Век Грифона

      Ночь нетерпеливо шагала по горам, перескакивая с уступа на уступ как голодный хищник и с каждой минутой захватывая все больше промерзшей земли и камней. Там, где она шагнула, валуны покрывались инеем, невысокие пока что переметы сверкающими дюнами жались к скалам и деревьям, укутывая все вокруг в нежный надежный покров, которому не страшны холода. Остатки тепла покинули Охотничий Рог, уступив место настоящей зиме, которая как излишне бдительный часовой пришла слишком рано, расторопно выстуживая все, до чего дотягиваются ее костлявые колючие пальцы.       Хегрид жалась к огню, дрожа так, как никогда еще не дрожала, холод пробрал до самых костей, а идти дальше просто не было сил. Короткие перебежки от укрытия к укрытию, которые она могла себе позволить еще вчера днем, теперь уже не принесут никакого успеха. Ей казалось, что она не переживет эту ночь, не проснется, заснув в темноте пещеры, ледяной ветер пожрет жалкие крохи тепла костра и возьмется за глупую беспечную девку, уснувшую в безлюдном всеми богами забытом краю.       Паранойя гнала ее как зверя на травле все дальше и дальше, вниз на другую сторону гор. Ей казалось, что ее преследуют, хотя прекрасно знала, среди острых красных уступов нет ни одной живой души, только все реже и реже попадающиеся суслики и горные бараны с красными лоснящимися боками. Животные уходили из долины, спускаясь по одним им ведомым перевалам ниже, в еще сырые и не скованные льдом низины. Голодная и обозленная на свою глупость наемница шла за ними, поминутно оборачиваясь назад, когда ей мерещились чужие шаги или где-то рядом сверху падал камушек, потревоженный ветром.       В горле клокотал кашель, появившийся с той жуткой ночи, что пришлось провести в мокрой ледяной траве. Хегрид нечем было побороться с ним, потому она терпеливо ждала, когда наконец уже покажутся хоть какие-то поселения на горизонте, хотя догадывалась, что до этого времени еще не меньше шести дней блужданий по каменным лабиринтам. Андерфелс, границы которого наемница пересекла вместе с хребтом гор, не славился особенным обилием деревень и трактов. Это красная пустыня, голая и бесплодная, искать убежища в этой стране, значит обречь себя на вечное скитание.       Снаружи пещеры, где девушка нашла укрытие этой ночью, снова что-то зашелестело, навязчиво напоминая о себе. В который уже раз безоружная наемница прислушалась к скверне в своей крови, и снова не услышала ничего, только на боку почти не слышно зашепталось зовом демоново зелье, напоминая о своей природе, и взывая к отраве, что уже была в теле Хегрид. Неизвестность пополам с холодом уже настолько осточертели, что убийце хотелось выскочить на улицу и броситься бить голыми кулаками физиономию этого неудачливого преследователя, что не дает покоя уже так долго. Однажды она уже сделала так, но никого не нашла, кроме все тех же молчаливых мерзлых скал.       «Наверное в темнице Предела Андорала и то уютнее» - тоскливо подумала девушка, к своему ужасу понимая, что она зря вспылила, что сейчас, да и с самого первого дня бегства, она больше всего хочет снова оказаться в компании своих нелепых неудачливых и глупых соратников. Она привыкла к ним. Чувство защищенности и общности прикипело к сердцу, а она самолично отодрала этот крепкий пласт и втоптала свои чувства в грязь. Не Лис виновен в этой боли, а только она сама.       Шорохи повторились, на этот раз ближе, раньше такого еще не бывало. Видимо этим невидимым конвоирам все же надоело таиться в тени скал. Наемница быстро обмотала ладонь обрывком тряпки и зажала в ней острый плоский скол камня. Так просто она не дастся все равно. Нарочито громко топая по голому скользкому камню, девушка вышла из пещеры, с прищуром осматривая темно-серый ночной пейзаж, но снова никого не заметила. Ни порождений тьмы, ни солдат, никого живого, кто мог бы преследовать ее.       – Демоново отродье! – зло ругнулась Хегрид и ровно в этот момент услышала как над головой позади что-то скрипнуло, будто железным клинком царапнуло по камню, от звука свело зубы.       Убийца мигом отскочила в сторону, оборачиваясь назад и готовясь отразить любой удар, будь то меч или стрела. Но у входа в пещеру не было людей. На приступке над пещерой, где еще горел огонь, повернув на бок огромную птичью голову, сидел белесый монстр. Огромный, не меньше лошади, он вальяжно поднялся на косматые лапы и расправил по всю ширь два огромных крыла. Ветер перебирал длинные гладкие как речной лед перья. Мягко пружиня, чудовище крадучись спустилось по камням, перебирая изогнутыми когтями и зыркая огромными желтыми глазищами, в которых отражался бледный свет луны и звезд. Клокочущий рокот перекатывался в горле как камни в потоке реки. Этот звук вывел оторопевшую наемницу из оцепенения, но бежать она не решилась, только пригнулась ниже к земле, крепче сжав в ладони камень. Зверь спрыгнул в траву, слившись цветом с инеем, острый клиновидный кривой клюв гулко клацнул. Хегрид уже слышала этот звук, это он гнал ее по горам все это время.       Тварь, двигаясь бесшумно и грациозно, приблизилась, шумно зашипев и злобно хлеща себя по бокам длинным хвостом.       – Назад! – громко выкрикнула девушка.       Зверь остановился, зашипел еще громче, как кошка пригнувшись низко к земле и выгнув оперенную шею. Мигом сжавшись в пружину, он с победным оглушающим трубным кличем прыгнул. Тяжелый удар передней лапы прижал девушку к земле, к счастью не пропоров одежду и кожу. Хегрид взвизгнула, повалившись на землю и от неожиданности вдохнув иней и снег с травы. Дыхание перехватило, но она пыталась отбиться. Острый клюв сжал в тисках руку с камнем, да так сильно, что девушка закричала от боли. Осколок полетел в темноту, и найти его в траве никак не получалось. Наемница с силой брыкнула чудовище ногами в грудь, но ее ступни тут же оказались прижаты тяжелыми задними лапами. Клокочущий рык прорезал вязкую тишину, а жаркое хриплое дыхание хищника дышало прямо в лицо.       – Нет! Сволочь!       Небо заслонило широченной тенью крыльев, так что не стало видно даже звезд и стен скал. Туша монстра была такой тяжелой, что почти хрустели кости, вжатые в снег. Вот еще миг и кривой как мясницкий крюк клюв вскроет живот. Девушка похолодела, судорожно вздохнув, жесткая и холодная поверхность клюва коснулась бока, вырваться все никак не получалось, как она не пыталась. В горле застрял крик, а из глаз брызнули слезы, умирать вот так было просто немыслимо.       Шипение и рык сменились булькающим тихим звуком, когда зверь, прикрыв фосфоресцирующие глаза, уткнулся огромным клювом в шею девушки, фырча жарким дыханием на кожу и холодя мелкими перьями лицо. Хегрид всхлипнула в ожидании, когда горному убийце надоест эта игра с едой. Но чудовище только продолжало тереться башкой о ее плечо, почти мурлыча, а потом и вовсе, грузно бухнувшись на траву, улеглось рядом, с силой сгребая свою добычу в охапку всеми четырьмя лапами и закрывая крыльями. Наемница попыталась вырваться, но острый клюв ухватил ее за плечо, чуть было не пустив кровь. Плач и крик утонули в шуршании перьев и ворчании ворочающегося монстра.       Все попытки вырваться за всю ночь так ничего и не дали. Хегрид, злая, измотанная борьбой, была вся в синяках, тело ломило, ссадины и синяки ныли, а она сама не знала, что думать. Уже светало, а она все еще была жива, снова и снова высвобождая руки и ноги из цепкого плена когтистых лап, и опять попадая в новую ловушку. Больнее всего было от ударов клюва, а страшнее, когда зверь смотрел прямо в лицо, сверкая в полумраке желтыми глазищами не моргая и злобно шипя. Девушка боялась смотреть в глаза, казалось, стоит только это сделать, как острый клюв тут же вопьется ей в лицо в отместку за такое нахальство. Одно было хорошо, в скопище шерсти, перьев и цепких когтей Хегрид наконец-то согрелась, даже вспотела, пока пыталась вырваться. Под утро сил уже не осталось, а ее пленитель, застыв подобно каменному изваянию, так и не отпустил, свернувшись клубком вокруг жертвы и почти ее удушив, как змей расправляется с кроликом.       Когда солнце поднялось над горами, ставший в свете белым зверь безмолвно поднялся на лапы, свалив девушку в снег, встряхнул топорщащимися на груди и шее перьями и улетел, порывом ветра прибив траву к земле, спутанные волосы наемницы разметало спине. Воздух сотрясался от тяжелых ударов крыльев, таких же, как и тогда ночью, когда была разрушена та несчастная хижина в горах. Хегрид, воя от боли в затекших конечностях, подняла голову из хрупкой мерзлой травы, глядя как в небе, стремительно тая в снежной дымке, кружит эта когтистая тварь. Это он преследовал ее с того самого дня, выслеживал и гнал, и почему-то не убил.       Не дожидаясь, пока крылатый гад передумает, девушка поковыляла в пещеру, руки и ноги нещадно кололо иглами после бессонной ночи в такой жуткой позе. Она тут же привесила на пояс оставленную флягу с зельем и, когда ноги чуть отошли от боли, что есть духу побежала куда глаза глядят. Стараясь держаться густых теней и кашляя от холодного воздуха, она надеялась снова спрятаться, зарыться поглубже, чтобы на этот раз ее точно никто не нашел.       Петляя в выросших за ночь сугробах и красных глыбах скал, поскальзываясь на замерзших лужах, падая, но продолжая бежать, девушка всего за половину дня пробежала столько, сколько не решалась раньше и за несколько дневных переходов. Горло и легкие разрывались от кашля, красные от ледяного ветра лицо и руки горели огнем, но останавливаться она не решалась.       Незаметно из-за изматывающего бега склон стан уже не таким крутым, а окружающие скалы не так резко и высоко уходили в пасмурное небо. Ноги к концу дня уже не скользили на гладких камнях, из-под снега то и дело выглядывали жухлые стебли травы и остовы пышных кустов, застилающих тропу в пологом ущелье. Даже очистившийся от клыков гор горизонт не привлек внимания, слишком Хегрид боялась и ослепленная страхом бежала что есть сил. Возвратившийся шум зова слился с громким током крови и сердцебиением, заглушающим все остальные звуки.       Но не услышать мерное хлопанье гигантских крыльев было не возможно даже в таком измучанном состоянии. Небо снова прорезал дикий трубный вопль чудовища, гигантская тень пронеслась над головой, падая синей полосой на белый покров снега. Наемница тут же метнулась в сторону скал, прильнув к холодному камню спиной и с ужасом глядя ввысь. На фоне пасмурного неба злостную тварь было видно слишком хорошо, зверь петлей развернул плавный стремительный полет и понесся прямо к девушке, а та мигом побежала прочь, петляя как загнанный заяц. Хриплый крик монстра прозвучал прямо над головой, победный. И всего миг спустя, тяжелый удар в спину свалил девушку в снег. На теле останутся новые следы от могучих лап, если вообще останется жизнь.       Наемница вскрикнула, острый клюв пропорол рубашку, царапнув напряженную от попыток вырваться спину. От тяжести из легких выдавило весь воздух, снег забился в рот и глаза, а затем чудовищной силы рывок вздернул тело в воздух больше чем на метр. Еще одним рывком, зверь развернул девушку лицом к себе.       Хегрид оказалась на ногах, шатаясь от слабости и ужаса. Огромная клиновидная башка белого чудовища была прямо перед ее лицом, желтые глаза смотрели в ее черные. И когда наемница уже готова была от пережитого рухнуть обратно в снег, зверь поднырнул ей под бок, не дав упасть и позволив опереться на оперенную шею. Она попыталась было отстраниться, но юркий как уж монстр ухватил ее клювом за руку, рванул на себя и обнял крыльями, закрыв от холодного ветра. Стал щелкать клювом у ее уха, спутывая разметавшиеся по плечам волосы. Отпихнуть его от себя никак не получалось, настырный зверь не унимался, лапами прижал девушку к своей шее.       – Отвали, демон! – хрипя от боли в горле, выкрикнула девушка, но это никак ей не помогло.       От него пахло как от старой курицы, перья на морде так и вовсе был в старых пятнах крови съеденных им животных. Мягкая шкура на боках и спине, растрепанная и с линялыми колтунами на крупе, выглядела так, будто ей устилали пол в таверне.       Зверь, довольный удачной охотой, заурчал, уткнувшись широким лбом в живот девушки, продолжая пощелкивать желтым клювом и шурша огромными крыльями. Лапы зверя утопали в рыхлом снегу, впиваясь в него когтями как котенок бы перебирал лапками нежное брюхо кормящей его кошки. Клекот в глотке монстра стал тише, взъерошенные перья улеглись, он успокоился, деловито бурча что-то как эльфийский ворон и продолжая самозабвенно тереться башкой о бок наемницы.       Хегрид осторожно попыталась отстраниться, чтобы не вызвать приступ ярости своего пленителя, но замерзшие обветренные пальцы среди перьев на груди животного наткнулись на истертую ссохшуюся полоску дубленой кожи с заклепками, половина из которых уже вывалилась. Узкая полоска ошейника пряталась под перьями, почти не заметная.       Грифон. Девушка вспомнила, именно так когда-то давно Халур называл зверей, которыми управляли Стражи до четвертого Мора. Чудовищные твари служили Ордену древности верховыми животными и боевыми товарищами, пока не вымерли. Именно с них, величественных и несокрушимых, рисовали стяг Серой Стражи, которого сама девушка в глаза еще ни разу не видела. И этот прирученный общипанный петух, однажды затерявшийся в горах, увидел дым от костра, приняв случайного спутника за своего хозяина…       Или не приняв. Тот труп у скал, и черная земля под ним, это была скверна, иссушившая почву и убившая все, что было рядом, разорвавшая ствол дерева гнилью и выжегшая буйные поросли трав. Это был Страж. Брошенный зверь теперь был рад любому обществу, потому и преследовал убийцу и не убил ее.       Пальцы наткнулись в мешанине перьев на кругляш медальона, на котором была выгравирована всего одна фраза: «Гури Бесноватый».