По ту сторону греха

Счастье, как храм, — строится на костях.

      После вязкого сна веки тянуло вниз, от тепла Кея рядом исходило умиротворение. Вечность бы так и лежать в полузабытьи, но Юкио заставил себя открыть глаза. Открыть и осознать, что наконец-то все встало на свои места.       Кей еще спал, обнимая подушку. Свет из окна ложился в плавную линию там, где шея переходила в плечи: получалась отличная композиция с ракурса Юкио. И он боялся дышать, любуясь. Пусть нет рядом камеры, он, как и ночью, продолжит снимать все на пленку своей памяти.       Послышался приглушенный стон, Кей зашевелился, просыпаясь. Юкио поцеловал его в затылок и пробормотал:       — Доброе утро.       — Еще утро? Пиздец как рано… — щурясь, Кей развернулся к нему лицом. — Чего такой довольный? Выспался, что ли?       — С тобой выспишься. Просто подумал…       — О чем?       — Ну… После всего, что вчера было, мы ведь с тобой можем…       Кей не дал договорить. Заткнул поцелуем, настолько глубоким и горячим, что голова пошла кругом. Даже когда он отстранился, встал с дивана и пошел к столику за сигаретами, Юкио еще приходил в себя, чувствуя, как улетевшая в немыслимые высоты душа медленно и болезненно входит обратно в тело.       — Разговор себя исчерпал, герой. Еще вчера, — вернувшись, Кей сел, закурил. — Забей.       Юкио обнял его сзади, касаясь линии, на которой совсем недавно лежал мягким блюром свет. На коже остался небольшой след — в память о бурной ночи. Других с Кеем и не бывает. Едва заканчивается прелюдия, разгорается пламя, в котором плавишься, сливаешься, обезличиваешься, становясь частью огромного целого. И вчера… Юкио не мог себя заставить разъединиться с Кеем. Казалось, стоит отпустить, он исчезнет, снова скажет не усложнять и растворится в дорожной пыли. Никаких слов, в этот раз даже стоны были тихими, загашенными в поцелуях. Жадных, безумных, пошлых, — губы до сих пор еще немного болели. Неудивительно. Вспомнив, Юкио уткнулся в плечо Кея.       — Открыть окно?       — Нет, не надо.       Рисуя невидимый узор на смуглой коже, он вдруг остановился. И как мог забыть?!       — Черт! Я идиот…       — С просветлением, — засмеялся Кей.       — Слушай, я ведь так и не спросил у тебя…       — Чего еще?       — Поедешь со мной в Италию?       — Италию?       — У меня там выставка намечается. И… в общем, тебя уже одобрили в качестве модели.       Неловко было говорить. И так, как конченный аферист, Юкио взял Кея, получил, что хотел, а теперь еще и пытался использовать ради выгоды.       — Ну ты даешь! — Кей засмеялся. — Значит, прилетел, едва меня от Ангелики турнули, и сразу вербуешь? Красавчик!       Юкио выдохнул, прижался губами к его плечу. Если б Кей вдруг помрачнел, точно бы растерялся.       — И сколько мне упадет за работу?       — Надеюсь, ты не про ночь…       — Расслабься уже, герой. Я трахался с тобой по собственному желанию. Так что я получу за Италию?       — По договору каждой модели полагается около полумиллиона йен, а дальше в зависимости от привлеченных спонсоров. Чем больше их, тем выше выручка.       — Ого. Недурно. Только с чего верить тебе на слово?       И правда ведь. Опять Юкио оказался слишком наивен. Решил, что все просто: да или нет. Раз, и как по волшебству, восстановится то, что казалось утерянным.       — Если не веришь мне, поехали в агентство. Ознакомишься с договором и… Черт, который час?       Юкио схватил с пола брюки, вытащил телефон. Цифры показывали почти час дня.       — Сатору меня убьет. Кей, прошу, поехали, решишь все на месте, а потом я отвезу тебя обратно.       — Смотри, герой. Сейчас ты из Сибуи раньше половины третьего выехать не сможешь.       — Черт! Черт!       — Хватит причитать. Давай лучше я тебя подвезу.       Пробка действительно тянулась прилично, а на объездных дорогах уже выстраивались очереди с движением в пару метров в час. Юкио слегка укачивало от постоянных поворотов, но это мелочи. Главное, он снова обнимал Кея, прижимался к нему и прятал от ветра пылающее лицо, на котором, наверняка, без труда читалось: «Да, сегодня я переспал с этим парнем!». Даже лихорадило, как во время их первого поцелуя, а снова вставший член и вовсе возвращал в далекие шестнадцать.       — Паркуйся около серой мазды, — сказал Юкио. Кей уже сбавил ход, можно не надрывать связки.       — Извини, герой. Хотел бы тебе помочь. — Как специально он потерся о пах, и Юкио едва сдержал стон. — Но, во-первых, тут холодно, во-вторых, у нас вроде как нет времени… Да и ты вряд ли одобришь секс на парковке.       — Кей!       — Да шучу я. Слезай давай.       Пришлось застегнуть плащ и надеяться, что на работе градус напряжения немного спадет. Пока рядом Кей, точно ничего не выйдет. В его улыбке, взгляде, движениях — отражение вчерашней ночи. Клиенты, наверное, видят его так же. Иллюзия взаимности, но что у него в душе на самом деле…       «Я трахался с тобой по собственному желанию».       Не похоже на утешение. Да и не тянет Кей на того, кто стал бы утешать.        Кабинет Сатору оказался открыт. Оттуда вышла недовольная Натсуко со стопкой бумаг. Юкио придержал дверь, пропустил ее и, взяв Кея за руку, шагнул вперед.       — Я привез, как и обещал.       Сатору отвлекся от созерцания соседних высоток, развернулся в кресле. Его глаза засверкали так, что стало не по себе — опять что-то задумал.       — Привез, да. Только ты на часы смотрел? Мы же договаривались с утреца, до обеда максимум.       — Не придирайся. Обещание я же выполнил.       — Я и не придираюсь. Ты все равно уже проспорил, когда итальянцы выбрали Кея.       — Охереть, вы тут еще на меня спорили?       — Как будто ты впервые становишься трофеем, — ухмыльнулся Сатору. — Кстати, я давно мечтал взять тебя на работу. Ю упирался. Видите ли, боялся Ангелики-сан.       Юкио почти выпалил, что неправда, дело вовсе не в Ангелике, но остановился. Не к чему сейчас ворошить пройденное. Да и с Сатору проще согласиться, чем пытаться что-то доказать.       — Хорошо, потом сочтемся. Сколько я должен?       — Одно желание.       — Ну?       Сатору прищурился. Отлип от спинки стула, оперся локтями на стол, свел кончики пальцев, поглядывая через них, как сквозь замочную скважину.       — Поцелуйтесь. Сейчас. Взасос.       — Какого… — Юкио проглотил слова. Он, конечно, предполагал, что Сатору выкинет что-то в этом духе, и ждал, когда дурацкое проспоренное желание обратится шуткой. Но Сатору молчал. Распиливал глазами напополам и молчал. — Может, придумаешь что-нибудь пооригинальнее?       — Нет.       — Да ладно тебе, герой, — Кей слегка дернул за рукав. — Разве сложно?       И притянул к себе. Обхватил за шею, зарылся в волосы на затылке, точно ночью, когда их взгляды оказались на одной линии — и дальше вспышка. Короткое замыкание. Сейчас вспышки не случилось, но голова, будто по команде, по нажатию на волшебную кнопку, опустела. Как голая кожа ощущает любое движение воздуха вокруг, Юкио чувствовал Кея, его язык, дыхание, приятную горечь пропитанных сигаретами губ. Разумом хотел остановить это безумие, но в висках с кровью пульсировало: «Не отпускай. Не отпускай!» Едва утихшее возбуждение вспыхнуло с новой силой.       В реальность вернул присвистнувший Сатору.       — Вот так бесстыдное создание, а, — усмехнулся он. — Клянусь, если б меня так поцеловали, неважно кто, у меня бы член уже стоял. Я серьезно!       Юкио не ответил. Все звуки доходили, будто через слой ваты, он забыл, где и зачем находится, забыл, что на них кто-то смотрит. Перед ним был только Кей, его улыбка, почти такая же, какую он видел во время прогулки к озеру или игры на гитаре… Кей. Целый мир в одном человеке. Мир, который еще предстоит открывать.       — Герой… Герой, ты с нами вообще? — шепнул он, заставляя немного прийти в себя. — У тебя стояк через пальто светит.       — А?       — Кей, что ты с ним сделал? Поцелуем в статую обратил?       — Х-хватит, Сатору. Я в порядке. Не ожидал просто…       — Все-все. Один спор, одно желание, больше не задерживаю. Там павильон готов, только тебя ждут. С Кеем я все улажу сам.       — Хорошо.       Юкио нехотя выпустил руку Кея из своей и почти неслышно произнес короткое:       — Удачи.       Стоило Юкио выйти, Сатору подорвался и запер дверь на ключ. Оглядел Кея с ног до головы и улыбнулся.       — Условия обговорим позже. Для начала… раздевайся.       — Сразу без прелюдий?       — А чего тянуть? Ты же знаешь, товар надо показывать полностью. Модели тоже торгуют телом.       Кей послушно скинул одежду. Не слишком торопился, Сатору, стоя спиной к окну, наблюдал за каждым движением и явно получал удовольствие от того, как медленно ползла вверх футболка и спускались по ногам джинсы. Как только Кей стянул и откинул в сторону трусы, Сатору подошел:       — Итак, что мы имеем? — и положил руки на плечи, провел по ключицам. — Плечи узковаты. Шея тонкая.       Он задержался, разглядывая засосы. Ухмыльнулся. Явно хотел сказать что-то, но промолчал.       — Голову опусти.       Кей был не сильно выше, однако Сатору, как и многих других, это, видимо, задевало. Волосы сжали, помяли, пропустили сквозь пальцы, которые потом плавно перешли к лицу.       — Лицо овальное, скулы неявно выражены, черты тонкие. Волосы мягкие, послушные. Укладке поддадутся легко, — протоколировал Сатору вслух, пока ощупывал всюду. Грудь, бока, живот. Даже заставил нагнуться и долго смотрел сзади, не иначе вглядывался в глубину растянутого ануса. Вглядывался и представлял, как туда проходит его собственный член.       — Спина прямая. Ребра не светятся, уже неплохо. Живот плоский, мышцы пресса слабоваты. В поясе узковат, бедренные косточки выпирают.       Сатору слегка прижался сзади, его руки остановились на животе. Мурашки мягкой россыпью пробежали по коже.       — Хм. Член больше среднего, полагаю. Сколько, когда стоит?       — А вы сами померяйте.       — Так, Кей, мы не в борделе. Отвечай нормально, когда тебя спрашивают.       — Ладно, ладно. Ну, семнадцать сантиметров…       — Ого. Вот почему Ангелика была от тебя в восторге.       — Не только поэтому, — Кей, повернувшись к Сатору, игриво улыбнулся. — Доктор, может, закончим осмотр?       — Уже. Одевайся.       Сатору вернулся в кресло, сел, закинув ногу на ногу.       — Данные у тебя действительно отличные. Но над собой придется поработать. Проще говоря, подкачаться. Можешь ходить в спортзал для сотрудников вместе с Ю. Уверен, он будет счастлив. И с курением придется завязать. Фильтры фильтрами, а тебе не всегда светится только на фото. Так что желтизна на коже явно будет лишней.       — Это условия поездки в Италию?       — Это условия работы у нас. А если ты не собираешься у нас работать, Италия отменяется автоматически.       — Как все серьезно.       — Так что? Будешь работать на нас?       — Попробую. Завязать с куревом не обещаю, но очень хочу посмотреть, что будет, если дважды окунуться в один и тот же омут.       — До выставки есть время. Будем считать его испытательным сроком. Дадим тебе пару рекламок… Где ты там был, пока работал с Ангеликой?       — Да я и не особо много работал. Так, магазины парфюмерии, нижнего белья, журналы, одежда. Пару раз участвовал в показах дизайнеров, не считая рождественского.       — Однако опыт есть. Хотя итальянцы — публика придирчивая… Очаруешь их, получишь потрясающие бонусы.       Сатору вытащил из ящика стола папку и бросил на стол перед Кеем.       — В любом случае, ознакомься и поставь на всех листах инкан.       — У меня нет инкана, — Кей, одевшись, сел и стал листать содержимое папки.       — Стой, а как же ты тогда в «Donnа» работал?       — Всем, что касалось меня, занималась Ангелика.       — Хорошо же ты устроился… Хм, а знаешь, что делают в других странах, где такой штукой вообще не пользуются?       — Ну?       — Ставят подпись. Рисуют закорючку, визуально близкую к инициалам. Почему бы так не сделать тебе? Иероглифами сложно, а вот если взять твое имя на английском… Попробуй на чистом листе пару вариантов.       Кей взял ручку и размашисто нарисовал латинскую К.       — Так сойдет?       — Вполне.       Рыженькая секретарша проводила Кея в павильон. Он зашел почти бесшумно, Юкио не оглянулся, что-то подкручивал в штативе. Увидев, сдержанно улыбнулся, насколько смог, потому что на лбу явно светилось: «безумно счастлив».       — Ну? Что ты решил?       — Решил, что поеду. Слишком хочется попробовать настоящей итальянской пиццы.       — Только поэтому?       — А ты еще на что-то надеялся?       — Не особо, — Юкио приобнял за плечи. — Но я рад, что ты решился. Очень.       — Вижу, — Кей тоже сцепил руки за его спиной. Вроде бы ничего особенного, но приятно. Тепло, причем не от тела рядом — внутри, от груди растекается повсюду. И совсем не хочется размыкать руки.       — Тебе сказали, что выставка где-то через два месяца.       — Да, сказали. А еще сказали, что эти два месяца будут вроде испытательного срока, и вся ответственность за меня — твоя.       — Отлично. Я бы тебя все равно никому не доверил, — пробормотал Юкио. — Подождешь? Осталось обработать несколько снимков и отправить в печать.       — Подожду. Все равно же тебя везти.       Герой управился быстро, сел на мотоцикл, прижался. Снова стало тепло.       — Кей, ты не голоден?       — Как зверь. Я ж ничем, кроме пары батончиков из автомата у вас в холле, не питался.       — Тогда поехали перекусим. Я знаю одно заведение с чудесной пиццей…       — Вот же, нашел слабое место, — Кей завел мотор. — Поехали.       Заведение героя оказалось неплохим. По крайней мере готовили там божественно. Или, может, Кею так показалось, но пасту и свою часть пиццы он смел не глядя. Даже поцапался с Юкио за пару лишних кусков, но выбил лишь один в кровопролитной битве джанкенпон*. Как будто на время стал ребенком… Хотя и ребенком он никогда так не веселился.       — Я не уверен, что мотоцикл выдержит нас после такого ужина, — Юкио сел, придерживая за пояс. Будто боялся, что Кей упадет, пока забирается на свое место.       — Придется прикупить к нему коляску, если еще разок сюда заедем.       — Понравилось?       — Спрашиваешь!       Когда приехали, Юкио вдруг стиснул руки сильнее, не дал слезть. Его губы коснулись уха, потом шеи — снова захотелось, как и вчера, зажать его ногами, впустить в себя и не выпускать, пока не заполнит до отказа. Кей повернулся, поцеловал его. Чуть не сказал: «Оставайся». Юкио опередил, шепнув:       — Кей, переезжай ко мне. Насовсем.       «Опять на те же грабли, да?»       — А гарем из твоих невест меня там ждать не будет?       — Не будет. Я выгнал всех невест…       — Жаль. Я так надеялся на оргию.       На некоторые вещи Юкио реагировал точно ребенок. И сейчас — сразу покраснел до ушей и отвел взгляд.       — Ладно. Давай подумаем об этом после Италии. А пока… испытательный срок. Идет?       Юкио кивнул. Ослабил хватку, встал с мотоцикла. Расстроился, похоже, хотя чего ждал? Кей, конечно, мог выставить ему любое условие, хоть в долги вогнать. Но не хотел. Действительно не хотел, чтобы между ними стояли деньги.       Пусть лучше как есть.       Вжать бы сейчас героя в стену, отсосать так, чтоб орал от кайфа на всю Сибую… Но вместо этого Кей просто еще раз поцеловал. Пока и этого хватит. Едва отстранился, свистнул в сторону.       — Эй! От машины отошел, мелюзга!       Вертевшийся возле хонды Юкио паренек исчез в переулке.       — Проверь машину. Наверняка сперли чего.       — Хорошо.       — Ну иди уже.       — Да, иду. До встречи.       — Увидимся, герой. ***       Депрессия не слезы или истерики. Прежде всего, апатия. Очень опасная для души апатия, когда непонятно зачем просыпаешься, поднимаешь свое тело утром, едешь куда-то, приходишь на работу и чувствуешь, как давят стены. До хруста костей, до лопающихся глаз, до последнего всплеска крови. А потом вечер, выворачивающий наизнанку сердце. Вечер, в котором не осталось ничего, кроме воспоминаний.       Сначала Ангелика еще пыталась бороться, осаждала телефон Кея звонками, приезжала к нему, стучалась в дверь, но все попытки достучаться глушились тишиной. Она не могла его найти, да и о жизни Кея толком ничего не знала, а казалось, никто не близок с ним настолько, насколько она.       Зато он исчез, забрав добрую половину ее жизни.       Потом сдалась. Решила, что надо оставить его в покое и остыть самой, тем более упрямый Рихард настаивал на разводе, разделе имущества, хотел показать свою значимость, точнее, значимость своих вложений. Показать, что избалованная Ангелика не сможет без него существовать. Совсем за безмозглую курицу считал, похоже, но обижаться не было сил. Ни на что не было сил.       Даже организм, хоть и сильный, но неподготовленный, сдавался под натиском безразличия. Голова трещит — плевать. Сдавливает внутренности — плевать. Тошнит и саднит в горле — плевать. Какие уж тут разделы, Ангелика все оставила адвокату, а дела агентства передала Ясуко, за исключением права подписи. Хоть бы еще раз увидеть Кея. Встретиться, даже несмотря на то, что эта встреча станет контрольным в сердце.       Игра в любовь достигла финишной отметки.       Ангелика столько раз отказывала мужчинам, что давно сбилась со счета. И тоже испарялась, закрывалась, не хотела отвечать или же манипулировала ими ради собственной цели, а теперь… Едва нашла того, кто полностью устраивал ее, безоговорочно попадал под определение идеала, оказалась отвергнута. Забыта. Да еще и на пороге развода.       Оставлена мужем, брошена любовником.       Кто-то, сидящий наверху, наверное, сейчас ухахатывается от ее глупости.       Самой от себя противно.       «В скором времени в Токио ожидается цветение сакуры. Тем временем, первые деревья уже зацвели в южных префектурах...» — весело щебетала радиоведущая. Ангелика приоткрыла окно в машине, сделала приемник потише. Стоять в пробках просто невыносимо. Почему не поехала на метро, как раньше? Испугалась часа пик? Нет. Просто лишний раз вспоминать о Кее слишком больно. Вспоминать, как он играл на станции, у самого выхода, как Ангелику туда потянуло, хотя сократить путь стоило с другой стороны. Как…       — К черту!       Сейчас не нужно об этом думать. Лучше думать о походе к врачу. Что сказать? Что ее слишком часто стало мутить, что голова уже почти два месяца тяжелая, жутко болит шея и спина. И что он скажет в ответ? Возраст. Надо заботиться о себе усиленно, меньше стрессов. Да у Ангелики пару месяцев назад и мысли о стрессах не было. Кей заходил в кабинет — и все повседневные заботы сразу становились такими мелкими.       Да даже если ей вдруг скажут, что у нее рак и жить осталось всего день, она не удивится. Апатия уже разъела мозг похуже опухоли.       Но обследование прошло спокойно. Врач, с которым Ангелика наладила контакт еще в Германии и доверяла ему как себе, даже чуть заметно улыбался, изучая результаты анализов.       — У меня для вас весьма радостные новости, Ангелика-сан.       — Не томите, Кенма-сенсей. Что может быть радостного в моем состоянии?       — Вы беременны.       Ангелика действительно ожидала услышать что угодно. Что угодно, кроме этого. Она рефлекторно положила руку на живот, словно стараясь расслышать там шевеление другой, новой жизни.       — Постойте. Но вы же говорили, что у меня нет шансов иметь детей. Или я что-то не так поняла?       — Вы помните, какой диагноз у вас стоял?       — Бесплодие.       — Психологическое бесплодие, Ангелика-сан. Признаюсь честно, я удивлен не меньше вашего, потому что ни ваше состояние, ни ваш гормональный фон не были устойчивы и готовы к беременности. К тому же, учитывая близость менопаузы… Ведь до этого момента никакие терапии вам не помогали. Вспомните, вы же сами рассказывали, как сторонились мужа после потери ребенка.       — Д-да…       — Сейчас вам, видимо, удалось преодолеть барьер, который вы же себе и установили. Это чудо. Далеко не каждая женщина находит в себе столько сил и смелости. Так что побольше положительных эмоций, и ваш малыш обязательно появится на свет. Мы со своей стороны приложим максимум усилий. Дело останется за вами.       Ангелика слышала доктора урывками. «Малыш обязательно появится на свет… Малыш… С такими же проклятыми, ледяными, как у него, глазами…» — забыв попрощаться, Ангелика вышла из кабинета.       Ребенок. А ведь она и правда очень хотела от Кея ребенка, постоянно думала об этом, когда они были вместе, представляла, каким Кей был в детстве. Очаровательный, чистый мальчик, в больших глазах которого еще нет режущего холода. Мальчишка, тянущий руки к маме, прижимающийся к ней… И кем этот мальчишка стал? Ангелика снова машинально провела рукой по животу. «Как же невовремя ты решил появиться… — Слезы покатились по щекам. — Мы с тобой остались никому не нужны. Все кончено. Кончено».       Сев в машину, закрыв окна, заблокировав двери, Ангелика заплакала. По-настоящему, навзрыд, как тогда, когда увидела маленькое посиневшее тельце на руках акушерки — своего первого ребенка.       Кей должен знать. Как угодно, надо найти его, достать из-под земли, даже если его уже нет в Токио. Ангелика давно предполагала, что он уехал: квартира постоянно пустовала, телефон вечно недоступен. Даже сейчас, сколько ни набирай. Может, попробовать узнать у Ноды? Правда, Кей последнее время отмахивался от любого упоминания о нем. Ангелика решила позвонить, но сейчас он оказался на выездной съемке. Конечно… Со дня на день зацветет сакура, благодатное время для фотосессий в парках. До Окутамы, где он живет, ехать долго, а она явно не в состоянии быть за рулем дольше получаса. Придется попытать счастья с другой стороны. Ангелика набрала номер адвоката.       — Слушаю вас, Ангелика-сан.       — Здравствуй. Можешь помочь? Нужно найти одного человека. Скажи, к кому лучше обратиться?       — У вас есть фото?       — Конечно. Он моя бывшая модель.       — Пришлите мне на почту. Не волнуйтесь, найдем. ***       — Взял все необходимое? Документы?       Юкио заехал за Кеем лично, хотя второй начальник, Сатору, предлагал прислать машину. Видно, кто-то успел соскучиться, и это при том, что последнее время они почти всегда были вместе: работа над портфолио, фотосессии, спортзал. Иногда Кей приезжал на ночь, чаще Юкио оставался у него, покупал по дороге ужин, разогревал. Не всегда они трахались ночь напролет — Кей мог играть ему допоздна, мог с ним говорить ни о чем, мог молчать, думая о своем и засыпая. Он просто был рядом, и этого хватало.       Кей вышел, бросил сумку на заднее сиденье.       — Все я взял. Бля, никогда столько бумаги в доме не водилось. Разве что туалетной. Необходимое тоже взял… А, сейчас.       Он поднялся обратно, захватил пачку сигарет, зажигалку. На выходе развернулся, оглядел комнату. Кто знает, может и правда, он в следующий раз приедет забрать отсюда оставшиеся вещи. Погладив гриф запакованной в футляр гитары, Кей шепнул:       — Не скучай.       Как будто Хикаро стоял здесь и махал рукой, прощаясь.       «Не буду. Но возвращайся за мной скорее».       Кей, улыбнувшись, вышел и захлопнул дверь. Дверь в свою прошлую жизнь.       В аэропорту жуткая суета. Чтобы не потеряться, Кей придерживал Юкио за рукав и старался шагать вровень с ним. В зале ожидания стояли еще трое моделей, менеджер, стилист и Алекс, усиленно о чем-то кричавший в мобильник.       — Мы не опоздали? Отлично, — выдохнул Юкио.       — Рейс могут перенести на сутки, — доложил Алекс. — Когда запланирована первая выставка?       — Через пять дней. Отчасти там все готово, но я везу еще несколько работ дополнительно.       — Хм, ну, вроде при любом раскладе успеваем.       — Ты разве с нами?       — Естественно. Считай, что я вместо переводчика и главного дипломата.       Пока шел разговор, Кей скучал. Односложно отвечал на вопросы новых коллег, на улыбки девушек вежливо скалился до боли в скулах и пялился в экран мобильного, зачем-то всякий раз проверяя время. Недавно купил сам, завел новый номер, теперь даже в Италии можно связываться с героем без проблем. Впрочем, именно герой и настоял на приобретении — лично Кею было откровенно все равно.       Объявили регистрацию на рейс. Сутки ждать не пришлось, все сразу подорвались с места, и Кей тоже следом за Юкио. Вдруг телефон в кармане подал признаки жизни, покалывая бедро вибрацией.       «Что за…» — Никто, кроме Юкио, никогда не звонил. Кей взглянул на высветившиеся цифры. Смутно они показались знакомыми.       — Алло.       — Алло! Кей! — искаженный динамиком и шумом прозвучал голос Ангелики. — Наконец-то! Кей! Ты меня слышишь? Нам надо поговорить!       — Сейчас не могу.       — Почему? Подожди, не бросай трубку! Это важно! Выслушай. Я…       — Лучше ты меня послушай. И уясни наконец: мы закончили. Совсем. Нам давно пора было остановиться. Все, прости. Нет времени.       Повторилось объявление о регистрации, Юкио позвал, пропуская вперед.       — Кей, ты уезжаешь? С Нодой?       — Да.       — Вот как…       — Спасибо тебе за все. Прощай.       — Кей, подожди!       — Кей! — Юкио махнул рукой. — Давай скорее!       — Подожди!       Вместо слов — короткие гудки.       Ангелика швырнула телефон в сторону.       — Мразь! Ненавижу! И его, и тебя, — она ударила кулаком по животу. — Почему тебя приспичило появиться именно сейчас!       Открыв бар, Ангелика налила себе бренди. Беременным нельзя пить? Чушь! Кто ей запретит? Мелкий комок внутри — напоминание о грязном мальчишке, променявшем ее на мужчину? Она вливала в себя напиток, пока бутылка не опустела, готова была закусывать стеклом от стакана, все равно не почувствовала бы боли.       Он ведь прав… Заигрались. Зашли слишком далеко. Пора остановиться. Только она уже экспресс с нерабочими тормозами, несется прямиком по рельсам к обрыву.       — Дрянь. Шлюха. Да чтоб ты разбился вместе этим чертовым Нодой!       Внезапно полуразбитый телефон зазвонил.       — Кей! — Ангелика подняла трубку.       — Ангелика-сан, извините, что беспокою. Здесь спрашивают вас, по поводу немецких журналов… — прощебетала Ясуко.       — Пошла к черту! Все пошли к черту!       Ангелика неровным шагом добралась до кухни, открыла аптечку. Она — экспресс. Впереди обрыв. Она знала, что не уснет сейчас. Ее будет мучить Кей, как мучил до этого, даже еще сильнее. Опять придется ворочаться в холодной постели и ненавидеть себя за то, что не остановила, не бросила все ради него. Хоть раз в жизни бы не чувствовать себя чем-то связанной… Какое было бы блаженство!       — Все пошли к черту. И Кей тоже… пошел к черту, — бормотала она, высыпая лекарства из аптечки. Снотворное. То, что нужно. Она заглотила почти все, что нашла, запила бренди. Но ком в груди не сдвинулся. Ни на йоту не стало легче. Как она могла, как она вообще позволила себе так опуститься, позволила Кею разрушить себя, свою женскую гордость…       А тело помнило. Прошло столько времени, а его прикосновения, его поцелуи, его движения не стирались. Хотелось оказаться под ним сейчас, дать ему полную власть, до абсолютного экстаза. Снова стать беззащитной девочкой, отдающейся без остатка.       Сон накатил внезапно. Спокойный и холодный. В ставшей пустой и легкой голове прокатилась затухающая мысль и шепотом осела на губах:       — Вернись ко мне… Кей…