Не музыка лечит, а наши мысли, связанные с ней.
Записка прилетела чуть ли не в лоб. Икиру медленно ее развернул, пальцы плохо слушались последнее время. Время, пока ему перед школой впихивали антидепрессанты. «Приходи сегодня в клуб. Широ уйдет на матч в Тоо». Икиру нашел взглядом Айюми и, когда она повернулась, покачал головой. Отец не хотел, чтобы он продолжал рисовать, и спорить бесполезно. Хоть душа и бунтовала глубоко внутри, проклятые таблетки гасили любые эмоции. Вторая записка прилетела на учебник, учитель обернулся, Икиру чудом успел закрыть ее рукой и уткнуться в тетрадь. Пронесло. «Ты поговорил с Кей-саном?» От напоминаний о брате щемило между ребер. Икиру наклонился еще ниже, пряча глаза. С чего вообще Айюми это интересует? Не такая уж она близкая подруга, тем более для Икиру общаться с ней значит нарываться на неприятности. А Кей… если он и есть брат, то наверняка давно уже забыл о семье, живет в свое удовольствие. Глупо пытаться вернуть его туда, откуда он сбежал. Прозвенел звонок на большую перемену, все дружно достали бенто, рванули на крышу. Икиру обожал там сидеть, только не во время обеда. Для этого имелось другое убежище: перед входом в спортзал, под лестницей. Здесь никого не было, да и в голову никому бы не пришло сидеть на пыльных старых матах, накрытых брезентом. Айюми умудрилась найти. — Почему? — спросила она с ходу, не дала и куска в рот положить. — Что почему? — Почему ты не поговорил с Кей-саном? Он пожал плечами. — Икиру! Ты же сам с горящими глазищами доказывал мне, что это твой брат, погибший еще в начальной школе, а теперь сидишь тут, плечами дергаешь. Я не понимаю. — Тебе и не надо понимать. Отстань, пожалуйста. Я хочу есть. — А я хочу знать, что с тобой случилось? — Зачем? — Икиру поднялся. — Зачем тебе это? Собрать сплетни, чтобы посмеяться с девочками? Слезинки заблестели в уголках ее глаз. Зря Икиру не сдержал эмоции, выплеснул совсем не то, что думал на самом деле, ведь Айюми добрая, смелая, ответственная, она бы не стала так поступать. Знал же и все равно ляпнул. Последнее время все вокруг казалось фальшью. А родители — первые в списке заядлых лгунов и эгоистов. — Дурак! — Айюми убежала. Икиру вернулся на место, в самый темный угол, открыл бенто. Есть уже не хотелось. Единственным честным человеком в его окружении был брат… Кадзицу. Как же не хватало его сейчас.***
— Подбородок чуть выше. Еще. Вот так, отлично, — командовал фотограф. Перед глазами от софитов стояли красные круги. Проклятый демон не выходил из головы, после вечера минуло два дня, а ночь свежа как пару минут назад. Столько раз трахали, насиловали, издевались, приравнивали к рабу, к грязи под подошвой ботинков, а запачканным Кей ощутил себя только сейчас. Может, потому что травка и выпивка глушили поганые чувства? И страдал он тогда больше по Хикаро, нежели по себе. — Два шага назад. Нет, много, полшага на меня. Все, стоп! Кей и не надеялся услышать заветное: «На сегодня все». Некодзава подлетела, накинув на плечи плед и протянув кофе. — В воскресенье ничего не планируй, ты приглашен на музыкальный фестиваль. Сыграешь зрителя, которого выведет на сцену Шиина-сан. — Кто-кто? Некодзава закатила глаза. — Мика. Слышал про такую? — Нет. — Ты с Луны что ли свалился? Она же самый популярный айдол среди девушек. — Я айдолов не слушаю, — Кей поморщился, чуть не обжег язык. — Да бля… Что мне там надо? Выйти, потанцевать? — Да. И спеть, если попросит. Текст песни вышлю, раз уж ты ее не слышал. И после фестиваля останешься на банкет. Сатору-сан тоже обещал там быть. — Папочка не может без контроля. Подозрительно тихим он показался, когда Кей с опозданием приехал в агентство из злополучного пентхауса номер 2015. Не бухтел, что пришлось искать по всему отелю и вызванивать, что нельзя пропадать из-под его крыла посреди вечера. Обычно он любил лишний раз вызвать и прочесть лекцию о поведении, поупражняться в сарказме, а заодно отпустить фразочку по поводу внешности, которую черт знает как воспринимать: комплиментом, оскорблением или подкатом. Уже попахивало паранойей. Под маской демона Кей рассматривал кого только мог. Фотографии всех гостей с мероприятия были изучены вдоль и поперек. Не лицо, так хотя бы комплекция… любые мелочи пошли бы в ход, если б не раскачивало тогда, словно на лодке в шторм, от афродизиака. Кей снова мало что запомнил. Туманный образ в зеркале можно было примерить почти на любого. Круг не сузить. Допив кофе, Кей переоделся. Когда вышел, технику уже свернули и возле парка прибавилось машин на одну белую хонду. Юкио приехал, хоть часы по нему сверяй. Ни минуты в одиночестве не прогуляться. — Устал? — он протянул руки, хотел погладить по щеке, поцеловать. Кей увернулся. — Есть немного. — Что-то случилось? Все хорошо? — Нормально. Жрать только хочу. Поехали. Только дома Кей так и не поел. Кусок не лез в горло. Простоял под душем, натираясь до красноты и полируя язык зубной щеткой. Будто она поможет избавиться от вони чужой спермы во рту. После душа незаметно нырнул в спальню, пока Юкио громыхал чем-то в своей мини-студии. Стоило лечь, и он появился в дверях. Лег рядом, обнял со спины. — Ты не спишь, я видел. — С тобой уснешь. Ремонт там затеял, что ли? — Прости. Ревизию проводил, убирал то, что вышло из строя. Честно, я старался быть тише. — Не оправдывайся. Его дыхание прямо возле шеи, его губы скользят от уха к плечу… а за закрытыми веками страшная маска и свистящие возбужденные вздохи под ней. Там, где касался демон, как под проявителем, Кей видел бурые пятна. Разве Юкио не заметил? Кей же весь изрисован другими. Нет живого места. Неужели ему нравится касаться замаранной донельзя кожи? — Герой, я устал. Не сегодня, хорошо? — Я и не намекал. — Ой, ну, конечно. Святоша-сан. Юкио рассмеялся. — Правда. Ты каждый жест расцениваешь как намек. Но знаешь, мне даже нравится. Иногда. — Идиот. — От идиота слышу. Спи давай. Кей накрыл ладонью его руку, герой, прижавшись губами к затылку, растянул их в улыбке. На душе стало еще паршивей. — Сейчас заедем за костюмом, а оттуда сразу на место. По времени, конечно, едва успеваем, но я сомневаюсь, что дорожку быстро уберут, — Некодзава свернула, объезжая пробку. Возле Роппонги в очередной раз столпотворение. Кей зевнул. Вроде бы выспался, и Юкио с утра не напрягал, а поганое чувство не оставляло. Словно сущая мелочь встряла в проводе, и между ними что-то обломалось, выключилось. Герой не совсем же дурак, наверняка, испытывал то же самое, но как всегда, поцеловал, пожелал удачи и отправился фотографировать — по выходным он занимался собственным проектом. И не поспоришь, стал куда счастливее, чем пока был руководителем агентства. Тщательно перетерев в голове разговор в павильоне, он заявил: — Кей, это мое решение. Абсолютно эгоистичное, мое собственное. Я не хочу больше врать и потому ушел с лицедейской должности. И теперь держу ответственность только за собственное творчество. Возразить было нечего, хотя в адекватности принятого решения Кей все же сомневался. С другой стороны, героя нельзя мерить по своим меркам. — Ты сегодня задумчивый, — подала голос Некодзава. — Хочешь сказать, раньше я не думал? — Раньше ты только колол дурацким юморком по поводу и без. — Чего это дурацким? — Потому что ниже пояса. Честное слово, первое время казалось, ты ни о чем кроме секса говорить не умеешь. — Почему же «казалось»? Так и есть. — Явно не сегодня. Снимай свою шутовскую маску. Кей приложил кулак к подбородку и повел вверх по щеке, скорчился изображая боль. Некодзава пантомиму не оценила, слегка пнула локтем в бок, сделав вид, что случайно, просто потянулась переключить передачу. — Ладно тебе, не бери в голову, Неко-чан. На месте ждал кремовый костюм, похожий на флотскую форму из-за темно-синей оторочки. Кей переоделся, затянул такой же темный галстук на шее, встретил Некодзаву в не менее роскошном длинном атласном платье. После колдовства стилистов в готовом варианте они смотрелись точно жених и невеста, при условии, если бы невестам разрешалось надевать черное на церемониях. Прямые волосы Некодзавы подкрутили, уложили под заколку, открыли лицо, оказавшееся не таким уж строгим и угловатым. — Мне не нравится твой взгляд, — пролепетала она, надевая серьги перед зеркалом. — По-моему, когда тебя хотят трахнуть, это как минимум льстит, разве нет? — Ни капли. Пойдем. Время. Даже на каблуках, с длинным, мешавшимся подолом, машину Некодзава вела виртуозно. Под затяжные фанфары визжащих тормозов прибыли за несколько минут до начала. Кей вышел первым, протянул ей руку и, обласканные вспышками со всех сторон, вместе вошли в концертный зал. Сатору встретил у входа, проводил к ложе для спецгостей, где располагалась суровая белобрысая иностранка, настолько светлая, что ресницы у нее будто припорошило инеем. — Энни-чан, не скучала? — рассыпался Сатору. — Вот, знакомься. Мои лучшие сотрудники. Модель Кей и его менеджер Юкико. — Очень приятно, — она склонила голову. — А это моя жена, Аннет Джулия Куроно, в девичестве Оруэлл. — Нам тоже очень приятно, — склонилась в ответ Некодзава, и Кей следом за ней. Понятно почему Сатору боялся жену, от ее взгляда в статую превратиться можно. Или чего хуже — одно лишнее движение, и она сразу оторвет яйца, не дернув и бровью. Как есть, холодная и воинственная валькирия из суровых снежных земель викингов. Кей выдержал ее любопытство, кубиком льда прокатившееся от шеи до копчика. — Вы не похожи на японца. Сатору мгновенно опередил с ответом, с интонацией ведущего детской передачи рассказывая сказку о нелегкой судьбе полукровок в местном закостенелом обществе. Тараторил, всплескивал руками. Видно, собрал весь свой страх на кончике языка и выплевывал с каждым бессмысленным словом. — Помолчи, — тихо осекла его Аннет, когда свет над залом погас. Начался фестиваль. Впервые удалось наблюдать настоящие первоклассные выступления, сидя в первых рядах. Друг друга сменяли разномастные артисты, певцы, выжигали глаза кислотными цветами нарядов, носились по сцене из угла в угол, крутились в танцах. Жалко, что почти вся музыка на один мотив. Неживая. Хикаро, услышав, плюнул бы на пол, развернулся и потянул к выходу. Зато публика встречала с восторгом. Много ли надо? Незатейливый мотив и повторяющаяся фраза с английскими словечками. Кому, к черту, сдался надрыв и попытки уложить сложные мысли в аккорды? Ведущие завели разговор о рок-музыке, представили группу… Жаль, Кей упустил название, они резко выделились из россыпи пустых стекляшек благородным сиянием. С первой ноты заставили сердце сжаться, окунули память в темную бездну, которой Кей сам боялся. В бездну, откуда слышался вой, сквозь стиснутые зубы, откуда лились слезы… откуда прощупывалась серая плита, выщербленные в ней имя и даты жизни. Не столько от слов, сколько от ревущей гитары хотелось спрятаться, она резала, рвала, ломала, поочередно выдавливая образы исполосованных запястий, маленьких машин под ногами из окон номеров в высотных отелях… Огромные руки Фуджи, уносившие дальше от ужаса и холода. От собственной трусости. Кажется, гитарист пережил нечто подобное, ощутил грань страха и ненависти к себе. Хикаро любил слушать других, любил расшифровывать скрытые послания в песнях и мечтал однажды записать свой собственный рок. «Чище и жестче», — говорил он. Эти парни ему бы точно понравились. Интересно, что бы он расслышал… — Неко-чан, давай купим диск с ними тебе в машину. — Нет уж, такое слушай дома, подальше от меня, — буркнула она. И тут же смягчилась. — Что, понравились? Кей неопределенно покачал головой. Скорее не «понравились», а выстрелили в цель. Стоило бы попробовать прислушаться к другой музыке и перестать копировать мелодии Хикаро. Собрать себя по частям после драйва, пронесшегося по залу, пришлось за мгновение, следом вышла та певичка, ради которой Кея сюда и вытащили. Спрыгнув со сцены, она сразу пошла в зал, сделала вид, что серьезно выбирает, кого бы увести. Добравшись до ложи, протянула руку, и Кей послушно ухватился, следуя за ней. Сознание еще толком не вынырнуло из тьмы, а его вытащили под яркий свет на сцене. Столько людей… возле подиумов их казалось много, но здесь… Чудом роль не вылетела из памяти, Кей кое-как попадал в ритм, танцевал, улыбался, слышал подпевание с ближних рядов. В голове пульсировало от громкого звука, до смерти хотелось упорхнуть обратно на свое место. Песня назло тянулась и певичка прижималась, терлась плечом о грудь. Сцена… Понятно почему Хикаро так мечтал о ней: когда масса людей в едином порыве повторяют за тобой строчку из песни, это похоже мистический ритуал, снисхождение огромной силы, способной перевернуть мир. Какая трата — разбазаривать истинную мощь на блестящие наряды и пустые словечки. После песни Кей поцеловал руку исполнительницы, поклонился, вернулся на место, точно по сценарию. Судя по довольной мордашке Некодзавы и одобрительному кивку Сатору, с задачей на сегодня он справился, значит наконец-то можно расслабить яйца и отдохнуть. — Девушки, я украду у вас Кея. Нам нужно кое о чем поговорить, — дождавшись перерыва на танцевальное шоу, Сатору осторожно поднялся, махнул рукой, крадучись вывел из зала. Кей прямой наводкой пошел к курилке. — Эй, ты же бросил. — Бросаю. Это, знаете ли, затяжной процесс, Сатору-сан. — Главное, чтоб результат был. А, черт с тобой. Сейчас нужно кое-что прояснить. Маленькое задание. — Какое? — После фестиваля для артистов и гостей намечается фуршет. Ты уж постарайся, чтобы тебя не забыли, — он загадочно улыбнулся. — Понимаешь? — Не совсем. — Боже, котенок! Не мне тебе объяснять, как эпатировать публику, правда? Станцуй на столе, сотвори что-то вроде того, что сделал с Ю на тв-шоу. Главное, побольше будь в центре внимания. Ничего сложного. Кей хмыкнул. — Ты ведь так и делал в борделе, — Сатору оперся на плечо. — Мне там и не обязательно было что-то делать. — А сейчас обязательно. Считай, твоя работа. — Ничего не обещаю, — Кей вырвался из хватки. — А обещать и не надо. Надо делать. «Ага, как вы», — сдержался, не сказал. Затушил сигарету, давая понять, что дальше разговор не имеет смысла. Обидно, терпения хватило лишь на пару глубоких затяжек. Кей направился в зал, Сатору держался за спиной, прятался. Резко развернувшись, Кей почти столкнулся с ним. — А знаете что? За отдельный гонорар я сделаю что угодно. — И сколько ты хочешь? — Пакетик травки. Сатору побледнел, стал озираться. — Сбрендил совсем? — перешел не на шепот, а на змеиное шипение. — Если так хочешь в тюрьму, пойди и купи сам. — В этом вся соль. Меня слишком хорошо знают, а уж если я с охраной явлюсь в Нитё, то точно никто не даст ни за какие деньги. Принесите мне хоть немного, Сатору-сан. И я вас обеспечу славой. Он не врал. Чем чаще мелькало в рекламах лицо, тем меньше шансы лично выйти на контакт с барыгами, им ведь невыгодно привлекать внимание. А Кей, пока работал там, был той еще знаменитостью. — Сроком ты меня обеспечишь такими темпами, дьяволенок. Иди. Вернувшись, Кей сел рядом с Некодзавой. Один. Болтливый босс куда-то испарился. — Куда делся Сатору-сан? — поинтересовалась Аннет. — Прошу прощения за нескромность, наверное, застрял в уборной, — Кей слегка улыбнулся ей. Застрял он надолго, на телефон не отвечал. Через полчаса Аннет собралась начать поиски, но Сатору, как фокусник, возник из ниоткуда, успокоил. Фестиваль закончился около одиннадцати. Прежде чем перейти в банкетный зал, Сатору увел Кея в туалет. Пока никто не видел, заперся с ним кабинке, распахнул пиджак, указав взглядом на внутренний карман. — Если меня посадят то в одну камеру с тобой, понял? О, Кей понял… Торопливый шепот на ухо, близость тела, натянутая ширинка упиравшаяся в бедро. Ситуация явно напоминала то, что так упорно хотелось забыть. Мурашки пронеслись по спине. — Не подведу, Сатору-сан. В порыве впился в его губы. Протянул руку, обхватил член через слои одежды, стал щупать чуть ниже. Очная ставка, теперь не отвертится, стоит только стянуть штаны или хотя бы почувствовать под пальцами грубую метку. Не успел. От удара затылком о стенку кабинки загудело в голове.Кей стиснул зубы, сдержал стон. — Охренел совсем? — взъерошенный и злой Сатору сверкал глазами, вопреки недвусмысленно оттопыренным штанам. — Ничуть. Всего-то маленькая благодарность. — За такую благодарность можно и по милой мордашке схлопотать. Не боишься, что я Ю расскажу? — И получите в морду вместе со мной. Сатору шикнул. — Давай, пыхти быстрее и выходи. — Как скажете, шеф. Он буквально вылетел, открыл воду и долго полоскал рот над раковиной. «Позер», — Кей достал сигарету из пачки, аккуратно высыпал содержимое, надломил фильтр, бумажную трубку набил травкой. Маленький косячок, но лучше чем ничего. Надо Сатору отдать должное, нашел же где-то… и неплохую травку. Наверняка, у кого-нибудь из музыкантов выкупил, из них много любителей закидываться для расслабления. Не зря про таких, как он, говорят «без мыла пролезет». Похоже, и в задницу успел пролезть. Смущало кое-что: не меньше тридцати звонков с его номера прошло с периодичностью минут в десять. Трахать и звонить одновременно не очень-то удобно. Только тело вряд ли обманешь. Кей затянулся. Дым пророс корнями в легких, дрожь утихла и голос совести стал тише.***
— Сколько же сейчас… — Юкио потер глаза. Три часа ночи. Завтра дедлайн, необходимо отправить фото в издательство, а сознание будто выключили. Кей снова не брал трубку. Конечно, фестиваль займет много времени, затем еще фуршет, закрытая вечеринка. Но можно же было ответить, хотя бы дать услышать голос. Дать убедиться, что все в порядке. Раз за разом Кей испытывал на прочность, которой почти не осталось. Какой тут собственный проект, когда представляешь худшие варианты развития событий, если он просто не отвечает на звонок. Несмотря на то, что рядом и Некодзава, и Сатору, Юкио не мог не переживать. Сам не заметил, как страх стал постоянным спутником… Страх потерять. Сейчас уж точно и фуршет подходит к концу. Юкио почти нажал кнопку вызова, телефон завибрировал в руке. Жаль, что высветилось на экране не «Кей», а «Сатору». — Алло. — Алло, Ю, спишь? — Нет. — Тогда забери своего суженого. Я Юкико отпустил, но не думал, что меня ожидает такая подстава, со мной Кей ехать не хочет, говорит, другого водителя себе нашел. Аннет уже злится, не могу задерживаться. Позади несколько голосов кричали что-то, каждый на свой лад. И один из них точно принадлежал Кею. — Еду. Скинь адрес. За лихачество потом расплатится. Юкио гнал по пустой ночной дороге, пропуская красные сигналы светофоров. Сонливость как рукой сняло. По адресу названному Сатору находился банкетный зал, припарковаться места не нашлось, Юкио оставил машину за поворотом. Зайти не успел, двери распахнулись, оттуда появился Сатору с женой, а за ними Кей в наброшенном на голый торс пиджаке. Он не шел, а буквально висел на парне в шипованной куртке. — О, смотри, кто за нами приехал! Герой! Кей вскинул вверх руку, чуть не упал — парень подхватил его за пояс, что-то шепнул на ухо. Застряли на полпути в обнимку, переговаривались, смеялись в голос. Юкио уже перестал существовать для них. «Держи себя в руках», — повторял про себя. Лишь бы спасло от опрометчивых шагов… Не навредить бы репутации Кея еще больше, чем он сам. Желание размазать парня рядом с ним о стену поднималось из недр души, пальцы непроизвольно сжимались в кулак. Главное, держать себя в руках, чтобы не повторилась итальянская история. Сатору хлопнул по плечу. — Извини, не уследили. Мальчик немного перестарался. Юкио не стал отвечать, пошел навстречу сладкой пьяной парочке. — Герой, знакомься, это Тору! — Кей поднял блестящие, туманные глаза. — Он отличный гитарист. Умеет многое, ммм… Таким пальцам пропадать нельзя. Тору, а это мой герой. Юкио. И у него большой член. — Кей, пойдем в машину. — Да! Точно, пойдем в машину! До Гранд-отеля, и там трахнемся втроем. Давай, герой, мы же с тобой еще не пробовали… Юкио застыл с открытым ртом. Слов не находилось, кроме единственного красной лампочкой мигающего «нет». Гитарист, чуть менее пьяный, сообразил что к чему. Отпустил Кея, но тот вцепился, продолжая уговаривать. — Чувак, давай потом. — Кей, он прав. Поехали домой. — Какое, к черту, домой?! Эй, Тору! Потом я черта с два выберу свободную минутку, и пока герой с нами. Давай! — Кей, все уже устали, — подхватив его, Юкио осторожно повел к машине. — Держись за меня, вот так. Пойдем. — Иди ты к черту! Отбрыкнувшись, Кей пошел сам, чудом открыл дверь и почти рухнул в машину. Возле дома из нее вывалился, согнулся, всего пары сантиметров кончикам пальцев не доставало до земли. Юкио снова протянул руки, но получил локтем в живот. — Не трогай! Я сам, — Кей оперся о машину. — Кей, ты так упадешь. Возьмись за меня. Хватит геройствовать. — О, нет… Геройствовать это по-твоей части, а я дойду, я знаю, что дойду… И меня бы еще хватило повеселиться, а ты обломал… Гад, а не герой. Нахера приехал, если не хотел трахнуться? — Кей, осторожнее, прошу тебя. — А ты не проси. Лучше подумай, от чего отказался. Тору клевый. Я играл с ним в четыре руки. Ты когда-нибудь играл с кем-то в четыре руки? Это ж почти секс… Играет он шикарно. Не Хикаро, конечно, но тоже ничего. Кей не мог обойтись без упоминания Хикаро. Кого бы то ни было сравнивает, вспоминает, и всегда на первом месте оказывается призрак, висящий над душой. Зря Кей называет глупцом одного Юкио, сам же не лучше. Они оба друг друга стоят, боготворят своих же мучителей, предателей, изменников… — Я понял, что вечеринка удалась. Давай спать. Юкио уложил его на кровать, раздел, укрыл одеялом. Сам спустился вниз, сделал кофе. Все равно уже не уснет, так хотя бы проведет время с пользой, доделает и отправит в срок фотографии. Надел наушники: пока играет музыка легче бодрствовать, отключившись от происходящего. Втроем… Юкио не представлял, чтобы между ним и Кеем в постели был еще кто-то. И этот кто-то будет касаться Кея, будет его целовать, иметь прямо перед глазами… Нет. Даже член не встанет. Наверное, Юкио такой же ханжа, как и мать, или хуже. Кей всего лишь прижимался перед ним к тому парню, Тору, а Юкио уже потряхивало, словно в лихорадке, что же было бы, рискни он пойти на поводу. Юкио глотнул кофе, чуть не задохнулся от горечи. Что ни внушай, а первое, чего захотелось, — отодрать от Кея проклятого гитариста и вмазать хорошенько обоим. Подобный опыт уже проходили — в Италии. Ничего хорошего не принес. Кей все равно не понимал или не хотел понимать, считал ревность глупостью, а она заполняла изнутри неумолимо быстро, накачивала сердце тяжестью, как насос воздужный шар. Еще немного и мягкая оболочка прорвется… И тогда скорее всего их отношениям наступит конец. — Я свихнусь, — вслух выдохнул Юкио. Прежде чем уехать в агентство, он зашел в спальню. Кей подмял одеяло под себя, зажал его между ног, лицо спрятал. Спал тихо, лишь иногда вырывались тяжелые свистящие вздохи, и Юкио вздрагивал, замирал, вслушивался, словно не дома, а снова в больнице. Наверное, она никогда не отпустит, так и будет сниться в кошмарах, всякий раз напоминая — Кея слишком легко потерять навсегда. Поставив на тумбочку бутылку воды, подложив под нее записку, Юкио осторожно дотронулся до плеча. — Не скучай. Я скоро вернусь. Модели вовсю обсуждали прошедший фестиваль, Кей не сходил с их уст. Юкио старался уйти в работу, не замечать взглядов в свою сторону, но под конец дня, проверяя новостную ленту все же наткнулся на видео с фуршета. То, где полуголый Кей на сцене с жаром целовал пресловутого гитариста, спускался, выбираясь из-под ремня, наброшенного на обоих, и застывал на коленях, дергая его джинсы. Игра в четыре руки действительно выглядела горячее порно. И оттого сильнее душило изнутри. Юкио не стал спешить и вовзращаться — проколесил через север Токио. Два часа пялился на полотно дороги. Лучше изучать цвета пролетавших мимо машин, только бы не думать, не думать, что между ним и Кеем жуткая пропасть и с каждым днем она расширяется. «Это закономерность, — вещал внутренний голос. — Эйфория давно прошла, интерес тоже. Мы остываем, как планеты после столкновения друг с другом. Остываем и превращаемся в пыль». — Я дома. Никто не встретил. Кей сидел в гостиной и не повернул головы. Только когда Юкио повторил, хрипло отозвался: — Ага. С возвращением. — Ты как? Отоспался? — В норме. Типа того. — Проголодался? — Нет. Кей будто ждал чего-то, жег спину взглядом, пока Юкио разбирал пакеты, ставил в микроволновку карри. — Неслабо я вчера оторвался, да? — Неслабо. Еле до кровати дошел. Давай все же поговорим с Сатору. Если так продолжать, организм не выдержит… — Тебя только это волнует? Кей встал, скинул плед. Опять не потрудился одеться. — Если ты про гитариста, то да, меня волнует это. Но не думаю, что ты настолько глуп и уйдешь к первому встречному. — А нимб тебе на мозги не давит? Юкио не успел удивиться, Кей набрал в ладонь воды и брызнул прямо в лицо. — Смой с лица штукатурку и скажи как есть, герой. — Ты чего? — Ничего. Тошнит от твоих попыток быть правильным, хорошим для всех вокруг. Всегда считал себя тем еще актером, но нет, ты переплюнул. Говоришь, хочешь быть честным? А лжешь как дышишь и себе, и другим. — С чего ты взял, что я вру? — Вижу. Это же правильно — страдать во имя неясно чего. Рвать с семьей, с работой и ждать, что тебя пожалеют. Или самому себя жалеть — тоже вариант. Но на самом деле ты врешь. Врешь, и сам же в это веришь, — Кей схватил за ворот, потянул на себя. — Скажи, что у тебя внутри на самом деле. Ты же ревнуешь до искр из глаз! Так наори! Ударь! Изнасилуй! Сделай хоть что-нибудь, хватит строить из себя приличного дядьку! А ведь он прав. Как по негласному приказу, Юкио толкнул его на диван, развернул на живот, навис, впившись зубами в шею. Нельзя. Нельзя же так, чувства не разменная монета, тело тоже. Почему Кей никогда не думает о себе? И сейчас ведь специально нарывается, хочет быть жертвой, хочет боли. Но зачем? Юкио уткнулся лбом в его плечо. — Не могу. — Ты жалок, — буркнул Кей. — Знаю. — И бесишь. — Знаю. — Год назад ты был куда эмоциональнее и честнее. А сейчас мерзкий. — А ты? — Что я? — Всегда честен? Кей развернулся. Переменился в лице. За секунду до привычной усмешки Юкио заметил отчаяние… настолько глубокое, что стало страшно. — Кристально, — Кей развел руки, — как видишь. Честен и открыт, не пытаюсь скрыться даже от самой смерти. Вздохнув, Юкио улыбнулся, насколько хватило сил. — Значит, вы поможете мне стать таким же, сенсей? — Пошел ты. Кей не шевелился, не смотрел, и Юкио не пытался коснуться его больше. В тишине отчетливо слышалось частое биение сердец. Просигналила микроволновка, пришлось подняться. Пока Юкио доставал оттуда тарелки, Кей успел запереться в комнате. Снова пришлось ужинать в одиночестве под душераздирающий вопль его гитары.