппников никто его больше не задирал. Правда, тут решающую роль сыграли Гокудера и Ямамото, «мирно» уладившие этот вопрос. И Тсунаеши было как-то все равно, что после этого разговора самые вредные парни из его группы с неделю заикались, хотя со стороны было видно, что Хаято и Такеши что-то тихо и спокойно говорили, мило улыбаясь. И, что самое главное, о проблемах шатена они узнали сами. Тсуна даже с друзьями не изменял своей привычке никому не жаловаться. Он все еще не до конца мог поверить, что теперь не один. До Рождества оставалось две недели, и Тсуна успел расслабиться. Никто к нему не лез, он ничего не сломал, а, значит, стоило надеяться, что это будет лучшее Рождество в его жизни. В принципе, отчасти оно таким и было, только тогда Тсунаеши этого еще не понимал. Первое время, когда с ним стали твориться совершенно странные и выходящие за пределы разумного вещи, он вообще ничего не понимал, а только и мог, что бояться. Но об этом позже. Сейчас же шатен со счастливой улыбкой носился по магазинам, решив заранее выбрать подарки для друзей и родителей. Денег у него было накоплено прилично, но он совершенно не знал, что бы такое подарить. Хотелось чего-то оригинального, необычного, запоминающегося, ведь друзья-то у него появились впервые, и он хотел хотя бы через подарки выразить свою заботу и радость, что они у него есть. Когда он разговорился с Такеши на эту тему, Ямамото звонко рассмеялся и заявил, что с Гокудерой и думать ничего не надо: лучший для него подарок – книги и просто капелька внимания. Поэтому с подарком для блондина Тсуна уже определился: в сумке лежала красивая поздравительная открытка и упакованная в подарочную бумагу совсем недавно вышедшая в продажу книга из серии, которую Хаято обожал и трепетно собирал. И опять-таки ему помог Такеши – ну а через кого еще он мог узнать, успел уже Гокудера купить эту книгу или нет? С выбором подарка для Ямамото было сложнее. Ни Тсуна, ни Гокудера не имели ни малейшего представления, что интересно брюнету, кроме бейсбола. А дарить мячик или биту казалось слишком скучным, хоть Хаято и заверил, что «этот идиот станцует макарену от восторга». Поэтому Тсуна около часа мотался по сувенирным магазинам, выискивая то, что понравилось бы ему самому, будь он сумасшедшим фанатом бейсбола. И нашел – подборка карточек со знаменитыми бейсболистами и знаменательными событиями в мире бейсбола. Внимательно просмотрев карточки, Тсунаеши остался доволен и попросил упаковать подарок. Небольшая коробочка присоединилась к книге. Основная работа сделана. С родителями было проще всего. В это Рождество отец в кой-то веки обещался быть дома, поэтому Тсуна, недолго думая, пришел к выводу, что будет здорово подарить им романтический ужин на двоих. Отец был слишком… туговат, что ли, чтобы додуматься до такого, а Нана не стала бы навязываться и устроила бы домашние уютные посиделки. Поэтому Савада решил взять все в свои руки, прекрасно понимая, что родители на самом деле скучают друг по другу. Да и просто развеяться им не помешает. Поэтому, выйдя из магазина, где он купил подарок Такеши, Тсуна сунулся в сумку, вытаскивая кошелек и подсчитывая оставшиеся финансы. Юноша довольно улыбнулся – вполне хватит на тот ресторан, о котором он читал статью в Интернете. Судя по отзывам, это было самое подходящее заведение для таких целей, вот только цены там оправдывали звание одного из лучших ресторанов Токио. Поэтому он вернул кошелек на место и побрел в сторону дома, разумно решив, что вечер уже поздний и не стоит делать заказ сегодня, а лучше будет забежать завтра сразу после учебы. Полностью погрузившись в свои мысли, Тсуна и не заметил, как вслед за ним в переулок промелькнули три тени. Интуиция тихо, но настойчиво тренькала об опасности, но Тсуна толком и не прислушивался. Скорее всего, добрая тетенька предупреждала, чтобы он смотрел под ноги, а не мечтательно пялился в небо, но юноша ничего не мог с собой поделать. Он чуть ли не с детства не чувствовал себя таким счастливым, поэтому и позволил себе окунуться в мечты, не замечая ничего вокруг. А зря, очень даже зря… - Эй, парень, - Тсуна вздрогнул, оборачиваясь на грубоватый мужской голос, и поспешно закусил губу, чтобы не пискнуть. Теперь понятно, о чем говорила интуиция – он видел этих троих неблагонадежных господ у магазина, и они показались ему весьма страшными. - Ано… Простите? – осторожно проговаривает Тсуна, развернувшись к мужчинам и бочком продолжая продвигаться дальше по переулку. Похоже, он все же поспешил с выводами насчет счастливого Рождества. У судьбы свои планы. - Много бабок в кармане? – самый хрупкий из троицы выдвинулся вперед. - Ни одной, - решив сыграть в дурачка, пискнул Тсунаеши. – Это вообще крайне неуважительно – носить пожилых бабушек в кармане. - Не коси под идиота, ты меня понял, - раздраженно фыркнул мужчина. Амбалы за его спиной неспешно разминали кулаки. – Сколько у тебя денег в кошеле? - М-мало, - юноша сглатывает, упираясь спиной в стену и прижимая к себе сумку, словно надеясь, что она его защитит. - Без разницы. Давай сюда, - требовательно заявил мужчина, вытягивая руку ладонью вверх. – Или мои ребята тебя «угостят» и подпортят твою милую мордашку. Или ты предпочитаешь отдавать натурой? - Эти деньги не стоят того, чтобы пачкать об меня руки, - тихо, но достаточно твердо проговорил Тсуна. – Найдите себе жертву побогаче. - О, а у тебя, оказывается, длинный язык, - прищурился мужчина, делая знак амбалам, и те начали приближаться к загнанной в угол жертве. Тсуна плотно зажмурил глаза, прикидывая, где потом возьмет деньги на подарок родителям, если не угодит в больницу. Хорош же тогда будет подарочек, особенно для мамы. - Давно я не встречал столь отвратительно пахнущих личностей, - трое мужчин, как один, повернулись на спокойный и отчасти равнодушный голос. – Хотя этот мир давно уже прогнил. Вонь везде. - Ты кто такой? – взвился главарь, сильно походя на взъерошенного сердитого воробья. Тсуна невольно вспомнил, как Гокудера однажды сказал, что самые мелкие часто бывают такими вот злыми и бешеными. «Ущербные люди, - добавил тогда Хаято, пожимая плечами. – Не все такие, но большинство». - Тебя мама не учила маленьких не обижать? – насмешливо поинтересовался неожиданный спаситель. Хоть Тсуна и слабо представлял, что он один сможет сделать против троих, но все равно с огромным облегчением и радостью воззрился на мужчину, невольно сбиваясь с дыхания. Тот был просто прекрасен: высокий, хорошо сложенный, в черных волосах путались желтоватые блики фонарей, тонкие, словно выточенные черты лица и пронзительные, отливающие сталью, серо-голубые глаза. Тонкие, бледно-розовые губы кривила презрительная усмешка. - Проваливай отсюда, если не хочешь нарваться, - зарычал мужчина, напрочь забыв про Тсуну, который бы, по сути, должен был воспользоваться случаем и удрать, но не мог пошевелить и пальцем. И почему-то ему совсем не хотелось сбегать. - А если хочу? – брюнет в открытую издевался над ним, это было слышно в бархатистом баритоне, было заметно в расслабленной позе. Вообще казалось, что его откровенно забавит, что кто-то тут на него рычит. - Тогда ты уже нарвался, - заверил его мужчина, указывая на него амбалам. Те нехорошо ухмыльнулись и надвинулись на абсолютно спокойного брюнета, у которого на лице ни один мускул не дрогнул. Только усмешка стала шире и… плотояднее. Мужчины не прошли и четырех шагов, как вдруг побледнели и стали медленно оседать на колени, хватаясь за сердце и комкая в огромных ручищах одежду. Брюнет же не сдвинулся с места, продолжая все также ухмыляться. Только в его глазах Тсуна заметил полыхнувшее на мгновение пламя. Юноша мотнул головой, свалив все на разыгравшееся от страха воображение и отблески фонаря, тем более, что больше этого пламени он не видел – глаза брюнета серебрились сталью. - Я порядком проголодался, а так побрезговал бы вами, - мужчина облизывает губы, на секунду позволяя увидеть чуть выступающие из общего ряда зубов клыки. Тсуна вздрогнул, вжимаясь в стену – теперь ему точно не померещилось, потому что главарь троицы испуганно затрясся, точно так же прижимаясь к стене в поисках защиты. Тсуна видит, как брюнет склоняется к стоящим на коленях амбалам, что-то тихо говорит им, от чего по мощным телам пробегает волна дрожи. Савада буквально чувствует волну страха, что разошлась от них, когда мужчина коснулся пальцами их шей. Амбалов окутало серебристое, едва заметное сияние, которое запросто можно было списать на оптическую иллюзию. Сияние плавно перетекало в руки брюнета, а тот неспешно облизывался, словно это его подпитывало. Когда же последний отсвет погас, мужчины мешками рухнули на землю, а брюнет разогнулся и посмотрел в их сторону. Тсуна не мог отвести от него взгляда. - Ты… ты убил их, - залепетал дрожащий рядом с юношей мужчина. Брюнет хмыкнул. - Не переживай, твоя очередь на подходе, - на этот раз он прикладывает руку к груди мужчины, и Тсуна снова видит этот серебристый свет. Только на этот раз он еще и видит, как стекленеют глаза жертвы, постепенно теряя живой блеск. С губ помимо воли слетает испуганный выдох. - Вкус оставляет желать лучшего, но сойдет, - брюнет отшвырнул от себя труп мужчины и перевел взгляд на Тсунаеши. – А ты, я так понимаю, десерт… - Нет… не надо… - ноги предательски подкашиваются, но Тсуна продолжает упрямо стоять, до боли упираясь лопатками в стену. – Я… я не… - Вао, какой бесподобный запах страха, - мужчина наклоняется к нему, Тсунаеши снова видит промелькнувший в серебристых глазах огонь. – Но что-то в тебе не так… Ангел? - Что, простите? – от удивления Тсуна даже дрожать перестал. Как его назвали? - Нет, не похож… - брюнет запускает руку в каштановые волосы юноши и оттягивает его голову назад, до боли сжимая непослушные пряди. – Ни на кого не похож… От тихого шепота в животе все скручивает. Тсуне страшно, очень страшно, он старается не дышать, вдыхая через раз, а то и через два положенной нормы. Брюнет долго смотрит ему в глаза, а потом передвигается чуть в сторону, касаясь огненными губами бешено бьющейся жилки. Саваду встряхивает одновременно со странным незнакомцем: тот поспешно отстраняется, проводя рукой по губам. Тсуна успевает заметить, что бледные губы покраснели, словно покрывшись ожогами. Странно… - Кто ты? – мужчина сверлит его тяжелым взглядом, быстро облизывая губы. Там, где проходился влажный язык, кожа незамедлительно восстанавливалась, возвращая губам их естественную бледность. - Я… Тсуна… - отвечает юноша, не в силах перестать смотреть на брюнета. Не в силах сделать хоть что-то. - Меня не интересует твое имя, - глухо проговаривает мужчина. Его бьет мелкая дрожь. - Простите, вам нехорошо? – Тсунаеши и сам понимает, что это как минимум глупо – беспокоиться о том, кто на твоих глазах каким-то мистическим образом убил троих мужчин, но это же он… - Даже не вздумай приближаться, - хрипло рычит мужчина. И от этого рыка по-настоящему страшно. – Не знаю, что ты такое, но… Это даже интересно. Казалось, что брюнет взял себя в руки, пробормотав что-то себе под нос и снова приблизившись к замершему шатену. - А теперь беги отсюда, пока я снова не проголодался, - лба касаются прохладные пальцы, и оцепенение снимает. Тсуна вдыхает полной грудью, последний раз смотрит на усмехающегося мужчину. И дает деру, несясь по улице так, как никогда еще не бегал. А брюнет еще некоторое время стоит в переулке, внимательно смотря на пальцы. На подушечках вздулись волдыри, а по телу снова пронеслась непонятная волна дрожи. Уняв охватившую его слабость, брюнет щелкнул пальцами. Три тела вспыхнули, почти мгновенно сгорая в янтарных языках пламени. А не по-человечески красивый мужчина словно испарился в окутавшей его тьме.