He doesn't remember me/Он не помнит меня.

Гарри долго стоит в подъезде перед железной дверью, которая ведет на улицу и топчется на месте, не решаясь выйти навстречу Томлинсону. На него приступами накатывает чувство паники и некой неопределенности. Зачем Луи пришел? Что он от него хочет? Какого черта вообще?... «Ему так нравится играть со мной», - думает Гарри, опираясь рукой о холодную стену. – «Ему комфортно вот так просто приезжать к моему дому почти спустя два месяца, и он ведь не виноват на самом деле. Он ведь не знает как это больно. Он не знает, что это все равно, что разрываться изнутри на части. Он не знает. Я не могу винить его». Стайлс резко распахивает дверь, на несколько секунд зажмуриваясь – солнце слепит его глаза, успевшие привыкнуть к подъездной темноте. - Черт, - тихо шипит, прикрывая глаза рукой и создавая из ладони некий козырек. - Привет, - Гарри поворачивается в сторону, откуда донесся тихий и такой знакомый голос и глубоко вдыхает. Он всегда был здесь. Этот голос всегда звучал у Гарри в голове. Луи всегда был с ним, даже когда его не было рядом. Луи всегда помогал ему найти силы вставать с кровати каждое утро и продолжать жить. Он помогал ему жить. Он был тем, ради чего всегда жил Гарри. Он был, черт возьми, всем. Он был самой жизнью, в самом прекрасном ее проявлении. Он был солнечным светом, он был улыбкой ребенка. Он был искрящимся белым снегом, он был воздушным облаком. Он был как лучший момент в любимой песне, он был мягкими губами и нежными касаниями. О, Боже. Он – все, что когда-либо было нужно Гарри. Стайлс невольно делает шаг назад, прислоняясь к стене, и закрывает глаза, потому что его слепит свет, исходящий от Луи. И он чувствует себя бабочкой, которая летит на огонь, потому что не знает, что обожжет крылья. Но на самом деле, Гарри знает, потому что, если у него и были крылья, он почти уверен – они уже давно сгорели. Парень ловит его, когда Стайлс начинает сползать по стене. Кожу его шеи обжигает горячее дыхание, и Луи тихо пыхтит ему в ухо, ставя в прежнее положение. Гарри прошибает холодный пот, и он пытается стоять сам, отталкивая парня, лишь бы Томлинсон, чертов, мать его, Томлинсон, больше не оказывался так предельно близко к нему. Луи отпускает его, но смотрит абсолютно растерянным взглядом. - Все в порядке? Ты бледный. - Все нормально, - Стайлс хрипит и отталкивается от стены, направляясь к машине. Лиам прав. Это всего лишь несколько минут поездки до стадиона и, в общем-то, это всего лишь Луи. Он знает его тысячу лет. Гарри сможет контролировать себя. Сможет. Он залезает на пассажирское сиденье, хлопая дверью и болезненно морщится, видя вмятину на двери со стороны водителя. Гарри больно, и, ему кажется, что это в него сейчас на огромной скорости врезается грузовик, переворачивая машину вверх головой. Луи падает рядом, заводя машину, и Гарри отводит взгляд, по старой привычке тянется к магнитоле, нажимая на плэй. Его сердце, его истерзанное сердце в очередной раз за вечер замирает при первых звуках песни, звучащей из колонок. Диск. Гарри хорошо знает этот диск. Он сам записал его, включив туда свои любимые песни, связанные с Луи. Знаю, это не твоя вина, но я закрыл дверь, Как делал всякий раз, когда терял кого-то. И я надеюсь, что смогу найти ключ, Чтобы вновь открыть её и быть вместе. Позволь мне открыть её и начать всё сначала, Но вокруг моего сердца замок, И я не знаю, как впустить тебя туда вновь - Вот что держит нас на расстоянии.* Луи слегка покраснел и переключил песню, на что Гарри еле слышно хмыкнул и отвернулся к окну, сложив руки на груди. - Зря. Хорошая песня. - Я знаю. Просто… - Луи замялся, и Гарри резко повернулся к нему, толкнув в плечо так, что парень слегка пошатнулся. - Ты ни черта не знаешь, Лу, - огрызнулся Стайлс, пнув ногой приборную панель. – Ни черта, блять, ты не знаешь. Томлинсон растерянно одернул воротник рубашки, как будто задыхался и опустил голову, разглядывая свои колени и сжимая руль до побелевших костяшек на руках. - Мы поедем или будем стоять здесь до конца матча? – вкрадчиво, почти доброжелательно поинтересовался Гарри. Вот только Луи слышал, какой концентрации яд скользил в его голосе. - Да, прости, - выдыхает он, вжимая в пол педаль газа. Луи сам не понимает толком за что извиняется, но почему-то слова срываются с губ раньше, чем он успевает подумать. Они едут молча и Гарри ужасно тошнит. Не укачивает, а скорее от абсурдности ситуации. Играет Тимберлейк и внезапно Стайлсу хочется рыдать как девчонке, потому что «о, боже, он меня больше не любит». - Так ты окончил университет в этом году? – Луи нарушает неловкое молчание и Гарри вздрагивает. - Нет. Еще два года осталось. - Прости. Я постоянно забываю, что ты младше меня, – «да ладно, спасибо, что хоть имя мое запомнил». - Не страшно, - Гарри натянуто улыбается и отворачивается к окну, мысленно прося Луи помолчать. Ему кажется, что если Луи сейчас не заткнется, то он просто поцелует его, и не будет останавливаться, сжимая пальцами его граненые скулы, до тех пор, пока они не разобьются к чертовой матери или пока Томлинсон не полюбит его снова. Машина мягко тормозит и Гарри с облегчением выдыхает. Все. Сейчас он просто найдет Лиама, Найла и Зейна и ему больше не придется общаться с Луи сегодня. Не то чтобы Гарри не хотел, нет, просто… Просто это слишком. Это больше, чем он может вынести. Это безумно больно и чем больше времени проходит, тем сложнее ему с ней справляться. И нужно сказать прямо, общение с Луи не делает эту ситуацию легче. Все его планы рушатся в тот момент, когда Томлинсон хватает его за запястье, не дав выйти из машины, и тянется к пассажирской двери, захлопывая ее обратно. Гарри снова начинает подташнивать и он уже успевает пожалеть о том, что вообще сегодня ел. Он поднимает глаза на Луи, и его легкие заполняются водой. По крайней мере, это, кажется, именно то, что лучше всего смогло бы описать его ощущения в тот момент, когда он видит красную розу в руке у Томлинсона, которую тот аккуратно кладет ему на колени. - Мне нужно тебе сказать… Гарри теряется во времени. Ему то кажется, что оно совсем остановилось, то кажется, что летит со скоростью света. Через секунду его пальцы уже в волосах Луи. Через две он прижимается к его губам, и роза падает на пол. Через три он проталкивает язык ему в рот. Через четыре чувствует горячие руки у себя на талии. Через пять чувствует резкую боль в спине от удара о дверцу и открывает глаза, ощущая дикий холод, будто проникающий под одежду после обжигающего жаром тела Луи. Тот вытирает губы, вжавшись спиной в дверцу с водительской стороны, и смотрит на него огромными глазами. Гарри почти ломает пальцы, пытаясь выбраться из машины, и когда дверь распахивается, неуклюже вываливается на холодный асфальт, с трудом поднимаясь на негнущиеся ноги. Он бежит так быстро, как только может, расталкивает людей локтями и ударяется о машины, которых сегодня слишком много на стоянке около стадиона. Его губы горят, кончики пальцев немеют, желудок сжимается, и он успевает добежать до конца стоянки, где начинается лес, прежде чем его рвет. - Боже мой, Луи, - шепчет Гарри, в предобморочном состоянии наблюдая за тем, как его член погружается в рот парня, стоящего перед ним на коленях. Они в спальне Луи, потому что сегодня его родителей нет дома, и, если честно, они с трудом добрались до места назначения, потому что стояк Томлинсона грозился порвать ему штаны. У Гарри ситуация была не лучше. - Ты мне льстишь, - улыбнулся парень, выпуская член изо рта, и Стайлс завороженно проследил за тонкой паутинкой слюны, тянущейся от уголка губ Луи до головки члена. - Вот именно. Ты слишком много болтаешь, - рвано выдохнул Гарри и парень усмехнулся, целуя внутреннюю сторону его бедра. - Это потому что я безумно тебя хочу, кудрявый, - Луи встал, и прижал Стайлса к стене, запуская руки ему под футболку и касаясь губами гладкого подбородка. – Не бойся. Я не сделаю тебе больно, слышишь, Хаз? Я люблю тебя, - он шепчет, невесомо целуя линии скул Гарри и тому кажется, что он готов кончить только от одних этих осторожных касаний. Он все еще чувствует, как горят его щеки, и он отлично знает причину, по которой так сильно покраснел. Сегодня они с Луи впервые переспят, и, наверное, даже если это будет худший секс в его жизни, он все равно полюбит его только больше. Хотя, если честно, ему не с чем сравнивать и Луи прекрасно об этом знает. Гарри смущался, когда говорил ему это, и ожидал какой угодно реакции кроме той, что последовала от Томлинсона. - Это же замечательно, - сказал он тогда с ласковой улыбкой. – Я буду твоим первым и последним, - эти слова Луи уже шептал ему на ухо и Гарри мог чувствовать, как по его телу разливается приятное тепло и как мурашки бегут по спине от нежности, которой было пропитано каждое слово его парня. - Я люблю тебя, Луи. - Я тоже люблю тебя, малыш. Гарри не мог восстановить дыхание, словно пробежал не несколько десятков метров, а целую пустыню. Во рту оставался неприятный привкус, а воспоминания, так невольно появившиеся перед глазами, заставили его внутренности сделать тройное сальто и он ухватился за ближайшее дерево, потому что ноги совсем не хотели больше держать его. - … розу, которую приготовил для Элеонор, а он сразу набросился на меня, Лиам, я даже не понял, что произошло, я думал, спустя столько времени, он нормально отреагирует, ведь уже два месяца прошло… - Гарри напряг слух, прислонившись спиной к дереву и попытался слиться с окружающей природой, понимая, что его идея провальна, но это хотя бы спасет его на ближайшие пару минут. - Заткнись, Томмо, ты идиот, - голос Лиама был тихим, но четким и Гарри отметил, что еще никогда не слышал таких яростных ноток в голосе своего друга. – Где нам блять теперь прикажешь его искать? - Я не знаю, он точно побежал в эту сторону, я потерял его из виду, когда выбирался из машины, - голос Луи растерян и в нем скользит боль, видимо от резкого обращения Лиама с ним. Гарри сильно зажмуривается, потому что он не хотел бы позволять кому-либо причинять боль единственному человеку, которого он любит, но теперь у него нет выбора. - Я просто попросил довезти его до стадиона, Лу, ну, неужели это было так, блять, сложно! Как ты умудрился испортить все за несколько гребаных минут?! - Черт, Лиам, да просто я не понимаю, что я сделал не так! - Что, блять, ты сделал не так?! Сука, да ты… - Пейн резко замолчал, вслушиваясь в шум ветра. - Гарри? – Стайлс тихо выругался, выдернув майку из цепких оков веток, которые неприятно хрустели при каждом его движении. Из-за соседнего дерева показались Луи с Лиамом и при взгляде в перепуганные голубые глаза, Гарри опять захотелось вырвать. Как будто чертовы бабочки, которых он хранил внутри для тех моментов, когда видел Томлинсона, взбунтовались, и решили все разом вырваться наружу, потому что не было больше места им внутри Гарри, ведь он не должен был чувствовать этого по отношению к Луи. Ведь сам Луи больше не чувствовал к нему абсолютно ничего. - Все нормально, - заезженная за последние два месяца фраза и Гарри сглатывает горький привкус, оставшийся на языке. Лиам подошел к нему и парень почти подавился ярким цитрусовым запахом, когда тот порывисто сжал его в объятьях. – Прости за это, - тихий шепот на ухо и Гарри чувствует колючую щетину, царапающую его щеку. Стайлс положил подбородок ему на плечо и поймал взгляд стоящего сзади Луи. Внутри что-то дернулось и замерло, и он несколько минут просто вглядывался в голубые глаза, забывая дышать. Гарри очнулся только через, как ему показалось, вечность и отвел взгляд, утыкаясь носом в теплую шею Лиама и вдыхая сладкий запах его кожи. Лиам осторожно гладил его по спине, и парню становилось легче дышать с каждым касанием. - Все нормально, - повторил он, сжимая пальцами рубашку Пейна. – Я хочу домой, - уже тише, чтобы услышал только Лиам. Тот кивнул, отпуская его, и Гарри пошел в сторону стоянки, не оборачиваясь на виновника своего сумасшествия. - С ним все будет хорошо? – Луи нервно дергал пуговицу на рубашке, старательно отворачиваясь от пристального взгляда Лиама. Тот вздохнул, как-то нервно передернув плечами, и развернулся к Томлинсону спиной, направляясь вслед за Гарри.