По ту сторону греха

Настоящая роскошь — умение забывать. По-настоящему стирать плохое из памяти, а не делать вид, что забыл, пряча в себя боль и слезы.

      Страстное желание перерастало в нежное чувство. Ангелика уже не замечала, что ее мысли всегда заняты только Кеем. Непозволительно для себя прежней витала в облаках, думала о том, чем он сейчас занят, ревновала к неведомому хозяину, из-за которого нельзя быть вместе по вечерам. Знавшая об увлечении начальницы Ясуко не смела ее останавливать, но однажды все же предупредила:       — Ангелика-сан, я понимаю, вы увлечены своим любовником, но это не повод бросать работу. В этом году грядет очень напряженный рождественский сезон. С начала ноября нужно хвататься за каждый контракт. Конкуренция высока, ведь то же «Bravo» не дремлет. Необходимо ваше личное присутствие. Я не могу в полной мере брать ответственность на себя.       — Ясуко, ты завидуешь, — с улыбкой заявила Ангелика, не испытав ни капли раздражения, даже когда прозвучало название проклятого агентства Нода. Она сейчас жила другим.       Японка после слов начальницы покраснела и произнесла, запинаясь:       — Я же серьезно… Работа ведь…       — Так и я не шучу, — рассмеялась Ангелика, глядя на обескураженную Ясуко. — Не волнуйся. Буду присутствовать там, где надо, буду, — она взглянула на часы. — Но сейчас мне нужно бежать. Он наверняка уже ждет…       Ангелика долго не могла оторваться от губ Кея, готовая отдаться прямо в машине. Сумев взять себя в руки, она на полной скорости примчала в очередную гостиницу и, едва зашла в номер, тут же прижалась к нему, целуя шею, вдохнула запах его тела, зарылась пальцами в мягкие волосы. Такой сладкий и такой холодный… И почему всегда так в жизни: чем желанней человек, тем он для тебя недоступней.       — Я соскучилась…       — Прошел только день.       — А я уже соскучилась и хочу тебя.       Ангелика была уверена, что ей под силу отогреть снежного принца, каким казался Кей. Ледяной изнутри, снаружи он обладал невероятно горячим телом. Каждая минута в слиянии с ним уносила ее прочь из реальности и не было шансов выбраться, пока воплощение страсти само не утихало, умиротворенно прикрывая глаза и ложась рядом. Может, именно этого и недоставало в супружеской жизни. Минут слабости, в которые можно обратиться беззащитной жертвой, отдать всю себя без остатка. Любовь к Кею была подобна шторму. Ангелика слышала голос разума, что светом маяка сигналил об опасности. Но Кей, словно яд, отравил сначала душу, а теперь и тело, заставив изнывать без его прикосновений.       Несмотря на это, больше всего Ангелика любила, когда Кей спал на ее груди, либо они вместе курили, пуская серые колечки дыма к потолку. И не было никаких звонков, никакой срочности, не приходилось убегать, едва придя в себя и рухнув в реальность после минут блаженства. В эти мгновения, безмолвные и спокойные, они казались куда ближе друг к другу, и Ангелика наслаждалась иллюзией взаимности.       — Кей, — она пробежала пальцами по смуглому плечу. — Знаешь… скоро мы не сможем видеться так часто. Работа… Вот если бы ты сам ко мне приезжал…       — Мне лучше пешком. Не люблю общественный транспорт. Только вот идти до тебя полдня, — спокойно, тихо бурчал Кей, затягиваясь сигаретой. — А у меня есть и другие клиенты.       Ангелика хоть и старалась меньше обращать внимания на подобные слова, они все равно ранили. Другие… Как ни крути, у Кея есть другие. И они всегда будут стоять между ними.       — Я не говорила про общественный транспорт.       — А про что ты говорила? Может, хочешь за сексуальные заслуги машину мне подарить?       — Почему нет? Это вовсе не проблема.       — Проблема. Я не хочу учиться водить.       — Ну Кей! Ради меня можно ведь разок перебороть свое «не хочу»? — Ангелика приподнялась и нависла над ним, заискивающе улыбаясь, но не похоже было, чтобы ее юный любовник собирался любезничать.       — Нельзя.       Фыркнув, она поднялась с кровати и начала одеваться. Кей опять насмехался над ней, совсем не скрывая этого. Ему плевать. Ангелика каждый раз напоминала себе об этом и каждый раз забывала, стоило раздеться перед ним.       — Я вообще-то имел в виду, — Кей подал голос, дотягиваясь до пепельницы, — что мне можно транспорт и попроще.       — А? — Ангелика застыла, так и не застегнув до конца блузку. — Попроще? Что?       — Мотоцикл, к примеру.       — На него тоже нужны права.       — Но его я хотя бы водить умею. Немного. Не совсем профан.       — О, вот как…       — Да, детство было бурным. Многому успел научиться. Так что? Решение за тобой, — поднявшись, Кей подошел сзади, приспустил блузку и коснулся губами обнаженного плеча. И если бы не этот жест, у Ангелики остался бы шанс удержать оборону, но снова… Снова Кей сводил с ума. Она на все была согласна, лишь бы только он продолжал целовать ее, крепко прижимая к себе.       — Ты просто чудовище… Из кого угодно совьешь веревки…       Но Ангелика сама была не против. Опекала Кея, играя в заботливую мамочку, наряжая в шмотки от своих дизайнеров. Внезапно пробудившийся материнский инстинкт восполнял пробелы за все те годы, что были отданы исключительно карьере. Зато на свете не нашлось бы никого счастливее, чем она сейчас. Ангелике нравилось любоваться Кеем, нравилось жить им, отвлекаясь от нудной работы, и плевать, что происходило за рамками их встреч. Она была поглощена новой собой и цветущим в груди чувством.       Кея такой расклад вполне устраивал: за пару часов игры в любовь он и получал неплохую сумму на карточку, и никто не лез ему в душу.       После долгих прощаний Ангелика покинула наконец номер. Проводив ее до двери, Кей вернулся к своему излюбленному месту — к окну, чтобы под сладковатый дымок марихуаны снова полюбоваться потоком жизни, протекающим мимо. Жаль только, что минуты затишья быстро умирают от телефонного звонка.       Вечером за столом в «Кукольном доме» Кей курил, почти не вслушиваясь в происходящее. В голове после марихуаны была приятная пустота. Его окружала шумная компания — руководители сети автосалонов отмечали день рождения коллеги, для которого Кей и послужил подарком. Пока все выпивали, он сидел рядом с именинником — представительным дяденькой, что годился ему в отцы, — и каждый раз, когда по бедрам скользила ладонь, как по заказу, улыбался.       Зал был почти пуст, остальные парни либо отсиживались у стойки, ожидая своих клиентов, либо уже вовсю «развлекались» в комнатах за стеклянными дверьми. Только клиент Кея собрался подняться туда же, в зал ввалился едва стоявший на ногах бугай, бритый наголо, из-за чего видно было полукруглый шрам на левом ухе, будто кто-то очень аккуратно отрезал часть мочки. Невероятное количество узоров на его коже расходилось от воротника к затылку и от закатанных рукавов черной рубашки до запястий. Громко стукнув огромной ручищей по барной стойке, он рявкнул:       — Сакэ!       Бармен с испугу поставил сразу бутылку, чудом открыв ее дрожащими пальцами. Компания именинника тоже притихла, поглядывая на вошедшего, а Кей и вовсе вжался в кожаный диван.       Он не мог не запомнить это лицо.       И шрам, который сам же оставил.       Редко чего приходилось по-настоящему бояться, но этот парень, словно вырезанный из мутных воспоминаний и грубо вставленный в нынешний момент, вселял ужас. И как только он нашел его? Или не нашел, и это все просто какая-то дикая, безумная, самая идиотская из всех возможных случайность?       — Ох, кажется, это якудза, — обеспокоенно зашептались друзья клиента.       Услышавший шум Эйдзоку спустился из своего кабинета и внимательно посмотрел на подозрительного гостя.       — Прошу прощения, но мы не питейное заведение, — заявил он, потирая облаченные в перчатки руки. — У нас иная специфика.       — А я и пришел по вашей специфике. Мне мальчишка нужен. И чтоб был почти нетронутый, с тесной задницей.       — Такие у нас от тридцати пяти тысяч за час.       — Заплачу в два раза больше, — процедил лысый сквозь зубы. Эйдзоку жестом приказал менеджеру подозвать подходящих кандидатов.       Обстановка вернулась на круги своя, клиент снова положил руку едва ли не на ширинку, настойчиво поглаживая, только теперь Кей с трудом выдавливал из себя улыбку. В груди холодело от плохого предчувствия. Клиент же, хмельной и довольный, выпил еще и как назло потянул к лестнице, путь к которой лежал мимо стойки. Оставалось надеяться, что якудза будет занят выбором и не заметит…       — О! — возглас прозвучал, словно из динамиков, заглушая музыку. — Какие люди!       Запястье Кея сдавила крепкая хватка. Он остановился, столкнувшись лицом к лицу со своим воплощенным страхом.       — Давно не виделись, красавчик… Ишь какой стал. А задницей вертишь как и прежде. Забыл меня? — лысый оскалился, будто маньяк, поймавший свою главную жертву.       — Тебя забудешь.       — Эй, позвольте… — попытался вступить клиент, но поймав совершенно безумный взгляд здоровяка, моментально сдал позиции.       — Рик, отпусти, клиент ждет… — попытался вывернуться Кей, зашипев, когда запястье сдавили еще сильнее.       — Кто, этот что ли? — Рик ухмыльнулся, оглядев недовольного мужчину. — Я твой клиент, постоянный. Что, напомнить?       Крепкая рука сжала волосы на затылке.       — Пусти, — прошипел хаслер. — Я больше не ваша игрушка. Сами же меня выкинули! Пусти!       Но пьяный бугай довольно улыбнулся, сжимая пальцы все сильнее, и Кей, скуля от боли и упираясь, почти волоком плелся за ним к лестнице.       — Стойте! — Эйдзоку в сопровождении двух охранников догнал проблемного гостя. Вот он, единственный шанс на спасение, ведь хозяин не даст испортить свой же товар.       Лысый остановился, шальным взглядом смотря куда-то в стену.       — Чего?       — Прошу прощения, но этого парня уже купили…       — А я перекуплю.       — Не слушай его! — Кей хотел было предупредить, что все это обман, что сейчас любимую куколку Эйдзоку могут хорошенько попортить, если не забрать совсем, но его резко дернули за волосы, словно за поводок, заставив замолчать. Шанс растворился, как кольцо сигаретного дыма, подлетевшее к потолку. Рик вынул из кармана пачку в двести тысяч, не меньше, и сунул ее в руки хозяину.       — Он же меня убьет! — выкрикнул Кей. — Эйдзоку! А-ай!       Волосы, казалось, вот-вот оторвутся прямо с кожей, толстые пальцы впились в череп, готовые расколоть его, как ореховую скорлупу. Пришлось молча идти в комнату с человеком, когда-то убившем личность, а теперь, видимо, пришедшим за телом. Последний раз Кей оглянулся на спину довольно пересчитывающего купюры Эйдзоку, еще надеясь, что тот хотя бы не досчитается, вернется и позволит выкрутиться из лап проклятого монстра.       Рик, едва открыл дверь комнаты, закинул Кея внутрь, словно игрушку. Он мгновенно выпрямился, хотя боль пульсировала в висках.       — Хорошо… Раз уж ты меня так хочешь, я не против. Просто трахни, без своих закидонов, идет?       Лысый безумно оскалился.       — Еще чего. Я же так скучал. По твоим крикам. Даже видео у Мории-сан пересматривал… Ты думаешь, я просто так по мальчикам теперь шарюсь?.. Это из-за тебя все, чертенок. Как дозы, тебя вечно мало, и никто не заменяет. Я стольких перетрахал… А тут… Не иначе как судьба.       «Блядь, мало того, что пьяный, еще и обдолбанный», — Кей вжался в стену, выискивая путь к побегу. Куда ни шагни, всюду поймают огромные, изрисованные татуировками руки. Оставалось только окно, запертое наглухо, даже без форточек. Разбить стекло и в осколках спрыгнуть со второго этажа?       «Не успею», — громко вякнула интуиция, но уже поздно. Кей стремительно метнулся к единственному выходу, Рик дернулся следом и приложил его лицом о подоконник. Перед глазами вспыхнули искры и резко потемнело.       — Ты посмотри… Сбежать от меня вздумал, вот же сучка! — нагнув его, Рик стянул джинсы и расстегнул свои штаны. От резкого проникновения на сухую, Кей вскрикнул. Рик заполнял его изнутри так, что трещали стенки давно растраханного прохода. А когда начал двигаться, каждый раз выходя полностью и заново наседая до упора, Кей готов был сорвать связки. Словно надеясь выбраться, он коснулся рукой своего отражения в оконном стекле, там где из носа к губам тянулась струйка крови.       — Опять за свое… Не сбежишь, — Рик дышал ему в затылок. Тянувшуюся к окну руку Кея заломил за спину, выкручивая запястье.       — Хватит! Хватит! Не буду, больше не буду!!!       — Будешь, я знаю.       Кей даже не пытался сдержать крик — бесполезно. Рик найдет, где сделать еще больнее.       — Пожалуйста, хватит!!!       Словно послушавшись, он остановился, развернул лицом к себе, усадил на подоконник и принялся вдалбливаться под другим углом. Пальцы Кея судорожно скрипели по стеклу, кровяно-красная комната сливалась в один вязкий поток, который заполнял организм начиная с низа живота. Рик стиснул шею, и воздух, которого и так не хватало в жаркой, вечно запертой комнате, совсем перестал поступать. Как бы Кей ни пытался, он не мог скинуть с себя желтого змея, ползущего по ветке сакуры — один из символов клана Мория, украшавший огромную руку. В какой-то момент существо будто ожило, обнажило ядовитые клыки и заглотило задыхающегося Кея. Глубоко внутри разлился поток, Рик отпустил его, и Кей схватился за горло, часто всасывая в себя воздух и оседая с подоконника на пол.       — Другое дело… Как же хорошо, что я нашел тебя… Как там тебя теперь звать?       — Кей, — прохрипел он, не шевелясь, с трудом приходя в себя.       Ухмыльнувшись, Рик швырнул его на кровать, а сам натянул штаны и пошел к двери.       — Я сакэ забыл. Вздумаешь сбежать — убью. И ты меня знаешь, Кей. Я держу свое слово.       Громко хлопнула стеклянная дверь. Вжавшись тяжелой, гудящей головой в подушку, Кей словно обратился в мальчика, вечно избитого и измученного, вернулся на несколько лет назад в ту пропасть, из которой, казалось, не выберется никогда. И то, что произошло сейчас, еще цветочки… Шипя от боли в заднице, он сжал шелковую простынь так, что затрещала ткань. Вывихнутое запястье прострелило. Тяжесть сдавливала грудь, но ни слезинки. Кукла не умеет плакать. Она должна покорно ждать хозяина, как бы плохо тот с ней ни обращался.       С замиранием сердца Кей слушал приближающиеся шаги.       Лезвием гильотины стали для него радостные слова палача из прошлого:       — Я вернулся.