Вещь должна знать свое место. Она не существует без хозяина.
Стены полицейского участка давно перестали напрягать. Еще будучи ребенком Кей не раз попадал сюда и не раз убегал от полицейских. С тех пор закрепилось в памяти одно — в мире принято платить за все. И жизнь та еще спекулянтка: за один счастливый миг требует пережить череду несчастий или вовсе побывать на самом дне, у границы безумия и одиночества. Это для романтиков все в мире сбалансировано и равноценно. Наверное, будь так, не было бы человечества. Пока мир ищет гармонию — он жив. Как найдет ее — умрет. Но относится ли это к маленькой песчинке — человеку, что мечется в поисках себя весь отведенный срок и обязан за каждый шаг расплачиваться десятикратно? Судьбу невозможно творить, иначе Кей остался бы с Хикаро навсегда. Но вместо этого — вонючая, тесная одиночка и ноющие от побоев бока. Пока Кей был у Фуджи, полицейские не раз норовили его поймать и уж точно не из-за запрета на проституцию. В редких случаях старик вступался, иногда удавалось убежать самому, но однажды, загремев в участок, Кей едва выбрался оттуда живым. Хорошенько тогда досталось за его язвительный язычок. Спасибо, что сейчас только трахали периодически, не били. Даже специально одиночную камеру выделили, и Кей чувствовал себя ни больше ни меньше — почетным гостем. Тем более, имея «счастье» наблюдать, как обращались со швалью за соседней решеткой. — Кей? Кей, это ведь ты? Подняв глаза, Кей увидел знакомого следака, Рьюгу Хирото. Он пересекался с ним не больше пары раз, но очень хорошо запомнил. Во-первых, потому что тот не был грубым ни по работе, ни когда трахал на столе напротив своего свадебного фото, а во-вторых, он был единственным, кто знал о семье Кея и о его прошлом… о том самом прошлом, что теперь казалось напрочь стертым из памяти. Интересно, какого черта Рьюга забыл в этом участке? Неужели перевели? — Приведите его в кабинет для допроса, — приказал следователь. Едва пересекся взглядом — отвернулся и быстро зашагал к пролету. Дежурные тихонько присвистнули вслед. Понятное дело, если Кея кто и вызывал на разговор наедине, он непременно заканчивался одним и тем же, но с явным минусом — в этот раз в него спускали бесплатно. Против Рьюги же Кей ничего не имел, у того была особая валюта. Кею нравилось наблюдать за его муками совести: будто, трахая мальчишку, молодой следователь не расслаблялся, а совершал преступление, караемое смертной казнью. Может и к лучшему, что судьба подкинула им шанс поговорить наедине. Зайдя в кабинет, Кей потянулся, как после бодрящего, здорового сна. — Ох, спасибо за прогулочку, господин следователь, — игриво улыбнулся он. — А то тело совсем затекло. В тесной камере особо не разомнешься. Рьюга фыркнул: — С твоей-то гибкостью… Кхм, ладно. Перейдем к делу. Ты же здесь не просто так сидишь, верно? — Вообще-то, просто так. Ожидаю, когда меня приютит покупатель. — И про Фуджи ничего не знаешь? — прищурился следователь. Разговор прервал настойчивый стук в дверь. — Рьюга-сенсей, — раздался за ней голос. — Материалы, которые имеются по делу, принесли. — Зайди. Вошел младший дежурный и положил папку на стол. Мельком глянув на подмигнувшего ему Кея, он фыркнул и поспешил покинуть кабинет. — Выходит, об убийстве Фуджи ты ничего не знаешь? — Убийстве? — переспросил Кей. Медленно опустившись на стул напротив Рьюги, он выдавил из себя лишь один вопрос: — Как его убили?.. — Очень красиво. Вспороли живот, решив выставить все это как сэппуку* после прощального письма приемной дочери. — Кто? Ника? — Не думаю. Определенную роль она точно сыграла, но алиби железное: на момент убийства была на пути в Сеул. Как я вижу, у тебя тоже алиби. — Мне незачем убивать старика, — Кей вздохнул и поднял на следователя тяжелый взгляд. — Не сомневаюсь. К тому же, судя по сводке, ты уже неделю сидишь тут, — Рьюга взял бумаги, пробегая глазами по строчкам. — Есть кому похоронить его? — Да, уже нашлись родственники, — он кивнул, отложил дело и вгляделся прямо в лицо, будто хотел душу наизнанку вывернуть. Но Кей не чувствовал ничего: ни скорби, ни печали, ничего из того, что обычно тяготит человека со смертью близких ему людей. Совершенная пустота… Зато на резко помрачневшем Рьюге все было написано. Опять он жалел… Жалел мальчишку, которого поймал когда-то с марихуаной в кармане, но не того, кто сидел перед ним сейчас. — И еще кое-что, — он достал из кармана сигарету и долго чиркал непослушной зажигалкой. — Я так понимаю, ты близко знаком с человеком по имени Мория Тетсуо. — С бывшим хозяином невозможно не быть знакомым, — усмехнулся Кей. — Судя по недавно найденному материальчику, актер из тебя неважный. — Что поделать, — улыбка стала еще шире. — Юный был. Неопытный. — Значит так, юный и опытный. Лучше побереги себя. У твоего хозяина амбиции проснулись, через годик-другой будет метить на главу администрации в Синдзюку*. От дела о коллекции с тобой в главной роли он откупился. Там сложно что-то доказать. Лица не видно, только его люди изредка мелькают. Просто знай, что ты сам — живой компромат на него. Будь очень осторожен. Особенно с тем, кто заберет тебя в этот раз. — А ты знаешь, кто меня заберет? — Скорее всего, некий Гото Эйдзоку, — Рьюга затянулся пару раз и смял сигарету в пепельнице. — Владелец борделей в Кабуки-тё. Он вроде бы отдельное здание отстроил для заведения в Синдзюку-Нитёмэ. А там публика как раз по твоему профилю. Картинка легко восстановилась. Впрочем, Кей был уверен, что неглупый следователь Рьюга тоже все прекрасно понимал. Жаль, доказать не мог. Оттого и нервно пытался закурить. — А дайте косячок. Вместе раскурим. Тут есть в ящике стола, я точно помню. Кею нравилось наблюдать, как строгий мужчина сводит густые брови к переносице, и глубокая морщинка разрезает ровный лоб. — Если нет, то у дежурных попросить можно, они принесут. — Ты совсем уже обнаглел! Косячок ему подавай в полицейском участке, — возмущенно зашипел Рьюга, осекшись, когда Кей внезапно приблизился и прошептал: — Я отблагодарю… Этого хватило. Немного помедлив, Рьюга все же открыл ящик, покопался там, нащупал второе дно, где и крылся заветный пакетик с марихуаной и тонкая бумага. — Вот, — он вывалил набор перед Кеем, а сам поднялся из-за стола и подошел к двери, щелкнув замком. Быстро свернувший самокрутку Кей закурил, втянул в себя расслабляющий сладковатый дымок. Плевать стало на все… Могут убить? Плевать. Кей давно уже желает смерти. Могут изнасиловать? Так для него это, считай, работа. Главное, что марихуана гасила отвращение к себе и болезненное ощущение одиночества, обострившиеся от известия о смерти Фуджи. Теперь было все равно. Даже сочувствие в глазах следователя казалось смешным. Улыбнувшись, Кей поманил Рьюгу к себе, быстро расстегнул и стянул вниз его брюки и на ближайшее время заставил следователя забыть даже собственное имя. Хоть он быстро толкался в рот, но мягко касался волос и не давил на затылок, будто не заставлял вовсе. Кей с причмокиванием вбирал его член до основания и смотрел, как покрасневший Рьюга отворачивался и старательно считал разрезавшие стену полоски света от жалюзи. Даже кончив, он зажмурился — ждал, пока Кей закончит сглатывать… После такой «благодарности» уже ни в чем не откажешь, и следователь согласился, когда Кей попросил забрать травку с собой. Все же жалостливый Рьюга-сенсей мог лишь качать головой, но на деле никак не пытался что-то изменить, продолжал плыть по течению. И он был прав… Судьбу нельзя творить. А значит, «начинать с чистого листа» и «что-то менять» Кею было уже поздно, несмотря на едва минувшие шестнадцать, — он потерял себя окончательно. Единственный человек, кто был смыслом его жизни, уже в могиле. С ним умерла и душа, оставив после себя пугающую пустоту в груди, а будни хаслера — марихуана, выпивка, деньги и секс — вполне сходили за сносное существование и позволяли утверждаться, благодаря повышенному вниманию клиентов. И не только их. Кей успел потерять счет проведенным здесь дням. В одиночной камере ничто не пропускало внешний свет, и о течении времени он мог догадываться лишь считая, сколько раз ему сказали слово «завтрак». Десятый день. Можно отпраздновать, пока совсем не кончилась марихуана и никто не заявился на послеобеденный обряд снятия напряжения. Пуская сладковатый дымок к потолку, Кей обретал свой маленький кусочек бессознательного счастья, без которого в грязной реальности невозможно было выжить. Он наслаждался пустотой внутри себя, без единой мысли, без единого порыва. Иногда сквозь нее пробивался лишь учащенный стук сердца, напоминавший ритм какой-то безумно знакомой мелодии, застрявшей в голове. Кайф прервали громкие голоса извне. Докурив, Кей затушил сигарету о шершавую стену и прислушался. Разобрать что-то было сложно, доносились только слабо возмущенные интонации полицейских. Спустя некоторое время дверь вдруг открылась, вошел дежурный и нацепил на него наручники. — О, кто-то в плохого полицейского поиграть захотел? — Кей смело наклонился к нему и улыбнулся, когда на лице молоденького офицера от смущения выступил румянец. — Нет… Такие порядки. Там пришли… к вам. — К «вам»? — открыто рассмеялся Кей и послушно вышел из камеры. Его привели к стойке дежурных. Через стекло Кей сразу заметил знакомого сутенера. Его память имела чудовищное свойство запоминать лица до мельчайших деталей. Тонкие губы мужчины едва сдерживали в уголках торжествующую улыбку, присущую коллекционерам, что наконец-то получают в свое распоряжение редкий экземпляр. Сверкая узкими темными глазами, он осматривал Кея, казалось, готовый наброситься на него, едва выйдет за пределы участка. — Вы что тут с ним делали? Почему у него вид такой вымотанный? — сутенер надменно приподнял голову и положил руки на круглые бока, отчего при своем небольшом росте стал похож на кипящий чайник. — Так у нас тут не курорт, — усмехнулся пожилой офицер, проверявший документы. Повернувшись к вошедшим, он прикрикнул на молодого товарища. — Ты какого черта его заковал? Он тебе маньяк, что ли? Быстро снимай наручники. — Меня досрочно освобождают? — Кей так же прямо разглядывал своего нового хозяина, уже делавшего вид, что ему тут все по гроб жизни обязаны. Кажется, снова придется отрабатывать уже выплаченную за покупку сумму. Круг замкнулся. В этот момент сырая одиночная камера показалась настоящим райским уголком. Освободитель с нескрываемым довольством встретил Кея, раскрыв руки для объятий, словно не замечал его отрешенного вида, и приглашающим жестом указал на выход. Повернувшись к полицейским, Кей напоследок игриво улыбнулся: — Пока, парни, — и покинул участок, правда, без сопутствующего чувства облегчения. Как бы там ни было, оставалось только продолжать плыть по течению. — До приезда жены поживешь у меня, — Эйдзоку открыл дверь, впуская Кея в свои апартаменты. Даже не возразил, когда Кей расположился на диване и закинул ноги в тяжелых ботинках на хрупкий журнальный столик. Видно, мелочи не волновали Эйдзоку, пока он ощущал себя великим победителем над силой обстоятельств. Хотя на деле помогла ему случайность — Ника. Снова как-то паршиво стало при мысли о ней и о Фуджи, который, скорее всего, до последнего пытался отстоять свою недосемью. Не подавая виду, Кей оглядел дом: светлый и чистый, с высокими потолками по европейскому образцу. — Приведи себя в порядок, поешь и проходи в комнату, — сказал Эйдзоку. — Обсудим условия работы. Кей лишь горько усмехнулся. Стоило ли что-то обсуждать с игрушкой? Кому бросишь, тот и станет играть. Условия уже давно известны. Если Эйдзоку купил его в личное пользование, значит, снова последует цепь унижений… Под опекой Фуджи Кей ощущал дыхание свободы. Пусть слабое, угасающее, но оно было… Да, деньги связывали по рукам и ногам, но не было давящего ошейника рабства, который однажды уже пришлось примерить. После душа, смыв с себя налет тюремной грязи, Кей прошел в комнату, какую показал ему Эйдзоку. Он появился там обнаженным — все равно нет смысла напяливать одежду, когда предстоит ублажать нового хозяина. Эйдзоку, тоже раздевшийся, с нетерпением поманил его к себе. Заваливать и трахать не спешил, только ощупывал: поглаживал и облизывал соски, сжимал зад, терся круглым животом о член, а иногда останавливался и разглядывал Кея, словно какую-то статуэтку, откровенно любуясь приобретением в мягком свете ночника. — Ты хорошо поужинал? — Эйдзоку сел на кровать. — Отлично. — Тогда как насчет десерта? — И что у нас на десерт? — Догадайся, — хрипло прошептал Эйдзоку и раздвинул ноги, намекая на свой небольшой, но уже максимально твердый член. Кей хмыкнул, опустился перед ним на пол, но, едва открыл рот, Эйдзоку нетерпеливо вжал его в свой заросший лобок и не отпускал до тех пор, пока сперма не потекла из уголков губ. Он успокоился, когда задница Кея оказалась переполнена через край. Растраханная полицаями, она свободно принимала все от Эйдзоку, сколько бы тот в нее ни вливал, а тот и рад был, как после долгого воздержания, прыскать едва ли не через каждые пять минут. Зато утром Кей наконец-то смог как следует выспаться. За завтраком Эйдзоку изложил все, что касалось работы. Ничего не изменилось, кроме того, что теперь нельзя ловить клиентов на улице и приводить в свою квартиру, а деньги на руки будет выдавать лично «щедрый» хозяин. Стоило признать, условия не так уж плохи. — Будешь послушным, повышу тебя в ранге*, — Эйдзоку закатил глаза, видно, уже грезил о своем сногсшибательном успехе в ночном мире Синдзюку. — До мальчика по вызову? — хмыкнул Кей. — Вроде того. А пока я выделю комнату, где ты будешь обслуживать клиентов. Это тебе вместо жестких кроватей в дешевых отелях. Заодно и мне прибыль. Не переживай, брать я буду всего лишь восемьдесят процентов от твоего роскошного заработка. С твоей стороны одно обязательство — не левачить. Выгодное предложение, согласись. Кей вздохнул. Если начистоту, то его мало интересовало, где и как он будет спать с клиентами. Заработок тоже не особо волновал. — Гитара? — подал он усталый голос. — А, ты про тот футляр, что оставался у Фуджи? Да-да, мне передали. — Только ее верни.***
«Кукольный дом» в Нитёмэ открывался с шиком: фонтаны шампанского, почти голые официанты, полный зал гостей. В возбуждающем полумраке, разрезаемом яркими лучами софитов, угадывались лица, которые Кей видел лишь по телевизору — покойный Фуджи любил обедать, слушая новости и ток-шоу. Со стороны происходящее здесь и вправду напоминало светскую тусовку: все вокруг скалят зубы то ли в улыбке, то ли от зависти, кланяются друг перед другом то ли из вежливости, то ли чтоб лишний раз посмотреть по углам и найти изъяны. Принимая поздравления, Эйдзоку крепко держал Кея за руку, ведя в свой мир, новый, сияющий и куда более порочный, чем сортир в баре. Остановившись перед входом в VIP-зал, он еще раз с жадностью оглядел Кея. Еще бы, битый час наряжал, как мама дочку на свадьбу. Кей обычно не заморачивался, даже вечно растрепанный в потертых от времени штанах и майке, он был востребованным. Прошлым его клиентам весь этот лоск был ни к чему. Сейчас же его одели с иголочки: черный замшевый жилет прилегает к голому телу, такие же брюки — специально подвернуты, чтоб показать тонкие щиколотки. Начищенные ботинки блестели, как и кожаные митенки на руках — легкий штрих, оставшийся от хулиганского образа. Глядя на себя в зеркало, Кей особых перемен не заметил, зато Эйдзоку восторженно брызгал слюной, прыгая вокруг него во время примерки. И сейчас, казалось, готов наброситься, но нет — с нежностью поправил ворот жилета, приобнял и повел в глубь зала. Там за отдельными столиками, закрытыми друг от друга тонкими стеклянными стенами, располагались самые важные гости — спонсоры, готовые вложить денежки в его дело. Эйдзоку особенно глубоко поклонился перед мужчинами за центральным столиком и заодно наклонил голову Кея, чтобы тот последовал его примеру. — Добрый вечер, Кимура-сан, Суга-сан. Кей послушно нагнулся, но все равно смотрел искоса на тех, перед кем так пресмыкался его хозяин. Судя по возрасту, оба почти ровесники Эйдзоку, может быть, немного постарше. Один, с масляными, узкими глазами и родинкой над губой, одет почти официально, ослабленный галстук висит на широкой груди. Другой — напротив, словно у себя дома на диване, — не мудрено, ведь из-под короткого рукава бордовой, как кровь, футболки, вился зеленый хвост дракона. Кея передернуло. Он прекрасно знал, каково связываться с якудза, поэтому, поймав взгляд последнего, резко опустил глаза. — Очень добрый, Гото-сан, — почти нараспев, стараясь попасть в растекавшуюся по залу мелодию, проговорил первый. От маскарадной улыбки родинка на его лице вытянулась, превратившись в правильный темный овал. — Вы невероятно постарались, нашумели своим открытием так, что к вам со всего Кабуки-тё пожаловали, даже несмотря на специфику заведения. — Благодарю вас, Кимура-сан. — А это, я так понимаю, тот мальчик, о котором вы нам рассказывали? — Да, — Эйдзоку расплылся в довольной улыбке, присаживаясь к ним. — Кей-тян, куколка, садись, познакомься. Это владельцы крупнейшего секс-отеля в Кабуки-тё. Если будешь хорошо себя вести, они тоже предоставят тебе клиентов, верно? Кей присел рядом с хозяином, небрежно бросив: — Приятно познакомиться. Взгляды этих мужиков проникали под замш, щекотали кожу. Приятного мало. Кей достал из кармана тонко свернутую сигаретку. Уже зная, что последует потом, он решил набраться до предела и потянулся за любезно протянутым огоньком. — Сколько же тебе лет, Кей? — поинтересовался до сих пор сурово молчавший Суга. — Без двух недель семнадцать. Суга укоризненно взглянул на Эйдзоку, и тот поспешил оправдаться. — Я сам был в шоке, когда, можно сказать, на улице нашел такое юное создание. Юное, но невероятно умелое создание, — хитрая улыбочка расплылась по круглому лицу. — Можете первыми оценить его. Не пожалеете. Гости переглянулись, раздумывая. Кей приподнял уголки губ и томно выдохнул вместе со сладковатым дымом: — Я могу обслужить обоих сразу, если хотите. Рука с зеленым драконом слегка коснулась его щеки. — Какой самоуверенный мальчик, — усмехнулся Суга. — Ну что, Кимура-сан, согласны разделить лакомство? — Пожалуй. Эйдзоку с готовностью выхватил ключи у проходящего мимо менеджера. — Прошу вас, проходите наверх. Комната 194, Кей проведет, — он подмигнул. — Шевели задом, куколка. Не подведи папочку. Кей повел клиентов по лестнице на этаж выше, в комнату — миниатюрную копию гостиничного номера для молодоженов. Разувшись, включил тусклые ночники, подошел к большой кровати и затушил окурок в стоявшей на тумбочке пепельнице. Нарушая все законы «Кукольного дома», без приказа скинул с себя жилет. Дернул застежки-липучки на митенках, зацепил зубами край, медленно стянул их сначала с одной руки, потом с другой и небрежно откинул в сторону. Похоже, это завело клиентов посильнее жертвенно-невинных взглядов. Расположившись в креслах, они велели: — Продолжай. Кей и без их команды уже расстегивал хитрую пряжку, неторопливо, чтобы потомить приятным ожиданием. Чиркнула молния на ширинке, и мягкая ткань сама сползла вниз к ногам. Повернувшись лицом к клиентам, он едва заметно улыбнулся. Они, не приближаясь, смотрели с диким желанием, будто изголодавшиеся охотники на редкую дичь. Кей слегка оттянул резинку боксеров. Кимура заерзал в кресле и стянул с шеи надоедливый галстук, Суга напряженно сжал подлокотники. Синхронно их глаза опустились вместе с черным кусочком ткани, а затем медленно стали подниматься вверх. Вот теперь клиенты готовы были тянуться за ним… За его кукольным личиком с обманчивым выражением страсти. Присев на край кровати, Кей раздвинул ноги и обхватил рукой член. — Кто первый? Его нахальство стало изюминкой. Кто-то не особо любил и требовал повиновения, а кто-то, как высокие гости Эйдзоку, заводился с пол-оборота от непокорного, холодного, дерзкого юнца, заранее зная, что его участь — оказаться сломанным под их напором. — Ты продолжай, — Суга облизнул пересохшие губы, а рука с зеленым драконом уже расправлялась с замком брюк. — У тебя ведь еще не встал. — Думаю, мы можем помочь, — ухмыльнулся в ответ Кимура. — Зная Эйдзоку, тут должен быть целый арсенал… Оглядевшись, он подошел к встроенному шкафу, открыл двери и довольно прицокнул языком: внутри располагалась почти что витрина секс-шопа с игрушками на любой вкус и цвет. Кимура выбрал солидных размеров вибратор и с улыбкой взглянул на Кея. Тот послушно раздвинул перед ним ноги и вздрогнул, когда прохладная, влажная от смазки латексная головка стала протискиваться в тело. Из-за марихуаны ощущения обострились в разы, он и так мог бы возбудиться, не нуждаясь ни в каких игрушках, но… клиент всегда прав. Ахнув, Кей откинул назад голову. Вибратор входил с трудом даже в его растянутую задницу, от боли приходилось стискивать зубы. Кимура, нагнувшись, настойчиво проталкивал его и довольно улыбался, удлиняя овал родинки сильнее. Кей смотрел на маленькую черную точку над губой, и старался не думать о боли, вытеснить ее из головы, несмотря на то что все тело дрожало и напрягалось с каждым новым пробивающимся в тесноту тела толчком. — Давай, давай, принимай его весь, — протолкнув игрушку до основания, Кимура отошел и нажал кнопочку на пульте. Оба с упоением наблюдали за тем, как Кей корчится на кровати, как вздымается его грудь и поднимается член. Суга стянул с себя футболку и присел на край кровати. Обвитая драконом рука коснулась шеи Кея. Кожа покрылась мурашками. Грубые пальцы скользили по груди, поглаживая соски, затем вдоль живота — обводили впадинку пупка, и дальше, пока не зарылись в волосы на лобке. И Кей словно тянулся за ними, жаждал еще ласки, и почти не слышал о чем переговаривались клиенты. Его заполняло желание, смешанное с легким ощущением боли. Кей прекрасно знал свою роль в этом спектакле. Распластанный перед мужчинами на постели, готовый на все, он судорожно стискивал в руках шелковую простынь и беспомощно метался, выдыхая призывное «пожалуйста». Сквозь пелену от молотом бьющего в задницу удовольствия он ощутил влажное прикосновение к губам и открыл рот, принимая член каждого по очереди, хотя порой мужчины нетерпеливо совали ему оба сразу. Жадно вбирая то у одного, то у другого, Кей чувствовал, как жесткие волосинки щекочут кончик носа, а расслабленное горло саднит от резких и глубоких движений. Прикосновение к напряженному члену стало последней каплей — плотно сжав ствол, чужие пальцы прошлись от основания до головки, потерли уздечку… И дальше — короткое замыкание, секундное головокружительное падение прочь из реальности. Кей кончил, ощущая давящую пустоту в теле, после того как вынули чертов вибратор. Не дав отдышаться, клиенты развернули его на живот, пустота заполнилась чьей-то пульсирующей плотью, член снова сковали тиски сильных пальцев. Тело скрипело натянутой до предела струной. Якудза за волосы притянул его к себе, заставив подняться, и грубо впился зубами в плечо. Второй тесно прижался спереди, проталкиваясь внутрь. Вещь не может испытывать боль. Вещь только получает удовольствие, когда ее используют. И потому Кей играл свою роль до конца, изображая безумный кайф, двигался, тесно прижимаясь к облепившим его телам клиентов, насаживаясь уже на два члена сразу. В размягченном марихуаной сознании реальность и сон сплелись воедино, оставляя только концентрированное наслаждение. Горячий поток ударил в задницу, но толчки продолжались, уже более быстрые и глубокие. Зеленый дракон обвил тело Кея, притягивая к находившемуся сзади клиенту. Другой, вышедший из игры, теперь только наблюдал, как его друг вдалбливается в уже не такой тесный зад, поглаживая свой обмякший член. Сильные пальцы сжали шею. Кей хрипло завыл, прежде чем его грубо отбросили в сторону, но потом притянули снова. Тяжело дышащий якудза едва ткнулся напряженной головкой члена в губы, кончил, заливая все лицо. Использованную «куколку» снова кинули на кровать и оставили, мгновенно забыв о ней. Довольные клиенты, громко переговариваясь, привели себя в порядок, оделись и как ни в чем не бывало вышли из комнаты. — Еще увидимся, — бросил тот, что с родинкой над губами. Кей осторожно поднялся на кровати, нижняя часть спины словно разламывалась на части. Сперма текла по ногам, капала прямо на красный шелк, пламенем горевший в желтом свете ночника. Встав на ноги, Кей только собрался скрыться в смежной комнате — душевой, но оглянулся на дверь, за которой послышались шаги. В номер заглянул Эйдзоку. — Шевелись, для тебя есть еще клиент.