Пляска на осколках звёзд

      Когда я зашла в кухню, Ягари стоял у плиты и, судя по запахам, по своему обыкновению жарил картошку. Картошка в этом доме всегда была коронным блюдом и периодически становилась предметом моих подколок.       Я опустилась на стоящий спинкой к стене стул и, откинувшись назад, чуть запрокинула голову, сложив руки на груди. Тут же накатила усталость, и я прикрыла глаза: сказывалась бессонная ночь, проведённая на охоте. Все мысли тут же улетучились из головы, зато обострились слух и обоняние. Через пару минут я услышала, как Тога выключил газ, поставил на стол тарелки, разложил столовые приборы и сел напротив. Я открыла глаза и развернулась к столу.       Ели мы молча, так как оба устали. Я сидела, уставившись в тарелку, и беспорядочно накалывала на вилку кусочки жареного корнеплода. Вкуса пищи я почти не чувствовала, несмотря на то, что жутко проголодалась. Из-за дурной привычки работать на пустой желудок я всегда уходила на задание до того, как начинала ощущать голод. Поэтому домой я всегда приходила ужасно голодной, злой и уставшей.       Весь ужин, который у нормальных людей является завтраком, мы провели в полном молчании. Затем я убрала со стола и помыла посуду. Бросив короткий взгляд на Тогу, который, стоя у окна, выуживал из кармана мятую пачку сигарет и зажигалку, я медленно поплелась в гостиную, попутно вытащив из сумки полученные в Гильдии документы на перевод.       Поудобнее устроившись на окне, я с головой погрузилась в жизнь Академии Кросс. Взгляд глаз бегал по строкам отчётов, докладов, списков. Переворачивая один лист за другим, я и не заметила вошедшего в комнату и молча вставшего в дверном проёме охотника.       – Очередное дело? – осведомился подпирающий дверной косяк и дымящий как паровоз Тога.       – Не совсем, - не сразу отозвалась я. – Гильдия решила перевести меня на другое место работы.       – Куда? – в хрипловатом голосе Ягари проскользнула настороженность.       – Академия Кросс, – я прикрыла глаза руками, проводя ими от переносицы к вискам. – Помнится, директор – твой давний знакомый? – я подняла взгляд на приёмного отца.       – Друг, – хмыкнул охотник.       – Странно, что именно меня решили перевести, - задумчиво протянула я.       – Вот уж не думаю, – покачал головой Тога. – Что там Кросс Гильдии пишет? – он кивком указал на стопку разложенных на окне документов.       – Просил кого-нибудь по-опытней, – в подтверждение своих слов я показательно тряхнула отчётом, который держала в руке.       – Значит, ничего странного, – усмехнулся Ягари. – Мне, как видно, всё-таки удалось к твоим семнадцати годам сделать из тебя толкового охотника, – Тога усмехнулся. – Хотя, признаться, сам не ожидал, что ты так быстро до верхов дойдёшь. Самая молодая охотница из всей гильдийской элиты – есть чем гордиться.       Я смущённо улыбнулась краешком губ. За последние годы я как-то успела отвыкнуть от похвалы и какого-то внимания в свой адрес, поэтому в такие моменты всегда чувствовала себя неуютно.       – И что думаешь? – охотник стал странно серьёзен. В ответ я лишь неопределённо пожала плечами.       – Не люблю перемены, – задумчиво произнесла я – да и охота.… Ну, какая там, к чёрту, охота?! Я же там затухну от скуки.       В комнате повисла тишина. Ягари Тога молча курил, явно о чём-то задумавшись, я сосредоточенно разглядывала лежащий на подоконнике отчёт Кросса. Неожиданно Тога усмехнулся. Оторвавшись от своего занятия, я удивлённо взглянула на опекуна:       – Что? – я вопросительно приподняла бровь.       – Ничего, – отмахнулся от меня Тога – просто ты кое-кого мне сейчас очень напомнила.       – Кого же, если не секрет? – улыбнулась я, с интересом глядя на него.       – Ученика моего, – снова хмыкнул Тога. – Балбес редкостный был, – несмотря на критические слова, в его голосе прослеживались нотки отцовской любви. – Кстати говоря, после того, что с его семьёй приключилось, его Кросс и усыновил. Так что, если согласишься на перевод из главного штаба, познакомитесь.       – Понятно, – многозначительно протянула я.       – Дай-ка хоть посмотрю, что там у Кайена творится, – усмехнулся Ягари. Подойдя ко мне, он протянул руку за папкой. Воспользовавшись моментом, я ловким движением выдернула у него из рук сигарету, тут же затушив её об подоконник, распахнула форточку и отправила окурок в дальний полёт с третьего этажа.       – И что мы творим? – рассерженно поинтересовался Тога.       – Бросай курить, – строго ответила ему я, одаривая охотника насмешливым взглядом. – Вечно дымишь как паровоз.       Отец не ответил, лишь многозначительно хмыкнул, и начал пролистывать документы.       – Уверена, что не хочешь ехать? – спустя какое-то время произнёс Ягари, подняв на меня взгляд, в котором читалось лёгкое удивление. Я лишь рассеянно пожала плечами. – Просто, – продолжил он – тебе только семнадцать, школу ты так и не закончила. Не всю же жизнь на этих кровососов тратить?       – Хочешь сказать, что стоит согласиться? – меня всё ещё не оставляли сомнения.       – Ничего я не хочу сказать, – Тога нахмурился. – Говорю как есть: Кайен – человек неплохой, только общительный чересчур, временами... – Ягари усмехнулся, вспоминая старого друга. – По работе не обидит, заодно, есть возможность закончить образование. Глядишь, в университет потом поступишь.       – Хочешь, чтобы я уехала? – вопрос сам слетел с губ, и я поразилась, насколько мой голос был спокоен, будничен и даже несколько отстранен.       – С чего ты взяла? – было заметно, что вопрос охотника озадачил.       – Спрашиваю, – я внимательно глядела на него.       – Нет, не хочу, – слишком быстро отвечает мне отец, но я знаю, что это правда. И снова тишина. Мы снова молчим, глядя друг на друга.       – Хорошо, – наконец, нарушаю я повисшую в комнате тишину – я поеду. В конце концов, твое мнение для меня совсем не пустой звук.

***

      В тот день я просидела за документами до самого вечера. Все полученные в отделе кадров бумаги я разобрала к обеду и вторую половину дня потратила на подготовку отчётов о выполненном задании. Тога давно ушёл к себе в комнату безнаказанно курить в открытое окно или отдыхать, а я всё сидела за бумажной волокитой.       Когда стемнело, и квартиру начало обволакивать мягким сумраком, я включила, стоящую на столике лампу и устроилась на диване, в третий раз просматривая списки учеников Ночного класса. С улицы было слышно, как мелкие, казавшиеся притихшими ещё до обеда, дождевые капли начинают с новой силой отбивать размеренный ритм по крышам домов и оконным стеклам. Этот стук убаюкивал, навевая сон и успокаивая. С ритмом дождя сливаются звуки проезжающих машин, недовольный лай бродячих собак и голоса запоздалых прохожих.       Убаюкиваемая этими звуками я не заметила, как провалилась в тягучую дрёму. Уже сквозь сон я слышала, как где-то в глубине квартиры послышались осторожные шаги, скрипнули под тяжестью веса половицы. «Значит, отец ещё не спит» – мелькнула последняя мысль на грани моего сознания, после чего я провалилась в глубокий сон.       Темнота. Больше ничего. Секунды и минуты кажутся вечностью. Вечность медленно тянется, обволакивая невидимой пряжей времени. Где-то тикают часы. Нет, мне кажется. Это капает вода. Или я снова ошиблась? Вода не может быть красной, значит, кровь. Кровь гуще воды, но разве это имеет значение? Конечно же не имеет...       Вечность вокруг меня обрывается вместе с пронзающей моё тело острой болью. Я широко распахиваю глаза, но взгляд, как будто, застилает алая пелена. В следующее мгновение ко мне приходит осознание того, что это заливающая пол кровь. Пытаюсь подняться, но нет сил. Чувствую, как кто-то подхватывает меня под руки и резким движением приводит в вертикальное положение, но безуспешно – я не могу устоять на ногах, и валюсь вниз. Меня снова вздёргивают, резким и каким-то нервным движением поднимая на ноги. Всё тело снова пронзает боль.       Алая пелена, наконец, пропадает, но от увиденного у меня перехватывает дыхание и, кажется, что сердце остановилось и перестало биться. Из моей груди вырывается хриплый крик, и я чувствую, как на глазах вскипают слёзы, предвещая подступающую истерику. С трудом я узнаю в теле, лежащем на залитом кровью полу, своего старшего брата.       Застекленевшие синие глаза смотрят куда-то вдаль мёртвым, ничего не видящим взглядом. Разметавшиеся, длинные цвета воронова крыла волосы спутаны, а на мертвенно бледной, мраморной коже застыли алые потёки крови, которая всё ещё вытекала из уродливых и безобразных рваных ран на груди и горле.       Из последних сил делаю рывок вперед, пытаясь освободиться. Снова и снова. Каждая новая попытка отнимает всё больше и больше сил. Обезумевшей кошкой я, крича от собственного бессилия и горя, пытаюсь извернуться и вырваться из стального захвата, почти не осознавая, что держащие меня когтистые руки нещадно раздирают кожу, оставляя на моих плечах глубокие рваные раны. Слёзы неиссякаемым потоком катятся по щекам. И сквозь пелену, застилающую мой взгляд, смаргивая солоноватую влагу, я вижу тёмную тень, присевшую возле трупа брата. Выпустив когти, существо с размаху ещё сильнее распарывает рану на шее и впивается в горло своей жертвы. Всё ещё крича обезумевшей кошкой, пытаюсь вырваться, но не могу. С последними слезами приходит осознание того, что я уже давно охрипла и с губ срывается жалкий неслышимый шепоток…       – Амая! – кто-то трясёт меня за плечи, чтобы привести в чувство. – Чёрт, да проснись же, девочка! – легкая пощёчина прилетает мне по лицу. Ощущаю солёные дорожки у себя на щеках и боль в горле. С огромным трудом я открываю глаза, почти не соображая, где нахожусь. Машинально вытираю руками мокрые разводы от слёз на щеках и пытаюсь сесть.       Не переставая шмыгать носом, делаю глубокий вдох. Совсем рядом ощущаю знакомый запах сигарет и пороха. Тога. Уже в следующее мгновенье я повисаю на шее сидящего рядом со мной на краю дивана охотника и, уткнувшись ему в плечо, крепко стискиваю в объятьях. Чувствую, как сильные руки обхватываю меня, ложась на спину и притягивая ближе к себе. Чувствую, как отец успокаивающе начинает гладить меня по спине, по спутанным волосам. Шепчет мне то-то доброе и успокаивающее, но я не могу произнести ни единого слова. Горло болит от рыданий и спазмов. И я лишь судорожно шепчу одними губами:       – Пожалуйста, не оставляй… не оставляй меня… Папа, пожалуйста, ты же знаешь, как тяжело мне будет без тебя… не оставляй…       Ягари всё шепчет что-то тихое, успокаивающее, доброе, вечное. Про то, что всё давно позади, что это лишь сны и прошлого уже не изменишь, что он будет рядом и никогда не оставит меня. И я ему верю. Верю, в эти слова, как маленькие дети верят в сказку, которая должна обернуться былью. Верю в то, что он всегда будет со мной и всегда поддержит в любой ситуации. Я верю в это, как маленькая девочка, у которой слишком рано забрали детство.       К горлу подступает комок, а слёзы новыми потоками начинают струиться по щекам. Я судорожно втягиваю воздух и лишь крепче прижимаюсь к единственному родному мне человеку.