Да, босс!

Золотистый "Бугатти" на запредельной скорости мчался по улицам ночного города, распугивая запоздавших прохожих. Рука, затянутая в золотистую, в цвет краски авто, перчатку, судорожно сжимала обтянутый белой кожей руль. По худощавому лицу девушки, сидящей на месте водителя, текли слезы, смешиваясь с подводкой и тушью, отчего на бледной коже отпечатывались черные потеки, придавая ее внешности несколько гротескный вид. Прошел месяц ее домашнего заточения за то, что она взяла на себя вину в своем исчезновении на целую ночь. Если бы отец только знал, где, как и с кем она тогда провела время, то, наверное, убил бы собственными руками. А так Мила еще легко отделалась. И вот она вновь на свободе, ей отдали ключи от ее квартиры и автомобиля. Но она даже не подозревала в тот момент, что так отец пытается задобрить ее для того, чтобы она пришла выслушать эту убийственную новость. За несколько часов до этого отец явился в ее квартиру, отдавая ключи от входной двери он сообщил: - У меня сегодня гости, будь добра явиться, - и окинув ее недовольным взглядом, добавил, - только оденься поприличнее, а то ты всегда выглядишь, как шлюха на панели. Появилась она вовремя, отец критично оглядел ее и возмущенно прорычал: - Я же просил одеться прилично! - А что, - Мила уставилась вниз, на торчащие из драных джинсов острые коленки. Правда сейчас это была единственная обнаженная часть ее тела, все остальное было скрыто под слегка потрепанной одеждой, даже шею закрывал воротник-стойка синей кожаной куртки. Она подняла вверх руки, демонстрируя, что даже ее кисти затянуты в перчатки, - вот, я же одета. Дэвид обреченно помотал головой и тяжело вздохнул: - Идем уже. Когда они вошли в обширный шикарно обставленный зал, у Милы свело желудок, она почувствовала неладное. В помещении, развалившись на кожаном диване, сидел деловой партнер отца по бизнесу, а чуть поодаль, у камина, задумчиво глядя на огонь, стоял его сын, молодой двадцатипятилетний мужчина, высокий, довольно красивый. Мила виделась с ним раза три за свою жизнь, и в последний ей, кажется, было лет пятнадцать. Весь разговор ее отца со своим бизнес-партнером слился в сплошную какофонию звуков, темные круги поплыли перед глазами, когда она уловила одну единственную мысль: "Выйти замуж ради слияния капиталов". Она так и стояла, выпрямившись и застыв с ледяным безжизненным взглядом все время, пока отцы обсуждали подробности и сроки. Немного придя в себя, она зло уставилась на родителя и почти выкрикнула: - А я думала, что торговля людьми была запрещена после отмены рабства! - развернулась и стремительно выбежала из комнаты. Добравшись до подземного гаража, она запрыгнула в свой автомобиль, ключи от которого ей наконец-то отдали. Нужно было срочно расслабиться. Мила пошарила руками под приборной панелью и, облегченно вздохнув: "Не нашли!", - вытащила из тайника заначку отборного кокса. Выстроив при помощи кредитки, так же заботливо возвращенной ей "любящим" папочкой, три белые дорожки, она втянула порошок ноздрями при помощи свернутой в трубочку купюры, только потом взглянув на номинал - пятьсот баксов, она усмехнулась, жить становилось веселее. Утопив на полную педаль газа, Мила резко сорвала с места авто и помчалась по ночному городу, разрывая тьму светом голубовато-белых неоновых фар. Включив на полную громкость любимую музыку, она извивалась на сидении в такт бешеному ритму. Поддавшись наркотическому угару и внезапному порыву к самоуничтожению, Мила на несколько секунд отпустила руль, будь что будет, авто лихо вильнуло, грозя слететь на обочину. Опомнившись, девушка вновь схватилась за руль. Глухой толчок и удар чьего-то тела об капот ее автомобиля выбросил ее в жестокую реальность. Мила ударила по тормозам, увидев, как тело сбитого ею человека перелетает через крышу ее авто и приземляется где-то метрах в трех позади. Тормоза отчаянно завизжали на пределе человеческого слуха, от резкого торможения машину занесло, и девушка еле справилась с управлением. Авто вылетело-таки на обочину, чуть не врезавшись в стеклянную витрину небольшого магазинчика. Несколько секунд Мила сидела, обхватив руками голову. Если она сейчас убила человека, отец, конечно, вытащит ее из тюрьмы, но домашнее заточение станет тогда пожизненным. Хотя, впрочем, судьба, уготованная ей ее отцом не многим отличалась от тюремного заключения. Тело жертвы аварии, лежащее позади автомобиля, не двигалось. Осмотревшись и убедившись, что зрителей инцидента не было, Мила открыла дверцу и осторожно выбралась наружу. Десятки мыслей сейчас роились в ее голове, но лишь одну она посчитала наиболее здравой и верной - если никто не видел аварии, значит, нужно забрать тело пострадавшего и получше спрятать. И концы, как говорят, в воду, кстати - неплохой вариант. Еще раз оглянувшись, девушка медленно пошла к телу, всматриваясь в темноту. Подойдя чуть ближе, она смогла различить очертания фигуры, длинная и темная, в высоких ботинках, судя по размеру обуви, мужчина. Приблизившись еще на несколько шагов, настолько близко, что могла хорошо рассмотреть лицо пострадавшего, она потрясенно остановилась: - Джаред, черти его б побрали, Номак, - с трудом вспоминая фамилию прошептала она. Мила потерла лоб, соображая, что делать дальше. Она хотела всего лишь избавиться от тела, а теперь понимала, что этот субъект вряд ли мертв, и это лишь вопрос времени, когда он очнется и набросится на нее. Но продолжать вот так вот тупо стоять и смотреть было нельзя. Несмотря на глубокую ночь, по улицам вечно шастают прохожие - те, кому не спится, и другие искатели приключений на свои задницы. Она присела рядом с ним на корточки, осторожно ощупывая. Руки погрузились во что-то влажное и липкое, поднеся их к лицу, девушка увидела в неверном свете фонарей вот что - кровь, темная, густая. Но рана вряд ли была последствием аварии, из груди Номака, под ключицей торчал обломок лезвия - длинного ножа, а может, меча. Номак зашевелился, и она отскочила от него примерно на метр. Он пытался подняться на ноги, решив, что хоть теперь Джаред узнает ее и не прибьет, она тихонько прошептала: - Прости, но ты сам бросился на мое авто, - Мила напряглась, готовясь в любой момент сорваться с места и бежать, при этом понимая всю бессмысленность своих действий. Номак взглянул на нее, простояв несколько секунд, будто присматривался и вспоминал, он рухнул обратно с высоты своего роста на асфальт. Мила ожидала чего угодно, но не этого. Понимая, что время уходит и сейчас здесь появятся свидетели происходящего, а может, и хуже - полиция, она бросилась к машине, завела мотор и, сдав назад, подогнала авто к неподвижному телу. Затащить его в салон оказалось непросто, его худое, жилистое тело было слишком тяжелым для тоненькой невысокой женщины: - Да помогай же ты, - она зло ударила его по спине, пытаясь затолкнуть в узкий проем его длинные ноги. Здорово намучившись, она все же усадила его на соседнее сиденье, захлопнула дверцу и тронулась с места. Только спустя несколько минут он пришел в себя, резко вздрогнув. Мила ожидала чего-то подобного, но все же на миг потеряла самоконтроль и автомобиль снова чуть не слетел с дороги. - Спокойно! - заорала она, зло стукнув его по плечу. От, казалось бы, несильного удара Джаред снова дернулся и глухо застонал. "Вот же ж идиотка, - мысленно обругала она себя, - я ему наверное все кости переломала, а теперь еще и добавляю". Сейчас она не была уверена, узнал ее Номак или нет, но он прекратил сопротивляться и молча полулежал в кресле. Загнав машину в подземный гараж, расположенный под зданием, в котором находилась ее квартира, Мила вышла и заглянула в окошко с другой стороны: - Ты как, здесь остаешься помирать, или попытаемся вытащить вот ту штуку? - она ткнула пальцем, указывая на осколок клинка. Он молча вывалился из машины, стараясь держаться на ногах ровно. Когда Мила попыталась поддержать его тело, пристроившись сбоку, он оттолкнул ее руки и, пошатываясь, поплелся рядом. В просторном хорошо освещенном холле за стойкой сидел, зевая от скуки, охранник, когда ввалились эти двое. Притаившись в наименее освещенном углу, Номак привалился боком к стене, Мила же подошла к удивленно уставившемуся на нее охраннику. Она вытащила из сумочки две пятисотдолларовые купюры и помахала ими перед самым носом человека, начав очень издалека: - Теперь слушай меня внимательно, у тебя два выхода: умереть прямо сейчас в мучениях, или намного позже при деньгах. Сейчас я отдам тебе тысячу, а ты пропустишь меня с моим спутником в квартиру, и что самое главное, будешь молчать и не скажешь об этом ни одной живой душе. Договорились? Охранник отрицательно замотал головой и невразумительно запротестовал: - Мистер Голдсенс прикажет убить меня, если я промолчу о ваших посетителях. Мила хитро усмехнулась: - Ну мистер Голдсендс убьет тебя в любом случае, так как я упаду на колени и буду каяться ему в том, как водила сюда толпы любовников, ах да, не по одному за ночь. И ты все это время меня покрывал, не говоря ему ни слова. И неважно, что это ложь, он мне поверит. Хуже мне уже не будет, а ты - не жилец. Ну или другой вариант, ты закрываешь сейчас глаза на одну единственную проблему, - она кивнула в сторону припавшему к стене мужчины, - получаешь свои деньги и мы к этому разговору больше не возвращаемся, а мой папочка спит спокойно в полном счастливом неведении. - Она подтолкнула купюры к растерянному охраннику. Тот обреченно вздохнул, понимая, что попал, но купюры сгреб. "Помирать, так с музыкой", - подумал он. Мила направилась к сверкающему позолотой чистенькому лифту и пальцем поманила вслед за собой Джареда. Она видела, что он еле держится на ногах, но пытается сохранять достоинство. Мила решила эту проблему, жарко прижав его к зеркальной стенке лифта и одновременно поддерживая его тело руками. В свете светодиодов под потолком она смогла рассмотреть его получше. Номак изменился, сейчас он еще меньше был похож на человека, чем при первой их встрече. Кожа побледнела еще сильнее, сделалась почти серой, по всей ее поверхности проступила сетка из багрово-синих кровеносных сосудов, его голова и так была лишена волос, а теперь исчезли даже ресницы и брови, лицо стало еще более худым, щеки запали, губы были обветренными и шелушились. Она впилась ртом в эти шершавые губы, его нечеловеческий, какой-то потусторонний вид возбуждал еще сильнее. Одежда на нем износилась еще больше и была пропитана кровью. Лифт остановился, двери ее квартиры были совсем рядом. Мила, не выпуская из своих объятий гибкий, тонкий стан Джареда, втолкнула его в открытые двери, захлопнув их за ними и отключив домофон. Осторожно снимая с него испачканную кровью одежду, она старалась не зацепить торчавшее в его груди лезвие, чтобы оно не причинило еще большие повреждения. Оставив грязные тряпки возле входной двери, Мила повела Джареда в ванную комнату. Взглянув на обнаженный торс Номака, Мила ужаснулась, все тело покрывали ссадины, кровоподтеки и порезы, многие кости явно были повреждены, сквозь бледную кожу торчали осколки сломанной ключицы и сочилась кровь, правая рука в локте была как-то неестественно вывернута. Это все должно было причинять ему неимоверные страдания, но он молчал. Прижавшись к Миле он прошептал: - Ты ранена? Она потрясенно взглянула на Джареда, не понимая вообще,что он имеет в виду: - Это ты ранен, а я в порядке. Вместо ответа он втянул ноздрями воздух, его рука скользнула по плечу и животу Милы, забираясь под пояс, расстегивая джинсы и скользнула ей в трусики. Она даже не шевелилась, пытаясь сообразить, как в таком состоянии он может думать еще о чем-то. Но тут до нее дошли его слова, когда он вытащил пальцы, испачканные в ее крови и облизнул их. Мила прижала лицо к его плечу и тихо засмеялась: - Я не ранена, это нормально. А вот из тебя нужно вытащить это. Она обмотала руку полотенцем, в другую взяла целый свиток из нескольких бумажных салфеток. - Готов? "Он не ответил, ну что ж, значит не возражает", - Мила сильно потянула за острый конец обломка стали, доставая наружу примерно тридцатисантиметровое лезвие и быстро прижала рану бумажными салфетками, сильно надавливая, понимая, что причиняет боль. Но это был единственный способ остановить кровотечение в этих условиях. Мила видела,что ранения Джареда начинают потихоньку затягиваться, но это происходило очень медленно. Она отошла к раковине в ванной комнате и начала смывать его кровь с лезвия, повернувшись к нему спиной. Незаметно разрезав свою ладонь острой сталью, скривившись от боли, но не проронив ни звука, она подошла к Номаку и протянула ему кровоточащую руку. - Вот возьми, тебе это нужно. Он не раздумывал, жадно поднес ее ладонь к своему рту и начал пить, размазывая по подбородку и щекам ее кровь. Даже когда кровь начала потихоньку сворачиваться, густеть, закрывая рану прозрачной пленкой, он не остановился. Стащив с нее штаны и усадив на край огромной широкой ванной, он встал рядом на колени и впился ртом женщине между ног. Она поняла, какую кровь он учуял, и не мешала ему. Широко раздвинув бедра, откинув назад голову, схватившись одной рукой за край ванной, Мила постанывала, второй рукой поглаживая его затылок, прижимая его голову сильнее к себе. Длинный язык проникал в ее отверстие все глубже, слегка царапая изнутри. Насытившись ее кровью, он поднялся с колен, повернул ее к себе спиной, наклонил, и его член вошел в кровоточащее отверстие, заставляя Милу вскрикивать от удовольствия. Почувствовав, что близок к оргазму, он вышел из нее, заставил опуститься на колени и белые струйки потекли по ее лицу и груди. Мила вспомнила, что в прошлый раз так и не ощутила вкуса его спермы, сейчас она подобрала пальчиками несколько капель, слизывая их, вкус был горький и соленый одновременно, слегка терпкий, подобный вкусу его слюны. После почти полутора месяцев заточения Миле отчаянно хотелось секса, снова и снова. И несмотря на тяжелые ранения Джареда, она не собиралась оставлять его в покое. За это она готова была расстаться еще с несколькими миллилитрами своей крови. Она надавила на порезанную ладонь, заставляя ее вновь кровоточить, направилась к душевой кабине, поманив пальчиком мужчину, приглашая присоединиться. Он послушно последовал за ней, уже в душе припал к ее ладони. Теплые струи воды смывали с него грязь и его собственную кровь, Мила заметила, что раны начали заживать, с невероятной скоростью сходили синяки. Джаред приподнял вывихнутую руку, помогая второй, здоровой, сам вправил назад кости. От звука треснувших суставов Миле стало нехорошо, но она постаралась не подать виду. Она опустилась перед мужчиной на колени, взяла его уже начинающий вставать член в рот, доводя его нежными движениями губ и язычка до сильнейшего возбуждения. Мила поднялась, прижимаясь бедрами к его возбужденной плоти. Она добилась своего, Джаред приподнял ее на руках, прижал спиной к стенке душевой кабины, входя жадно и быстро. Лишь кровью из ее ладони и щелки между ногами он не удовлетворился. Сжимая кончиками пальцев соски на груди Милы он сдавливал их сильнее, так, что из царапин, оставленных его ногтями выступили алые капельки. Их он собирал губами, оставляя влажные дорожки на ее груди. Он пропустил руку под ее ягодицами, гладя пальцами анус. Мила понимала, чего он хочет и была не против. Дождавшись, когда он отпустит ее, она повернулась, сама раздвинула ягодицы, приглашая действовать. Ей нравились эти необычные слегка неприятные ощущения, переходящие в сладостные содрогания. Джаред застыл, и вышел из нее, когда ощутил, что она кончила. Мила решила позволить ему разрядиться тоже. Скользнула позади него, опустилась вниз и повела языком между ягодиц мужчины, оглаживая кончиком острого язычка его отверстие. Дождавшись, пока он немного расслабится, втолкнула на несколько миллиметров язык внутрь, одновременно обхватила рукой ствол его члена, поглаживая головку. От этих движений его член напрягся и в ладонь хлынули потоки спермы. Мила позволила Джареду вытянуть свое тонкое длинное тело на ее широкой, застеленной нежно-золотистыми шелковыми простынями, кровати. Увидев, что загорается рассвет, женщина поплотнее задвинула тяжелые шторы, сдвинула жалюзи и повернулась к распластавшемуся на ее постели мужчине. Она ухмыльнулась скользнула к нему, легла рядом и шепнула: - Теперь ты от меня никуда не денешься до самой темноты. Джаред расслаблено потянулся, прогнулся в пояснице,так, что сквозь кожу проступили тонкие кости ребер. Его тело было худым и одновременно сильным, с красиво очерченными мышцами. Мила положила подбородок мужчине на безволосую бледную грудь и прошептала: - Если бы мой отец узнал, чем я сейчас занимаюсь, то убил бы меня, - внезапно посерьезнев, добавила, - он фамильяр вампиров, спонсирует их мерзкие делишки. Я слышала,что разработку и изучение вируса, который сделал тебя таким, тоже спонсировала его компания. Джаред напрягся, как струна, готовая разорваться в любой момент, и уселся на постели: - У тебя есть доказательства? Мила отрицательно покачала головой: - Сейчас нету, но я могу отыскать их. Где я смогу найти тебя? Номак перегнулся через тело Милы, взял с прикроватной тумбочки ее телефон, нашел там карту города: - Спустишься в коллектор на этом отрезке, - он указал на участок карты, открытой в ее телефоне, - я сам тебя найду. Она вновь улеглась рядом, потянулась, как кошка. Если ей удастся убедить Номака в правдивости ее слов, то со всего этого безумного действа она получит двойное удовольствие. Отец был еще молод и слишком мешал ей жить. К закату тело Номака восстановилось полностью, а вот Мила еле держалась на ногах. Она почти вытолкала в спину из своей квартиры измотавшего ее Джареда, Миле показалось, этот мрачный субъект вообще не желает убираться из ее дома. Спустя пару дней Мила, поеживаясь от страха и подземельного холода, спускалась по хлипенькой ржавой лестнице в канализационный лабиринт. Сверившись с картой, она лишь молила об одном, чтобы ее "топографический кретинизм" сейчас снова не дал о себе знать, и она не заблудилась. Спрыгнув вниз, она ощутила, как от толчка ее тела задрожала лестница, грозясь рухнуть ей на голову. - И что теперь?! - выкрикнула она в темноту и всплеснула руками. Мила еще пару минут потопталась на месте, а потом двинулась вдоль коридора. Под ногами хлюпала вода, пахло сыростью и чем-то сладковато-тошнотворным. Так она проходила кругами минут десять и ничего. - Сам тебя найду, - недовольно бубнила она себе под нос, - вот она я, здесь, с полным набором доказательств, - она подняла вверх руку, с зажатыми в ней листами бумаги и недовольно потрясла ими в воздухе. Глаза уже настолько привыкли к темноте, что Мила начала различать очертания окружающих предметов. В паре метров от нее мелькнула тень, нет, вполне материальное существо, еще одно, их было здесь слишком много, не меньше десятка. Мила всерьез испугалась, попятившись, она вжалась в ближайший угол, понимая, что теперь попала в западню. Отход к люку, через который она сюда попала, был отрезан. В темноте глаза существ, окруживший ее светились тусклыми белыми огоньками. Одна пара белесых глаз приблизилась к ней, и Мила различила очертания гибкой фигуры Номака. - Ты одна? Она утвердительно кивнула, даже не сомневаясь, Джаред сможет увидеть в темноте этот слабый испуганный жест. - Я нашла доказательства, что компания моего отца спонсировала исследования вируса. Номак рассматривал застывшим взглядом Милу. Эта далеко не глупая женщина сейчас сдала ему своего отца: - Зачем? - голос стал хриплым и глухим. - Чтобы он не распоряжался мною, как вещью, хочу сама решать за себя. - Эти желания стоят его жизни? - Если не он, тогда умру я, - она представила, что будет вынуждена жить и ложиться в постель с тем, кого не просто не любит, а видела несколько раз в жизни. Хотя, это не оправдание. Этого монстра она видела в третий раз, и безумно хотела его. Через многочисленную охрану они пробрались легко. Номак шествовал, оставляя позади себя горы трупов, которые со временем пополнят ряды подземных обитателей. Когда Мила провела Джареда в кабинет ее отца, единственное,что успел выкрикнуть Дэвид Голдсенс: -Ты?! - немолодой мужчина остановил тяжелый взгляд на дочери. Он не успел сказать больше ничего. Номак сжал его горло с нечеловеческой силой и разорвал сонную артерию. Мила стояла на кладбище над могилой ее отца бесстрастно, будто это ее совсем не касается, наблюдая за тем, как опускается в глубокую яму гроб. Черный наряд, сегодня одетый ею, говорил о трауре, но в глубине души Мила смеялась. Ее коварный план удался - человек, мешающий ей жить, сам пал жертвой своих же амбиций. Она свободна, молода, богата и... Мила на миг засомневалась, свободна ли. Совсем близко от нее чей-то суровый голос, предварительно откашлявшись, произнес: - Мила, - это подошел к ней и заговорил партнер ее отца, бывший партнер и несостоявшийся родственник, - я понимаю, Вы в трауре и, быть может, Вам не до этого, но скажите, все договоренности с Вашим отцом в силе? Мила подвела на собеседника рассеянный взгляд: - Какие договоренности? - девушка удивленно вскинула бровь, я никаких сделок с Вами не заключала. Ни в Вами, ни с Вашим сыном, - она окинула взглядом стоявшего неподалеку мужчину, за которого ее собирались выдать. - Так что простите, мы чужие люди, и попрошу, впредь меня не беспокоить. - Она еще раз окинула человека полным презрения взглядом и добавила: - Разве вы не видите, я скорблю, - опустив голову, Мила отошла от могилы отца и направилась к выходу из кладбища, где ее ждало авто с водителем. "Скорбела" над утратой отца она в его огромной квартира в пентхаусе высокого небоскреба, яростно изгибаясь в постели поверх сильного изящного тела Джареда. Уперев руки ему в грудь, подымая вверх и снова опуская ему на член свой упругий зад, Мила "благодарила" монстра за полученную свободу. Он перехватил ее руки, завел за спину, внимательно, настороженно заглянул в глаза и спросил: - Хочешь, я сделаю тебя такой же, как я? Она удивленно отпрянула от него, но заведенные за спину руки мешали оттолкнуть мужчину. Тогда она пригнулась, приблизила свое лицо к его, поцеловала, лаская его длинный язык своим маленьким, человеческим , чувствуя, как они сталкиваются, улыбнулась: - Нет, мне нравятся различия между нами. Когда двигаться она была уже просто не в силах, Джаред просто вдавливал ее в поверхность кровати, заканчивал их эротическую войну, обливая ее тело своей липкой спермой. Посреди ночи в двери квартиры постучали. Мила испуганно широко распахнула глаза, глядя на только что отвалившегося от нее Джареда. Все знали о гибели ее папаши, и кто бы это ни был, он пришел за ней. Элай Дамаскинос с несколькими телохранителями медленно вошел в квартиру, нет, он скорее вплыл, такими медлительными и размеренными были его движения. Вслед за ним следовали четыре телохранителя-вампира. Мила присмотрелась к древнему вампиру и странная догадка мелькнула в ее мозгу. Номак был слишком похож, та же высокая тонкая фигура, лысый череп и белые сверкающие глаза. Она вспомнила взгляд Джареда, когда он убивал Дэвида Голдсенса - эти глаза пылали яростной ненавистью. Вот почему он так легко согласился избавить ее от папаши. Что ж, Мила отошла на несколько шагов назад, пусть сводит счеты со своим. Глава клана Дамаскинос, склонив голову, приближался: - Мисс Голдсенс, Вам ведь известно, что Ваш отец сделал нам много неоценимых услуг, памятуя его заслуги, мы предлагаем вам, как его прямой наследнице, нашу защиту. Мила ухмыльнулась, Джаред укрылся в другой комнате, и древний вампир не видел его, но мог учуять всеми своими невероятно развитыми чувствами. Решать нужно было быстро, чью сторону она сейчас примет. Мила гордо вскинула голову и не терпящим возражения тоном произнесла: - Нет, мистер Дамаскинос, я не нуждаюсь в Вашем покровительстве, - в ее голосе звучали жесткие металлические нотки, - отныне я сама в праве выбирать свою судьбу. - Она спиной почувствовала взгляд Номака, вошедшегов комнату. Элай Дамаскинос выглядел шокированным, он метнулся в сторону, стараясь укрыться за спинами своих телохранителей, но это его не спасло, как и тех четверых, на чью защиту он сейчас рассчитывал.