Век Грифона

      – Мне только показалось, или я снова чувствую под ногами твердую ровную дорогу? – жизнерадостнее обычного спросил эльф и ухмыльнулся напарникам.       – И в самом деле! – восхищенно ответил ему Лис. – Мы снова на тракте!       Хегрид только раздосадовано хмыкнула в воротник плаща. Уж точно не на волчью тропу они вышли сегодня утром: тут тебе и пробитые пыльные колеи от телег и вытоптанная в труху трава, и ошметки мусора, оставляемые проезжими всадниками на обочине. Ну и, конечно, нельзя забывать о дивном аромате свежего конского навоза, встречающегося через каждые сто метров, а то и чаще.       – Это Имперский тракт, – уныло констатировала убийца. – Нет ничего более опасного для нас, если верить всем твоим байкам, Страж.       Халур, который все это время только задорно улыбался, радуясь твердой дороге под ногами, смерил девушку испытующим взглядом, а затем, по-видимому, попросту плюнул на ее дерзкое поведение: слишком уж хорошее у него было настроение. Да и с чего бы ему было не быть хорошим. Погода задалась самая приятная за последние несколько недель, лето было в самом разгаре, но не было таким удушливым и палящим, каким оно обычно бывает на севере Орлея. Траву на обочине и нижние ветви деревьев после вчерашнего дождя еще не успело припорошить пылью, все вокруг теперь благоухало и сверкало изумрудной свежестью. В кармане позвякивали медяки, а в заплечном мешке были сложены трофеи, за которые можно выручить и более звонкую монету. В общем, старший Серый Страж прибывал в том расположении духа, в котором обычно прибывают все искатели приключений, когда в их жизни наступает светлая полоса удачи.       – Мы тут ненадолго: переночуем в трактире, отмоемся, пополним припасы и снова уйдем в дебри, – бодрым голосом заявил мужчина и в подтверждение своих слов пригладил изрядно отросшую бороду.       Слова о купании и молодых новобранцев заставили невольно ускорить шаг: уже много недель они даже не надеялись на бадью горячей воды, не говоря уже о мыле. Особенно это тяготило эльфа, который, живя в Круге, привык чистоте и порядку. Хегрид и Лис могли бы и еще обходиться без мыла, для них это было куда привычнее, тем более что летом не нужно беспокоиться о воде, благо в Орлее было полным-полно разных озер и речушек.       – Мы с вами дошли до города Монфор, – сказал Халур. – На воротах наверняка будет досмотр, так что мы с вами просто пилигримы. Мы направляемся из захолустной деревушки, что на Джислейнских полях, прямиком в Вал-Руайо, чтобы своими глазами узреть величие Церкви Пророчицы Андрасте.       Его спутники согласно кивнули, думая про себя, что вооруженные, перемазанные кровью порождений тьмы и диких животных оборванцы не каждому стражнику сойдут за ищущих Создателя путников.       – Мы зайдем через северные ворота? – спросила Хегрид.       – Да, будет еще меньше подозрений, если мы обойдем крепостную стену полями.       Путь по окольной дороге занял не так уж и много времени. Монфор не был особенно крупным городом, хотя людей в нем, по словам старшего Стража, толклось почти так же много, как в портовом Вал-Форете или Вал-Шевине. Проталкиваясь по тракту через ровные шеренги торговых караванов, идущие в сторону столицы, и галдящие на все лады телеги деревенских торгашей, путники подготовились к «теплому приему» на воротах.       Убийца, поднаторевшая в своем уличном искусстве, заплела в две косы волосы, как это делают селянки, целомудренно запахнула плащ и повязала на голову косынку, как и положено истово верующей андрастианке. Убранные волосы открыли смуглое лицо девушки. Так она уже не выглядела настораживающей, а прямой взгляд и легкая улыбка делали ее и в самом деле похожей на селянку, в первый раз выбравшуюся из родной деревни.       Станир, всю свою жизнь ломающий комедию перед солдатами Церкви, отвязал от своего посоха все те побрякушки, что придавали ему особую магическую мощь, и спрятал их в бездонные карманы своей хламиды. Магическую мантию он подвернул так, чтобы она больше походила на длинную рубаху, которые обычно носят самые нищие из городских эльфов, а куртку с вышитыми на ней магическими знаками, вывернул наизнанку. Последним штрихом к его образу стали походные сумки, которые он забрал у спутников и повесил на оба конца посоха, полностью став похожим на ушлого рыжего оборванца, зарабатывающего на жизнь тасканием тяжестей за людьми.       Халур спрятал кольчугу под плотной рубашкой так, что она даже перестала позвякивать при ходьбе, волосы пальцами зачесал назад и затянул в хвост, а отросшую бороду заплел в короткую косицу. Так он выглядел совсем на себя не похожим. Один из мечей он оставил на поясе – даже добропорядочный селянин не отправится в дальнюю дорогу без меча. Остальное оружие маленького отряда Серых Стражей пришлось спрятать в лесу: пронести его в город незамеченным могло оказаться слишком сложно, и наставник решил не рисковать.       Лису было проще всего маскироваться: он один не вызывал никаких подозрений даже облаченный в свою кольчугу и вооруженный. У него был слишком простодушный вид, так могут выглядеть все сельские юноши, желающие избавиться от ненавистной судьбы землепашца или пастуха. Юноше хватило только спрятать оружие и доспех и взлохматить волосы еще сильнее, чем обычно.       Старший Страж решил, что проще всего будет прикинуться одной семьей, пусть и несколько разношерстной, тогда и любые возражения, если они и будут, можно списать на беспокойство за родича. Хегрид будет старшей – девицей на выданье, Лис – ее младший брат, а Станир – приблуда-слуга, немножко больной на голову долиец, случайно забредший в человеческие земли. Сам же Халур торжественно объявил себя отцом этого семейства. На подходе к воротам города мужчина предусмотрительно взял девушку под локоть, как и положено поступать с незамужними дочерьми. Лис и Станир шли следом, старательно строя из себя соответственно сельского простака и сумасшедшего эльфа.       Перед крепостной стеной пестрыми красными лоскутами на зеленом поле ютились небольшие домики с черепичными крышами, над печными трубами курился душистый дымок, все еще четко различимый на утреннем ветру. За рядами сельских жилищ на добрых шесть метров поднималась каменная стена, увитая плющом и почерневшая от времени. Старый город выглядел, как добрая нянюшкина сказка. За стеной и бойницами никто не ухаживал много лет, камень выщербился и потрескался, а замазать дыры и вычистить заросший осокой ров всем было недосуг.       На посту перед широкими деревянными воротами было столпотворение из запряженных быками и лошадьми повозок, было даже несколько карет, расписанных яркими красками и украшенных богатой деревянной резьбой. Экипажи сопровождали всадники, облаченные в доспехи и шлемы с пестрыми плюмажами, пешие слуги и пажи в пестрых накидках, легких плащах и с перьями на беретах и фетровых остроносых шапках. Люди в толпе недовольно роптали на вельмож, которых требовалось пропустить без очереди, но быстро это сделать не получалось, потому что под арку крепостной стены уже начал заезжать груженый караван. Ни дворяне, ни торговцы, равные им по богатству, не желали уступать дорогу, вгоняя в оторопь своей руганью даже городских стражников, не говоря уже о других путниках, желающих попасть в Монфор.       – Может, было бы проще проскользнуть внутрь без досмотра, пользуясь толчеей? – шепотом спросила Хегрид, не переставая лучезарно улыбаться прохожим.       – Мы вдвоем запросто справимся, а за остальных не ручаюсь, – ответил Халур. – Лучше давайте подойдем поближе.       Спутники с большим трудом протолкнулись между людьми и грохочущими по мощеной дороге телегами, гружеными самыми разными товарами, начиная от мешков с зерном и кур, голосящих из плетеных клетей, заканчивая громоздкими изделиями резчиков по дереву или кузнецов. В одной из повозок, чей кучер безуспешно пытался остановить лошадь в ее стремлении добраться до зеленеющей обочины, гулко грохотали доспехи. На покрывале, закрывающем их, не было ни знака кузнеца, ни торгового клейма – скорее всего, там были дешевые или трофейные латы, купленные у разбойников или искателей приключений, которых на тракте было в избытке.       – …По одному! Не лезьте толпой!!... – голосил на воротах один из стражников, с огромным трудом пытаясь сдержать сельских баб, стремящихся продать выращенные на огородах огурцы и свежие травы.       – Похоже, пеших путников пропускают отдельно, – с облегчением заметил наставник и тут же направился в сторону несчастного стража ворот, борющегося с толпой торговок.       Но, несмотря на столпотворение и давку, досмотр на входе в город был даже слишком серьезный для такого не особенно примечательного места и не знаменательного времени года. Всех гостей Монфора пропускали исключительно по одному, потому и за воротами скопилась небольшая толпа людей, ожидающих своих спутников. Осматривали даже богачей и знатных господ, решивших въехать в город верхом. Рекруты напряглись: им такое внимание было совершенно не к чему. Их наставник если и забеспокоился, то не подал виду, все так же простовато осматривая пеструю толпу людей вокруг себя.       – Зачем прибыли в город? – поинтересовался молодой солдат, когда соратники наконец-то приблизились к воротам.       – Нужно же где-то передохнуть перед долгой дорогой… эй, не толкайтесь! – какая-то необъятного размера дама с пухлыми льняными тюками с силой ткнула Халура в спину, и тот чуть было не рухнул прямо на стражника, успевшего вовремя отпрянуть назад. – Простите Создателя ради, тут такая толчея!       Мужчине каким-то образом удалось не только прикинуться простаком, падающим от тычка в спину, но еще и полностью избавиться от своего снисходительного и величавого вида, к которому рекруты так привыкли за время путешествия.       – Куда направляетесь? – невозмутимо продолжил допрос солдат.       – Идем мы в столицу своими глазами глянуть на храм пророчицы нашей Андрасте, если повезет, даже к летнему Собору успеем.       – Сколько вас?       – Да вот только четверо, дети мои и эльф-попрошайка, прибился к нам по дороге.       Халур ловко вытолкнул своих воспитанников вперед, чтобы представить их пред светлые очи солдата, а тот все так же привычно шарахнулся в сторону от такого внимания. Хегрид, чуть не упав на мужчину, застенчиво покраснела и опустила глаза, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Станир как мог широко улыбнулся, во все свои и огромные глаза пялясь на солдата.       Придирчиво осмотрев закутанную в плащ девушку и найдя ее ничем не примечательной, молодой стражник окинул взглядом мага и раздраженно фыркнул:       – У нас тут своих попрошаек хватает.       – Помилуйте, сэр, он не останется тут и будет под нашим присмотром, да и потом на ферме мне лишний работник не помешает.       – Надолго в Монфор?       – Не больше, чем на два дня, – ответил Халур. – Дорога-то дальняя.       – А этот? – Стражник грубо ткнул Лиса в плечо рукой. – Твоя женка, что ль гулящая была?       Халур ошарашено поперхнулся воздухом от такой наглости – и оттого, что он не успел придумать заранее ответ на подобный вопрос. И действительно, неваррец слабо походил на сына смуглого и черноволосого Стража, в отличие от Хегрид. Убийца на слова солдата испуганно охнула, как будто это ее зацепило за живое, а эльф не переставал улыбаться.       – Не говорите таких вещей, сэр! – возмущенно, но не особенно решительно воскликнул старший Страж и пригрозил солдату кулаком. – У нас за такое и оглоблей получить можно!       – Спокойно, папаша! – возмутился солдат и отпихнул мужчину назад. – Я ничего не имел в виду.       – Ага, как же! – продолжал распыляться мужчина. – Это надо же такое ляпнуть, да еще и при детях!       – Ладно-ладно! Извини! Хорош вопить! – властно прикрикнул стражник. – Давай, тюки свои разворачивай!       Отец семейства обижено насупился, но покорно забрал ношу у Станира и стал открывать походные мешки один за другим. Солдат придирчиво изучал содержимое, чуть ли не выкладывая все рядками прямо у ног путников – как будто среди кресал, тряпок и мешочков с крупами и солью могли затесаться контрабандный лириум или украденные драгоценности со знаками знатных домов. Закончив с этим, солдат придирчиво обыскал всех четверых, попытался придраться к магическим амулетам Станира, чуть не лишив его при этом рассудка от страха. Но эльф нашелся и с диким перепуганным лицом выхватил свое имущество обратно, выкрикнув: «Блестючки мои!»       – Ладно, демон с тобой, рвань! – ругнулся солдат, наблюдая как трепетно эльф рассовывает амулеты по карманам. – Фляги ваши покажите, и топайте своей дорогой!       Две из четырех фляг путников были пусты, в одной все еще была речная вода, которой должно было хватить на день, а в четвертой, черной фляге Халура, обмотанной для надежности тряпками, было зелье посвящения.       Злополучная емкость все это время болталась на поясе у Лиса, которому старший Страж доверил это. Когда руки городского стражника коснулись фляги, все буквально похолодели. Не приведи Создатель он рискнет опробовать «питье» прямо тут, на глазах у полусотни простолюдинов и десятка солдат. Да и что делать с таким «рекрутом»?       Мужчина откупорил емкость и принюхался через мгновение резко отпрянув и зажимая нос рукой.       – Портки Андрасте! Это что, гномий эль?! – воскликнул он и на этот вопль тут же обернулось несколько солдат.       – Что? Откуда!? – возмутился Халур и выхватил флягу тут же принюхиваясь.       – Мужик, это ж контрабанда! – рявкнул стражник, отнимая емкость обратно и затыкая горлышко пробкой.       – Сын! – сурово прорычал Халур и схватил Лиса за ворот рубашки. – Откуда это у тебя!       Неваррец сконфужено попытался было что-то проблеять, но никак не мог придумать что именно, испуганно таращась то на стражника, то на своего наставника.       – Не приведи Создатель, ты украл! Высеку прямо тут! – рявкнул старший Страж и как следует встряхнул юношу, поторапливая его с ответом.       – Бать, не бей, в карты я играл, выиграл его! Честное слово! – окончательно стушевавшись, завопил оруженосец и попытался изобразить на лице самое искреннее покаяние в грехах (хотя получался только страх).       – Выиграл он! Как же! – продолжал вопить мужчина. – Это надо же – в моей семье картежник! Так вот куда деньги за козу тогда пропали! Промотал все! Ах ты ж бездарь!       Страж от души отвесил рекруту оплеуху и, продолжая зло пыхтеть, повернулся к сурово взирающему на семейные разборки солдату.       – Простите его, сэр, не знал ни он, ни я, что запрещено в город проносить это…       – Конфискую! – только и рявкнул стражник. – И следите впредь за своим чадом! Топайте давайте, не задерживайте остальных!       – Спасибо, сэр!       Путники торопливо подобрали свои пожитки с земли и удалились прочь от ворот, хотя все четверо были вовсе не рады, что ушли. Рекруты даже не знали, что предпринять, ведь в руках у солдат осталось зелье, убивающего любого, если только ему не суждено стать Стражем. Наставник же, посмурнев сильнее грозового неба, уверенно вел своих учеников вглубь города, как будто его вовсе не волновало, что может статься с бравыми солдатами, рискнувшими испить «гномьего эля».       Когда путники добрались до постоялого двора, самого неприглядного и обшарпанного из всех, которые когда либо видела Хегрид, Халур стал еще более мрачен, даже не разговаривая со спутниками, а те не решались начать разговор первыми. Как только все четверо оказались в комнатушке, именуемой тут номером, мужчина тут же бросил сумку на пол, распустил черные космы и закатал рукава рубашки.       – Хегрид, ты пойдешь со мной! – решительно сказал он.       – Каков твой план, Страж? – тут же спросила убийца, скидывая плащ и косынку и завязывая косы на затылке в тугой узел.       – Флягу нужно выкрасть, – сказал Халур. – Если мы этого не сделаем, мы мало того что убьем уйму народу, так еще и раскроем себя. И можно не сомневаться в том, что нас найдут и повесят!       – А план?       – Объясню по пути. – мужчина отмахнулся.       – А как быть нам? – обеспокоенно спросил Станир.       – Вы двое можете делать что угодно, только не подставляйтесь под ножи и не сильно светитесь, особенно ты, Станир. Нам только храмовников не хватало для полного счастья.       Мужчина, дождавшись от рекрутов согласного кивка, тут же вышел прочь, уводя с собой Хегрид. Юноши остались стоять посреди комнаты, совершенно ошарашенные таким началом дня на новом месте. Они некоторое время мерили комнату шагами, хотя от стены до стены было всего каких-то три жалких метра, и без того занятые двумя двухъярусными кроватями по обе стороны номера и двумя сундуками возле них. Большего тут и не поместилось бы.       – И за это мы отдали последние деньги! – возмутился эльф, осматривая содержимое сундуков и вытаскивая на свет божий поеденный молью всего города шарф и чьи-то оставленные за ненадобностью штаны, сшитые из кожаных лоскутов.       Лис улегся на кровать, пытаясь занять себя тем, что разглядывал узоры из царапин на досках над головой. Кто-то довольно старательно и даже искусно нацарапал там гвоздем похабные картинки и еще более неприличные частушки. Оруженосец, глядя как Халур и Хегрид уходят, почувствовал себя совершенно бесполезным, да и виноватым за то, что им теперь пришлось так рисковать.       – А что, если их словят? – как будто прочитав мысли неваррца, спросил маг. – Что нам тогда делать?       – Этих не словят, – не до конца веря собственным словам, ответил юноша. – Я вот думаю о другом.       – О чем же?       – Мы совершенно не знаем этого города, Стан. Нам нужно разузнать, что тут и как, на случай если случиться что-то еще.       – А как же Халур и Хегрид?! – возмутился эльф.       – Мы даже не знаем, куда именно они пошли и по каким улицам им нужно будет плутать, чтобы выследить того солдата.       Маг неохотно кивнул и достал из карманов мантии все свои амулеты.       – Тогда идем. Я догадываюсь, где нам лучше и дешевле добыть любую информацию, – заявил он, решительно стаскивая с тощих плеч магическую мантию.       Станир вытащил из мешка самую старую потрепанную рубашку, такую заношенную, что, казалось, ее носило не одно поколение эльфов. На воротнике и рукавах кое-где еще была видна выцветшая вышивка в виде переплетенных веток дерева. Эльф нацепил эту рубаху, оказалось, что она была ему немного мала и трещала по швам, когда он пытался свести руки перед собой. Заметив это, молодой Страж решительно отодрал от одежки рукава, почувствовав себя гораздо свободнее. Дополнением к этой рубашке стали те самые найденные в сундуке чужие штаны, которые маг без зазрения совести заляпал свечным воском в нескольких местах и надорвал швы между лоскутами на коленках. Вместо уже привычных легких сапог эльфу пришлось намотать на ступни изорванную на полоски простынь с одной из кроватей.       – А ты надень плащ Хегрид. Там, куда мы пойдем, людей не привечают, – сказал он.       – И куда же мы направимся? – с интересом спросил Лис, накидывая на плечи черную ткань и покрывая голову капюшоном.       – В эльфинаж, куда же еще.       – У тебя есть что-нибудь лишнее с собой? – шепотом спросил эльф у друга, судорожно копошась в карманах.       – В смысле? – удивленно переспросил Лис, отродясь не имевший в имуществе даже лишней пары портянок.       – Ну, амулет какой или, может, старый ножик? Подойдет что угодно.       – Да нет у меня ничего. Все мои вещи остались в Хантер-Фелле, у меня даже не было времени собраться, когда пришел Халур.       – Плохо…       Задумчивый маг тем временем без зазрения совести извазюкал руки в дорожной грязи и как следует натер ею несчастные штаны, затем щедро побрызгал этой же жижей на запахнутый плащ своего друга. – А деньги у тебя с собой есть?       – Все деньги были у Халура.       – А в карманах плаща ничего нет?       Бывший оруженосец тут же обыскал карманы, но не нашел ничего, кроме шелухи от тыквенных семечек многолетней давности и каких-то сушеных корешков. Юноша выудил все это и с виноватой улыбкой показал эльфу. Тот выкинул шелуху и внимательно рассмотрел найденный корешки.       – А вот это можно и продать, думаю, Хегрид не обидится.       – Что это?       – Это корень смерти, редкое растение, которое не найти поблизости от человеческого жилья. Довольно опасный яд, если знать, как его приготовить, – уверенно заметил маг и спрятал сушеное растение к себе в карман, тщательно обтерев после этого руки об одежду. – Советую не совать руки в рот и глаза после того как держал его.       – Значит, убийца еще и в ядах разбирается, – немного даже обижено заметил Лис.       – Куда важнее, – Станир жизнерадостно улыбнулся, пытаясь приободрить друга, – что она может разбираться в противоядиях, а нам это может пригодиться, и не раз.       Неваррец только раздосадовано фыркнул. Для него, как он считал, Хегрид была открытой книгой. Он думал, что видит ее прогнившую душу насквозь, потому и не желал иметь с ней ничего общего, ожесточаясь из-за каждого ее колкого замечания. А язвить для нее было также нормально, как и дышать: она позволяла себе даже грубить своему наставнику, не говоря уже об остальных. Сам оруженосец этого терпеть не мог, а вот Халур и Станир относились к этому даже слишком спокойно, не делая ей на сей счет замечаний.       Странники тем времени добрались до огромной каменной стены, отделяющей эльфинаж от остальной части города. Эта ограда была лишь на два метра ниже крепостной и была так же хорошо укреплена. Тут были даже бойницы, по которым, зевая и задумчиво разглядывая небо, прогуливался сонный стражник с алебардой на плече. Войти в эльфийский район можно было только через одни ворота, других ходов туда не вело. На посту там стояло три человека из городской стражи, которые даже не позаботились поднять головы на проходящих мимо путников или эльфов, суетливыми группами снующих под опускной решеткой в разные стороны. Лис, ошарашено разглядывающий мрачных перепачканных смуглых жителей гетто, только диву давался тому, как они до сих пор не подняли бунт из-за условий, в которых им приходится жить. За воротами было то, чего ему еще никогда не доводилось видеть, подобной нищеты, должно быть, не было больше нигде в мире. Многие эльфы ходили босыми и полуголыми, многие были калеками или больными – не говоря уже о том, что практические все явно голодали. По тесной квадратной площади, которая была единственным свободным от утлых построек местом, сновали дети без присмотра, а взрослые плелись по своим делам с таким видом, как будто им и дела ни до чего нет. Изможденные женщины стирали в корытах у колодца тряпки, с другой стороны источника стояла длинная очередь за водой – похоже, это был единственный родник для всех них. Мужчины, рисковавшие поднимать голову на незнакомцев, идущих по улице, выглядели так, как будто они готовы напасть в любой момент, чтобы только заполучить содержимое чужих карманов. Кто-то рисковал приблизиться и попросить милостыню.       Станир не давал своему другу останавливаться ни на миг, уверенно таща его за рукав. Уж он-то знал, что останавливаться и отвечать попрошайке ни за что нельзя, иначе со всех сторон налетят еще стервятники и вырваться из их цепких рук можно будет только оставшись совсем без штанов, а то и без жизни, стоит только начать сопротивляться.       – Создатель милосердный, Стан, зачем мы тут? – шептал оруженосец, он был напуган открывшимся ему зрелищем.       – Я знаю, что делаю, – хмуро ответил ему маг, не замедляя шага. – Просто не останавливайся и иди за мной.       Стражи вышли к центру эльфинажа, к сердцу эльфийской общины, увидев которую, неваррцу сразу стало немного легче дышать. Это было то единственное, что еще связывало унылый обглоданный район города с образом эльфов, который закрепился у него в уме благодаря детским сказкам добродушной няньки. Посреди площади росло огромное дерево, закрывавшее своей могучей кроной большую часть гетто с его многоэтажными лоскутными постройками. Ствол был огромный, не хватило бы и десяти обхватов рук, чтобы полностью его измерить. Нижние ветви дерева были украшены полуистлевшими бледными лентами и бумажными фонариками, а у его корней на старых, но все же искусно изготовленных подставках стояли небольшие масляные лампы, освещающими густую тень бледными огоньками. Гладкая отполированная сотнями рук кора дерева была опоясана красно-белым узором росписи, в переплетении которой угадывалась история эльфов после падения Арлатана и их освобождение от рабства.       Окончательно сбитый с толку подобным контрастом Лис мог только покорно следовать за соратником и во все глаза таращиться на эльфинаж и его жителей, даже не замечая, что с его головы давно упал капюшон и все вокруг уже признали в нем человека. Зато это заметил маг, торопливо приближающийся к дереву и падая перед ним на колени.       – Сядь и не оглядывайся назад, – обеспокоенно приказал он, доставая из кармана маленькую глиняную плошку по размерам больше напоминающую солонку.       Оруженосец покорно присел рядом с эльфом на корточки, борясь с соблазном обернуться, но все же решил понаблюдать за тем, что делал сейчас маг. Станир же поставил свою чашку на землю между двух корней эльфийского дерева, огромными пальцами впившегося в утоптанную землю, и осторожно перелил масло из одной из потухших лампад, что уже были тут. Затем он высек искру, зажигая свой собственный огонек, и прикрыл глаза на пару мгновений, как будто что-то вспоминал или молился.       Вокруг странников уже вовсю толпились жители гетто, тыкая в них пальцами и угрожающе переговариваясь между собой. Дети куда-то исчезли: наверное, взрослые прогнали их от греха подальше, завидев на своей территории человека. Где-то уже залаяла собака, науськиваемая на чужаков.       – Зачем вы пришли к венадалю, чужаки? – немолодая уже эльфийка с совершенно белыми от времени волосами и на удивление бледным лицом вышла вперед и остановилась прямо перед Станиром, глядя на него сверху вниз.       Маг не стал подниматься на ноги и не дал сделать этого неваррцу, покорно оставаясь на земле и разглядывая незнакомую женщину.       – Ты старейшина этого эльфинажа?       – Да.       – Я искал тебя, могу я поговорить с тобой? – спросил юноша.       – С тобой я поговорю, а что здесь делает человек? Зачем ты привел его к нам? Людям тут не место.       Голос у старейшины был хоть и спокойный, но не сулил ничего хорошего: так говорит тот, кто полностью уверен в своих силах, а ее веру подкреплял еще и недовольный ропот толпы.       – Он мой друг и соратник.       Лис не знал, стоит ли раскрывать все карты перед этой эльфийкой, но решил не встревать, спиной чувствуя злые взгляды, бросаемые на него со всех сторон. Женщина презрительно сморщилась – она явно хотела отказать человеку в просьбе – но оставить без ответа такого же, как она эльфа, знающего порядки общины, она не могла.       – Идите за мной.       Путники покорно последовали вслед за этой властной женщиной, глядя ей в спину. Для старейшины она была еще слишком молода: ей нельзя было дать и пятидесяти лет на вид. Во всем ее поведении сквозила сила, которую Стражи прежде не встречали. Она была совсем невысокого роста даже для эльфа, но при этом тонкой и изящной, как молодая ветвь дерева. При ходьбе она опиралась на изящную резную трость, не в силах скрыть какой-то болезни или старой травмы ноги, она хромала, и, видимо, это причиняло ей ощутимую боль. Одета седая эльфийка была просто, но все же куда богаче остальных жителей гетто. Ее плечи покрывала шерстяная шаль с выцветшим узором, а многослойное платье, собранное из разных отрезов материи, чем-то напоминало ризы преподобных матерей Церкви.       Старейшина увела молодых Стражей прочь от дерева, которое она назвала "венадаль", и стала подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж многоярусных строений, служивших эльфам жильем. Дома тут строились один на другом до тех пор, пока не начинали разваливаться по кускам: тогда их разбирали на отдельные доски и строили из них что-то новое. Когда требовалось построить еще лачугу, ее просто строили на крыше старых домов или пристраивали сбоку, где еще могло остаться хоть какое-то место. Эти скрипящие от ветхости и ветров ульи поднимались почти до самого верха крепостной стены города и защитного ограждения с воротами, нависая над площадью и касаясь дощатыми стенами разлапистых ветвей единственного тут дерева.       Женщине было трудно подниматься по лестнице, но она стойко терпела боль и вскоре оказалась у двери, которую украшал узор на подобии того, что был на коре венадаля. Внизу у подножья лестницы толпились обеспокоенные эльфы, с тревогой глядящие на чужаков и старейшину, которая рискнула пригласить их в свое жилье.       Внутри лачуга была примерно такой же, как и весь эльфинаж: стены сколоченные из досок разного размера и цвета пропускали все сквозняки, сколоченная из чего придется мебель разных размеров и несусветная теснота, в которой даже троим было неуютно. Жилище старейшины было не больше монашеской кельи, но при этом вмещало в себя кровать, стол и несколько стульев. У входа стояла небольшая каменная чаша, служившая очагом, а на многочисленных полках были разложены и развешаны коробочки и мешочки, пучки сушеных трав и свертки пестрых тканей.       Старейшина устало вздохнула и прислонила свою трость к изголовью кровати, а сама села на стул, по-прежнему не спуская глаз с чужаков.       – Итак, что вы забыли тут? – все тем же властным тоном спросила она.       – Я пришел узнать этот город, и где, как не тут, я могу узнать больше всего. – Станир не стал садиться за стол без приглашения, потому просто опустился на корточки на полу у входа.       – Ты ведь тоже из эльфинажа? – женщина стала разминать пальцами колено правой ноги.       – Я жил в эльфинаже Денерима.       Лис с удивлением уставился на друга. Почему-то он всегда думал, что его соратник всю свою жизнь провел в Круге и сбежал оттуда перед тем, как пройти Посвящение в Стражи. Оказалось, он обитал в месте, подобном этому. Потому-то он так хорошо знаком с повадками городской эльфийской общины.       – Зачем же ты пришел в Монфор?       – Мы Серые Стражи, Старейшина, – без тени утайки ответил маг.       Неваррец насторожено вздрогнул, наблюдая за реакцией пожилой эльфийки, а та с недоверием усмехнулась в ответ и только отмахнулась:       – Где же тогда ваша несусветная сила, о которой так много говорят, где сверкающая броня? Я вижу перед собой только тощего юнца, слишком сильно уверенного в своих силах, и человеческого недоноска, скрывающегося, как вор, под темным капюшоном.       – Но так и есть. – Лис решил поддержать друга, пусть он и поступил так опрометчиво, раскрывшись перед этой женщиной.       – Уж не хочешь ли ты сказать, что пришел сюда за помощью в борьбе с порождениями тьмы? – усмешка эльфийки стала совсем уж злорадной. Она не верила ни одному их слову, или, возможно, была разочарована в том, какими хваленые Стражи оказались на самом деле.       И в самом деле, юноши мало походили на бравых мужей из старых легенд. Они даже мало походили на своего хитрого наставника, больше напоминающего обыкновенного бродягу, чем отважного воителя.       – Про Мор я ничего не могу сказать, – ответил Станир, привычно снеся укол. – Я только хочу узнать, что и как в этом городе.       – Вы только для этого здесь?       Маг кивнул.       – Ладно, расскажу. – Старейшина продолжала массировать больную ногу. – В городе все спокойно, если не считать наплыва беженцев из дальних деревень и застав на границе с Андерфелсом. Люди оттуда утверждают, что из земли вылезают неведомые твари, а все, чего они касаются, будь то земля или животные, заражается неведомой болезнью, от которой все чахнет всего за день. Ходит много слухов о разоренных караванах, из которых не пропали товары, но исчезли все люди… до границы еще очень далеко, но даже тут, рядом со столицей, люди обеспокоены, гарнизоны укреплены и удвоена стража. А еще появилось много слухов о странниках, снующих по городам и распускающих ненужные и беспокоящие и без того напуганных людей слухи.       – Значит, поэтому на воротах Монфора такой строгий досмотр?       – Да. Ничего опасного пока замечено не было, но зато переловили всех контрабандистов, которые раньше спокойно шатались из города и обратно. И еще вот что. – Эльфийка неохотно поднялась на ноги и достала с какой-то из верхних полок бумажный свиток, заляпанный грязью и изрядно помятый. – Пару месяцев назад кто-то стал развешивать вот такие бумажки по всему городу – кроме эльфинажа разумеется.       Станир взял свиток и развернул, показывая его заодно и другу.       – «Грифоны поднимутся вновь»? Это еще что? – возмутился Лис. – Какой-то дурак прикрывается нашим именем, чтобы изловить всех Стражей, рискнувших поверить этой писульке?       – Сейчас в городе уже не осталось ни одного такого объявления, наместник приказал снять их, а подстрекателя так и не изловили.       – Можем мы оставить себе эту бумагу?       – Забирайте. И уходите из эльфинажа поскорее, чтобы не было лишних неприятностей.       – Но ведь мы не собираемся причинять вред эльфам! – изумился оруженосец.       – Зато они собираются, а городская стража, которая станет вас разнимать, в любом случае будет на стороне человека и моих людей посадят в казематы.       Маг поднялся на ноги и поклонился женщине, дернув за рукав соратника, чтобы тот сделал тоже самое. Старейшина была немного удивлена такому поведению, но все же кивнула в ответ.       – Прежде чем уйти, могу ли я что-то сделать для вас? – Эльф разогнулся, решительно глядя на женщину.       – Да что ты можешь, мальчик?       – Я мог бы вылечить воспаленное колено.