Век Грифона

      Кошмары мучили Стражей с каждой ночью все настойчивее. Хегрид практически перестала спать, слыша и наблюдая за продвижением разрозненных мелких групп порождений тьмы на горизонте, за рощей или холмами. Ее чутье не раз и не два спасало жизни путешественников, а пару раз даже позволило спасти маленькие хутора и охотничьи стоянки. Халур научил девушку опасному и по большей части запрещенному трюку, заставляя ее, и без того утомленную, еще глубже погружаться в Зов и буквально прикидываться новым порождением тьмы, зовущим эти отряды за собой. Молодые Стражи, не имея лошадей, умудрялись уводить оскверненных тварей далеко от поселений, а после безжалостно с ними расправлялись, устраивая засаду в удобном для них урочище. Станир с неизменным изяществом испепелял трупы, не оставляя следов от скверны.       Но как бы ни было удобно таким вот образом изводить отряды порождений тьмы, это очень сильно выматывало как рекрутов, так и самого Старшего Стража. После побега из Монфора он как-то слишком изменился, и дело было не только в смене повадок – он как будто осунулся, поблек и разом постарел. Взгляд стал пустым, хотя мысль в нем все еще плескалась, да и черные его глаза уже не казались такими яркими, кожа посерела, хотя он не был болен. А во время ночных дежурств Хегрид то и дело замечала ,как он лихорадочно перебирает содержимое своей походной сумы, как будто каждую ночь он порывался уйти, но все равно оставался, бросая то ли разочарованные, то ли излишне благодарные взгляды на дремлющих спутников.       И однажды под утро этим метаниям все же пришел конец. Убийца впервые за несколько дней сумела забыться коротким беспокойным сном, но проснулась, услышав деловитое шуршание и шаги, она подхватилась, в первую очередь подумав, что пока она спала к лагерю подкрались твари. Она уже инстинктивно обратилась к скверне и увидела нависающий над затухающим костром черный клубящийся силуэт – так выглядели порождения тьмы. Девушка потянулась за ножом, стараясь не шуметь и не выдать себя раньше времени, будить напарников не было времени. Молниеносным броском она подскочила прямо к твари с намерением тут же сбить врага с ног и вспороть горло, но противник оказался на удивление проворным, настолько, что перекинул через себя девушку, мгновенно разворачиваясь и застывая на месте, готовый отразить новый удар.       – Хегрид, стой, – человеческим голосом, пусть и искаженным скверной, сказало пятно, видевшееся как оскверненная тварь.       – Страж? – Черная Тень съежилась, уже привычно опасаясь этого человека, но потом обнаружила, что в голосе его не было ни капли угрозы или обвинения за нападение.       Мужчина отряхнулся, как будто только что вылез из воды, и поежился, насторожено поглядывая на все еще напряженную девушку, не убравшую ножа. А убийца, с трудом избавилась от наваждения скверны и увидела в ночных сумерках своего осунувшегося совсем серого наставника. Выглядел он пугающе: глаза ввалились и стали совсем блеклыми; кажется, его колотил озноб, да такой сильный, что он еле держался на ногах и при первой же возможности уселся у костра поближе к огню и протянул руки к углям.       – В чем дело, Страж? – убийца наконец убрала оружие и осторожно приблизилась к наставнику.       – Я должен оставить вас троих, – хриплым сухим голосом сказал Халур, глядя в огонь и подбрасывая в костер тонкие веточки.       – Это с какой такой радости? – Хегрид с подозрением пыталась рассмотреть хоть что-то в лице мужчины, но не могла толком ничего понять из-за этих пугающих изменений, что произошли с ним в последний месяц.       – Я и так тянул слишком долго, – с видом обреченного на казнь заявил тот. – Мое время на исходе, ты и сама видела – я практически как порождение тьмы.       – Ну и? – верить его словам все равно не хотелось, даже при том, что девушка видела все своими глазами.       – Слушай и запоминай то, что я скажу. У тебя, как у наемницы, должна быть хорошая цепкая память, – неожиданно тепло сказал мужчина. Так он разговаривал только со Станиром, да и то только до происшествия в Монфоре. – Посвятив тебя в орден, я не зачитал тебе слова присяги, хотя должен был, ты должна запомнить эти слова и передать их тем, кого призовешь…       – Я никого не призову в твой вшивый орден! – ощерилась Хегрид, перебив наставника, но тот с неожиданной силой схватил девушку за запястье и сжал так сильно, что она готова была взвыть от боли.       – Просто выслушай и запомни!       – Л-ладно… – только после этого Халур ослабил хватку, но не отпустил, продолжив говорить.       – Присоединяйтесь к нам, братья и сестры, присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью, где мы бдим неусыпно. Присоединяйтесь, ибо на нас возложен долг, от которого нельзя отречься… И если вам суждено погибнуть, знайте, эта жертва не будет забыта. И однажды мы присоединимся к вам…       – Что это значит?       – Это значит, что на Посвящении, через которое прошли вы трое, выживают далеко не все рекруты, – угрюмо ответил наставник. – Эта жертва, которой мы платим за нашу силу, выносливость и чутье. Но это еще не все… Скверна в нашей крови только спит и рано или поздно приходит время, когда Страж уже не может сдерживать ее, превращается в такую же тварь, с которыми мы боремся...       Мужчина повернулся к Хегрид, глядя на нее серыми, как у мертвой рыбы, глазами. Под веками залегли почти предсмертные синяки, а на коже, отчетливо виднелись вздувшиеся потемневшие вены. Убийца не ответила, не могла ничего сказать, теперь понимая все сказанное и ужасаясь тому, что это происходит на самом деле.       – Так ты отравил нас и обрек на все это?! – ошарашенно прошептала девушка, отшатнувшись от оскверненного мужчины, а тот только кивнул в ответ, после отвернувшись и принявшись ворошить веточкой угли.       – В мире – бдительность, – сказал он после недолгой паузы. – В войне – победа, в смерти – жертвенность… Я оставлю всем вам три фляги с зельем для Посвящения, по одной для каждого из вас. Проводить новый ритуал необходимо как никогда, ведь начался новый Мор…       – Мор…- она раздраженно фыркнула, посчитав это очередной попыткой травить старые байки.       – Это не шутки, Хегрид! Именно поэтому ни ты, ни я не можем спать ночью, именно поэтому мы встречаем на тракте так много порождений тьмы, а ведь их тут раньше никогда не было. И именно поэтому я собрал вас троих вместе, хотя мог еще полгода назад уйти на тропы и сдохнуть там смертью храбрых.       – И что теперь?       – Теперь… – мужчина поморщился и снова съежился как от холода, с какой-то вымученной надеждой глядя на девушку. – До троп я дойти уже не успею, но и с вами оставаться я не могу. Я окажусь слишком опасным противником, когда уже не смогу совладать с собой…       Хегрид понимающе хмыкнула, мгновенно разгадав замысел наставника и избавив его от необходимости самого просить об такой услуге и унижаться.       – Этим двоим сказать, что ты ушел на тропы? – убийца кивнула в сторону безмятежно посапывающих молодых мужчин. Станир, как обычно, спрятал голову в воротнике мантии, а Лис, несмотря на холод и сырость лесной ночи, откинул в сторону одеяло и распластался на лежаке из еловых лап.       – Да, – мужчина тяжело и вместе с тем облегченно вздохнул, сбросив с плеч тяготившее его бремя. – Идем.       Халур поднялся на ноги, взял в руки изрядно похудевшую походную сумку. Своим подопечным он оставил почти все свое добытое невесть каким образом имущество, забрав только то, что могло ему пригодиться в выдуманном походе к смерти храбрых в бою с порождениями тьмы. Походка его была совсем не такой твердой и уверенной, как раньше; он ссутулился и брел сквозь густые заросли подлеска как пьяный, озираясь по сторонам и то и дело оглядываясь в сторону следующей за ним Черной Тени. Обязанностью старшего Стража всегда было осмотреть место очередной стоянки, чтобы не было потом неожиданных неприятностей, потому и в этом небольшом леске на границе с предгорьями он уже подыскал для себя укромное место. Лес упирался в болото, что разлилось тут из-за бобровой плотины, перегородившей некогда бегущий с гор быстрый ручей. Еще не успевшие сгнить до конца деревья голыми черными столбами торчали из покрытой туманом воды, еще не скрывшаяся луна очерчивала их слишком ярко. Поваленные от старости или сноровистой работы бобров деревья то там, то тут лежали в воде, выглядывая из туманного покрывала и образовывая черную тропу посреди белесой глади.       Старший Страж без раздумий стал пробираться по одной из таких троп прямо в болото, держась руками за еще не обломанные ветки и часто поскальзываясь на мягких от сырости бревнах. Хегрид ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Она тревожно оглядывалась назад, меньше всего ей нужны были свидетели… но, к счастью, дурацкая привычка городской убийцы не оправдала себя. Черный ночной берег был пуст и неторопливо шелестел листвой деревьев, зарослями болиголова, крапивы и папоротника.       Мужчина остановился только когда тропа закончилась, а поваленное дерево, на котором он стоял, стало угрожающе погружаться в туман. Вода тут доходила до колена, а под бревном наверняка было еще больше воды и столько же топкого ила. Вода заливалась в сапоги, но девушка подошла ближе, выхватила из ножен нож, решительно глядя на наставника, а тот расстегнул ворот рубахи и откинул назад полы плаща, открывая шею для удара.       – Страж… Халур. – девушка первый раз за все время путешествия назвала наставника по имени. – Я скажу мальчишкам, что ты ушел.       Впервые в словах девушки не было ни злобы, ни привычной ей язвительности. Отважнее поступка, чем принять добровольную смерть, она не знала, потому и смягчилась, неожиданно для себя понимая ненавистного человека, все его действия и его непоколебимую веру в необходимость содеянного. То, что он выхватил Лиса из водоворота привычной жизни, что он спас Станира, что он вырвал ее саму из лап неминуемой смерти – все это было оправдано. Она не считала это ни искуплением грехов Стража, ни местью за то, как хитро он обвел ее вокруг пальца. Это был закономерный исход, к которому приходят все.       Перерезать чужое горло было не впервой.