Век Грифона

      Станир уже уснул, утомленный долгим и непривычным ему переходом. Взбираться в горы в поисках долгожданного перевала к Пределу Андорала было не просто, все трое Стражей так выматывались за день, что готовы были валиться с ног, но на деле путь длился так медленно, что казалось они день за днем, проделывают короткий отрезок пути по кругу. Пустынный каменный пейзаж казалось специально запутывал путешественников одинаковыми безликими извилинами лабиринтов среди щербатых изрезанных ветрам камней.       – Ты не дергался бы, – прошептала Хегрид, затягивая узелок на повязке Лиса, плечо уже практически зажило, даже недавняя стычка с порождениями тьмы не помешала этому.       – А ты не дергай бинты, болит же, – насупившись и пристально наблюдая за руками убийцы, ответил молодой мужчина, ему все еще мерещилось, что она может из простой прихоти сделать ему больно, что не раз бывало раньше.       – Какие мы нежные. – Девушка усмехнулась, глядя на оруженосца, но, вопреки всем его ожиданиям, не стала бередить рану, просто все так же держала прохладную ладонь на растрепанном бинте, глядя в голубые глаза спутника.       – Что?       – Ничего... – неожиданно опомнившись, она убрала руку и стала укладывать лапник, будто ничего и не произошло, будто все по старому, только даже злиться так как раньше не удавалось.       – Хегрид, с тобой что-то не так, – констатировал Лис, поднялся на ноги и отряхнул штаны от каменной крошки и пыли с пола пещеры, в которой этой ночью нашли приют Стражи.       – Что же?       – После того кошмара, с демоном, ты сама не своя.       – А разве это плохо? Маг вон рад, ему даже нравится, что мы стали меньше ругаться. – Девушка одарила неваррца хитрой улыбкой, кажется только сильнее подогревая его любопытство и одновременно подозрительность.       – Н-нет, это не плохо, – сконфуженный мужчина отвернулся, стараясь не смотреть в лицо или тем более в темные глаза спутницы. – Просто это на тебя не похоже, слишком сильно не похоже.       – Все меняются, Лис, даже ты уже не тот щуплый щегол, которого забрал с собой Халур, – честно и прямо глядя на оруженосца, сказала убийца. – Посмотри на себя, ты стал не только сильнее, но и сдержаннее. Наши перепалки закаляют, не считаешь?       – Нет. А ты перестань вести себя… так. Лучше все по-старому будет.       – Как так?       – Так. – Лис не удержался и сказал это чуть громче, чем следовало, от чего Станир проснулся, сонно бормоча что-то и переворачиваясь на другой бок, закрыв рыжую голову одеялом.       – Потише, красавчик. – Хегрид усмехнулась.       – И перестань меня так называть! – неваррец обиженно зашипел.       – Почему это? Ты давно в зеркало не смотрелся, да и в городе мы не были. Ты бы понаблюдал как девки на тебя смотреть будут, как на кусок жаренного мяса на блюдечке с золотой каемочкой. – Убийца подавила смешок, наблюдая как ее спутник невольно заливается краской и прячет глаза. – Или ты уже видел подобное? Видел, да? Ох, как они вздыхают, глядя на твою широкую спину.       – Прекрати!       – Да ладно тебе.       – Ты делаешь это специально. Тебе это доставляет какое-то удовольствие? Чувствуешь себя лучше после того как довела меня? Думаешь, станешь от этого кем-то более значимым, чем просто дрянной уличный головорез, раз смогла доконать дворянчика?       – Я и так лучше тебя, – со смешком ответила девушка, глядя как смущение переходит в бессильную ярость, которую она раньше видела не раз. – И ты как всегда ничего не можешь с этим поделать.       – Потому что я, в отличие от тебя, знаю меру и понимаю, когда следует остановиться.       – Для того, чтобы остановиться, тебе не хватает сдержанности, а ты пышешь гневом как дракон.       – Замолчи. Все. Хватит! – выкрикнул Страж, ударив кулаками по воздуху.       – Вы сдурели что ли? – громко засопев, пробурчал Станир, высунув голову из-под одеяла. – Сколько можно-то?       – Спи, Стан, – угрюмо сказал Лис и взглянул на Хегрид. – Разговор окончен.       – Как скажешь, Старший Страж, – с издевкой в голосе ответила девушка и картинно склонилась в реверансе.       Больше не глядя на спутников, убийца вышла из пещеры, вдыхая влажный туман и ежась от холодного ветра, продувающего даже плотный поддоспешник и плащ. Обратно к огню она вернулась только когда убедилась, что Лис уже уснул и не станет снова возмущаться.       Стражи добрались до того самого предела, когда нужно было окончательно решить, какой дорогой двигаться в Вейсхаупт. Широкая развилка полуразрушенного в этих краях Имперского Тракта больше напоминала руины древнего города, возможно даже, что во времена могущества Тевинтера так и было. В грудах красных камней еще можно было рассмотреть очертания сторожевых вышек и совсем истертые временем статуи, венчающие две дороги. Одна из них, была очищена от завалов камней и осыпей, в мелком каменном крошеве даже виднелись утоптанные колеи от колес подвод, доставляющих фураж в Предел Андорала. Вторая ветка Тракта больше напоминала звериную тропу, за сотни лет оползни и ливни почти скрыли все следы, в расселинах выросли колючие кусты и даже низкорослые изломанные непогодой деревья, древних плит не было видно вовсе, а старые арки, выглядывая из завалов, виднелись только местами, давая понять, что давным-давно тут все же были люди.       Между двумя дорогами на свободном от скал месте осталось большое кострище, недавно тут прошел обоз. Порождений тьмы тоже поблизости не было, потому уставшие спутники, наконец оказавшись на ровной земле, решили без опаски переночевать под открытым небом. Как будто специально небо очистилось от туч, прекратился дождь, солнце разогрело камни, даря последнее в этом году нежное тепло. По воздуху, даже в этих диких краях, плыли невесомые миниатюрные обрывки паутинок, посверкивая призрачными нитями в лучах солнца, повисая на пожелтевших куцых стеблях трав. В лучах заходящего солнца, когда Стражи ставили лагерь и разводили костер из оставленных предшественниками дров, вся эта красная местность казалось светилась золотыми прожилками, радуя глаз теплыми красками. На равнинах еще было тепло, убирали поля и снимали урожай с садов, вовсю трубили рога дворянских охот, но тут, в горах, осень пришла раньше, гордо заявляя о своих правах.       Станир, впервые встретив такую пеструю красоту за пределами башни Круга, бегал от куста к кусту, с необыкновенным воодушевлением собирая в бледные ладони пузатый шиповник и мелкие россыпи кроваво-красного барбариса. А когда среди скал в закрытом от ветра месте он наткнулся на боярышник, он и вовсе пропал на пару часов, вернувшись к костру с целой горой сочных ягод, набранных в сумку вперемешку с какими-то травинками и веточками и скрюченными грибами. Расцарапанный, но совершенно довольный, он отсыпал Лису и Хегрид по пригоршне, улыбаясь и посмеиваясь, сказал, что нужно съесть ровно столько сегодня, и по жмене каждый следующий день. Черная Тень, посмеявшись, согласилась, и с улыбкой стала есть ягоды еще до того, как приготовилась каша на костре.       – Еще бы черноплодки найти, из нее выходит чудеснейший компот, даже если засушить ягоды. – эльф поедал плоды вместе с косточками, попутно помешивая котелок и успевая без умолку болтать о свойствах ягод и трав, которые он знал. – Летом такой отвар особенно хорош, если остудить в подвале.       – С каких пор в тебе проснулся кулинар? – Лис спрятав в сумку карту, уткнувшись в которую просидел чуть ли не целый час, то так, то эдак прикидывая варианты будущего пути.       – Не знаю. – Маг усмехнулся, рассыпая по опустевшим мешочкам из-под специй шиповник и барбарис. – Просто не удержался, слишком все хорошо.       – Это последний кусок, – неожиданно сказала Хегрид, достав из свертка ломтики вяленого мяса и разламывая их на кусочки, чтобы вбросить в бурлящую на огне кашу. – Больше нет, значит, завтра на охоту.       – Тогда я еще ягод успею набрать, – ни капельки не унывая, воскликнул Станир и принялся облизывать от сладкого сока пальцы.       Сизый дым в прохладном безветренном воздухе поднимался на пару метров над землей и стелился тонкими слоями над головами спутников, пряный запах крупы и тмина щекотал ноздри, так и хотелось сунуть ложку в котелок раньше времени, чтобы поскорее утолить голод. Чтобы полностью насладиться уютным вечером, не хватало только чтобы кто-то сыграл какую-то медленную мелодию на лютне или флейте, звук разлился бы между камней по звенящему как тонкий лед воздуху, пропитался бы запахами, успокаивая уставших путешественников и давая им хоть на короткий миг забыть о том, почему они оказались так далеко от шумных городов и надежных замков.       – Я тут подумал, кто-нибудь какие-то песни знает? – спросил Лис, доставая из сумки деревянные плошки-миски.       – Я Песню Света знаю только, на другое время в Круге не хватало, – сказал Станир. – Были еще частушки позорные про храмовников, которые первогодки сочиняли, но это глупости полнейшие.       – А ты, Хегрид?       – Мне было не до песен, я их не учила, хотя и слышала довольно часто, – убийца вздохнула. – а ты, Лис? Знаешь что-нибудь?       – Немного, мое образование мало кого занимало, а читал только то, что сам находил и песни мне не особо попадались.       – А те, что ты знаешь? – Станир стал раскладывать еду по тарелкам.       – Ну… помню я одну, – неожиданно смутившись, ответил неваррец. – Ее учила принцесса Пентагаст, когда меня только приставили служить ей.       – Что за песня?       – Простенькая, кажется это был отрывок из длинной баллады, не помню какой именно.       – Споешь? – Хегрид подобрала под себя ноги, помешивая кашу и дуя на нее, чтобы быстрее остыла.       – Да ладно…       – Ты же сам первый про песни спросил, вот теперь и отдувайся.       – Ну, хорошо…       – Только не надо торжественных жестов и не вставай, – ехидно заметила девушка, когда оруженосей хотел было подняться на ноги, как его учили раньше.       Лис пробурчал что-то недовольно, сел поудобнее, отвернувшись от убийцы, нахохлился как замерзшая птица и, глядя в огонь костра, неторопливо запел, глубоко и шумно вздыхая и делая длинные паузы в надежде, что его песню кто-то прервет и не даст дальше стыдиться. Есть сень лесов, где песен звон Не умолкает до утра А в тени сумрачных времен Осталось место для добра. ...и пусть кто-то будет счастливым Там, Даже если этот "кто-то" - не я. Не прячут солнце облака И чудо видится в простом. Мечта совсем не далека Лишь потому, что там мой Дом. ...и пусть кто-то будет счастливым Там, Даже если этот "кто-то" - не я. Но, может, настанет день, и где-то Там Все будут счастливы, и в том числе я.       Страж закончил и опустил глаза, чтобы не видеть презрительной усмешки на лице Хегрид. Он чувствовал кожей как она буравит взглядом его раскрасневшееся лицо и как щурит глаза, сверкающие в свете костра бесчисленными злобными искрами.       Хлопая крыльями и воркуя, с ветки спустился Маниши, попрыгал вокруг костра и принялся клевать ботинок Станира, выпрашивая лакомство.       – Эй, потерпи немного, неугомонный, – посмеиваясь, сказал эльф и стал вылавливать из своей тарелки кусочки покрупнее для ворона.       – Если бы ты его не кормил, нам бы хватило мяса еще на пару дней, – заметила убийца, неваррец было подумал, что девушка не станет никак реагировать на его песню, но не тут-то было.       Хегрид схватила каркающего ворона в руки, не дала вырваться, зажав его локтями, а потом, играя с голодом птицы, стала дразнить его отнятым кусочком мяса. Маниши не выдержал такого шантажа, взъерошился, но все же принялся есть из рук.       – А песня хорошая, Лис. Не думала, что ты настолько романтичен, чтобы тосковать по Неварре.       – Я не тоскую по Неварре, – угрюмо вздохнув, ответил оруженосец. – Если не понятно, я тоскую по покою, которого у меня теперь нет, кажется песня должна была ясно все объяснить.       – Но покой для тебя разве был не в замке принцессы?       – Это не так.       – А как тогда?       Мужчина досадно засопел и отвернулся, не желая дальше продолжать эту не самую приятную беседу.       – А мне понравилось. – Станир поманил ворона еще одним кусочком мяса и тот, выкрутившись из цепких пальцев Хегрид, уселся снова на плечо мага, встряхнувшись и деловито пощелкивая клювом, чтобы его величество скорее ублажили яствами. – Я понимаю, о чем все это, даже если не знал этого всего толком. Покоя в смысле.       – Я тоже понимаю. – девушка вздохнула и тоже отвернулась, глядя в холодную, влажную от поднимающегося тумана темноту.