Сведи меня с ума

Сегодняшний день для Кисэ Реты начался неожиданно, а именно, со звонка в домофон. Этот звук мигом выдернул блондина из сонного царства, заставив вскочить от испуга. Тяжело вздохнув, парень посмотрел на будильник: 08:59 - гласили электронные часы, поэтому Кисэ, не дожидаясь еще одного режущего звука, что должен был прозвучать в девять часов, поспешил отключить сигнал. Звонок домофона вновь напомнил о себе, поэтому, надев найденные на ближайшем стуле джинсы и футболку, Рета направился в прихожую и взял трубку: - Да, - произнес блондин, поочередно протирая глаза свободной рукой. - Ты там спишь, что ли? Открывай давай, - раздался возмущенный голос на том конце. - Аомине-чи! Вообще-то это ты явился без предупреждения. - Открывай давай, позже разберемся, - после этих слов дверь домофона была открыта с сопровождающим сигналом. Кисэ повесил белую трубку, затем направился в ванную. Проторчав там около пяти минут, он соизволил-таки открыть уже прекратившему звонить в дверь и перешедшему к пинкам по ней Аомине. Во взгляде разъяренного психиатра, стоящего у порога, чувствовалось немалое недовольство, ведь блондин заставил ждать не только его, но и двоих санитаров позади, водителя и Мидориму, который три раза успел напомнить Аомине о его обязанностях как заведующего. Поездка в метро на противоположный конец города за завтрашним талисманом дня была неизбежна, и, судя по злорадному оттенку в голосе начальника, весил этот талисман не менее пяти килограммов. Дайки молча вошел в квартиру и остановился перед пациентом, санитары зашли следом. - Собирай вещи, ты переезжаешь в психушку, - начал диалог Аомине. - Что? Сначала ты вламываешься ко мне в квартиру без предупреждения, а теперь выгоняешь меня? Я же сказал, со мной все в порядке. - Во-первых, я звоню тебе все утро на домашний и сотовый, указанный в базе данных и на договоре. Во-вторых, у меня есть на это полное право. В-третьих, если ты действительно думаешь, что я благополучно забыл о твоем вчерашнем приступе и последующем откровении и поверю в твои "все в порядке", ты глубоко заблуждаешься. Не задерживай меня, собирай вещи или уедешь без них. - Никуда я не поеду, пока не получу доказательств в том, что это не хитроумный план моего убийства или обчистки моей квартиры. - Если ты так переживаешь за свое имущество, можешь взять с собой все без исключения. Вот, документы, договор, разрешение, если считаешь их подделкой, то... выбора у тебя все равно нет. Не пойдешь сам - применим силу. - Как жестоко! - воскликул возмущенный такой бесцеремонностью блондин, опять же с долей показной обиды. - Еще бы. Мне не впервой. Так ты собираешь вещи? Считаю до десяти. - Эй! Вообще-то, для этого нужно время... - Раз... Возмущению Реты не было предела, но он прекрасно понимал, что больным обычно не позволительны подобные привилегии, и через пару минут чемоданы с вещами уже стояли у порога. Кисэ с недовольством застегнул последний, затем встал у порога, еще раз недоверчиво оглядев санитаров и Аомине, остановив взгляд на последнем. На этот раз внимание привлекли не только волосы, окрашенные в синий цвет, что казалось немного необычным для психиатра, и вовсе не под стать мужчине в его возрасте, но и отдельные черты лица Дайки. Смуглая кожа, очерченные скулы, небольшой и ровный нос, но было в нем еще нечто особенное. Тонкие темно-синие брови, казалось, никогда не смещались со своей нынешней позиции, именно они придавали лицу его повседневное выражение: вечно серьезное, насмешливое, высокомерное. По обыкновению своему они хмурились так, что на лбу появлялись вертикальные морщинки, и глубокий взгляд таких же синих глаз приобретал настороженный или даже суровый оттенок. Это напряжение в лице, голосе, мыслях Аомине передавалось по воздуху всему ближайшему окружению, и Кисэ не был исключением. Глядя на своего строгого психиатра, блондину хотелось хоть на секунду приподнять его нахмуренные брови, увидеть непринужденную улыбку, услышать легкий и искренний смех из уст вечно недовольного брюнета, хотелось просто узнать его лучше и внести в его жизнь хотя бы каплю радости, и шанс провести такую "взаимотерапию" сейчас ему был предоставлен. От возможности раскрыть внутренний мир малознакомого, но уже столь интересного человека, пусть даже став пациентом психиатрической клиники, отказываться парень не собирался и не желал собираться. Если говорить о последствиях этого странного знакомства, то они, скорее, оказались благоприятны для едва ли не свихнувшегося пациента, ведь с каждым днем приступы учащались, а вскоре некоторые из них вовсе перестали сохраняться в памяти. Не заметив, сколько времени простоял, смотря на брюнета, парень вернулся к реальности, не без помощи грубого голоса стоящего напротив врача: - Долго ты еще с домом родным прощаться собираешься? - рухнуло, наконец, его терпение. - Ничего, подождешь. Не зря же Момо-чи вам такие деньги платит, а они, между прочим, мои, - не долго думая, дал свой ответ пациент. Кисэ специально задержался еще на минуту, сидя на одном из чемоданов, после чего решил прекратить издевательства над тремя медицинскими работниками, встав у порога и показывая свою готовность к выходу. Выйдя из квартиры, а затем и из подъезда, санитары во главе с психиатром и пациентом подошли к машине скорой помощи, в которой им предстояло проехать лишь пару-тройку километров до клиники. Присев на кушетку в машине, Кисэ принялся рассматривать окружающие его предметы: вокруг было чисто и стерильно, к стенкам были прикреплены ящики и неизвестные ему приборы, напротив кушетки находилась еще одна, а между ними два прикрепленных к полу стула, на которых расположились Аомине и один из санитаров, и небольшой столик с выдвижными ящиками. Два места спереди были заняты другим санитаром и водителем. Молча просидев около пяти минут, блондин не мог отказать себе в желании задать пару вопросов, мучающих его еще с момента выхода из квартиры: - Аомине-чи, а разве душевнобольным не полагается смирительная рубашка, или что-то подобное? - Полагается, но ты к таковым не относишься, - отвел взгляд от жалюзи Аомине, - для пациентов клиник первого психотического эпизода или центров раннего вмешательства это не предусмотрено. - Так значит, моя болезнь находится на ранней стадии, и я все же отправляюсь не в психбольницу? - Этот центр находится в смежном здании с дневным стационаром и диагностическим отделением, по сути, в обыкновенной частной клинике, психиатрической больницей она не является. Все расстройства пациентов моего отделения находятся на начальной стадии, и все, поступившие туда, поступили на лечение на добровольной основе. - А если бы я начал оказывать сопротивление? - Поскольку лечение оплачено, и госпитализация необходима, согласно моему решению и решению психиатра в приемном отделении, тебе бы назначили принудительное лечение. Другое дело, если расстройство действительно серьезно, тогда пациента перенаправляют в психиатрическую больницу за городом, где он тоже проходит принудительное лечение или же просто изолируется в инфекционном отделении. Молчание возобновилось и продолжалось до конца поездки. Только при выходе Аомине попрощался со знакомым водителем и, забрав с собой пациента, направился к приемному отделению. Кисэ проходил последующий осмотр, в то время, как брюнет протаскивал его чемоданы в свой кабинет. Открыв ключом кабинет и затаскивая первый чемодан, парень заметил, как из его бокового кармана выпала небольшая фотография в прямоугольной расписанной деревянной рамочке. Дайки взял ее в руки и, прочитав надпись на обороте: "2000 год, 18 июня", перевернул фотографию. На переднем ее плане красовался огромный торт с шестью свечками, за праздничным столом, в обнимку со светловолосой девочкой, лет десяти, сидел Кисэ Рета, показывая фотографу свою широкую искреннюю улыбку и сверкающие от вспышки и слез радости карие глаза. Рядом с ними, так же обнимая именинника, сидела еще одна русая девочка, а позади, за спинкой дивана, наклонившись, стояла женщина с поразительно добрым взглядом и такой же светлой улыбкой во все тридцать два. Эта дата мигом всплыла в памяти брюнета: восемнадцатое июня тысяча девятьсот девяносто четвертого года - дата рождения, указанная в медицинской карте его пациента. Простояв у порога около минуты, Аомине решил отвлечься и все же продолжить начатое, этому способствовал и голос начальника, раздавшийся из-за спины: - Аомине! Я тебя скоро в одну из твоих палат помещу. Объясни мне, нахрена ты привез сюда эти чемоданы? - Они не мои, - ответил психиатр, запихивая в открытый карман выпавшую фоторамку. - Мне плевать, чьи они. Убери с дороги, пока о них никто не споткнулся. - А я, по-твоему, чем занимаюсь? - схватив последний чемодан, Аомине завез его в кабинет и, тяжело вздохнув, запер дверь изнутри, не желая выслушивать наставления Мидоримы. Тем временем Касамацу Юкио, психиатр из приемного отделения, любезно согласился проводить блондина до предназначенной ему вип-палаты. "Любезно согласился проводить", пожалуй, в этом случае значило пару метров пройти по коридору и указать на лестницу, оставив больного на произвол судьбы. Поскольку, Кисэ Рета пребывал еще вполне в здравом уме, отыскать единственную табличку с надписью "VIP-палата" на втором этаже труда не составило. Разве что, находилась она за четырьмя поворотами направо, удивительно, как же архитекторам этого здания удалось выстроить коридоры, примерно, равной длины, четыре раза повернув направо и не вернувшись в исходную точку. Подойдя к найденной палате и вставив ключ в скважину, парень заметил, что дверь не заперта, и приоткрыл ее. Блондин, недолго думая, переступил порог и огляделся, поняв, что в помещении он не один. Кроватей в палате, похожей на номер в трехзвездочном отеле, было две, и на одной из них, перелистывая страницы какого-то спортивного журнала, сидел, навалившись на деревянное изголовье, красноволосый парень лет двадцати пяти. Отбросив журнал, молодой человек с недовольством взглянул на своего нового соседа парой красных глаз.Кисэ улыбнулся, стараясь показать свою доброжелательность незнакомцу, затем представился: - Кисэ Рета, рад знакомству, - заметив, что взаимности не наблюдается, блондин опустил взгляд и поднес руку к затылку. - Кагами Тайга, пожалуй, не могу похвастаться подобным оптимизмом, - с долей неприязни ответил красноволосый собеседник, - но будем знакомы.