Оборотная сторона зверя - 2. Академия

Темнота окутала мутью, может, поэтому таким нестерпимым показался солнечный свет. Зажмурилась, пытаясь привыкнуть к яркому солнцу и понять, где я на этот раз оказалась. – Вот же змеюка проклятая! – приглушенный хрип совсем рядом. Оглядываюсь и вздрагиваю, когда до меня доходит, что вот тот окровавленный комок у мохнатого пня – человек. Вернее оборотень, а еще точнее Фрея или то, что от нее осталось после встречи со змеиной богиней. – Чтоб ей собственным хвостом подавиться, – женщина шевельнулась, чтобы в тот же миг огласить мирную полянку стоном и руганью. – Кто здесь? – мужской голос, невероятно чистый и мелодичный, полон сомнения и беспокойства. – Вам случайно не плохо? – Случайно нет, – Фрея хмыкнула, попытавшись было встать, но от резкого движения вновь застонала. – Я вообще тут, о-о-ох, в полном восторге. – Да-а-а? Даже не знаю, чего в мужском голосе было больше – недоумения или же любопытства. – А вы не могли бы восторгаться где-нибудь подальше от моего дома? – Дома? – вот тут не то что я, даже Фрея приподнялась, чтобы окинуть опушку леса недоуменным взглядом. Не знаю, о чем подумала вер-волчица, а вот мне точно захотелось узнать, во-первых, в каком месте этот голос увидел дом, и, во-вторых, где этот самый голос партизанить изволит. Еще раз огляделась: зеленая опушка в стиле полянки с цветочками, опоясанная хвойным лесом с одной стороны, смешанным и лиственным – с другой. И несколько холмиков посередке, почему-то отсвечивающих на солнце то голубым, то зеленым. И, собственно, сама Фрея, лежащая у большого пня на самой границе полянки и леса. – Если вас мама прислала, можете отправляться, откуда пришли! – затем молчание, и гнев мужчины сменяется беспокойством. – Леди? Почему вы молчите? Вам действительно плохо? Фрея поморщилась. – Кажется, мое самочувствие мы с вами уже выясняли. И, прикрыв покарябанные ноги тем, что осталось от изумрудной амазонки, со вздохом облокотилась о пень. – Так вас действительно не мама прислала? – с явной надеждой осведомился незнакомец. – Только если вашей мамашей не является сдвинутая на всю голову реликтовая змеища. – Эмм-м… Наверное, красноречивей его ответ и быть не мог. – Так вы общались с Нагассой? – наконец, выговорил незнакомец. – Общалась? Ха, если попытку убийства можно назвать общением, то да, она общалась со мной. – Если бы Нагасса хотела, она бы убила, – серьезный, на этот раз казавшийся даже старше голос не сомневался в своих словах. – Но как вы вообще здесь оказались? – А я знаю? – Фрея в раздражении сделала новую попытку встать, да так и взвыла, схватившись за ногу. – Демоны жопокрылые! – О, есть и такие? Извините, не знал, но как только расскажите, как с ними связаться... – Что ты несешь?! – Пока ничего, – недоуменное от мужчины. – Но могу принести настой подорожника и... – Предки, за что мне все это?! – А, так вы молились родным, тем самым демонам? Значит, вы жопокрыл? Увидев лицо Повелительницы веров, я обрадовалась, что моего хохота никто из присутствующих услышать не может. – О, простите, я давно не общался с людьми, вы же леди, она, поэтому жопокрыла! И такой восторг в голосе, словно он панацею только что изобрел. – Убью, – приглушенное от Фреи, но не успела она даже клыки отрастить, как услышала... – Милая жопокрыла, прошу вас, закройте глаза. – Глаза? Может, мне еще рот открыть и ноги раздвинуть?! – Ноги? Зачем? – и столько невинного любопытства в голосе. Неловкое молчание повисло в воздухе. – Сколько, говоришь, тебе лет? – Фрея недобро так покосилась в сторону ближайшего холмика, крепким словцом поминая Нагассу. – Не говорю. И почему только лет? Зимой я тоже бываю активен. Фрея закрыла лицо руками и застонала. – Леди? Неужели так плохо? О, что же делать? Так, я сейчас, постойте, то есть лежите, то есть не двигайтесь. И ноги не раздвигайте, дождитесь меня. Стук, шорох, звон. Фрея уже не стонала, она поминала недобрым словом всех, кто мог быть в родстве с реликтовой аферисткой: – Мой народ обречен… – Где же? Да где эта мазь? Не то, не здесь… А, вот! Только, пожалуйста, не пугайтесь! Это всего лишь моя рука. И прямо на самой верхушке, как раз в том месте, где холмик отливал голубым и зеленым, внезапно распахнулось окно. Вернее, правильно было бы назвать его люком. Так вот почему я видела блики! Цветное стекло круглого люка оказалось мозаикой и повторяло красоту летней полянки: и ее сочную зелень, и голубизну неба, и нежность золотистых цветов. А потом из дыры показалась рука. Ничего так рука: обнаженная, мускулистая. – Возьмите, пожалуйста, – попросил мужчина, протягивая в сторону Фреи какую-то склянку. – Это настой на основе моего яда. Достаточно пары капель на рану – и станет лучше. Жечь, правда, сильно будет, но всего пару секунд. Рука ощупала более-менее ровный участок, с сомнением остановилась, придержав падающий бутылек, затем вытянулась еще на пару-другую сантиметров, как раз до плеча. Поставив мутную бутыль, незнакомец молниеносно, словно боясь напугать нежданную гостью, убрал руку и даже окошко прикрыл. – Что за?.. – Что за?.. – одновременно воскликнули мы с Фреей, вот только если меня не услышали и услышать бы не смогли, то проигнорировать Повелительницу было сложнее. – Клянусь жопокры… р-р-р, предками, если ты сейчас же не выползешь из норы, я встану, залезу в твою берлогу и… – Правда? – и столько восторга. – Не побоитесь залезть? Вы меня действительно не боитесь? Или это от шока? Конечно, от шока! Что ж это я? Женщине хуже! А, была не была! Только не пугайтесь, прошу вас, я не причиню вам вреда! Я друг, очень страшный и жуткий, который может одним укусом вызвать столбняк или болезненные судороги, или… – Слушай, друг, ты меня так запугать или успокоить пытаешься? – Второе. Все, выхожу! – выкрикнул он. – Сейчас. Приготовьтесь. Вы же помните, что вам нечего не гро… – Я убью его, р-разорву, и мой народ меня оправдает! – Готовы? Вот сейчас! – Р-р-р! Но когда это чудо выползло из норы, даже не знаю, кто первой, я или Фрея, хрюкнул от смеха. Замотанный в длиннющую штору, натянувший шапку до самого носа, наг старательно пытался изобразить человеческие шаги. Но то ли хвост прищемил ткань, то ли штора, в которую он закутался, мешала делать эти поистине эпические движения, в любом случае рухнул он так, что от этого зрелища не то что Фрею, последнюю пичужку на дереве проняло. – Только не бойтесь, не пугайтесь, пожалуйста. Я не причиню вам вреда! – зачастил спеленатый колбаской несчастный наг. Отсмеявшись, Фрея произнесла: – О, дрожу и падаю. Сними эту жуть, иначе, клянусь, я помру прямо здесь. От шока и смеха. – Вы сами этого захотели, – вздохнув, наг завертелся, освобождая плечи и руки, и обреченно вцепился в шапку. Но когда он стянул ее и повернулся к Фрее, смех замер на ее губах. Наверное, такие лица были на полотнах у Рембрандта. Возможно, с таким любопытством смотрели ангелы на людей. Но вот то, что таких огромных и чистых глаз не было ни у кого… Два зеркала, без радужки и белка, они у смотрящего словно душу вытягивали. – Кто… ты? – одними губами прошептала волчица. – Я? Эйрис, – и улыбнулся светло, радостно. – И я так рад, что вы не кричите и не пытаетесь меня пристрелить, зарезать и утопить. Ура! И завертелся, совсем как ребенок. Штора сползла полностью, обнажая накаченный торс и мощный серебристо-зеркальный хвост. Смех ручейком разлился по залитой светом поляне. И впервые за то время, что я ее знала, Фрея запрокинула голову к солнцу и искренне улыбнулась. Легко и непринужденно. И эта улыбка сделала ее такой молодой и красивой. Наг замер, словно не в силах оторвать от женщиы взгляда: – А как? Кто?.. Как зовут… вас? Это последнее «вас» наг словно выдохнул. Чистое восхищение в зеркале его глаз – и улыбка волчицы словно померкла. – Я Фрея. Фрея из старшего рода белых волков. Глаза нага вспыхнули, отразив измученное и потрясенное лицо вер-волчицы. – Я вижу тебя, – словно и не своим голосом произнес наг. – Но приглашаю в свой дом не старшую рода. Я приглашаю, Фрея, только тебя. – Эйрис, я… – волчица хотела было что-то сказать, но тот не дал. Нагнулся, распрямляя кольца зеркально-серебряного хвоста, и подхватил женщину на руки. Волчица охнула, сцепив руки на его шее и заглядывая в нечеловеческое лицо. Да, не хотела бы я оказаться на ее месте: лгать мужчине, смотреть ему прямо в глаза и видеть в них свое отражение. Наверное, я бы так не смогла. – Мы дома, – Эйрис нерешительно улыбнулся, остановившись у самого входа и осторожно прижимая к себе вер-волчицу. Не дождавшись ответа, наг скользнул в распахнутый настежь витражный люк. И только я решила пойти за ним, как из глубины раздалось потрясенное: – Ой, склянку забыл! Извини, я сейчас, быстро. Прости, что оставляю одну. Полежи пока на диванчике. Ой, здесь темно, сейчас только свет включу. Только не бойся! И осторожней, я тут все раскидал, пока лекарство искал, смотри, не споткнись. Ох, здесь еще одна склянка, уронил, когда к тебе бежа-а-ал… Шум, звон, грохот. – Слава Нагассе, что не задел. Прости, я не напугал тебя, когда падал? – Р-р-р! Я рассмеялась и поспешила следом за Фреей.