Век Грифона

      Хегрид до сих пор так и не пришла в себя. Почти сутки она проспала как в лихорадке. Молодым Стражам поочередно приходилось нести ее на себе, чтобы скорее покинуть проклятую долину, приведшую их на край гибели. Лис пришел в себя довольно быстро, хотя еще полчаса не мог толком опомниться, Станиру пришлось долго разговаривать с ним, убеждая, что теперь все закончилось, что он не новый сон, а его друг. А убийца, видно пробывшая в кошмарном плену демона куда дольше молодых мужчин, никак не приходила в себя.       Идти пришлось медленнее, но они все равно торопились как могли, даже не оборачиваясь назад в сторону долины и вымершей деревни. Демон был мертв, но даже одно только воспоминание о нем бросало в дрожь и озноб.       – В Кругах это называется Истязания, – однажды на привале сказал эльф, задумчиво глядя в огонь.       – М? – задремавший после тяжелого перехода неваррец осоловело взглянул на друга.       – Мага насильно, под страхом смерти отправляют в Тень, чтобы там он сразился с Демоном. Это проверка на вшивость. Слабые или умирают сами, становясь одержимыми, если поддаются демону. Тогда храмовники быстро убивают их. Или их убивают за то, что они слишком долго провели за Завесой, если застрять там на долго, можно уже не вернуться в свое тело. Церковники убивают таких из предосторожности.       – А что с сильными?       – Сильные сражаются и побеждают, или им удается перехитрить демона, но это далеко не все.       – А ты проходил свои испытания?       – Нет… – Станир удрученно спрятал голову в высоком воротнике мантии. – Я бежал, когда узнал, что меня собираются усмирить. Меня посчитали настолько слабым, что даже не допустили к Истязаниям.       – Но ты победил демона. И вытащил нас с Хегрид.       – Тень ужасное место, не хочу быть магом…       Неваррец тяжело вздохнул, не зная, что сказать опечаленному спутнику, он тоже много чего не хотел, но знал, изменить порядок вещей он не в силах. Он только мог смириться с тем, что есть. Демон в кошмаре бывшего оруженосца вывернул наизнанку все страхи, о которых не знал даже он сам, извратил все и без того безрадостное прошлое, и сплел его с не менее ужасающим будущим. Лиса до сих пор тошнило при воспоминаниях о тех видениях.       – Не будь ты магом, мы все бы остались там, – уверенно сказал воин и улыбнулся, а после отвлекся, навешивая на треногу котелок с водой.       – А что если Хегрид так и осталась там? – обеспокоенно сказал эльф, оборачиваясь к спящей девушке.       Свернувшаяся калачиком на лапнике, она до сих пор дрожала во сне. Иногда казалось, она вот-вот проснется, но проходила минута и еще одна, а она так и не открывала глаз, только судорожно сжимала бледные холодные ладони в кулаки и дальше боролась с ужасами в своей голове.       – Что если не этот демон пленил ее, а еще один, другой?       – Я так не думаю. – Лис совсем не был уверен в том, что сказал.       Оруженосец тоже повернулся к девушке, она казалась теперь во сне такой простой, беспомощной и даже милой, когда не язвила, не огрызалась на каждое слово, глядя из-под тени черных волнистых волос как змея, приготовившаяся к броску.       – Я боюсь за нее. – Станир поежился как от холода. – Знаю, ты ее не любишь, но все же она наша, Страж. Я не хочу снова видеть как кто-то умирает.       – Она не умрет, Стан, это же Хегрид, ты слышал, что она говорила? Она убийца, выкарабкается.       Стражи умолкли, каждый погрузился в свои мысли, пока в котелке закипала вода и кружились в водовороте малиновые и ежевичные листья и веточки. На небольшой лагерь у подножья скалы, где они расположились на ночь, опускалась ночь, уже вторая с тех пор, как спутники покинули злосчастную деревню. Тут было куда спокойнее, ухала где-то неподалеку сова, высматривая добычу, то и дело кряхтел наконец вернувшийся Маниши, ворон сидел на походном мешке и задумчиво перебирал клювом черные перья крыльев, поглядывая на людей своими глазищами, похожими на капельки расплавленного олова. Ночь выдалась душной и безветренной, было бы хорошо слышно как крадется животное или враг. Идиллию уютного вечера портила только скверна, напоминающая о себе шепотом на задворках сознания. Да и ночью молодым Стражам нужно будет дежурить по очереди, охраняя сон остальных. К счастью, поблизости не было особенно ретивых и больших отрядов порождений тьмы, так что даже такое положение дел можно было назвать спокойным.       – Я буду дежурить первым, – негромко сказал маг, накидывая на плечи плащ и невесело поглядывая на черные силуэты деревьев над головой на фоне темнеющего неба, затягивающегося низкими тучами.       А ночью пошел дождь. Синяя как ночное небо туча наползала из-за горы неспешно и будто бы даже неохотно, делая природе одолжение, заливая лес мощными ледяными струями пахнущей сырой листвой воды. Небо недовольно ворчало, изредка громыхая гулкими раскатами далекого грома и бледными вспышками молний, ночной холод уже больше напоминал зимний, а каждый ветерок или сквозняк в ущелье заставлял мучительно ежиться и растирать озябшие руки. Мокрый ворон со слипшимися от воды перьями то и дело пытался забраться за воротник молодого мага, а оба Стража, которым в такую погоду было не уснуть, жались друг к другу в единственной дырявой палатке, мужественно оставив все плащи и одеяла так и не проснувшейся девушке.       Вскоре Станир все-таки задремал, позволив птице греться у его шеи и греть его самого, а Лис принял вахту дежурства, неохотно выбравшись наружу под дождь, от которого их маленький лагерь защищал только узкий уступ скалы, нависающий над палаткой и полянкой возле нее. Со скал стекал грязный ручей, по которому несло старые веточки опавшие листья, петляя между валунами и почти задевая затухающие угли костра. Воин, досадно вздохнув, подложил на угли отсыревшие от ливня сучья, пытаясь согреться, и слушал как сыто хлюпает водой мокрый лес, с деревьев капают крупные капли и дышат за тонким пологом старой ткани его соратники.       Лидера в их маленьком отряде так и не появилось, с уходом Халура Стражи только делали, что грызлись между собой, пытаясь решить каким путем им идти, и стоит ли вообще продолжать намеченное наставником путешествие. Особенно серьезно спорили сам Лис и Хегрид, ни ему, ни ей не были близки взгляды другого, и мириться они не собирались. Одному только Станиру все еще казалось, что продолжать поход в Вейсхаупт не такое уж безнадежное дело, как считали воин и наемница. Возможно, эльф просто хотел снова оказаться под защитой крепких каменных стен, к чему так или иначе он привык с детства, как бы не костерил власть и надзор церковников. Хотел покончить с отступничеством и одиночеством, хотел снова быть частью чего-то большего, чем просто один из отряда брошенных и забытых новобранцев запрещенного ордена.       Дождь так и лил, повергая оруженосца в мрачное уныние и невольно заставляя его думать о том, что будет дальше. Они рано или поздно доберутся до намеченной цели, но что потом? Халур никогда не рассказывал, какой сам Вейс, как могут принять новобранцев старые Стражи, которые, по словам наставника, все еще были верны ветхим законам и клятвам, принятым еще от начала первого Мора. А так ли это? Ведь сам он никогда не был в белой крепости, только слышал о ней от других точно так же, как теперь говорил своим подопечным.       – Иди спи, я досижу до утра.       Лис вздрогнул от неожиданности, услышав над головой чужой голос. Он обернулся и увидел рядом Хегрид, мрачную как всегда, но без привычной ей издевающейся улыбки, под глазами и без того зловещими залегли черные тени, губы сжаты в тонкую линию, а она сама от холода как может кутается в черный с перьями плащ, оставшийся ей от наставника.       – Ты как?       – Живее всех живых, – угрюмо ответила убийца, садясь рядом с оруженосцем на лапник. – Лес тут уже другой, давно я так?       – Утром бы второй день пошел, не так уж и долго ты спала.       – Ладно.       Девушка укутала ноги в полы плаща, нахохлилась не хуже Маниши, свет костра отражался в ее глазах, делая ее похожей на призрака. Она то и дело пристально вслушивалась в звуки леса, боялась услышать там что-то чуждое месту и времени. Лис хотел было спросить из любопытства, что она видела в своем кошмаре, почему так долго не могла проснуться, но осекся и не сделал этого, побоявшись, что в таком состоянии наемница его попросту удушит, она могла.       – Иди спи. – повторила она, глядя в занимающееся на сырых дровах дымное пламя.       – Я не хочу, слишком холодно.       Девушка неожиданно придвинулась ближе, прислонившись к плечу Лиса, и обхватила руками его предплечье, нагло прижалась к боку, все так же мрачно глядя в огонь костра, как будто так и надо.       – Чего? – попытавшись было высвободиться, спросил неваррец, но Хегрид только с силой впилась ногтями в кожу, не отпуская и не давая пошевелиться.       – Холодно, – невозмутимо заметила она. – Сиди и не двигайся, раз спать не идешь.       Оруженосец обижено засопел и отвернулся, при новых попытках вырваться, девушка снова грозилась содрать с него кожу, так что проще было смириться и переждать. Впрочем, озябшему Стражу скоро уже и не хотелось уходить, в самом деле, так было куда теплее, пусть даже компания ставшей еще более странной убийцы и не радовала.       Девушка сидела и не двигалась, будто застыла статуей, заковав оруженосца в вечные оковы камня, устало смотрела вдаль как в пустоту, вид у нее при этом был удивительно умиротворенный. Лису раньше крайне редко удавалось увидеть что-то подобное, хотя они и путешествовали уже так долго. Если бы Хегрид с самого начала была такой, все было бы куда проще и легче. Молодой Страж вздохнул, пытаясь представить что было бы, встреть он убийцу… нет, не убийцу, а Хегрид, будь она простой девушкой из города, скажем например дочкой псаря или кузнеца, а он сам кем-то большим чем просто оруженосец и мальчишка на побегушках у принцессы.       – Нужно будет выйти в дорогу пораньше, – угрюмо заметила Хегрид, так и не пошевелившись и взглядом указывая на северо-восток. – Там большой отряд порождений тьмы, кажется движется сюда, но медленно. Если они не ускорятся, то мы успеем без особой спешки уйти.       – Зачем ты это говоришь? – Лису не удалось скрыть досаду в голосе, слова и интонация девушки вернули его к реальности, в которой он неудачливый Страж, а с ним рядом не миловидная простушка, а суровая и язвительная наемница.       – Могла бы и утром сказать, это верно. Просто лучше мы оба будем начеку, чем одна только я буду знать о тварях.       Она снова умолкла и поежилась, еще теснее прижимаясь к боку воина, прикрыла глаза, нагло воруя ценное в такую погоду тепло, и сдула в глаз кудрявую от сырости прядь черных волос.       Дождь стал понемногу стихать, капли стали мельче и реже, да и ветер уже не так буйно шелестел в верхушках деревьев, журчание потока воды, текущего со скалы стало более мелодичным. Сильный запах сырых преющих листьев и земли щекотал ноздри.       – Пойди поспи, я разбужу, когда нужно будет уходить. – спокойно сказала девушка и неваррцу сразу подумалось, что побудка будет сопровождаться традиционным пинком в живот.       Хегрид отошла от стоянки достаточно далеко, чтобы не слышать ши шума шагов, ни слов и выкриков мага и оруженосца. Молодые мужчины тренировались, стараясь следовать тому распорядку дня, который завел еще Халур, а у самой девушки такого настроения не было совсем.       Усевшись на поросший густой скользкой травой склон, утопающий в располневшей после ливня реке, она отрывала по одному стебельки с набухшими колосками семян и бросала их в плавно текущую воду, молча глядя на мерцающее отражение неба. Рядом не было порождений тьмы и девушка могла себе позволить немного поспать, но сон после кошмаров никак не шел. Убийца боялась засыпать. Может быть боялась даже не того, что она снова может оказаться в плену иллюзий демона, а самих этих иллюзий. Она, закусывая губу и заламывая бледные от напряжения пальцы, нехотя признавала, что это не иллюзии. Демон докопался до самой правды.       Утром Станир рассказал, что они столкнулись с демоном Ужаса, эти всегда используют только то, что есть в сердце человека и никогда не пользуются выдумками, как демоны Желания или Гордыни. И если раньше девушка просто списывала бессонницу на очередную причуду скверны и шок, то теперь она хотела примириться как-то со своим страхом, хоть и не знала как.       Невесть каким чудом убийцу на берегу разыскал Маниши, приземлился около девушки, глядя на нее ртутным глазом и перескакивая с кочки на кочку как самая обычная ворона. Птица, почти светясь на ярком свете солнца фиолетовым отливом, пару раз каркнула, склоняя голову то на одну, то на другую сторону. Ворон насторожено боком подошел ближе, щелкнув клювом.       – Кыш. – Девушка резко отмахнулась и обиженный пернатый Страж тут же улетел, громко возмущаясь и хлопая черными крыльями по влажному воздуху.       Больше всего девушке сейчас хотелось побыть одной, чтобы даже оскверненного ворона не было рядом. Но как только его не оказалось рядом, она тут же пожалела о содеянном. Ей до боли в груди хотелось прижать к себе хотя бы эту глупую бесполезную пичугу. Как он прижимается во сне к Станиру, воркует как голубь, перебирая его волосы и покусывая острое ухо. Даже если эльф останется совсем один без союзников, у него есть хотя бы эта птица. Хегрид никто не прижмет к себе и не согреет вечером. И что страшнее? Полное одиночество или правдивый кошмар демона?       – Ты зря его прогнала, он как лучше хотел.       Хегрид как ошпаренная обернулась назад и увидела за спиной всего лишь Лиса, мирно улыбающегося и вытирающего со лба пот. Неваррец подошел ближе, не обратив внимания на напряженность девушки, спустился к воде, набирая пригоршню и умывая раскрасневшееся после тренировки лицо. Громко фыркая и намочив попутно рубашку, Страж посмеивался, вода была холодная. И все выглядело бы даже обычно, если бы вместе с молодым красивым мужчиной Хегрид не видела перед собой оскверненного воина, в чьей крови плещется, набираясь сил, древнее зло.       – Идем к костру, пока мы бегали, Станир ягод насобирал, можно в кашу кинуть, – совершенно мирно сказал оруженосец, подошел к девушке и подал ей руку, чтобы помочь встать на ноги.       Убийца проигнорировала жест доброй воли со стороны вечно возмущенного соратника. Встала сама, отряхнув черный плащ от налипших травинок и остючек, и гордо, не оглядываясь, ушла от реки, оставив Лиса снова бурчать что-то нелестное в ее адрес, отбросившего в сторону попытку вести себя с ней нормально.