По ту сторону греха

Нет ничего приятнее, чем срывать с других маски.

      На сей раз ночь не была бессонной. Юкио отключился, едва голова коснулась подушки, и его унесло в совершенно другой мир. Там он стоял на берегу озера, смотрел на голые вершины деревьев, мешающие густую смесь облаков. Смотрел и вспоминал, как на этом же самом месте в Рождество Кей был рядом. А сейчас Кей стоял у самой воды на противоположном берегу, и до него невозможно добраться. Юкио пытался хотя бы докричаться, но звуки глохли на середине озера.       Нет. Слов мало. А возможность их доказать Юкио уже упустил. Струсил.       Быть может, шанс есть. Есть. Юкио ринулся в воду. Холодная, она сковывала движения, тело немело, собираясь мертвым грузом опуститься на дно. Но Юкио плыл. Пытался плыть к стоявшему на берегу. К маяку и одновременно гибели.       — Кей, — позвал он и едва не захлебнулся. Вниз тянуло со страшной силой. Юкио устал сопротивляться воде. Устал. Хотел сдаться, но Кей все еще стоял на берегу. Стоял и надменно смотрел с высоты. Еще чуть-чуть и так нереально много до него плыть.       «Прости меня, Кей. Прости и, прошу, поверь мне… Хотя бы на этот раз поверь…»       В груди вдруг стало невыносимо больно. Юкио проснулся, резко выдыхая. Похоже, в том мире он утонул.       Бросив взгляд на часы, бегом собрался. Вечером уже необходимо прибыть в Осаку, а значит лучше выехать пораньше. Можно, конечно, воспользоваться поездом, но за рулем есть шанс сосредоточиться и меньше думать обо всем… о Кее.       Юкио собрал необходимое оборудование из своей мини-студии и покинул дом. Дом, в который когда-то спешил вернуться, зная, что там ждут, и из которого сейчас хотелось уехать как можно скорее.       Проезжая мимо центра к агентству, Юкио машинально затормозил перед поворотом в Сибую. На привычной дороге возникла пробка, и черт дернул повернуть совсем рядом с «Donna». Время было еще ранним, до открытия оставалось около часа, но Ангелика уже курила у входа. Юкио пристроил машину в стороне; едва заглушил двигатель, откуда-то сбоку промчался мотоцикл. Можно было не оборачиваться. Хватило звука. Кей снова без шлема, куртка нараспашку — ловил ветер всем телом. Остановившись у дома моделей, он подошел к Ангелике. На секунду показалось, будто обернулся и заметил. Юкио потер лицо, пот выступил на лбу. Вот она, последняя возможность: догнать Кея, обнять, несмотря на то, что рядом Ангелика. Догнать, остановить, а лучше перевести время на пару недель назад и честно рассказать об Айко. Остановить и попросить прощения за собственную трусость.       С каждой секундой шанс растворялся.        «Оставь. Забудь».        Пробка начала сдвигаться. Силуэты у входа исчезли.       Из легких будто выкачали воздух. Вдохнуть как следует не получалось.       — Дернул же черт объезжать здесь, — Юкио сжал руль. — Не могу так больше…       — Сегодня по плану еще глеймар-съемка. Реклама магазина нижнего белья, — объявила менеджер, пока Ику заканчивала с какой-то выкройкой. — Кей, будь готов к двум часам. И не забудь, после примерки в гримерную.       — Не волнуйтесь, я быстро закончу. У меня есть почти все его параметры. Кажется, я записывала где-то здесь, — отозвалась из своего лоскутного мира Ику-сан.       Кей вздохнул. Не то чтобы работа моделью утомляла, но, в сравнении с горячей обстановкой показа, в будние дни было скучно. Большую часть составляло ожидание, во время которого — что самое обидное — не разрешалось курить.       — Ты какой-то мрачный, Кей-тян. Что случилось? — Ику-сан, как всегда, сама любезность, но ее наигранное сочувствие больше похоже на попытку сунуть нос не в свое дело.       Кей натянул привычную маску с полуусмешкой и равнодушно буркнул:       — Работы многовато.       — Ты не производишь впечатление человека, которого хоть в какой-то степени волнует работа.       — Как же так? Я ведь ужасно стараюсь! — Кей засмеялся, и Ику-сан мгновенно подхватила его смех. Закончив с выкройками, подошла совсем близко. Носа коснулся запах ее духов, терпко-сладкий, насыщенный настолько, что его можно осязать. В отличие от Ангелики, Ику умела правильно преподнести себя и пользовалась своей внешней хрупкостью. Рядом с ней любой покажется образцом силы и мужественности. Приятно было смотреть, как ее ловкие маленькие ручки вытягивали ленту и слегка касались во время обмерки. Ику-сан вставала на табурет, чтобы дотянуться до шеи, и неизменно улыбалась. Ее декольте оказывалось прямо перед глазами, всегда так заманчиво открытое, с чуть торчащим кружевом лифчика и ниспадающей вниз золотой цепочкой, конец которой исчезал в ложбинке между грудей.       — Свободен, сокровище мое. Как освободишься от съемки, зайди ко мне. У меня для тебя еще есть шикарный костюм! Уверена, ты будешь в нем сиять.       — Смотрю, скромность — ваше второе я, — Кей слегка улыбнулся. Глаза Ику заблестели. Она сдавалась так же, как сдалась Ангелика, с одним «но»: ей не нужно переламывать себя. Ику легко шла навстречу желанию.       — Не забудь напомнить менеджеру. После съемки — ко мне.       Сделав вид, что занята, она упорхнула к выкройкам.       — Хорошо.       Кей вышел из ее павильона. Играть с женщинами, конечно, весело, но уже поднадоело. Слишком легкая и предсказуемая получалась развязка. Куда уютнее было лишь с одной — с сигаретой. Запершись с ней подальше от модельной мишуры, Кей возвращался в себя обычного. Такое случалось еще, когда он играл на гитаре для Юкио. Да, зря не стал отбивать героя у той невзрачной дамочки, что назвалась невестой, труда бы это точно не составило. Но тут уж пусть лучше герой сам решит, кто лишний в его жизни. Герой… Слишком много о нем думалось. Может, игра с Ику-сан стоила свеч, хотя бы ради того, чтоб развеяться. И заодно отдохнуть от дурацкой роли «влюбленного в Ангелику».       После легкого макияжа и укладки менеджер буквально подхватила и усадила в машину, на заднее сидение рядом с Сано.       — А этот чего тут забыл?       — Ты что, не слышал? У вас совместная съемка.       — Какого еще черта?       — После рождественского показа произошла перетасовка. Кей молодец, немало себе отхватил.       Поймав еще один неравнодушный женский взгляд, Кей с трудом подавил усталый вздох и улыбнулся.       — Что есть, то есть. Просто надо уметь нравиться, а не только одежду на себя вешать.       Сано пихнул локтем в бок и прошипел:       — Я все равно тебя уделаю, дрянь. Ты у меня хуй сосать будешь.       «Насосался уже», — чуть не вырвалось вслух. Кей отвернулся к окну, пряча улыбку, и больше до конца пути ни на что внимания не обращал.       Съемочную площадку организовали в самом торговом центре, на цокольном этаже. Заказчик не пожелал отдельный павильон, а любая глупость заказчика, оплаченная его деньгами, как известно, закон. Многие прохожие застывали у ограждений, разглядывая декорации, мешались на пути, от их переговоров шумело в ушах. На площадке вовсю колдовали осветители и фотографы, переругиваясь друг с другом. Глядя на них, Кей вдруг вспомнил, как легко работалось с Юкио. Он перемещался почти незаметно, ловил каждый жест и делал так, что даже вспышка не слепила глаза. Не огрызался на лишние движения, не указывал так рьяно и уж тем более не выкручивал руки в черт знает какие кренделя. Юкио был другим, не от мира сего. Кей усмехнулся. Ведь так же подумал, когда впервые встретил героя в борделе. Смешной и смущенный, он единственный, кто старался не смотреть вместо того, чтобы облизывать взглядом. После Хикаро, казалось, больно уже не будет, но едва всплывал в памяти Юкио, словно что-то тяжелое вдавливали в грудь.       Сано подтолкнул плечом, проходя к стоящей в стороне ширме. Кей закатил глаза — нравится же людям тупо доставать других. Едва шагнул следом, чтоб переодеться, из-за ширмы раздалось:       — Жди своей очереди, сосунок!       — Нужен ты больно, ждать тебя.       Кей разулся и скинул куртку на стул рядом с менеджером. Туда же отправились джинсы, футболка, трусы. Рабочий шум внезапно стих.       — Что там мне надо надеть? Это? — Кей забрал еще запакованные синие боксеры из рук менеджера. Надел и стал в круг света напротив камер.       — Я готов.       Похоже, ничего подобного не ожидали. С минуту никто не мог отмереть, все дружно пялились в ту часть, что оказалась сейчас прикрыта фирменным нижним бельем. Растормошила их только громкая в тишине возня за ширмой, откуда показалась недовольная морда Сано. Пройдя на площадку, он с явным презрением поднял голову — иначе бы не смог посмотреть в глаза.       — Клянусь, я еще испорчу твою смазливую морду.       — Дотянись сначала.       Сано замахнулся, но в сравнении с хулиганьем, частенько посягавшим на бар Фуджи, ужас как медленно. Кей успел бы несколько раз отклониться. Видно, наращенные мышцы только мешали. Потасовка завершилась, так и не начавшись, под звонкий аккомпанемент менеджера:       — Прекратили немедленно! Начинаем съемку!       После съемок ноги всегда гудели, а голова требовала поскорее уложить ее на подушку. Кей шел по пустым коридорам агентства и слышал собственные шаги. Рабочий день уже закончился, Ангелика уехала по делам с мужем. Целый день ее не видеть — редкость, учитывая с каким остервенением она выкрадывает каждую минуту для встреч. В конце коридора павильон Ику. Пока шла подготовка к показу, Кей пропадал там, учился ходить по подиуму. Там же примерял костюмы, которые Ику бесконечно подгоняла. Там оставался по вечерам, чтобы запереться с Ангеликой в гримерке. Этот павильон стал для него второй квартирой, хотя желанием здесь работать Кей никогда не пылал.       — Ику-сан. Я пришел, как вы просили.       Кей прошел внутрь, но и здесь стояла звенящая тишина.       — Ику-сан!       Дверь за спиной хлопнула и послышался поворот ключа.       — А мне казалось, павильоны замков не имеют.       — Все, кроме моего. Я ведь на особом счету у Ангелики-сан. Захочу — вставлю замок, захочу — оставлю сверхурочно свою лучшую модель. Неплохо, согласись?       — Неплохо, — Кей обернулся. Ику-сан все еще прижималась спиной к стене, не подходила ближе, но ее улыбка уже обо всем сказала. Кей так же улыбался клиентам в борделе.       — Начнем примерку, — Ику-сан отодвинула в сторону вешалку с костюмами, взяла оттуда крайний и протянула Кею. — Если стесняешься, можешь пройти в гримерку.       Кей хотел съязвить, а нужно ли вообще одеваться, но не стал. Сейчас лучше прикинуться глупцом. Новый стиль игры. Он надел костюм: зауженные брюки тесно сомкнулись на бедрах, пиджак даже на голое тело оказался узким в плечах, словно вовсе не Ику-сан его шила.       — Ну как? Не тесно? — она подошла сзади выровнять плечи и прижалась грудью к спине. Постояв так немного, отошла, задрала рукава повыше. Ткань подкладки стала колоть кожу, и Кей опустил их обратно.       — Тесновато в пиджаке, если честно.       — Хм, наверное, я где-то ошиблась, — Ику-сан обошла кругом, остановилась перед ним и опустилась, слегка одергивая брюки. Кей уставился на вырез ее футболки, по-прежнему не проявляя инициативы. Ику-сан справлялась сама.       — А брюки как? — Ее слащавый голос напоминал Эйдзоку. — Не жмут?       Маленькая рука прошлась по складкам на бедрах, двинулась к паху. Кей вздрогнул, когда через тонкую ткань его в буквальном смысле схватили за яйца, и слабо улыбнулся встречной похотливой улыбке.       — Жмут, если честно.       Она прихватила зубами собачку, потянув замок ширинки вниз. Взгляд хищницы, плавные движения, чтобы не спугнуть «добычу» — как же все это знакомо, только с другой стороны. Ику-сан запустила руку в трусы, поглаживая член своими мягкими, коротенькими пальчиками.       — А так? — спросила она.       — Гораздо лучше.       — Не снимай костюм, хорошо?       Кей кивнул в ответ. Дальше все происходило стремительно. Ику-сан вцепилась и не отпускала, пока не насытилась. Если б не пиджак, то в порыве страсти она бы в кровь изодрала спину. В отличие от Ангелики, с которой надо было снимать замок за замком, Ику открылась полностью: жадно отсасывала, пачкая слюной только что сшитые брюки, а потом, вдоволь наигравшись, усадила в заваленное кусками материи кресло, запрыгнула на колени, задрала юбку и, сдвинув в сторону линию стрингов, опустилась на член. Сама задавала темп, не давала шанса перехватить власть в процессе. Ничего не оставалось, кроме как ласкать ее, такую огненную, страстную, живую. Ее тело было мягким и чувствительным, в отличие от модельного сложения Ангелики — таким приятным. Ику вжимала Кея лицом в грудь и, полусмеясь, вскрикивала, стоило пощекотать языком соски. Кончала раз за разом и не могла остановиться, как сука в течке, выжимала до последней капли. Но стоило Кею оказаться на пределе, она упорхнула с колен. Откинув назад цепочку, зажала член между грудей, потерлась, лизнула головку — этого вполне хватило, чтоб накрыло.       Приоткрыв глаза, Кей увидел, как она своей футболкой стирает с себя сперму.       — Отличная вышла примерка. Меньшего я от тебя и не ждала.       Кей нехотя поднялся, снимая измятый, уже ни на что не похожий костюм. Надо же как вышло. В очередной раз воспользовался умением найти подход к любому — и сам стал марионеткой в миниатюрных лапках своего дизайнера.       — Не зря все шепчутся про тебя и Ангелику. Я понимаю, что она в тебе нашла, — Ику-сан смотрела, Кей чувствовал это: словно горячая патока стекала вдоль позвоночника. — Давай не будем ничего ей говорить? Это просто небольшая шалость на один разок… Не пойми неправильно.       Ику подошла и снова прижалась сзади к голой спине. Ее твердые соски терлись о кожу. Кажется, игра не закончилась.       — Просто мои муж и сын погибли в аварии три года назад. Я, конечно, сейчас живу с мужчиной, но ты… Знаешь, мой Джузо сейчас был бы твоим ровесником. Это все, понимаешь, минутная слабость…       Кей почти не слушал ее. Слова пролетали мимо, одни отзвуки, как эхо, ударялись о барабанные перепонки.       — За такие слабости я обычно беру деньги, — произнес он.       — Даже с Ангелики?       — Даже с Ангелики.       — И сколько?       — Двадцать тысяч.       — Дорогое ты удовольствие, оказывается. Но, не спорю, ты стоишь и больше. Такой послушный… Я доплачу за молчание.       — За молчание лучше накормите меня хорошим ужином, Ику-сан. Во рту сегодня ничего, кроме воды, не было.       — Как скажешь, сокровище мое. Отвезу тебя в ресторан, самый лучший в Токио, — Ику развернулась, поднялась на носочки, вытянулась всем своим телом, чтоб достать до губ поцелуем. Кей слегка улыбнулся.       — Так-то лучше. Наконец-то твое лицо посветлело, Кей-тян. Улыбайся чаще. Тебе очень идет.