По ту сторону греха

Основа человеческого мира — торговля. У всего есть своя цена: за одно можно заплатить монетой, а за другое надо платить душой…

      Казалось, это настоящее волшебство. Музыка сама собой лилась из-под пальцев — то тише, то громче, то медленнее, то быстрее, будто неровное течение реки, спешащей навстречу соленым водам моря. И синеглазый мальчишка восхищенно наблюдал, запоминал каждое движение, каждую буквицу волшебного заклинания, заставляющего струны старой гитары петь. Тогда он еще мог искренне верить во что-то. А вернее, в кого-то.       Сейчас пыльный футляр с гитарой в углу комнаты приносил только боль. Грудь сдавливало железными тисками, стоило Кею бросить туда взгляд. Мгновенная ретроспектива, череда кадров, музыка, голос — пронзительный выстрел прошлым в голову. Он ведь так и не взял гитару в руки с того момента, как притащил ее сюда. Даже не подумал расстегнуть чехол, боясь, что вместо инструмента найдет там прах — последнее, что осталось от человека, которого любил.       Сколько прошло времени?       И существовал ли на самом деле синеглазый мальчик, веривший в волшебство музыки? Его музыки…       Сейчас был удачный момент. В баре можно не появляться какое-то время, на теле меньше грязи. Старику Фуджи он отплатит потом за отсрочку. Если не сейчас, Кей больше уже не сможет себя пересилить и не возьмется никогда. Он осторожно коснулся грубой ткани футляра, погладил скрытый за нею гриф. Так же касались когда-то тонкие пальцы, со знанием дела пробегая вдоль всего инструмента до замка и приоткрывая его бережно, словно расстегивая молнию на платье своей первой девушки. Кей присел на подоконник, положил футляр на колени, открыл. Вот оно, маленькое сокровище из прошлого — доказательство того, что синеглазый мальчик все-таки жил на свете, страстно любил музыку этой гитары. И гитариста-волшебника, способного не глядя извлекать из струн прекрасные мелодии.       Сколько же прошло времени?       Совсем немного и целая вечность.       — Хикаро… — произнес Кей одними губами.       Провел по струнам, и те нестройно всхлипнули. Естественно, гитара расстроена. Ведь Хикаро не брался за нее слишком давно — трясущиеся от ломки руки не могли уже брать волшебные аккорды. Кей сел настраивать, как преданный ученик, в точности повторяя знакомые действия. Но даже после этого гитара плакала в его руках. Резонировала с глубоко запертыми внутри струнами души и плакала, заменяя своей мелодией слезы, которым уже никогда не суждено пролиться из пустых, кукольных глаз.       В дверь постучали, и Кей резко убрал инструмент в сторону.       — Ты как? — в проеме появилась любопытная мордашка Ники.       — В норме.       — Я тут случайно услышала…       — Ну, если хочешь еще случайно послушать, заходи.       Ника прошла в комнату и устроилась на кровати, поджав под себя ноги. Она внимательно слушала, чуть улыбаясь. Для нее это была просто гитара и просто мелодия — и Кей ей отчасти завидовал. Вряд ли Ника могла почувствовать все то, о чем страдала когда-то мертвая сейчас душа.       — Я и подумать не могла, что ты играть умеешь. Здорово. Мог бы подрабатывать в баре музыкантом. Это уж точно лучше, чем… — Ника осеклась, надув губки.       — Может, и так, — Кей усмехнулся, отложив инструмент. Нет, претила сама мысль о том, чтобы играть в барах и отелях на этой гитаре. Его гитаре. Уж лучше в метро, как было когда-то… Давно-давно, когда Хикаро даже не думал подсаживаться на наркоту.       Огромный синяк на боку еще не зажил, от резких движений саднило болью в ребрах, но Кей уже появился в дверях бара перед открытием. Необычно тихо в пустом зале, можно расслышать даже, как скрипит прозрачное стекло бокала, который протирает Фуджи.       — Не рано тебе клиентов ловить? — поинтересовался старик, не отвлекаясь от работы.       — В самый раз, — Кей присел рядом со стойкой. — Денег много не бывает, уж вам ли не знать, Фуджи-сан.       — Не бывает. Только от того, что ты заездишь себя до смерти, мне тоже выгоды не будет.       — Ладно, я все равно не за этим пришел. Хотел попросить взаймы. Мне двадцатки не хватает на травку из-за придурка Дзиро. А без нее невмоготу уже трахаться. У тебя же есть? Я отдам потом. С процентами.       Фуджи поднял на него свой тяжелый взгляд, словно испытывал на прочность. Нехотя открыл кассу и выдал Кею ровно столько, сколько тот просил.       — Будь осторожен там, — вздохнул он. — Полиции не попадись, как в прошлый раз.       Кей лишь подмигнул в ответ и уже через минуту упорхнул из бара.       Будничное бурчание Фуджи, его переживания — все это создавало прекрасную иллюзию того, что он еще кому-то нужен. Впрочем, сама его жизнь была сплошь одной иллюзией, которая рано или поздно сотрется, исчезнет без следа. Кей давно смирился с этим.       Помнится, как выходив его, старик сначала взял к себе в работники бара. Работа простая — подавать со склада выпивку и продукты, да мыть посуду. Ника точно так же работала у отца под присмотром, поскольку настойчивых посетителей находилось немало. Порой Фуджи выгонял их, если те вовремя не останавливались. Стоило пару раз промелькнуть в зале Кею — людей в баре стало заметно больше. Многие приходили полюбоваться на него из-за необычной внешности и не упускали возможности лишний раз облапать, пока Кей собирал со столиков посуду. Проститутки заискивающе мурлыкали перед ним, просили улыбнуться. Жаль, не знали, что куклы не умеют улыбаться.       Фуджи немало удивился, когда впервые услышал просьбу продать Кея на ночь. Все подобные предложения он резко отметал, но выгонять из бара здоровых мужиков сил было уже не достаточно.       — Ты кто, блядь, такой, а? Я же тебе плачу, гони товар! — в очередной раз один из пьяных посетителей в пылу гнева грубо схватил старика за грудки и ударил пару раз по лицу. Уже замахнулся для следующего удара, но рядом оказался Кей со стаканами в руках и бесцветно спросил:       — Сколько?       — Что «сколько»? — опешил мужчина, отпуская Фуджи.       — Сколько ты за меня дашь?       — Не больше тысячи.       — Я согласен. Только старика больше не трогай.       Как бы Фуджи ни пытался «вразумить», Кей не слушал. Выдал напоследок мало утешающее:       — Не волнуйся, мне не впервой, — и ушел с мужчиной из заведения.       Именно с этого момента работать в баре на побегушках он перестал, появлялся там, чтобы словить себе клиентов. Кей отдавал Фуджи ровно половину своего заработка, словно таким образом выплачивал долг за столько раз спасенную свою жизнь — никчемную и бесполезную, как ему казалось. Он забыл главную истину, которую однажды услышал из уст Хикаро: жизнь всегда имеет смысл, пока есть в мире хоть кто-то, кому ты нужен.       Повесив на плечо футляр с гитарой, Кей решил воспроизвести в памяти иллюзию, что когда-то была его жизнью, позволяла мечтать. Добравшись на метро до Сибуи, он не стал покидать станцию, устроился у входа прямо перед лестницей, взял гитару в руки и… Мелодия сама полилась из-под пальцев. Плевать на замиравших прохожих, на монеты в футляре; все, чего Кей хотел сейчас, — раствориться в музыке, забыться в ней, как в дымке от марихуаны.       Игрой он коротал время ровно до встречи с поставщиком, а затем отправился на самую пустую улицу оживленного района, где стояло сделанное в стиле дикого запада заведение «Бешеный койот». Здесь никогда не было много народа, и все договорные сделки совершались без шума, а иногда даже с подачи самих полицаев, приторговывавших легкой наркотой. Кей сел за столик, дождался знакомого торговца и, получив заветный пакетик марихуаны, не вытерпел. Отсыпал немного на тонкую бумагу, свернул сигаретку и прикурил, с наслаждением выпуская изо рта кольца сладковатого дыма. Пробирало куда круче алкоголя: мир становился во сто крат ярче, разноцветные пятна плясали перед глазами, внутри легкость такая, что можно взлететь на пару метров от земли. По пути домой Кей даже проехал свою станцию, пришлось пробираться пешком через Аракаву. Цепляясь за лямку от гитарного футляра, словно за веточку над обрывом, он плелся вдоль моста, как вдруг рядом с ним затормозил автомобиль, слепя резким светом фар.       — Не подскажете, как проехать к отелю «Санрайз»? Он должен быть где-то за мостом.       Мужчина на водительском сидении выглядел очень даже ничего. Круглолицый, при драповом пиджаке и с золотой цепочкой на шее. Странно только, что в теплую, безветренную ночь на его руках были перчатки. Легкие, почти прозрачные перчатки. Кей хмыкнул, решив для себя, что как клиент такой вполне бы сгодился.       — Он и остался за мостом. Как проедете, свернете налево. Через квартал еще раз туда же. Там по вывеске найдете, какой вам нужно.       Кей улыбнулся, заметив, что мужчина буквально раздевает его взглядом.       — Может, тебе по пути?       — По пути.       Водитель открыл дверь автомобиля, приглашая жестом на место рядом с собой.       — Покажешь дорогу, раз по пути?       Кей довольно усмехнулся:       — За пятнадцать штук в час — покажу.       — Ах, вот как… — мужчина расплылся в хитрой ухмылке.       Не заставляя себя уговаривать, он повез хаслера, словно трофей, в отдельный номер.       Успех рос, особенно в цене — Кей знал, как показать свою сексуальность в выгодном свете, и постепенно симпатичный парень для многих стал гораздо интереснее раскрашенных шлюх. Кей был идеальной куклой, пустой и мертвой изнутри, зато с очаровательно-красивой оболочкой, покрывающей этот недостаток. С каждым новым клиентом ставки росли, а слава об умелом мальчике разлеталась, доходя до ушей элиты.       И однажды представитель таковой пожаловал в бар Фуджи. Проститутки едва не завизжали от восторга, хаслеры удивленно раскрыли рты, узнав того, кто к ним пожаловал. Самый настоящий, воплощенный шанс выбраться из глуши в блистательный мир Кабуки-тё*. Мужчина неторопливо проплыл через зал, внимательно оглядев каждого сидевшего здесь, подошел к стойке и стянул с рук полупрозрачные черные перчатки.       — Слышал, у вас тут хороший товар прозябает, — хитро покосился он на Фуджи.       — Не знаю, про какой товар вы говорите. Выпивка тут не задерживается.       — Я не об этом. Я про мальчика, похожего на гайдзина*. Кей, кажется. Такого ни с кем не спутаешь.       Старик хмуро взглянул на посетителя из-под густых бровей.       — Ничего о нем не знаю, просто бывает время от времени.       — А мне нужен тот, кто знает.       — Я знаю, — обаятельно улыбнулась присевшая рядом проститутка. — Кей не такой уж хороший товар.       — Хочешь сказать, что ты лучше? Не ври, красавица. Я успел его опробовать.       Проститутка недовольно фыркнула:       — Свет на нем клином сошелся, что ли? Все только его и спрашивают.       — Сошелся, еще как…       Незаметно появиться в баре у Кея никогда не получалось — стоило зайти, как даже те, кто мало интересовался им, поднимали головы, пялясь во все глаза. Мужчина за стойкой тоже приветственно улыбнулся и едва заметно махнул рукой. Кей сразу узнал его: тот, кто вчера плутал в поисках отеля, а в итоге нашел еще и компанию для горячей ночи в номере. Не сказать, чтобы он как-то выделялся успехами среди остальных клиентов, но даже со своим маленьким членом заставил разок кончить.       Кей подошел к стойке и запрыгнул на нее, окинув мужчину взглядом, полным фальшивого желания.       — За продолжением пришли? Я не против.       — И да, и нет, — тот обвел языком губы, глядя на полоску карамельного тела за задравшейся майкой. — Я с деловым предложением. Ты же слышал о Кабуки-тё, верно?       — Да, немного.       — А о Синдзюку-Нитёмэ? Это неподалеку.       — Где геи со всего города тусуются?       — Да, он самый. Хочу предложить тебе работать там, на меня. Такой мальчик, как ты, будет купаться во внимании, я уверен.       — Мне и тут неплохо. А ты, значит, сутенер?       — Я владелец крупного элитного заведения, которое собираюсь превратить в сеть. И поверь мне, куколка, то, что ты имеешь здесь — жалкие гроши в сравнении с тем, что будешь получать у меня.       Кей равнодушно хмыкнул, ответив:       — Я подумаю.       — Подумай, — мужчина положил ему на колени пачку в двадцать тысяч. — Это чтоб лучше думалось, ну и для нашего продолжения заодно. Пройдем со мной, до машины.       — Лучше со мной. У меня здесь комната.       Забрав деньги, Кей довольно улыбнулся и повел его наверх, в свое скромное пристанище.       Ровно через час мужчина покинул бар более чем довольным, а Кей снова спустился в зал, выжигая из горла горький вкус чужого тела алкоголем. Словно бесполезный кусок картонки, крутил он в пальцах оставленную визитку. Кей не собирался уходить от старика Фуджи. Какой бы ни была иллюзия, он хотел бы тешиться ею до конца, продолжая слышать его бурчание или веселый смех Ники за обедом — единственным временем, когда они собирались вместе. Быть может, на лице давно фарфоровая маска, но за ней Кей еще мог мысленно улыбнуться, пока был рядом со своей маленькой, хрупкой семьей.       — Повезло тебе, — хмыкнула проститутка у стойки, до сих пор сидящая без клиента, — сам Эйдзоку Гото за тобой в эту глушь прибыл.       — Крупная шишка, что ли? — усмехнулся Кей.       — Очень. Слышал же. Он сутенер из Кабуки-тё, а там и врачи, и обращение… сам понимаешь.       — Мне на это плевать. Но если так хочешь, позвони ему, — Кей бросил ей визитку и подмигнул с тревогой посмотревшему старику. — Мне как обычно, Фуджи-сан.