Непролазная стена дождя невольно наталкивает на мысли о самоубийстве. Но, если пережить ее, есть шанс увидеть солнце.
С того утра привычное течение окончательно сменило русло. В шесть часов заехала Некодзава, забрала Кея, толком не объяснила, зачем так рано. Он безропотно собрался, вышел не прощаясь. Юкио не провожал, остался в гостиной, делал вид, что занят созерцанием заставки включающегося ноутбука. Пожалуй, снова солгал себе… Хотел выбежать, обнять на прощание, пожелать удачи как обычно, только Кею все это, похоже, без надобности. Любовь обременяет его. Всю жизнь учили «быть правильным». И вроде бы получалось. Юкио прилежно учился, легко заводил знакомства, поддерживал друзей, уважал семью и старших товарищей, поступал по совести. Кей перевернул его жизнь, стер клеймо «приличного мальчика», но не до конца. Хотел ли он тогда ударить Кея? Наверное… В отместку за боль, которую испытывал постоянно, стоило чьему-либо взгляду упасть на него, начиная с Ангелики, заканчивая проклятым гитаристом. Но в его присутствии оставалось одно желание — обнять и ни о чем не думать. Уйти в тот мир, где они вдвоем и не существует больше ничего. Эгоистично, но… Хотелось быть для него «единственным». С того утра вряд ли получилось бы что-то изменить. Незаметно для себя они прошли точку невозврата. Хоть вещи Кея все еще находились в доме, сам он почти не появлялся. Ночевал в гостиницах, объясняя тем, что масса работы, мотаться до Окутамы накладно по времени. Если Юкио забирал его сам, Кей без особого энтузиазма возвращался, спал по дороге, дома чаще стал расслаблять себя виски или тоником. Хуже, когда снова брался за сигареты, и сказать ему что-то, напомнить о полном запрете от врача, полученном в свое время, означало стать злейшим врагом на вечер. Лишь в сезон дождей, когда его расписание стало чуть более разреженным из-за непогоды и постоянных отмен и переносов, холодная стена начала понемногу таять. «Если любишь, узнаешь и почувствуешь по сущей мелочи», — говорил отец, когда Юкио удивлялся, как же он угадывает, что через какое-то время домой зайдет мама. Сейчас он узнавал сам — по звуку тормозов автомобиля Некодзавы, привозившего Кея с очередных съемок. — Я дома! Лучшее, что можно было услышать за последние дни. Кей, насквозь мокрый, стряхнул воду с куртки. — С возвращением. Ты чего без зонта? — Думал, уж от машины до дома добегу. Хрен там. Только доплыть, — он разулся, стянул мокрые носки, устало побрел в гостиную к дивану. Полотенце не взял. Юкио набросил ему на голову и немного потер волосы, промокшие так, будто Кей стоял под душем. — Ммм… башка, как после похмелья… При том, что я не пил, — он прикрыл глаза. — Ты продолжай, продолжай, герой… — Включи в график сеансы массажа и заезжай ко мне, — Юкио прижался губами к его макушке, влажной, пропитанной сырым сливовым дождем. — Хм… Ты умеешь еще какой-то массаж делать, кроме массажа простаты? — А ты умеешь думать хоть о чем-то, кроме секса? — Не-а. Не думать о сексе слишком сложно рядом с Кеем. Черт знает когда они последний раз трахались, когда вообще спали вместе, в одной кровати, а не в разных концах города. Кей отдалялся. Внешне оставался каким и был всегда, а внутренне отдалялся. Прикосновения к нему отдавали холодом, словно Юкио обнял совершенно чужого человека. — Неисправим, — ответил скорее по привычке. Принес ужин. Кей немного оживился, взял в руки палочки, но съел совсем немного, будто бы через силу. — Что-то случилось? — Нет, — Кей пожал плечами. — Обычный денек. Просто из-за дождя этого чувствую себя паршиво. Знаешь ли, я люблю воду, но не до такой степени… — Понимаю. Чаю хотя бы выпей. С каплей коньяка, как ты любишь. Юкио придвинулся ближе. Сел позади Кея, притянул его к себе, сжал донельзя напряженные плечи и стал осторожно разминать. — Сейчас ты дома, в тепле. Расслабься немного. Кей выдохнул, откинулся назад, как на спинку стула, а голову наоборот, опустил. Вдоль открытой шеи от нижнего позвонка до линии роста волос, Юкио мял, распутывал подушечками пальцев узелки напряжения. И когда один из них рассасывался, закреплял результат — прижимался губами. Судя по довольным стонам Кея, он технику оценил максимально положительно. — Ммм… кайф. Даже лучше, чем от травки. — Вот так комплиментище, — Юкио провел ребром ладони вдоль его спины. Подцепил край футболки, стянул ее с Кея. — Лучше ложись на кровать. Дойдешь до спальни? Я сейчас, масло захвачу. — Дойду, куда денусь. Юкио вернулся, когда он уже голый лежал, подмяв под себя подушку и копался в телефоне. Пришлось «игрушку» убрать в сторону, несмотря на недовольную мордашку. Зацеловать бы ее, пока обиженно надутые губы не растянутся в блаженной, довольной улыбке. Юкио сел на его бедра. Растерев масло, согрев его в ладонях, провел вдоль спины, задержался на лопатках, словно стянутых плотной резинкой. — Ай! — Стоило чуть нажать меж них, Кей вскрикнул. — Герой… Больно… — Потерпи. Потом будет хорошо. — Ты будто задницу мне растягиваешь перед… а-ай! — Значит, расслабься и получай удовольствие, — Юкио нажал чуть пониже, неугомонный пациент обмяк, присмирел, продолжил постанывать. Неудивительно, что Кею больно, мышцы под кожей как стальной проволокой скручены, чтобы промять как следует сил обычного дилетанта маловато. Однако у Юкио огромное преимущество — он успел изучить тело Кея. К низу спины смягчал давление, над самым копчиком очень чувствительная зона, с которой обычно все и начиналось. Стоит забраться под край футболки, погладить там Кея, а еще лучше немного поцарапать ногтями, и он млел, таял, терся, прижимаясь теснее всем телом. Кто еще из них чаще думает о сексе? Кей никогда не держал тьму в себе, а ему приходилось. И она накапливалась с годами, ждала часа. Ждала, когда появится Кей и снимет с нее замки запретов. — Со спиной закончили. Кей повернулся. Под пальцами теперь его грудь, его живот. Юкио так же искал узелки, но под хитрым взглядом — Кей считывал его, считывал грязные мыслишки, стучащие в висках с приливающей к лицу кровью. От пупка, ниже — рука от масла отлично скользила. От стона Кея голова окончательно пошла кругом, Юкио впился в его губы. Ответ не заставил себя ждать, Кей обнял, раскрыл шире рот, с готовностью развел ноги. Не до конца верилось в происходящее, сложно выразить, насколько же сильно Юкио скучал. Скучал по нему, по его отдаче, его огненному жару и нетерпению. По собственному безумству, которое окутывало, стоило Кею прильнуть теснее. Слизывая излишки масла, Юкио прошелся поцелуями-укусами от его шеи до паха, взял член в рот. Но Кей вдруг шикнул, отвернулся, закрылся рукой. — Прости. Я сделал больно? — Нет. Продолжай, герой. Что-то не то. Юкио облизнул обмякший ствол, начал сосать, но сколько бы ни поднимал глаз, картина не менялась, Кей вообще не шевелился. И напряжение, которое Юкио с трудом выгонял из его тела, вернулось. — Кей… — позвал. В ответ тишина. Пока не убрал руку от лица, Кей молчал. И подрагивал, как в лихорадке. — Кей… — Прости, герой. Видимо, не сегодня. — Ты меня прости. Налетел, хотя видел, что ты устал. Прости. — Можешь мне вставить. Разрядим твоего дружка. — Сам справлюсь. А ты отдыхай. После массажа полегче не стало? — Немного. — Хорошо, — Юкио укрыл его одеялом. — Спокойной ночи. Пока пришел в душ и открыл воду, возбуждение прошло. Невидимая стена стала ощутимее. Кажется, Кею просто противно рядом с ним. В спальню идти не имело смысла, Кею нужно спокойно выспаться. Юкио зашел в мини-студию, поправил фон. Решил лечь здесь, укутавшись пледом возле кресла на балконе. Дождь стучал не переставая. В полутьме Юкио вглядывался в фото, развешанные на стене: по паре с разных фотосессий Кея, от самого первого — образа мальчишки на берегу, созданного для портфолио в агентстве Кёстер, до последнего, с фотосессии для мужского журнала, где Кей в распахнутом пиджаке смотрит в сторону. Четкий профиль, суровый, холодный взгляд, убивающий сквозь кадр. Осуждающий, что снова Юкио спрятал свои чувства, снова не пытался искренне поговорить, хотя давно хотел. Стену проще не замечать, пока она не становится непреодолимым препятствием. Правда, в таком случае будет слишком поздно найти шанс ее разрушить. И «единственным» для Кея никогда уже не стать.***
После вчерашнего провала остался горький осадок. Кей посмотрел в зеркало — благо в уборной агентства никого не было, самое время разъездов — ничего в отражении нет, если не считать странного существа, которое само не знает, чего хочет от жизни. Юкио наверняка обиделся. Виду же не подаст, будет терпеть до последнего. И если сейчас его предел не преодолен, то это вопрос времени. Зря он решил воскресить хоть что-то человеческое в Кее. Лишь усилил диссонанс. Кей давно примирился со своей пустотой, научился жить с ней, заполнять, чтоб не сойти с ума, травкой и алкоголем: одна доводила до эйфории, второй — выжигал чужой вкус изо рта. И отчасти переставало тошнить совесть, когда посреди отвращения и слез вдруг член поднимался, а вместе с ним и желание. Желание, чтобы засадили как можно глубже, желание почувствовать хоть что-то живое внутри неподвижной и неизменной пустоты. Желание, чтоб растерзали на куски плоть, чтоб физическая боль щекотала атрофированные нервы. Идеальный, чистый, способный любить парень никак не вписывался в пару к тому, что отражалось в зеркале. К телу, помеченному сотнями других… Когда Юкио начал сосать, живо встряли воспоминания о том фетишисте в маске, чуть волосы дыбом не встали. Любят же такие пропитывать собой, как пауки, впрыскивают в жертву яд и ждут, пока у нее окончательно переварятся внутренности. — Закончила? — Кей зашел в кабинет менеджеров. — Или я сегодня обречен сидеть тут до конца дня? К счастью, Юкио на выезде. Меньше всего Кей хотел бы пересечься сейчас с ним и снова узреть фальшивую завесу из печальной полуулыбки. — Закончила, — Неко-чан гордо вскинула голову, поправила очки, которые надевала при работе за компьютером. — У меня потрясающая новость! Можешь танцевать! — Ну, если только стриптиз… Неко-чан фыркнула. Вместо пояснений развернула монитор. В открытом документе мелким шрифтом написано много всего, Кей не все иероглифы сумел разобрать, разве что различил собственное имя и что-то о каком-то серьезном проекте. — И? — Ты не понял? Поздравляю! Ты приглашен на кастинг в сериал. На главную роль, между прочим. И ты обязан ее получить, Кей. — Я неважный актер. — Поверь мне, модели и с куда худшим мастерством снимались. Ты отлично держался на многих вечерах, а это, уж поверь, сильная актерская школа. — Верю. — Завтра с утра проведем тренировку, а к двум отправимся туда. Тебя отвезти домой? — Нет. Лучше в отель. Неко-чан спокойно кивнула. Она никогда не лезла в отношения с героем, хотя и не скрывала переживаний. По-прежнему отели оставались главным приютом. Кей никогда не имел дома, начиная с самого детства. С семьей он не ощущал себя ее частью, гость, временный и мешающий. С Хикаро тоже, он словно висел на его шее, а не жил с ним. С Юкио иначе вышло, он легко и непринужденно впустил в свою жизнь, и Кей послушно поплыл за ним по течению, успев подзабыть какая же он тварь на самом деле. Ничего случайного не происходит в жизни, и раз ему выпала доля вечного скитальца, значит, есть за что. Номер Неко-чан сняла в отеле подальше от центра. Люкс, высокий этаж. Номер Кею хорошо знаком: и кожаный диван, и двуспальная кровать и шелковые простыни, волнами собиравшиеся под спину, пока… пока Ангелика прыгала на члене, и сжимала кожу на груди до темно-алых дужек от ногтей, которые приходилось порой натирать мазью, чтоб быстрее выровнялись. Из окна она, бывало, грустно смотрела вниз, точно ее манило туда. Сделать шаг и исчезнуть. Смотрела на Кея безумным взглядом… взглядом самоубийцы. Будто именно он и толкал ее в пропасть. Наверное, потому и сблизились, слишком похожими оказались. Оба пустые. Судьба — дама с иронией, именно сейчас привела сюда, заставила вспомнить о ней, прекрасной, неприступной, сильной, чья крепость рухнула под Кеем… О той, что повела себя, как маленькая глупая девочка, надеющаяся собственной смертью отомстить всем, кто через пару минут забудет о ее существовании. Юкио сейчас возле той же грани. Он терпел, ждал, кормил себя надеждами, пока Кей не чувствовал ничего. Внутри него пусто, всегда было пусто. Неужели не видно человека, напрочь зараженного равнодушием? Не суть. Выйдя из душа Кей также посмотрел в окно вниз. По дороге сновали машины. Отсюда вылететь — верная смерть, без шансов. Отскребут от асфальта, превратят в пепел и замуруют в склепе. Финальная точка выглядит не столь прекрасно, как любят ее преподносить. Отвлек телефон. Снова герой напомнил о себе. Оправдываться больше не хотелось, но и оставлять его тоже. Кей ответил сообщением, написал про подготовку к очередному кастингу. В ответ пришло теплое: «Удачи тебе завтра. И сладких снов!» — Лучше бы ты послал меня к чертям, герой. Кей не переносил метро. Играть в переходах — одно дело, но перемещаться по городу в душном и тесном подземном поезде… Еще и суета, масса людей, все толкаются, разбегаются, копошатся, норовя растоптать тебя в кашу. Но в сравнении с кастингом, на который он попал, поездка в метро — приятная прогулка. Некодзава зато в толпище чувствовала себя как рыба в воде, сновала туда-сюда, подхватываемая потоком, всех успела расспросить, нашла гримерную, проводила. — Выходить придется полуголым, будут оценивать телосложение. Ну-ка, сними футболку. — Могу и голым выйти, чтоб оценили все и сразу. — Ты не в порно пробуешься. Хотя… Сериал по роману Фуджисаки Мио-сан. Кто знает. — В каком смысле? — Она пишет эротику, — пояснила Неко-чан. Оглядела торс, удовлетворенно кивнула. Еще бы она сказала, что Кей зря в спортзале потеет. Организаторы выдали карточки с номерами. Оставалось всего лишь дождаться своей очереди и не состариться в процессе. — Тридцать девятый. Это еще по-божески, да? Неко-чан скривилась. — Так себе. Почти в конце. — А сколько всего участников? — Сегодня пятьдесят. — Ну, я тогда пока покурю. Кей набросил на плечи футболку, вышел. Вдоль по коридору, ведущему в холл стояла куча людей, парни, что, как и он, разделись, видимо, конкуренты. Готовились, хвастались друг перед другом, щупали бицепсы на руках, пресс. Кей в сравнении с ними, тщедушный щенок. Сухие, жгутами скрученные внутри мышцы ни в какое сравнение не шли с мягкими, словно надувными телами. Пожалуй, Неко-чан есть за что переживать. Двинувшись вперед в поисках укромного уголка, Кей пролетел в холл. Столкнулся с кем-то, под ноги рухнула связка ключей. Он нагнулся, чтобы поднять. — Извините. — Ох… Кей? Кей, выпрямившись, всмотрелся в лицо мужчины. — Иори-сан? — Очередной привет из далекого прошлого. — Не ожидал, что вы тут. — Да, буду режиссером нового сериала. А ты, значит, претендент на главную роль? — Вроде того. — Кто бы мог подумать… Ты так вырос. Во всех смыслах. — А вы постарели, — Кей указал на бороду с проступившими, как пятна краски, седыми пятнами. — Сколько мы не виделись? — С тех пор, как тебя забрали в Нитёме. К тебе стало не подступиться, — Иори-сан забрал ключи. Похлопал по плечу, будто старого знакомого, хотя глаза блестели совсем иначе. — Какой у тебя номер? — Тридцать девятый. — Еще увидимся с тобой через пару часов. Неплохой мужик. Взял как-то с улицы, потом частенько возил к себе, жалел, подкармливал. Месяц Кей жил у него, после того, как хорошенько получил от залетного клиента у Фуджи. И понятия не имел, кем работал Иори-сан — милый старикашка, страдавший от потери жены. Говорил, что по мальчикам, а женился и ребенка завел для прикрытия, однако не мог и минуты продержаться, не упомянув о ней и как хорошо ему с ней жилось. В постели его обычно надолго не хватало, трахаться с ним все равно что передышка — десять минут полежать, сделать вид, что тебе хорошо, и наконец-то выспасться на мягкой кровати. Раз уж он режиссер, может, получить главную роль не станет трудной задачей. Кей готов постараться, если придется. Очередь двигалась лихо, пока Кей выкурил сигарету, прошло пять человек. Неко-чан сидела как на иголках, задумчивая и молчаливая. С приближением к цифре 39 начала давать привычные, избитые наставления, точно мамочка перед первым выходом ребенка на сцену в школьном спектакле. Успокаивала себя. После встречи с Иори-саном Кею стало все равно. Черт знает откуда взялась слепая уверенность, но он не сомневался — без роли не уйдет. — Номер тридцать девять, готовьтесь. — Все, — встрепенулась Неко-чан. — Сейчас твой выход. Лицо попроще сделай. Не улыбайся, как идиот. Кей! — Не парься, Неко-чан. Все будет в норме. — Ты должен им всем понравиться. И чтоб наповал, чтоб роль без раздумий отдали тебе. — Я знаком с режиссером не понаслышке, не переживай. — В каком смысле? — она выглянула из-за кулис. — В том самом? — В том самом. — Ого… Никогда бы не подумала. — Номер тридцать девять, просим на сцену, — объявили в микрофон. Кей вышел, стал в освещенный центр. Огромный зал пустовал, кроме пяти человек, сидящих в первых рядах. Иори-сан посередине, между девушкой в строгом костюме, объявлявшей номера кандидатов и женщиной, лет около пятидесяти со змеиным прищуром. Позади них еще пара, мужчина и женщина, громко обсуждавшие предыдущий номер, пока не подняли глаза на сцену. — Представьтесь, пожалуйста, — Иори-сан сделал пометку в блокноте. — Кудо Кей, модель агентства «Bravo», двадцать лет. — Двадцать? — удивилась «змеюка». — А вы в крусе, что претендуете на роль ученика старшей школы? Кей промолчал. Брякнуть о том, что здесь вообще мало кто подходил на роль ученика старшей школы, себе дороже выйдет. Коротко ответил: — Да. — Присмотритесь, госпожа Фуджисаки, — встрял Иори-сан, — У него отличный типаж. Правильные черты лица, большие глаза, фигура тонкая, подтянутая. И рост подходящий для вашего героя. Форма старшеклассника сядет на него идеально… — говорил он не как о фильме, а как о собственной фантазии. «Змеюка» Фуджисаки не унималась. — Нет. Я не вижу в нем своего героя. Он по большей части невинный мальчик, а у вас, Кей-сан, извините, не в обиду будет сказано, взгляд опытного жиголо. По крайней мере, вы произвели на меня подобное впечатление. — Разве? — Кей вскинул брови и чуть надул губы, чтобы лицо приняло максимально детское выражение. Неко-чан чуть не выпрыгнула из-за кулис, показывая большой палец. — Неплохо, неплохо, — Иори-сан сделал еще какую-то пометку, остальные пока перешептывались. Фуджисаки, сложив руки на груди, молчала. — Все равно. Типаж не подходит моему герою, — заключила она. — Четверо против одной. Дадим парню шанс проявить свои актерские способности. Спасибо, Кей-сан. Будем ждать вас во втором туре. — Вот же тварь эта Фуджисаки! — Некодзава, хоть и довольная, бурчала, не отрываясь от телефона, вносила заметку о втором туре в расписание. — «Не мой типаж!» Да у нее один типаж на все романы, и ты идеально в него вписываешься. Где она еще такого супер-секси парня найдет? — Мне льстит, что Неко-чан считает меня супер-секси парнем, — Кей обхватил ее сзади за талию, положил голову на плечо и заглянул в экран. — Через неделю, значит? — Да. Нужно будет выучить небольшой монолог главного героя. Не прижимайся, пожалуйста, ты мнешь блузку. Ох, кто-то звонил. Не знаю номер. Ладно, потом. Давай отвезу тебя. — Угу. — Кей! Задержись на секунду! — В дверях поймал Иори-сан. Неко-чан с хитрой улыбкой откланялась и пошла заводить машину. Решила оставить наедине. — Ничего плохого не подумай. Просто мне бы хотелось с тобой встретиться в неформальной обстановке, поговорить, узнать, чем ты живешь, как дорос до модели. Я всегда знал, что ты удивительный мальчик. Есть в тебе стержень, который не позволяет скатываться на самое дно. Как насчет этой субботы? — Сейчас не вариант, Иори-сан. Не хочу, чтобы потом писали, что я получил у вас роль через зад. Давайте после кастингов как-нибудь. Вместо разочарования, он вдруг просиял. — Ты действительно вырос. Тогда удачи во втором туре. — До встречи, Иори-сан.***
В клубе Икиру все же стал появляться, до смерти не хотелось возвращаться домой, он задерживался, искал любые поводы, лишь бы как можно дольше просидеть в парке. Из-за дождей слег с простудой и попал в настоящий ад, мать не вылезала из комнаты, не давала вздохнуть. В ее присутствии Икиру будто душили грубой веревкой, затыкали пробкой дыхательные пути. И дело не в болезни, а в утерянной свободе. Когда был последний раз в клубе, Айюми все еще дулась, отворачивалась, стоило вернуться, ее словно подменили на прежнюю. Она снова сияла, делилась тем, что успела нарисовать, витала в мечтах стать знаменитой мангакой. Незаметно помирились. Она невзначай спросила про звонок и собирается ли еще Икиру налаживать как-то связь с братом. И Икиру выложил все как на духу. Как есть. Тяжесть с души и правда немного спала. — Вот оно что, — Айюми отложила скетчбук. — А с виду кажется, у тебя образцовые родители. Жестоко они, конечно… Зря вышли на пленэр в парк. Погода восстановилась, народу высыпало на прогулку очень много, они по итогу ничего не нарисовали, зато Икиру успел дважды отчитаться по телефону где он и услышать, что пора домой. Только не домой, ноги не шли туда, душу рвало на части. — Жестоко. Я и сам не понимаю, чем брат заслужил такое отношение. Да, он от другого отца, и маме неприятно вспоминать того человека, но все-таки… — Знаешь что, родители-родители, а ты сам? Ты сам хочешь встретиться с братом? — Спрашиваешь! Конечно. — Тогда, — Айюми выхватила из кармана рюкзака телефон. — Держи. Звони. — Но… — Никаких «но». Ты копия Маки, стесняешься собственного желания. Хватит. Звони. Как назначат тебе встречу, я прикрою. Обещаю. — Спасибо. Спасибо тебе огромное. Набрав номер менеджера Кея, Икиру долго слушал гудки. — Не отвечает. — Значит, позвони завтра. Не теряй надежду, слышишь? Кей-сан тебя точно поймет. Он классный, — Айюми мечтательно закатила глаза, наверняка, тоже вспомнила о поцелуе. Икиру сжал карандаш. С чего его-то брала злость? Оттого, что Айюми первая увиделась с Кадзицу, дотронулась до него? Глупость какая. — Я позвоню. Обещаю.