Потерянная наследница

      Проснувшись, я чувствую себя свежей и отдохнувшей. Впервые за долгое время. И посмотрев на часы, понимаю, почему.       Едва запахнув красивый халат, похожий на кимоно, я выхожу в гостиную и застаю Малфоя за накрытым столом.       — Почему меня не разбудили?       — Ты куда-то собиралась? — Люциус удивлённо поднимает брови.       — Нет, просто привыкла, что меня всегда будят по утрам, — я действительно привыкла к этой традиции в особняках Блэквудов и Малфоев.       — Сегодня я решил, что тебе лучше поспать побольше, в последнее время ты выглядишь вяло.       — Потому что ты запугал меня неведомым убийцей, — я присоединяюсь к ланчу. — Уже час дня.       — Ничего страшного не случилось из-за того, что ты проспала завтрак, — Малфой улыбается и подвигает ко мне тарелку. — Я подумал, ты захочешь отдохнуть перед экскурсией.       — Какой экскурсией?       — Вчера я спросил у синьоры Серра, какие места лучше всего посетить в Венеции. И она была так любезна, что прямо сегодня утром прислала письмо с подробными рекомендациями.       Этот день кажется мне сказкой, ожившим сном. Люциус проводит меня по всем знаменитым местам Венеции как для людей, так и для волшебников. Сначала мы гуляем вокруг Дворца Дожей, который выглядит так, словно держится благодаря магии. Искусные архитекторы и строители расположили массивные стены третьего этажа на открытом балконе с колоннами и ажурных арках второго и первого этажей. Здание кажется воздушным замком, сотканным из облаков. Пока мы осматриваем хитросплетения дверей и статуй, Люциус даже покупает мне сладости, которые продаёт подросток, скрытый от маглов чарами.       Внутри мы посещаем несколько самых красивых залов — Зал Большого Совета, Зал Карт и т.д. В первом во время обеих мировых войн заседали волшебники Италии, решавшие, помогать людям в их борьбе или нет. А Зал Карт — одно из самых необычных мест, которые я видела: помещение сплошь заполненное картами самых разных времён и всех стран мира.       Малфой хочет посетить тюрьму Пьомби, расположенную под крышей Дворца Дожей. Там содержались политические преступники и заключённые высокого положения. Несчастные сходили с ума от жары днём и от холода ночью, до сих пор там бродит несколько приведений. Но мне туда идти не хочется, и Малфой подчиняется.       Мост Риальто заполнен туристами, здесь расположены сувенирные лавки, которые влекут людей. Люциус рассказывает мне, что изначально мост был деревянным и много раз рушился, пока не построили каменное сооружение.       Малфой восхищается Собором Святого Марка, который удивительным образом сочетает в себе разные архитектурные стили, создавая свой собственный. Готические башенки, античные колонны, восточная позолота куполов, квадрига на лоджии собора — всё это складывается в единую картину, изображающую сказочный замок.       Я рвусь в библиотеку Марчиана, в которой есть особое отделение магической литературы, но Люциус останавливает меня:       — Потом можешь отправиться туда с утра и провести за книгами целый день. Я получил тебе специальное разрешение для работы в библиотеке.       — Когда ты успел?       — Я позаботился об этом заранее, — Малфой движется дальше, и мне приходится его догонять.       — Как и зачем?       — У меня здесь много знакомых. Хотелось сделать тебе приятное.       Я едва не спотыкаюсь на гладкой плитке. Мне послышалось?       — Спасибо, — шепчу я, беря Люциуса за руку.       Он не смотрит на меня, но его щека слегка дёргается, скрывая улыбку.       Мы посещаем еще несколько памятных мест магической истории: дома знаменитых волшебников, разрушенную башню, где некоторое время скрывался Грин-де-Вальд, фонтан перед итальянским Министерством магии. Одним из пунктов нашего путешествия становятся Колонны Святого Марка и святого Теодора. Крылатый лев — символ Венеции, венчает первую колонну и производит весомое впечатление.       — Говорят, в пасти льва хранится кубок, который управляет приливами и бережёт Венецию от затопления, — задумчиво произносит Люциус, когда мы приближаемся колоннам.       — Да? Не слышала такого.       — А ещё некоторые считают, что Лев живой. В полнолуние он покидает пьедестал и облетает Венецию, наказывая злодеев.       — Не знала, что ты интересуешься мифами, — я беру его за руку и веду ко второй колонне.       — Мы с тобой сами сплошной миф. Волшебники, — хмыкает Малфой. — А я приготовил тебе сюрприз.       — Мне вполне достаточно пропуска в библиотеку, — мой голос становится хриплым от волнения.       — А мне — нет.       Люциус ведёт меня к причалу, усаживает в одну из лодок, садится рядом, и зачарованная гондола везёт нас по Гранд-каналу. Мимо проплывают дома, люди и статуи. В какой-то момент лодка сворачивает в неприметное ответвление канала.       — Куда мы плывём? — мне становится немного страшно. Из-за этих покушений я стала слишком нервной.       — Это необычное место, но тебе бояться нечего. Там очень красиво.       Моё сердце бьётся так быстро, что становится трудно дышать. Малфой пытается сделать мне приятное? А я думала, после моей вчерашней тирады он меня и видеть не захочет. Но Люциус постоянно смотрит на меня, держит за руки.       Лодка подплывает к небольшой заводи, закрытой от посторонних глаз деревьями. Между ними прячется изящная беседка, освещённая свечами, которые висят в воздухе и напоминают мне о столовой Хогвартса. Малфой выбирается из гондолы, пришвартовавшейся к крохотному причалу, и помогает подняться мне.       — Я решил, что нельзя упустить такой чудесный вечер, пока стоит хорошая погода.       — Согласна.       — Мерлинова борода, хоть в чём-то ты со мной согласна, — Малфой поражённо смотрит на меня.       Я не удерживаюсь и смеюсь над ним. Люциус тоже улыбается и предлагает мне сесть за стол, где уже подготовлены бокалы с вином и лёгкие закуски. После насыщенного впечатлениями дня алкоголь приятно согревает изнутри и расслабляет. Вскоре официанты в безукоризненной белой форме приносят пасту аматричиана, к которой подают охлажденное пино-нуар. Завершается ужин тарелкой с сырами и клубничным сорбетом.       Когда приносят десерт, я слышу музыку, напоминающую пение, или же пение, похожее на музыку. От пронзительных, но красивых звуков что-то дрожит внутри. Мелодия воскрешает в моей памяти образы замков из старинных сказок, где трубадуры перебирают струны лютней, а герольды рёвом труб призывают рыцарей к бою. Мне представляется башня на каменном берегу моря, волны которого подтачивают его фундамент. Солнце пригревает водоросли, налипшие на камнях, и от них идет горьковатый запах, а вокруг колышется солёный морской воздух.       — Что это?       — Песнь русалок. Они поют для нас.       Я не могу поверить своим ушам. С русалками очень сложно договориться. Что же дал им Люциус за наше развлечение? И зачем он это сделал? Я не могу смотреть на Люциуса, который словно чего-то ждёт от меня. Я не знаю, как себя вести, и в итоге встаю из-за стола, подхожу к причалу. В воде возле него плавают поющие русалки, улыбаются и подмигивают нам.       На мои плечи ложится лёгкая кашемировая шаль, затылком я чувствую дыхание Люциуса. Поворачиваюсь к нему и говорю куда-то в его грудь:       — Спасибо, это сказочный вечер.       Изящные, но сильные пальцы Люциуса обхватывают мой подбородок и заставляют поднять голову вверх.       — Можешь сказать, глядя мне в глаза?       — Спасибо, это сказочный вечер, — повторяю я, завороженная его льдисто-серыми глазами.       Меня слегка знобит от этого взгляда, и только спустя пару секунд я понимаю, почему он кажется мне знакомым. Так смотрел на меня в ночь Святочного бала восхищённый Виктор Крам. Малфой точно так же гордится тем, что я сейчас рядом с ним. Но кое-что отличает его от неопытного Крама. С Виктором я знала, что дальше поцелуев у нас не пойдёт. А вот от Люциуса исходит другая уверенность. Уверенность в том, что моя ненависть или безразличие к нему — явления временные. Уверенность в том, что нас с ним ждёт что-то намного большее. И от этого у меня захватывает дух.       — Я… Я не знаю, как тебя отблагодарить, — произношу дежурную фразу, чтобы хоть как-то скрыть своё смущение.       — О, это очень просто, — шепчет Люциус, близко наклоняясь ко мне.       И в следующую секунду наши губы соединяются. В этот момент моё сердце обрывается, словно я начинаю падать. Люциус прижимает меня к себе, а я не могу, да и не хочу сопротивляться. Мне стыдно за то, что мои руки обвивают его шею, словно это спасёт меня от неминуемой пропасти. Я послушно открываю свои губы навстречу и понимаю, что ни с кем не целовалась так раньше. Одна рука Люциуса скользит по моей спине вниз, а другая лежит на затылке, сжимая мои непослушные волосы. Я покрываюсь мурашками и судорожно вдыхаю вечерний воздух.       Наконец у меня хватает сил оторваться от Люциуса, и я снова смотрю ему в глаза, в которых мелькают искры нескрываемой радости.       — Зачем ты это сделал?       — Честно?       — По возможности.       — Хотел узнать, можешь ли ты поцеловать меня без бутылки огневиски.       — И как тебе ответ?       — Мне понравилось, — Люциус проводит пальцами по моей щеке, и меня снова пробирает дрожь.       Я знаю, что не должна радоваться ему, его прикосновениям, этому поцелую, этому ответу. Но что-то в моей душе бесповоротно изменилось, и я чувствую себя счастливой, пусть это счастье и длится только сегодня вечером. Люциус изучает моё лицо и, увидев улыбку, как будто испытывает облегчение. Он обнимает меня, а я прижимаюсь щекой к его груди, слышу быстрый стук сердца. И моя душа поёт в унисон с русалками.