На мертвом корабле

      Стоило Рейне посмотреть в глаза Джексону, как у нее в животе все внутренности сжались в кулак. Многие продолжали веселиться, но Нико и Перси сохраняли безумное спокойствие. Зеленые глаза Перси не выражали ничего, абсолютная пустота, зеркальное отражение жесткой реальности.       - Знаешь, похоже, зря мы все это затеяли, - Ди Анджело подошел сзади к Перси и сделал три коротких вдоха.       - Мы самые настоящие лузеры, - Джексон посмотрел на Нико, в то время как Рейна пялилась лишь на кусочек зеленого острова.       Внезапно Остров Блаженных начал превращаться прямо на глазах в груду черного битого стекла, горящего металла. Синяя вода вокруг превратилась в медленный черный поток дерьма из надежд и желаний, а улыбки друзей Рейны медленно угасали.       - Ч-что происходит?       - Знаешь, куда стремится из царства Аида река Стикс, река страданий и клятв? - Нико невесело усмехнулся, внутри у Рейны все похолодело. Она настолько хорошо знала мифологию, составляющую неотъемлемую часть ее жизни, что не знать о направлении Стикс она просто не могла. Если все дороги в мире вели в Рим, то все реки в царстве Аида однозначно спускались в Тартар.       - И что же нам делать? - Рамирес-Арельяно сжала край собственной блузки до бледноты костяшек, до боли в суставах.       - У нас нет, я думаю, иного выхода. Стоит попробовать умереть еще разок, - будничным тоном ответил Джексон, покидая палубу.       Ночные кошмары сбывались с точностью до мелочей, до блестящих стеклышек на берегу, до отвратительного томатно-серого цвета облаков над головой, до едкого воздуха, разъедающего не только легкие, но и хрустальные части почти скончавшейся надежды. Каюта красивого синего цвета внушала спокойствие и радость, Джексон всегда чувствовал себя в этой каюте так, словно он дома у своего отца - толща воды окружала его снаружи, вода была в его жилах, в его мыслях, он был, в каком-то смысле, водой. Само спокойствие, уравновешенность, радость, душевный настрой. Перси уставился на стоящую на полу огромную вазу, а затем пнул ее. Ваза разбилась, столкнувшись с деревянным полом.       - Я этого не заслужил, - Перси стряхнул с тумбочки светильник и тарелку с недоеденным завтраком. - Мы должны быть живы, - он открыл шкаф и выкинул оттуда все вещи. Дверь каюты была заперта на замок, а иллюминатор запечатан листом бумаги, насаженным на обычный скотч. - Боги ничем не лучше монстров. Я бы даже сказал, что монстры намного более душевные твари, - сын Посейдона склонил голову, переворачивая кровать. Он хотел бы психовать, но он бил посуду не чувствуя нарастания бури недовольства в душе, он говорил вслух пытаясь кричать, он хотел бы плакать и убиваться, а его мозг воспринял новость с повторным посещением Тартара настолько спокойно, что даже предстоящая встреча с монстрами или еда из Флегетона более не пугала его.       - Я хотел как лучше, - раздалось позади Джексона, Нико вышел из угла комнаты, из тени. - Я хотел, чтобы мы вернулись назад. Я не знал, что мой отец... Аид, Аид сможет так поступить с нами. Прости меня, Перси Джексон, - Ди Анджело посмотрел прямо в стеклянные глаза Джексона и сам пугался их больше, чем предстоящего путешествия. Губы Перси шевелились, но глаза не выражали ничего.       - Я не злюсь. Мы все виноваты. Нужно было просто ждать счастья в Элизиуме, - Джексон не чувствовал. Он слышал крик Талии, но даже он не заставил его очнуться. Пугающая тишина пронзала каюту с темно-синими стенами. На паруснике больше нет Перси Джексона. Есть бездушный человек со стеклянными глазами.       Человек живет до тех пор, пока в нем жива надежда на лучшее.