He doesn't remember me/Он не помнит меня.

- Я не сплю! Не сплю… Черт, Лиам, - тяжело вздохнул Стайлс, снова падая на подушку и поворачиваясь набок. Пейн противно захихикал, продолжая щекотать его, пока Гарри тщетно пытался уйти от прикосновений парня. - Ну, все, Стайлс, вставай. - Пошел н… - Ты не хочешь увидеть Луи? - Я уже встаю. Через добрых пятнадцать минут, которые потребовались Гарри, чтобы привести себя в порядок, умыться, стирая засохшие соленые следы на щеках и переодеться в одежду, которую ему притащил Лиам, потому что одежда самого Стайлса, конечно, высохла, но неприятно попахивала хлоркой – одевать ее на мокрое тело было явно плохой идеей, они с остальными парнями сидели на кухне. Атмосфера была напряженной, по большей части из-за того, что Гарри вновь впал в то свое состояние, которое преследовало его с тех пор, как Луи потерял память. Да, последние пару недель было легче, потому что Ник смог отвлечь его – сюрпризы, свидания, прогулки, разговоры ни о чем – но сейчас, когда Томлинсон вновь оказался на грани жизни и смерти, все вернулось с удвоенной силой. Он молчал, когда Найл пытался разговорить его, отказался от приготовленного заботливым Лиамом завтрака, игнорировал все попытки Зейна показать ему одно из смешных видео, которые тот находил на просторах интернета. Он замкнулся в себе, в своем маленьком мирке, в котором он все еще мог представить, что Луи рядом с ним, что никакой аварии не было, и Луи его не забывал. Было бы садизмом заставлять его жить в реальном мире, но парни просто боялись, что когда-нибудь, он перестанет отличать фантазии от реальности. Такие вещи никогда не кончались хорошо, не так ли? - Все в порядке? – Зейн застал его в комнате, сидящим на кровати, после того, как он позорно сбежал с кухни, не в силах больше слушать веселые разговоры друзей. Будто, ничего не произошло особенного, будто Луи вчера не… Ох, Боже. Он просто не хочет даже думать об этом. - Ничего не в порядке, потому что единственный человек, который когда-либо держал меня на этой чертовой земле, заставлял меня чувствовать себя особенным и нужным, единственный человек, который любил меня, вчера чуть не умер в который раз, - огрызнулся Стайлс, вставая с кровати и отходя к столу, на котором лежал альбом, подаренный Луи. Он пересматривал его несчетное количество раз за день, потому что некоторые вещи он просто не мог контролировать. Он взял его в руки, проведя большим пальцем по мягкой обложке, и открыл ящик, запихивая его внутрь, и поглубже, чтобы не было соблазна. Чтобы он вообще о нем забыл. О таком вообще возможно забыть? Зейн тихо подошел к нему, действуя так же осторожно, как до этого Лиам. Он мягко обнял Гарри со спины, чувствуя, как тот дернулся, но все же не давая ему вырваться. Ему нужна была поддержка, ему нужна была реальность – и Малик был, пожалуй, единственным человеком, которому Стайлс мог довериться сейчас, только он мог дать Гарри то, в чем тот нуждался. Хотя, иногда Зейну казалось, что кроме Луи этого не может сделать никто вовсе. Но Луи здесь не было. Был Зейн и вся его любовь, которую он мог дать. Был Гарри, который отчаянно нуждался в этой любви. - Мы тебя тоже любим, ты же знаешь это, - тихо произносит брюнет, положив голову на плечо Стайлса, и проходит несколько долгих мгновений, прежде чем тот расслабляется, медленно закрывая глаза. – И Найл, и Лиам, и я. Мы все тебя любим, Хаз. Ты наш друг, лучший друг, ты знаешь это. Что бы ни случилось, мы будем рядом с тобой. Даже если ты решишь подорвать Букингемский дворец, - Гарри тихо хмыкнул в ответ, все же с трудом удержавшись от смешка. Ладно, нужно было признать, что Зейн умел найти к нему подход. - А если я захочу взорвать Белый Дом? - Значит, мы будем подавать тебе взрывчатку. - Тише, - шипит Луи, закрывая рот Стайлсу ладонью и переставая двигаться, вслушиваясь в шорохи за дверью. Гарри извивается в его руках, слабо хныча в чужую руку и прижимаясь щекой к холодной стене. Все же, заняться сексом в подсобке пекарни было не самой лучшей идеей. - Блять, показалось, - с облегчением выдыхает Томлинсон, убирая ладонь от губ Гарри и тот тут же жалобно стонет, заставляя Луи нервно сглотнуть от такого зрелища – покрасневший, растрепанный, мокрый Стайлс – и продолжить резкие движения, дергая Гарри за бедра и закрывая глаза, позволяя глухим звукам шлепков, стонов, рваных выдохов и произнесенных шепотом грязных словечек заполнить маленькую комнатку, коротким эхом отдаваясь от стен. Они добрались до больницы быстрее, чем Гарри хотелось бы – он не успел морально подготовиться к виду Луи на больничной койке. Это всегда пугало его, уж слишком хрупким выглядел Томлинсон в окружении всех этих капельниц и аппаратов. - Ты можешь пойти первым, - Зейн кладет ладонь на его плечо в качестве поддержки и Гарри благодарно улыбается – он не смог бы вынести это в одиночку. Он бы не выдержал. - Он пришел в себя около часа назад, мы сняли кислородную маску, сейчас он стабилен, но ему лучше не нервничать – у него все еще очень шаткое состояние. Возможно, он спит – нам пришлось дать ему большую дозу успокоительного, чтобы он не волновался понапрасну, - говорит медсестра, перед тем, как пропустить Гарри в палату. Он кивает, прослушав, в принципе, все, что сказала девушка и проходит внутрь, слыша, как мягко закрывается за ним дверь. Томлинсон лежит на кровати, повернув голову набок. Его глаза закрыты, а рот смешно приоткрыт – для полноты картины не хватает только плюшевого медведя рядом и будет точь-в-точь маленький, правда, бородатый ребенок, заснувший на лавочке в торговом центре, пока родители болтают со знакомыми, ненадолго забыв о сыне. Эта мысль заставляет Стайлса ласково улыбнуться и что-то в солнечном сплетении внезапно колет, но это приятная боль – она заставляет его чувствовать, что он все еще жив. - Привет, - тихо произносит он, все еще неловко переминаясь с ноги на ногу у двери. – Ты спишь? – тишина служит ему ответом, и он делает несколько шагов вперед, приближаясь к Томлинсону. – Дурацкая у тебя привычка, ты спишь каждый раз, когда я прихожу. Хотя, так даже лучше, – бормочет он себе под нос, подтаскивая стоящую рядом табуретку с кровати. Он залезает на нее с ногами, обнимая руками собственные колени и еще несколько минут молча разглядывает лицо Луи. Он бледный, под его глазами темные тени, ресницы дрожат во сне - видимо, ему снится что-то плохое - и, в общем и целом он выглядит отвратительно, но Гарри готов поклясться, что спящий Луи – это самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел в своей жизни. Стайлс сидит у его кровати почти полчаса, не зная, чего ему больше хочется – чтобы Томлинсон проснулся, и поговорил с ним, или все-таки, чтобы тот продолжал спать, возможно, даже не зная о том, что Гарри вообще был здесь. Впрочем, вне зависимости от желаний парня, Луи так и не просыпается и Стайлс уходит, ласково поцеловав его в лоб на прощание. Ему кажется, что дыхание шатена чуть сбилось в этот момент, но скорее он просто сходит с ума. Луи открывает глаза, как только дверь за Гарри закрывается, и тянется рукой к собственному лбу, проводя кончиками пальцев по месту, где к нему прикасались губы Стайлса. После он прикладывает пальцы к своим губам и вновь закрывает глаза. Кошмары больше не мучают его этой ночью.