Двуствольное ружье с вертикальным стволом Browning Citori

Гангстер снял свою шляпу. Ну, точно ирландец: медовые волосы, глаза цвета виски, улыбка, будто с коллекционных карточек бейсболистов из 30-40-х, и улыбался, как матёрый бабник, закатывая рукава. Отпив виски и зажевав сигару, он посмотрел на тех двоих и повернулся обратно ко мне. - Что ты решил? - вбил гвоздь прямо в лоб своим вопросом ирландец из Бостона. Propellerheads (Feat. Shirley Bassey) - History Repeating - Вы о чём вообще? - Ну и чего ты из себя девочку корчишь, малыш Джонни? - он улыбнулся пастью койота. - Меня не так зовут, - тупо отозвался я. - Знаю, но я буду звать тебя так! Ну, так, что, малыш Джонни, твой ёбарь уехал, уже два года как. Родители прознали, что пенис твой светиться голубым, когда рядом оказываются солидные мужики сорока и старше. Родной брат не хочет больше, чтобы братик чмокал его в щёчку, на редких семейных встречах, своим ртом хуесоса? И на похороны членов семьи, с нудными речами у гроба и жрачкой из пятизвездочных ресторанов, тебя больше не позовут, - он сложил светлые густые брови домиком и профальцетил, - печаль-то, какая… Я потерял дар речи. В мозгу взорвалась граната, я бросился на этого гангстера с кулаками, но он как-то неуловимо подвинулся в сторону, я упал и проехался по темному ковролину. - Ну, ну, ну…, - снисходительно причитал урод надо мной, с ним рядом стоял мелкий поц, и они одинаково, просто зеркально чмокали сигарами, - вот всегда ты так со мной, малыш Джонни, - ирландец покачал головой, - какой же ты пиздюк, из всех нас у тебя в фаворе только этот блядливый пуэрториканец-официант, вот кому ты всегда рад! - Заткнись! – я встал и начал встряхиваться, - Вы кто и что вам от меня нужно? Где-то на перекрестке удивления и непонимания промелькнуло: «Почему я не уйду отсюда?» - Ты не можешь уйти – ответил мелкий с фингалом, - Чего так зыришь на меня? Оглянись вокруг, как ты сам думаешь, ты где? Я стал ощущать свой череп, до каждого её шва, перегородки под волосами и кожей. Да, что за хуета здесь творится?! Morchiba - Otherwise Сейчас я стоял словно на круглой платформе, на сцене казино в Лас-Вегасе. Моё тело медленно описывало круг вокруг себя, по мере, которого я увидел весь бар в приглушённом свете: он был пуст, в нём были эти трое, какой-то лысый очкарик, теперь сидевший вместе с грудастой блондинкой, официант и силуэт бармена в дальнем углу за стойкой. Я совершенно не понимал где я, но страха не испытывал. Ирландец гадко хмыкнул, и они с поцом подошли ко мне в плотную. Оба держали одну руку в кармане, второй крутили сигару, подносили её ко рту и смотрели мне прямо в глаза. - Это твоя голова – начал мелкий, - и мы, каждый, часть тебя, мы бы рады были уйти из твоей больной башки, но так здесь не играется. - Малыш Джонни, не делай своё красивое лицо таким белым, - гангстер улыбался, - ты впервые пришёл сюда и мы впервые с тобой говорим, - приобнял он меня за плечо, - давай знакомиться: я - твоя ВОЛЯ, удивлён? Он потащил меня куда-то в сторону. Мы встали напротив аквариума, я внимательно всматривался в его по идиотски улыбающееся лицо в воде. - Моя воля - гангстер из США времён сухого закона? – я хмыкнул. - Да! Понимаешь, ты такой трусливый пиздюк, что когда в тебе просыпается воля, что-то сделать, или изменить - то приходится работать грязными методами, нарушая все правила и законы. Мне приходится все время бороться с твоим офицантиком, да, и с тобой тоже, - гангстер вздохнул тяжело, провел рукой по лицу и посмотрел на меня с тревогой. - Поэтому я научилась хитрить, обводить и бить наверняка в самые больные места! У тебя внутри головы всё неправильно. Вот видишь лысого карлика, - он указал пальцем в сторону столика, - этот потный и мерзкий счетовод – твое СОСТРАДАНИЕ. То есть: ты скупердяй и жмот, когда вопрос касается сопереживания, жертвенности, прощения и понимания других. Вот видишь, на его девчачьей сумке латинская буква «M», - я только сейчас заметил, что у него есть сумка, которую он крепко прижимает к груди. - Такая же буква на его очках, на вязаном жилете и… - Допустим, я повёлся на этот бред. Причем здесь буква «М»? Гангстер хмыкнул и мягко развернул меня за плечи к себе, припечатал лбом ко лбу и выдохнул дым изо рта – в глазах защипало. - Малыш Джонни, ты же не глупый, - он улыбнулся, но глаза приобрели злое выражение. - «М» - значит MERCY. Этого чикатилу зовут Мерси, а меня Уилл «WILL» - воля! Видишь, мои запонки, - похлопал он меня по левой щеке, - буква «W» , теперь понимаешь? Я попытался оттолкнуть его, но ирландец ещё сильнее надавил своей тяжёлой головой на мой лоб и я ощутил спиной холодное стекло аквариума. - Если бы я только мог, я бы хотел быть чьей-то другой волей, не твоей. - Ну, так вали, тебя не держат и уж точно не звали. В животе вспыхнула резкая боль, я чуть не сполз, но мне не дали: гангстер подхватил меня и снова ударил, мощно и отрывисто. Я закашлял, на губе зависла вязкая нитка слюны. Гангстер сцепил сильные пальцы на моей шее и оторвал меня от пола. - Как же ты жалок, - удар точно в бок, - спокойно отпустил брата, ты даже не борешься за него, не пытаешься донести до него, как он тебе дорог, зато прячешься, как сучка мелкая, за своей голубизной, будто целый мир только и думает «Какой ужас, что он педрила», - снова удар в живот. Почему я не сопротивляюсь? Мне кажется, что я заслужил это? - А ты о самом брате подумал? О том, что он чувствует, когда видит, как легко ты его отпускаешь, соглашаешься с его отрыванием от тебя? Удары посыпались каскадом. Затем один сильный в солнечное сплетение коленом, и он отошёл, так, словно не хочет испачкаться, когда я упаду. В глазах, как круги на воде расходились искры. Я хрипел в нелепой позе на полу, но мне стало легче. - Уилл, опять из себя вышел? – послышался голос мелкого поца, - Давай, сюда, его поднять нужно! Меня подбросило, потянуло влево, я обо что-то ударился тазовой костью, мы куда-то шли, куда я не мог понять, хотя глаза отмечали всё, что видели перед собой, но не осмысливали, будто сломался конвертор сигнала. В нос ударил резкий запах химических средств. Меня бросили задом на что-то холодное. Стало тихо. Я сидел. Скорее всего, на бетоне, или на кафеле. Надо открыть глаза, не хочу, отчего-то боязно делать это. Слышу странный звук. Делаю над собой усилие и открываю глаза. Слева от меня, опустившись на одно колено, в рабочей униформе сиреневого цвета, какой-то пожилой мужчина чистит писсуар маленькой щеточкой. Я огляделся кругом: я в сортире, сижу, подбоченись к писсуару, а седой мужик – вылитый Габриэль Гарсиа Маркес – чистит сосредоточенно фаянс. Amy Winehouse - Know You Now - Вы уже больше 10 минут одно и то же место трёте. Маркес перестал самозабвенно растирать ребро писсуара, отложил щётку к ногам, снял перчатки и посмотрел на меня так пронзительно, что я пошатнулся. - Я – Кон. Он встал и направился к раковинам. Вернулся с мокрым полотенцем и стал вытирать слюни с моего подбородка, помог подняться и поправить одежду. Когда я стал похож на человека, он вернулся к работе. - И это всё? – я был растерян, - Ни поучений, ни обвинений? Он снова отложил щётку, подошёл к раковине, выбросил перчатки, начал мыть руки. - И какая ты часть меня? – меня потряхивало, его влажный и снисходительный взгляд пугал больше, чем удары и гнев ирландца. - Я твоя – совесть, CONSCIENCE, - я сглотнул, - как видишь, в тебе я лишь уборщик сортиров. Такое место ты уделил своей совести. Ты дурной, очень дурной человек. Я застыл перед своим отражением, а он смотрел мне в глаза, в зеркале, так любя смотрел. - Почему я здесь, сейчас? Он печально улыбнулся - Ты задумал сделать кое-что очень плохое, непоправимое и глупое. А еще настало время тебе поговорить с нами. Увидеть каков ты! Тебе нравится то, что ты видишь? - Нет, - сразу выпалил я и понял, что сказал правду, - Кон, а… маленький пацан… он кто? Какая часть меня? Совесть молчала... Я сглотнул, что-то подсказывало мне, что мне не понравится ответ, который прозвучит. - Ди, его зовут Ди, и ему досталось больше всех от тебя. Ты будто ненавидишь его с особой тягой. Видел его ссадины и ушибы? – у меня на загривке зашевелились волосы. Старик с упрёком покачал головой: - Твоих рук дело. Ты всегда его мучаешь, всегда ранишь, всегда убиваешь. Он - DREAMS, твои мечты, это написано на его толстовке. Какой же ты глупец. Все эти годы ты сам убивал сою мечту, ты сам уничтожал себя, а кого ты слушал? Официанта? О да, вот кому доставались твоя чуткость и внимание, вот кто верховодил твоими намерениями все эти годы. А ведь у него много имён и ни одного истинного: Самообман, Заблуждение. Сколько раз ты прислушивался к нему и ломал себе жизнь... Моё отражение в зеркале плакало, неподвижное лицо заливали струйки слёз, а глаза расширились в удивлении. Старик потрепал мне волосы. - Всё будет хорошо, ты здесь, значит, настало время взглянуть в себя. Не пытайся найти сокрытый смысл, просто воспользуйся этим шансом… Я резко повернул ручку крана, и стал умываться, в груди щёлкало, в ушах бил прибой. - А блондинка? Она кто? – я уже вытирался бумажным полотенцем. - PASSION? Она - твоя Страсть, которую ты всегда подавлял и пытался затянуть в одежду на размер меньше, в оковы строгости и чопорности. А ведь она самое прекрасное, что есть в тебе! - А почему ты выглядишь, как писатель Маркес? - Ты не помнишь? Когда ты встретил ЕГО, мужчину, которого любишь до сих пор, он читал Маркеса в метро. Он был аспирантом, а ты – студентом первых курсов. То, что происходило тогда невозможно описать, скажу только, что нам пришлось отстраивать все здесь заново. Пэшен носила только мини и размахивала копной своих золотых волос, Уиллу все время везло в рулетку и в покер, Мерси стал похож на человека, у него даже волосы на голове отросли, а Ди именно тогда придумал бар, весь его дизайн, аквариум, он был очень вдохновлённым. А я тогда был еще молод… Внезапный порыв нежности бросил меня к уборщику, и я крепко его обнял! Мы стояли так пару минут.