He doesn't remember me/Он не помнит меня.

- Да, мам. Да. Да, я думаю, к одиннадцати я буду уже у тебя. Нет, не волнуйся, - Луи улыбнулся, стуча указательным пальцем по крышке телефона. – Конечно. Я, может, и потерял память, но все еще помню, как ты выглядишь, мам. Не волнуйся. Я сам доберусь до дома, хорошо? Я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом. Хорошо, мам. Да, я оденусь теплее, не волнуйся. Мне не пять лет, мам! Да, я знаю, что ты знаешь. Ой, все, мама. Я тоже тебя люблю. До встречи. Луи сбросил звонок, мягко улыбаясь на секунду мелькнувшему на экране фото Джоанны, перед тем, как телефон погас. Мама была в безумном восторге от мысли, что Луи решил приехать. Раньше он не мог найти достаточно времени, чтобы навестить ее, но сейчас чувствовал, что ему это просто необходимо. Ему просто нужно было, чтобы мама обняла его, поцеловала в висок и сказала, что все будет хорошо. Ничего не будет хорошо, так думал Луи, но он знал, что ему нужно жить дальше. Пусть даже и без Гарри. Гарри. Как там Гарри? Он придет? Да, наверное, он.… Нет. Он игнорировал его столько времени, наверняка, сейчас он был занят вообще… Возможно, он был с Ником. Эта мысль причиняла просто нечеловеческую боль. Он думал об этом много, слишком много последнее время. Он думал о том, что было бы, если бы не эта авария. Он думал о том, скольких несчастных дней в жизни Гарри не было бы, если бы не та авария. Он не считал, конечно, но сама эта мысль разрушала его изнутри. Сколько плакал его мальчик, пока ему было наплевать? Это была его вина? Луи не знал. Он думал, ну, что это не зависело от него. Он не выбирал того, что произошло с ним после аварии. Он не выбирал. Он знал, что если бы он мог, то выбрал бы что угодно, но только не это. Потерять Стайлса было… это было, как потерять саму жизнь. Все, что держало его на поверхности, все, что не давало ему опускать руки, все, что он когда-либо так сильно любил - все это было одним человеком. Одним именем. Одним воспоминанием. Гарри. Он любил его так сильно, что это разрывало изнутри. Это разрушало его, и он боялся порой даже дышать, потому что ему казалось, что он просто сломается от очередного вдоха-выдоха. - Я не люблю ужастики, - поморщился Гарри, чуть поворачивая голову, чтобы почесать лоб о плечо Луи. – Там слишком много жестокости. Вот, если выбирать, то я бы лучше сходил на этот фильм, - он тычет пальцем в экран. - Но это же мелодрама, Хаз. - Ну да, - пожал плечами кудрявый паренек, чуть поерзав, чтобы удобнее устроиться в руках старшего. – Я люблю мелодрамы. - Это та часть тебя, о которой ты мне еще не говорил, - хохочет Луи, щелкая мышкой. Он сидит на сайте ближайшего к ним кинотеатра. Сейчас воскресенье, три часа дня и, ну, им просто приспичило сходить в кино. – Но это мило, - он видит, что Гарри уже открыл рот, чтобы обиженно возмутиться, но не дает ему этого сделать. – Это не плохо, что ты любишь мелодрамы, малыш. Даже если бы ты любил мультики, это бы делало тебя только прекраснее. Гарри бурчит что-то, с головой накрываясь одеялом. - Я люблю мультики… Луи хохочет и обнимает Стайлса, щечки которого сейчас красные, как помидорки в разгар сезона. - А я люблю тебя, sweet cheeks. Так что, Пчелка Майя или Лунтик? – спрашивает он и хихикает, а Гарри возмущенно фырчит, пытаясь побить его подушкой. Найл заходит в палату, тихо прикрывая за собой дверь, и Луи с надеждой смотрит на него, но Хоран не успевает сказать и слова прежде, чем Томлинсон понимает все сам. Когда в его легкие вводили толстые трубки и иглы – было не больно. Когда с каждым приходящим воспоминанием голова разрывалась на части – было не больно. Когда Лиам вполголоса рассказывал ему о том, что сам Луи еще не мог вспомнить, но уже мог осознать – было не больно. Теперь. Теперь было больно по-настоящему. - Он не придет. Прости, Луи, мне жаль, мне правда жаль, - тихо бормочет Найл, но Томлинсон не слышит его, стаскивая сумку с кровати. Ему плевать. Нет, ему не плевать, конечно, нет. Мысли о том, что могло бы быть у них, если бы не злодейка-судьба – эти мысли разрывают его сердце. Боже, это убьет его когда-нибудь. Или будет мучить вечно. Луи закидывает сумку на плечо и выходит из палаты, не дожидаясь Найла. Гарри. Его первая настоящая любовь. Он знает, что воспоминания о кудрявом мальчике будут преследовать его до конца жизни. *** - Томлинсон! – Гарри перегибается через стойку регистрации, тяжело дыша. – Томлинсон Луи! Где он? Какая палата? – с его лба стекает пот, и легкие ужасно горят, потому что он никогда еще не бегал так быстро – конечно, его дыхалки не хватало на такие марафоны. - Томлинсон… Подождите, молодой человек, не торопитесь, - мягко произнесла девушка, набирая фамилию Луи на клавиатуре. – Так, Луи Уильям… Ага… Его выписали сегодня утром, он уже ушел, - говорит она, и Гарри вдруг теряет почву под ногами. В глазах рябит, и лицо девушки расплывается – то ли от простого шока, то ли от усталости, то ли от слез. Он потерял его? Это.. Это, что, конец? Нет, нет, нет. Нет. Он не отпустит его снова. Нет. Не в этот раз, пожалуйста, только не снова. Не снова. Стайлс отходит от стойки, дрожащими руками доставая телефон. Заходит в контакты, ищет «Не отвечать». Проводит пальцем по контакту. Слева направо. Вызов. Сейчас он услышит его голос и все будет в порядке. Сейчас. Сейчас. Сейчас. Он скажет ему. Скажет, как сильно любит его, скажет, что хочет свадьбу с цветочными венками, детей и огромную собаку. Скажет, что ждал его все это время. Луи протягивает ему маленькую мягкую игрушку – желто-коричневый лемур с огромными глазами. Гарри краснеет, бледнеет, расплывается в улыбке. Он запечатлевает легкий поцелуй на щеке Томлинсона и тихо шепчет на ухо: - Спасибо за этот вечер. Он еще не знает, что на следующий день Луи его не вспомнит. Он не знает, что это их последний вечер. Скажет, как сильно нуждается в нем. Сейчас он знает только то, что держит за руку любовь всей своей жизни. А завтра… Что будет завтра? Куда им торопиться? Нужно жить сегодня, нужно жить сейчас. Нужно использовать все возможности для жизни. Скажет, что Луи пахнет свежестью, первым снегом, морем - аромат самой любви. Нужно любить, пока они могут любить. Гарри скользит пальцами по скуле Луи и тот ловит его ладонь, согревая своим дыханием.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».