Век Грифона

      Заходя утром в казармы после суетливой ночи поисков по поместью сбежавших Стражей, Мишель все же заметил, зевая слишком широко для дворянина, что на входе в общий зал было слишком много солдат, и только малая их часть носила дешевую легкую броню и табарды городской стражи. Незнакомых мужчин в богатой, ладной броне со знаками личной гвардии наместника, было куда больше и выглядели они далеко не так радушно, как обычные солдаты стражи, поприветствовавшие своего знатного соратника дружественными шуточками по поводу его заспанного вида. Чужаки переговаривались между собой, осматривали остальных с подозрением и не убирали рук с эфесов мечей и сверкая глазами из-под узких прорезей в шлемах. Но все как один ждали приказа сенешаля, который привел их с собой и сейчас беседовал с капитаном стражников, а тот все больше и больше серел лицом. Личный помощник наместника все тряс перед носом капитана каким-то распечатанным пергаментным свитком, настолько затрепанным и грязным, что понять что-то из его содержания было совершенно невозможно.       – Стро-ойся! – резко рявкнул капитан, когда закончил разговор с сенешалем.       Солдаты дружно и совершенно слаженно выстроились в ровную шеренгу.       – Первый-второй, рассчи-итайсь!       Стражники Монфора славились в Орлее своей безукоризненной выправкой. Каждый второй послушно сделал шаг вперед, это вышло почти синхронно, лязг стальных латных сапог по каменным плитам эхом разнесся по большому залу. Такая выучка могла вызвать только улыбку у высших званий, но отчего-то ни гвардейцы, ни сенешаль не стремились радоваться подобным достижениям. Капитан махнул рукой, солдаты выстроились в две отдельные шеренги и замерли, ожидая указаний.       – Спасибо, капитан. – Помощник наместника вышел вперед, впервые за это утро подав голос, но отчего-то слышать его было до мурашек неприятно – хотя, быть может, это просто утренний холодный ветер будоражил сонного солдата. – Кто из вас носит имя Мишеля де Шалорена?       Стражники стали с подозрением переглядываться друг с другом, пытаясь под шлемами увидеть парня, которого все они хорошо знали. Мишель, не теряясь, вышел вперед. Капитан вышел к дворянину, держа руку на эфесе меча. Было видно, что он напряжен, как и все его подчиненные, а городские стражники с недоумением наблюдали за происходящим. Только капитан удрученно вздохнул, досадно скрипнув латными перчатками, когда сжал кулаки.       – Мишель де Шалорен, ты арестован по указу наместника, сдай оружие! – громогласным гулким набатом приказал богато одетый мужчина.       – Что? – стражники все как один возмущенно загомонили, кто-то даже попытался было заступиться, но пришедшие на выручку гвардейцы быстро их оттеснили, не давая сделать даже шага ближе к своему соратнику. Капитан сокрушенно молчал, а сам Мишель только подавленно таращился прорезь чужого шлема. В глазах сенешаля читалось неприкрытое презрение.       – Сдай оружие! – снова приказал он.       Молодой мужчина неохотно, толком ничего не понимая, отстегнул от пояса ножны и отдал казенный меч своему командиру.       – В чем меня обвиняют?       – В пособничестве и преступных связях с запрещенным орденом Серых Стражей. Что можешь сказать в свое оправдание?       Но вопроса Мишель уже не слышал. Как так вышло? Чем он выдал себя и свой интерес? Сердце в груди стало биться как бешеное, не в силах совладать со страхом, поднявшимся из ниоткуда в точности как тогда на пожарище, при встрече с наставником молодых Серых. Ноги приросли к полу, мужчина даже не был в силах вздохнуть или хоть как-то попытаться себя защитить… Ведь он прекрасно знал, чем грозит подобное обвинение. Тем более что оно небезосновательно.       – Отправьте двоих людей на обыск его поместья, немедленно – приказал сенешаль. С десяток растерянных городских стражников, повинуясь его команде, помчались из казарм на улицу.       Скоро они будут дома и несомненно обнаружат там запрещенные книги, дневник, в котором добрая половина записей посвящена прославленным Стражам, а последние страницы так и вовсе полностью мелким почерком исписаны информацией о тех троих, которых он встретил и методу, каким он вышел на объявленных вне закона скитальцев. Слава Создателю, в своей гордыне он не написал там имен. Но все равно цепные псы наместника тут же станут искать упомянутую троицу по всему городу. Они не могли уйти из города до рассвета, ведь ворота были наглухо заперты, а перебраться через патрулируемую крепостную стену было бы слишком рискованно даже для них.       – Этого на дознание!       – Постойте, но ведь нет доказательств? – попытался было возмутиться кто-то из солдат, когда их совершенно безвольного и не сопротивляющегося соратника скрутили и стали бесцеремонно срезать крепления лат, так что те с грохотом падали на пол.       – Доказательства уже есть, не беспокойся об этом! – капитан с силой толкнул арестованного в спину, под конвоем уводя его в подземелья городской управы, служившие и тюрьмой и пыточной.       Халур запропастился куда-то с самым рассветом, просто пропал, повелев самим выходить из города и ждать его у тайника с оружием в лесу. Запуганные вчерашним неожиданным появлением наставника, когда на его возвращение не было уже и надежды, новобранцы без обсуждения стали собраться в путь, даже не сетуя на то, что снова нужно будет скитаться по лесным хащам, непролазным урочищам, болотам и звериным тропам. Но не повиноваться ему после всего увиденного Стражи даже не подумали.       – Прежде чем уходить из города, – сказала Хегрид, старательно оттирая тряпкой сажу от металлических пластин доспеха, – думаю, стоит продать то барахло, что нам не пригодится.       – На столовом серебре есть гербы Шалорен. – заметил Лис. – Не думаю, что будет хорошей идеей продавать краденые вилки с их знаком, пока мы в этом городе.       – Это если ты не знаешь, где продавать. – девушка сполоснула черную от грязи тряпку и вымыла руки в ведре, в котором собиралась дождевая вода из протекающей крыши чердака, в котором напарники нашли приют этой ночью.       – Надеюсь не в том жутком квартале, по которому мы вчера шли? – Станир так и не смог полностью стереть с лица пятна сажи, только размазал ее по щекам, став похожим на привидение с ярко-рыжими волосами.       – Именно там, друг мой, – картинно улыбнувшись, заявила убийца. – К тому же так мы быстрее доберемся до северных ворот города.       – На которых нас снова может ждать Мишель, он ведь наверняка приставлен дежурить там.       – Выходить будем по одному, подгадаем время, когда на воротах самая толчея, чтобы смешаться с толпой и пройти как можно незаметнее. – Сказав это, непривычно немногословный и мрачный наставник ушел, исчезнув в проеме проломленной упавшим деревом крыши. Сказать о собственных планах он не удосужился.       – П-постойте… – в момент севшим голосом сказал Станир и схватила торопливо шагавшего Лиса за рукав. – Стойте, смотрите!       – Что там такое? – убийца хотела было поторопить напарника, но, обернувшись и увидев его лицо, прикусила язык, девушка взглянула в сторону, куда указывал эльф и удрученно нахмурилась: не зря она хотела обойти собравшуюся на площади толпу побыстрее.       – Мы должны что-то сделать, немедленно! – сквозь зубы процедил оруженосец и рванулся в толпу.       – Нет, стой! – Хегрид успела удержать его. – Если мы вмешаемся, нас точно казнят! Ты понимаешь, за что он там сейчас?       – Кто-то все-таки узнал о нас… – шипя от досады, сказал неваррец и отвернулся.       Посреди голосящей на все лады толпы на свободном от народа клочке дороги, упав коленями в грязь, стоял Мишель де Шалорен, растрепанный, совсем не похожий на того знатного молодца, каким он был тогда в поместье. На плечах его лежали руки двух мужчин в форме со знаками отличия Монфора, но они мало походили на городскую стражу. Рядом стоял палач с мечом справедливости в руках, уже готовым к исполнению приговора, и Сенешаль, пытающийся сквозь рев возмущенной толпы прокричать текст, который читал с указа наместника города. Среди людей, стоящих за плотным кольцом оцепления, были и сами городские солдаты, пытающиеся прорваться к своему соратнику, в виновность которого они никак не могли поверить. Кому-то это даже удалось, но кто-то из людей наместника одним ударом ребра щита в голову остановил смутьяна, а заодно и осадил остальных. Сам молодой дворянин вырваться не пытался, а все отчаянно всматривался в лица людей в толпе огромными от страха глазами.       – Создатель милосердный… – закусывая губу, стал причитать маг, схватив за руку убийцу. – Мы должны спасти его! Хегрид, пожалуйста!       – Мы не можем. – Даже девушке сейчас было обидно наблюдать это, тем более что она сама чуть было не была казнена.       – Но почему?! – эльф тряхнул ладонь оруженосца, надеясь что тот поддержит его, как всегда было раньше, но он только отвернулся, стыдливо пряча глаза как от Станира, так и от Мишеля, взгляд которого так боялся поймать на себе.       – Они убьют нас, эльф, – сказала девушка и, подтолкнув мага, стала уходить прочь. – Мы не можем…       – Не можем?! Но они же просто казнят его! Ни за что, ведь он не имеет к нам никакого отношения! Это же глупо!       С площади прекратили доноситься крики людей, все как будто затихли в ожидании, а сенешаль заканчивал читать указ, не отрывая глаз от бумаги.       – За пособничество и укрывательство членов запрещенного ордена, а также за распространение информации о запрещенном ордене, Мишель де Шалорен приговаривается к немедленной казни через отсечение головы. Именем правителя нашего, Императорского Величества Вирогуса третьего. Да примет Создатель эту пропащую душу у своего престола.       Мужчина в тяжелых темных одеждах и с толстой знаковой цепью на шее отошел назад и брезгливо сморщил нос, наблюдая, как кат плюнул себе на ладони и взялся за черную рукоять орудия казни. Солдаты наместника заставили приговоренного согнуться еще сильнее, но прежде чем они опустили его голову к земле, дворянин успел в последний раз взглянуть на толпу.       Станир пересекся с ним взглядом, уже не в силах сдерживать слез. Может быть, он успел что-то выкрикнуть Серым, никто не расслышал. Всего миг спустя, кат занес тяжелый клинок и с силой опустил его на чужую шею. Толпа вздрогнула и вздохнула, как огромный зверь, шарахаясь в сторону от покатившейся по земле головы. Дети, которых почему-то не увели прочь, кинулись в плач, а взрослые испуганно загомонили, глядя на пятна крови в грязи. Никто из них и слышать никогда не слышал о запрещенном ордене, и казнь за такое казалась чем-то невероятным…       Хегрид поежилась от услышанных звуков, переживая заново тот день, когда сама чуть не погибла, а затем взяла себя в руки, снова почувствовать кожей сталь топора и ладонь палача хотелось меньше всего не свете, уж лучше отравиться пойлом Стражей.       – Идем скорее отсюда! – приказала она, и встряхнула Станира. – Лис, помоги мне.       Оруженосец, стараясь не смотреть в сторону толпы, развернул оторопевшего, плачущего как дитя напарника к себе, пытаясь добиться от него хоть какой-то реакции, но тот был так потрясен, что не мог даже глаз поднять, немо и слепо таращась в пустоту и не прекращая рыдать. Тогда молодой Страж просто повел его за собой, не давая смотреть по сторонам, а Черная Тень следила, чтобы эльф не обернулся назад и не увидел, как солдаты наместника топчут ногами лужу крови, пряча в мешок голову казненного дворянина.       Халур показался на дороге точно в том месте, где Стражи сходили с тракта в лес, чтобы спрятать оружие. Мужчина держал на поводу крепкого сбитого коня, заседланного легким седлом, на луки которого уже было навешано оружие и переметные сумки. На своих подопечных он смотрел с каким-то странным любопытством, загадочно покусывая курительную трубку и похлопывая по шее лошадь. Подавленные новобранцы плелись по дороге, как будто были в пути больше недели, затравленно озираясь за спину где на воротах уже во всю шумели солдаты. Лишь каким-то чудом молодым Стражам удалось ускользнуть из города прежде чем по приказу наместника заперли ворота Монфора.       Хегрид опомнилась первой, увидев наставника, она ускорила шаг и быстро оказалась возле него, пока остальные только подходили.       – Откуда у тебя конь? – девушка придирчиво осмотрела упряжь и поперхнулась воздухом, когда на удилах заметила медный значок с гербом города, который только что покинула. – Ч-что это все значит?!       Из-под короткого плаща, который обычно носят глашатаи и посыльные, проглядывался пестрый табард с точно таким же гербом Монфора, заметив который, вконец рассвирепевшая убийца схватила мужчину за грудки и попыталась встряхнуть, шипя от злости и гнева.       – После всех тех проклятых сказок у костра ты вытворяешь такое?! Я не хочу знать, как ты этого добился, не хочу слышать ни оправданий, ни слов о прощении, мне это не нужно. Но они, - Черная Тень махнула в сторону молодых людей, уже слышавших ее слова, – они тебя никогда не простят!