Чёрный котёнок

      От быстрого бега Арс начал задыхаться. Схватка с Келаном так вымотала котёнка, что сил почти не осталось. Каждый новый шаг давался ему с огромным трудом, но Арс упорно не отставал от Найта. Только смотрел на бледное тело Вайта и с ужасом понимал, что он умирает. Силы медленно, но верно покидают тело волчьего альфы, готовя его душу обрести покой в мире духов. Арс, быстро переставляя лапы, молился только об одном — пусть Вайт будет жив. Пусть дышит, пусть каждый день улыбается и брату и отцу. Пусть станет опорой и надеждой племени вместе с братом. Пусть живёт. Он должен жить. Внезапно Арс понял одну, как ему тогда показалось, простую истину. В смерти Вайта будет виноват именно он. Именно он перепачкал свои руки кровью серебристого волка. Именно из-за него расстался с жизнью Келан и возможно скоро умрёт и Вайт. И всё потому, что он проклятый чёрный котёнок. Его проклятье наконец-то раскрылось. Оно не направленно на него самого, чтобы заставить омегу страдать. Оно направлено на других, чтобы они страдали из-за омеги и ненавидели того, кто принёс беду в их дом. Арс — вестник беды и несчастий. И не будет покоя его близким, пока он живёт на этом свете. Пока просит для себя счастья, пока он ждёт любви и понимания, за его желания будут расплачиваться другие. Он будет жить и радоваться за счёт других. Потому что чёрные котята счастья не достойны. Их счастье украдено у других. Оно не настоящее. Оно словно подделка, словно утренний туман над озером, исчезающий с первыми лучами солнца. На его руках кровь. Он принёс боль и горе. Он тот, кто не должен жить. И с каждым его новым шагом мысль о том, что он просто не имел права появляться на свет, зрела в его сердце, прорастая в душу огромными крепкими корнями. Всё верно. Свадьба с Найтом — против их воли. Недомолвки, отвратительные поступки и непонимания — результат вынужденной женитьбы. Смерть Келана, разбитое сердце Берта и едва теплившаяся жизнь в теле Вайта — наказание за то, что он получил то, что не принадлежало ему. Боги просто играют оборотнями как игрушками, но у них есть на это право. Право сильного. У кого есть сила и власть, тот и правит этим миром. Боги же достаточно сильны для того, чтобы играть судьбами оборотней. Они часто показывают смертным то, что бывает когда они желают слишком много. Как и показалось Арсу — он пожелал слишком много. Должен был лишь довольствоваться тем, что ему, вопреки всему, позволили родиться и оставили в живых. Но он захотел большего. Вот теперь и расплачивается. И расплата, истинная расплата ещё впереди. И она жестока и беспощадна.       Найт не обращал ни на что внимания кроме как на едва живого брата на своей спине и бегущего рядом любимого. Готов был себя разорвать на части за то, что поверил в то, что его маленький котёнок, его нежный и ласковый Арс мог предать его. Что мог так жестоко обмануть, играя с ним в любовь. Метка на плече альфы отзывалась болью, говоря о том, что он жестоко ошибался и чуть ли не ранил любимого своей глупостью и легковерием. И кому поверил-то? Берту! Тому, кто готов собственноручно убить Арса, посмевшего покуситься на его любовь. А была ли вообще любовь со стороны Берта? Это не любовь. Желание обладать, привязать к себе и подчинить. Да всё что угодно, но только не настоящая любовь. Не такая, которую ему дарит его чёрный как ночь котёнок. И за то, что он посмел подумать о предательстве со стороны Арса, Найт готов был валяться в ногах у омеги, вымаливая у него прощения. Не поверь он тогда словам Берта, почувствуй он тогда, как плохо было его малышу, как метка горела и терзало тело, предупреждая о беде — этого не произошло бы. Вайт не был бы на грани жизни и смерти, а Арса не тронул бы Келан. Если бы он просто прислушался к себе, к своему сердцу… Всё возможно было бы иначе. Но сделанного не вернёшь. Остаётся только исправлять свои ошибки в настоящем, вымаливая прощение и спасая жизнь единственного брата. И потому Найт совершенно не чувствовал усталость после почти целой ночи погони. Страх за жизнь Вайта и любовь мужа подстёгивали альфу лучше кожаной плети. Он бежал вперёд, не забывал чуть оглядываться на котёнка, что со всех лап нёсся позади него. Серебристые глаза смотрели только вперёд, зная, что там есть шанс спасти Вайта, не дать ему раньше времени покинуть этот мир. Потому два огромных хищника и не замечали ничего вокруг, гонимые к поселению надеждой спасти того, кто им безмерно дорог.       Соун и Игрис расхаживали по дому волчьего вождя и не могли осмыслить всего сказанного. Как так произошло? За какие грехи боги так жестоко наказали их маленького нежного брата? Что это за жизнь такая, раз счастье приходится выгрызать клыками из плоти другого. Берт, не желая сдаваться, рассказал всё, что творилось между Арсом и Найтом сразу же после свадьбы и до приезда братьев котёнка. Он рассказал, как Найт открыто изменял Арсу, не стесняясь приводить любовников в дом и спать с ними в супружеском ложе на глазах котёнка. Пронырливый омега узнал и о изнасиловании и о том, как Найт безразличный ко всему тенью ходил после этого, не удосужившись побеспокоиться о парнишке и вымолить у него прощения. Он рассказал, как Найт в постели с ним оскорблял и унижал собственного мужа и желал ему смерти. Это-то и натолкнуло Берта на сговор с Келаном, который, как ему показалось, любил Арса. Зачем Арсу и Найту быть вместе коли они ненавидят друг друга? Берт рассчитывал на то, что коты-оборотни придут в ярость от услышанного и просто отнимут проклятого Арса у Найта и увезут обратно к себе. Берт прекрасно понимал, что во-первых, Дарил не позволит убить своего сына и защитит его, если братья Арса вознамерятся кровью смыть его ошибки, а во-вторых, сопливый котёнок-омега и сам не допустит чьей-либо смерти. Иначе бы он давно всё рассказал братьям, желая отомстить мужу за все свои унижения. Одного Берт не учёл.       — Соун, да как такое вообще возможно? Как Найт мог так поступить с Арсом? Дарил, это правда? Да что вы молчите? — Игрис, нервно расхаживая по комнате, всё не решался посмотреть на вождя волков. Боялся, что тот подтвердит каждое слово Берта.       — Простите меня, но многое из того, что сказал Берт — правда. Найт действительно вёл себя первое время невероятно отвратительно по отношению к Арсу. Мне было больно смотреть на парнишку и потому я постоянно старался образумить своего нерадивого сына. И Вайт защищал Арса. Да только вы же знаете, что в семейные дела оборотней, пока того они сами не попросят, не смеет вмешиваться даже сам вождь. Я старался помочь как тесть, но всё было безрезультатно. Но про то, что Найт изнасиловал Арса, я слышу впервые. Арс не так давно серьёзно приболел, но Вайт сказал мне, что малыш простыл, перекупавшись в холодной реке. Я уже было отчаялся и подумывал предложить Арсу отречься от брака с Найтом и снова стать свободным омегой, как перед вашим приездом всё в один миг изменилось. Найт словно прозрел и увидел, что за сокровище ему, неразумному, послали боги. Он словно посмотрел на Арса другими глазами. Увидел, что он не только прекрасен внешне, но и чудесен душой. Я такого доброго и сильного омеги никогда не встречал. И я искренне радовался, что в течку они были вместе. Но теперь и не знаю, что и подумать. Этот Келан похитил Арса и я, как и вы, в этом не сомневаюсь. Малыш не способен на такое предательство, ему не ведомо чувство мести. Я очень его полюбил. Как собственного сына. И вовсе не хочу, чтобы он покидал нас. Но если Найт действительно так поступил с Арсом, то по его желанию я расторгну их брак. А Найт… Он будет наказан. И жестоко. Потому что за такое нет прощения. Омеги неприкосновенны. Они наша жизнь. Соун, Игрис, простите меня за такого сына. Простите за каждую слезу Арса. — Дарил сидел на своём троне и едва мог смотреть в глаза молодых котов. Столько боли и отвращения к самому себе он никогда не испытывал. Он не смог воспитать достойного сына, не смог вырастить истинного альфу, раз Найт творил с Арсом такое… Он — никто, он — не альфа.       — Да что вы все тут с ума посходили что ли? Вы ослепли? Вы ничего не видите? Или это только омеги способны заметить? Найт любит Арса больше жизни. Он во многом виноват, но то, как он смотрит на моего брата — лучшее подтверждение его любви. Да этот волк никого кроме Арса и не видит. И вы забыли про метки? Они ярко-алые и обоюдные. Да какое ещё вам нужно доказательство, что эти двое предназначены друг другу с рождения. Просто во всём виноваты идиотские предрассудки о чёрных котятах. У нас, кошек, просто помешательство какое-то на этом. Не приносит Арс никаких бед. Это просто глупости. Да и разве бросился бы Найт в погоню, если бы не любил нашего котёнка. Да ничего подобного. Он просто запутался и только. Боги всегда играют с нами, но как только мы доказываем им свою стойкость, то счастье ждать себя не заставляет. И не смейте думать о разлуке Арса и Найта. Даже и не заикайтесь. Я вас в клочья порву! Тоже мне альфы. Котятки глупые, не знающие жизни. А вы, Дарил? Уж вы-то должны видеть, как сильно ваш сын любит Арса. В общем, если они не вернутся в скором времени, то нам нужно их искать. Знаю, что боги через колдуна велели не вмешиваться, но они и не говорили, что мы и вовсе должны стоять в стороне. А ты… Такого отвратительного и порочного омеги я в жизни не встречал. Ты никогда не любил Найта. Тебе нужно им обладать, тебе нужны его власть и положение. И только это. Запомни на всю оставшуюся жизнь — Найта ты никогда не получишь. Никогда. Сил моих нет на него смотреть. Ненавижу! — Фист, стоявший недалеко от вождя, просто взорвался. Его настолько сильно бесила непрошибаемость и слепость альф, что парень был просто готов надавать сейчас всем тумаков. И вождю тоже. К слову сказать, Фист хоть и переживал за Арса, не мог не думать о том, что Дарил начинает ему немного нравиться. Молодой омега не мог совладать с притяжением к этому уже зрелому и сильному альфе. Парню едва хватало сил спокойно смотреть в мужественное и опечаленное лицо волчьего вождя. Омеги, что с них взять. Фисту просто до одури хотелось кинуться на шею к альфе, крепко обнять его и утешить. Кошачий омега в жизни не встречал такого альфы. Такого чувствительно, искреннего и красивого. Чего скрывать, но Фист уже начал откровенно любоваться волчьим вождём, представляя себе его обнажённого и распалённого страстью. Слава богам, переживания за Арса и братьев быстро загоняли постыдные мысли далеко в разум. Но до поры, до времени.       — Верно. Ты не достоин зваться омегой и волком. Мы никогда не были такими подлыми и отстаивали право на возлюбленного лицом к лицу со своим соперником. Только честная битва. И если тот, за кого бились, всё равно выбирал свою пару, второй отступал и не мешал их счастью. Ты же насквозь прогнил подлостью и низостью. Зерт, Варгус, выведите его отсюда. Глаз с него не спускать. Как только парни вернуться, то его ждёт столб. И уж все решат твою участь. Не надейся что твои подлости останутся незамеченными. — Дарил гневным взглядом сверлил молодого омегу, что на коленях сидел посреди огромной комнаты первого этажа и спокойно, даже слегка презрительно смотрел на Фиста.       — Дарил. Мне плевать на наказание. Я хочу твоего сына. Он мне нужен так же, как и я ему. Он просто этого не понимает. Они истинная пара? Да не смешите вы меня! Сколько боли и унижений было между ними? Сколько они страдали из-за друг друга? Разве это любовь? И в эти сказки про истинные пары я не верю. Я не знаю что с их метками, но они вместе не должны быть. И знаешь почему? Потому что для такого альфы этот блохастый, чёрный и паршивый котишка не пара. Этот сопляк должен был умереть, только появившись на свет. Чёрные кошки приносят неудачу. Надо было его родителям сразу же задушить этот комок шерсти. И тогда бы никто не мучился. И Найт был бы со мной счастлив. Ненавижу, как же я его ненавижу. Чтоб он сдох! И тебя я тоже ненавижу. Ты отказал мне в свадьбе с Найтом, ссылаясь на тот проклятый договор. Ты лишил меня счастья с Найтом. Как же я хочу убить тебя! — последние слова Берт выкрикнул уже в руках двоих воинов, что подхватили его и уже хотели вывести из дома вождя и оттащить его в низенький домик на окраине поселения, где держали тех, кто совершил какой-нибудь проступок или же преступление. Берт дёрнулся в руках оборотней и злобно оскалился на вождя. А после и вовсе вырвался из их рук, укусив воина-альфу и хоть и был связан по рукам, всё равно бросился на вождя. Его разум затопила такая ярость и злость, что ему было всё равно, что он связан и не может перекинуться волком. Он не понимал, что в таком состоянии не способен и малейшего вреда причинить вождю и сильному альфе, но ненависть в его душе всё же сильней. И потому Берт бросился на вождя. Но до Дарила он так и не добрался. По дому разнёсся громогласный кошачий мяв. Огромный светло-бежевый кот в миг прыгнул на парня и, повалив его на пол, придавил мощными лапами. Склонился почти к самому лицу омеги и, злобно оскалившись, клацнул зубами у самого носа паренька. Берт в страхе пискнул и зажмурился, ожидая, что сейчас его просто убьют, перекусив тонкую шею.       — Стой, Фист! Не трогай его! Не бери грех на душу. Дарил, помоги нам. — Соун и Игрис кинулись к омеге, что, кажется, готов был разорвать Берта на мелкие кусочки. По мощному кошачьему телу пробежалась едва заметная дрожь, шерсть на загривке вздыбилась и кот обнажил острые белоснежные клыки. Братьям Арса и Дарилу удалось оттащить взбешённого Фиста от Берта. Омегу, скулящего на полу, тут же подхватили воины и увели прочь от разъярённого кота, который продолжал вырываться их рук трёх сильных альф. Им было тяжело удерживать Фиста в зверином обличии и потому, как только воины вместе с Бертом скрылись из дома, альфы отпустили Фиста. Тут же братья бросились к двери, желая преградить коту путь, если тот решится догнать воинов и разобраться с Бертом раз и навсегда. Но Фист не последовал за ними. Светло-бежевый кот принялся нервно расхаживать по комнате, в злости отбивая свои бока собственным же хвостом.       — Ну ты нас и напугал, Фист. Я думал, что ты его точно загрызёшь. Дарил, его сейчас нужно одного оставить. Ему остыть не мешает. Он часто, когда злится, ведёт себя таким образом. В такой ситуации его лучше оставить в одиночестве и он сам вскоре отойдёт. Дарил, давай выйдем. Он через пару часов в норму придёт и начнёт перед всеми извиняться. — Игрис посмотрел на взбешённого Фиста и затем перевёл взгляд на волчьего вождя. Тихо присвистнул и толкнул старшего брата в бок, указывая на Дарила. Вождь стоял на одном месте и не мог оторвать взгляда от огромного рассерженного кота, расхаживающего по его дому. Смотрел на красивого и сильного хищника и никак не мог поверить в то, что этот зверь совсем недавно был тонким хрупким пареньком с длинными светлыми волосами, заплетёнными в густую косу. Такой нежный и милый парень и такой крепкий и сильный зверь. Волчьи омеги тоже в звериной шкуре достаточно сильны, но заметно уступают альфам и бетам в размерах. А тут такой прекрасный, сильный и величественный зверь. К тому же, в волчьем племени никогда не было светловолосых оборотней и Фист в кошачьем обличие своим окрасом привлёк к себе немалое внимание вождя. Соун, заметив реакцию вождя волков на его двоюродного брата, ответно толкнул Игриса в бок и мотнул головой в сторону двери, тем самым показывая брату, что этих двоих стоит оставить вместе.       Как только братья скрылись из дома вождя, Дарил лишь про себя улыбнулся парням. Он прекрасно понимал, что все его мысли должны быть с сыновьями и Арсом, но противиться влечению к этому омеге он не мог. Его словно тянуло к нему всеми силами. Дарил прекрасно помнил то горе, когда его возлюбленный не смог вынести тяжёлых родов и умер под утро, успев одарить любимого супруга замечательными сыновьями и последним прощальным поцелуем. С того момента мужчину не тревожил ни один оборотень. Никто для него не мог сравниться с его рыжим и тёплым как летнее солнце возлюбленным. Никто до сегодняшнего дня не тревожил сердце волчьего вождя так, как это сделал молодой омега-кот. Парень, только появившись перед Дарилом вместе с братьями Арса, которые притащили к нему упирающегося и злобного Берта, приковал к себе взгляд мужчины. И вот что странно. Фист был полной противоположностью умершему супругу вождя. У парня более резкие черты, он высок для омеги и весьма худоват в то время, как любимый Дарила был миниатюрным и имел притягательные округлости. Да и характер не в пример разный. Риан — умерший супруг вождя был довольно пугливым, робким и неуверенным в себе. Омега в детстве часто болел и пугался большого скопления оборотней. Он и самого Дарила испугался, когда тот признался парню в своих чувствах. Но после принял его и сам открылся ему. А вот Фист… По нему видно, что он наравне с альфой будет отстаивать свою правду. Если нужно, то и сам бросится защищать то, что ему дорого. В нём много смелости и отваги, он дерзок и хорош собой. А уж как красиво его гибкое кошачье тело — Дарил и слов не мог подобрать. Он просто смотрел на красивого омегу и понимал, что отпускать его из своего племени совсем не хочет. И потому Дарил осторожно начал приближаться к коту, доверительно протягивал к нему руки, показывая, что он безоружен и его не стоит бояться. Нет, Фист и так всё прекрасно понимает, но он сейчас в шкуре зверя и вдобавок невероятно зол. Предосторожность лишней не будет. Омега застыл на месте, увидев, как мужчина медленно приближается к нему. Светло-бежевый кот чуть склонил голову на бок, посмотрел на альфу изумрудными глазами и сам сделал шаг на встречу.       — Фист, не стоит так переживать. Берта непременно накажут. Он ответит за всё, что совершил. И Арс никакой не проклятый котёнок. Он просто омега, любимый омега моего сына и мой милый зять. И всё у них с Найтом будет хорошо. Всё, что ты до этого говорил — каждое твоё слово правда. Действительно — самое сокровенное в чувствах способны видеть только омеги. Ну всё, успокойся, не сердись. Вот так, хороший мальчик. — Дарил с нежностью смотрел, как омега осторожно приблизился к нему и, шумно выдохнув, ткнулся мордочкой в большую ладонь мужчины и чуть мурлыкнул. Нежно и снисходительно, мол, альфы в любви ничегошеньки не понимают. Дарил только лишь улыбнулся и, присев на корточки, принялся ласково гладить большого кота по мордочке. Фист же просто поплыл. Его давно никто таким образом не нежил. Разве что Арс, пока жил в кошачьем племени, да его родители. Соун и Игрис большую часть братской любви отдавали Арсу, а дядю Фист откровенно побаивался за его холодное отношение к сыну-омеге. В свои двадцать один год молодой омега так и не обзавёлся парой. Его никто не привлекал. Ни альфы, ни беты, ни гаммы с дельтами. Никто не будоражил его сердце. Только вождь волчьего племени заставляет его сердечко так бешено стучать в груди. Неужели можно вот так вот влюбиться, увидев оборотня впервые в жизни? Кажется, можно. Потому что более ни одного оборотня Фист не мог представить рядом с собой. Для него они словно все померкли. Только Дарил подобно огоньку сиял в ночи для Фиста.       — Мальчик? Мне между прочим уже двадцать один год. Я давно не мальчик, а взрослый и вольный омега. Да, альфы в любви совсем глупые детишки. Чего только Келан стоит. Он никогда по-настоящему Арса не любил. Я это видел и не раз говорил ему об этом, но всё без толку. Меня он не слушал, а только грыз сам себя своими же желаниями. Глупец. Но и омеги не лучше. Ваш Берт тоже просто помешан на Найте. Он словно зачарованный им. И это плохо. Я чувствую, что пока Берт жив, он не оставит попыток добраться до Найта. Но и смерти я ему не желаю. И Арс точно того не хочет. И что с ним делать? Ох, боги, поскорей бы вернулись ребята. Я с ними точно с ума сойду. Боги, как я переживал, когда Арс покинул селение. И обратиться-то не к кому за утешением. Нет альфы, который поддержал бы меня. Дарил, что ты так смотришь на меня? — Фист, ласково потираясь мордочкой о руку мужчины, принял человеческую форму, но так и остался сидеть на полу и недовольно поглядывать на дверь. Словно боялся, что их уединение, пусть и краткое и возможно желанное только им, могут нарушить. А после омега лишь чуть испуганно вздохнул, когда альфа приблизился к нему почти вплотную и обхватил лицо молодого кота обеими ладонями.       — Я знаю, что сейчас не самое подходящее время для этого, но всё же скажу. Фист, ты не хотел бы остаться в моём племени? Рядом со мной. Я понимаю, что гожусь тебе в отцы, но всё же я не так стар, да к тому же и вождь. Я не знаю почему, но меня безумно к тебе тянет. После смерти моего супруга я и вовсе на омег смотреть не мог. Но ты же… Я не знаю, как это объяснить, но я чувствую — ты мне нужен. Я чувствую в тебе того родного, кого могу пустить в своё сердце. Я устал жить один и мне осточертели случайные любовники. Близость без чувств не та и не столь желанна. Только в любви всё так, как должно быть. Фист, я понимаю, что ты из кошачьего племени, но прошу — дай мне шанс. Попробуй принять меня. Фист, … — Дарил неотрывно смотрел в чудесные изумрудные глаза омеги и еле сдерживал желание поцеловать. Нельзя его испугать таким внезапными нежностями со стороны альфы. Омега хоть уже и взрослый парень пахнет нежностью и чистотой, а значит он до сих пор невинен. И потому напор со стороны вождя может напугать парня. Но Дарил недооценил кошачьего омегу. Фист забавно прикусил нижнюю губу, после провёл по ней юрким влажным язычком и, взглянув на вождя из-под длинных густых ресниц, кинулся к нему на шею. Крепко обнял мужчину и осторожно, словно сам боялся того, что творил, прикоснулся своими губами к губам мужчины. Замер, словно давал тому шанс оттолкнуть от себя омегу и образумить его. Но вопреки всему альфа ответил на почти поцелуй парня. Дарил слегка зарычал и, стиснув Фиста в своих объятиях, поцеловал парня по-настоящему. И так, что у бедняги едва заметно задрожали ноги, а всё тело свело лёгкой приятной судорогой. Альфа же, чувствуя, что омега ни капли не протестует и неважно, что он сам оказался инициатором, и вовсе сорвался. Нежно и требовательно сминая пухлые и тёплые губы, Дарил быстро скользнул между ними языком и принялся ласкать их внутреннюю сторону. Фист одобряюще замычал в губы вождя и начал постепенно наваливаться на него. Волк прекрасно понял чего хочет светлый кот и потому медленно, словно на него давил лёгонький Фист, лёг на пол. Омега тут же удобно устроился на могучем оборотне, обхватив его бёдра своими ногами. Руки же устроил на голове мужчины, запустив тонкие пальчики в густые, короткие, каштановые пряди. Дарил, продолжая с упоением целовать смелого и всё ещё, по его мнению, мальчишку, позволил себе некоторые вольности. Одна его рука забралась под рубашку парня и огладила ровную спину, заставляя омегу слегка елозить всем телом, а вторая, устроившись на округлой и подтянутой попке Фиста, с силой, но не до боли сжала нежную плоть. Фист чуть ли не завыл от этого и со всей силы вжался своим пахом в пах волка. Хотел, до безумия хотел этого оборотня и прекрасно видел, что и он тоже с такой же силой желает его. Но близости сегодня случиться не дано. Невероятной силы кошачий рёв, просящий помощи, крики с улицы в одно мгновение заставили обоих уставиться друг на друга глазами полными смеси надежды и какого-то дикого ужаса. Всё потому, что было слышно, как оборотни кричат о том, что Найт, Вайт и Арс вернулись. И о том, как многие в голос зовут Севона. Раз понадобился лекарь, то с парнями что-то произошло. Вождь и Фист тут же вскочили на ноги и бросились прочь из дома. В голове бьётся только одна мысль — пусть они будут живы, пусть боги оставят их в этом мире. Пусть дышат, пусть живут.       Арс увидел стены волчьего селения и сердце хоть немного освободилось от цепей боли. Они близко. Они должны успеть спасти Вайта. Он почти отдал свою жизнь за их счастье и теперь они должны отплатить ему. Ему должен Арс. Найт же, только почуяв знакомые запахи, только перед его глазами лес расступился и его взор заметил ворота поселения, уже не чувствуя от боли и усталости, со всех лап кинулся вперёд с новой силой. И Арс старался не отставать от своего мужа, изредка поглядывая на бледное, почти неживое тело Вайта. За пять с лишним десятков метров до ворот Арс издал такой громогласный и полный боли вой, что часовые, уже зазевавшиеся на своих постах, подскочили на ноги и, увидев серебристого волка и чёрного кота, бросились к дому вождя и гостевому домику. Нужно предупредить Дарила и кошачьих альф, что вернулись Арс и Найт. А с ними и Вайт. Как только оба оборотня почти влетели в поселение, они остановились только у дома вождя. Арс, плевав на то, что его тело всё горело огнём от боли и усталости, в одно мгновение перекинулся человеком и кинулся к мужу. Пальцы едва слушались, когда он начал отвязывать тело Вайта от своего мужа. Невольно из серебристых глаз потекли слёзы. Арс, кривя губы в злости к чёртовым верёвкам, не обращал внимания на эти слёзы, желая поскорее отвязать Вайта. Кто-то перехватил парня сзади и постарался поднять его на ноги. Арс закричал во весь голос и просто вцепился в рубашку Вайта. Найт же начал тихо поскуливать, прося о помощи. Соун и Игрис, услышав голос младшего братишки и выскочив из гостевого домика, тут же кинулись к котёнку. К этому моменту подоспели Дарил и Фист. Именно они подхватили и принялись удерживать взбесившегося Арса, пока Игрис, Соун и ещё двое альф отвязывали тело Вайта от его брата. Как только Найт почувствовал, что близнеца осторожно сняли с его спины, он, едва стоя на ногах, перекинулся. Пошатнулся и его тут же подхватили под руки двое соплеменников. Мутным, уставшим взглядом Найт проводил альф, что уже несли Вайта в дом лекаря и, переведя глаза на потерявшего сознание Арса на руках Дарила, сам провалился в полнейшее беспамятство. Сил не осталось, хоть и разум отчаянно просил и умолял тело ещё немного потерпеть, чтобы знать — как там Вайт? Но тело глупо. Оно не ждёт в этом мире ничего кроме удовольствий и ненавидит боль и усталость. Оно слишком изнежено и коварно.       Вечерние сумерки постепенно окутали всё волчье поселение в своё серое покрывало. Арс открыл глаза и едва пропищал от невыносимой тяжести в каждой, самой крошечной мышце. Едва заворочался, сам себя настраивая не обращать внимания на эту боль. Когда же он постепенно привык к её присутствию, то присел на постели и оглянулся. Он дома. В своём с Найтом доме. В их спальне, на их же постели. И Найт сейчас бледный как смерть от огромной усталости крепко спит рядом. Его грудь тяжело вздымается под толстыми шкурами, веки так плотно сжаты, что на уголках заметны мелкие морщинки, а с губ изредка слетает тихий стон, что становится понятно — парню снится что-то плохое, что-то неприятное. Тут же Арс, глядя на любимого, вспоминает про Вайта и словно обезумевший соскакивает с кровати. Но ноги отказываются нормально слушаться и котёнок чуть ли не падает на пол. Его вовремя подхватывает Игрис.       — Арс, милый, не двигайся. У тебя сильная усталость. Ты невероятно сильно измотал своё тело. Впрочем, как и Найт. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил. — Игрис, нежно придерживая братишку, постарался вернуть того в постель, но омега заартачился и принялся вырываться из объятий брата.       — Плевать я на себя хотел. Вайт! Как Вайт? Севон осмотрел его? Он залечил его раны? Да скажи ты мне хоть что-нибудь. Игрис, не молчи! — Арс даже позабыл о том, что Найт всё ещё спит и принялся кричать на среднего брата, хватаясь за него, как за единственное спасение в этой жизни. Словно так есть шанс спасти Вайта.       — Прости, котёнок, но Вайту очень плохо. У него серьёзные раны и он без сознания. Он ещё дышит, его сердце ещё бьётся, но Севон опасается, что Вайт не дотянет до утра. Он боится, что этой ночи Вайт не переживёт. — Игрис потупил взгляд и отвернулся. Ужасно сообщать о неизбежном конце, когда оборотень всё ещё жив, но силы его тают с каждым часом. Без слов понятно, что каждый следующий вздох может стать последним, но сердце всё равно отказывается принимать горькую, острую как нож правду. Это невыносимо больно — просто ждать чьей-то смерти и знать, что не в силах помочь.       — Нет! Я не дам ему умереть! Я лучше сам умру! Это всё из-за меня! Я виноват во всех бедах! Я виноват в смерти Келана! Я виноват в ненависти Берта. Я виноват в муках Вайта! Ненавижу! Как же я себя ненавижу! Да будь я вновь проклят! — омега в бессилии взвыл во весь голос и обмяк в руках брата. Ноги отказывались держать его и Арс в отчаянии хватался за рубашку брата. Не знал что и делать и потому только плакал, понимая, что всё плохое в жизни его близких — его вина. Это правда, эта истина. Это проклятие чёрного котёнка.       — Малыш, не надо так говорить. Маленький мой, на всё воля богов. Значит, они посчитали, что время, отпущенное Вайту, подошло к концу. Не надо, не плачь. — Игрис поднял на руки лёгкое тельце брата и, прижав к себе, начал раскачиваться из стороны в сторону, словно хотел убаюкать брата.       — Нет. Я знаю о чём говорю. Игрис, отнеси меня к дому Севона. Я должен видеть Вайта. Я должен… — взгляд серьёзных серебристых глаз котёнка, кажется с первой секунды порабощал сейчас любого. В них столько силы, уверенности в каком-то решении и столько раскаяния, что нет сил противиться. И Игрис не стал. Он чуть удобней перехватил брата и медленно направился к двери. Котёнок же посмотрел на спящего супруга и, горько улыбнувшись ему, уткнулся личиком в плечо брата. Корил себя за то, что вскоре из-за ошибок своего мужа, Найт лишится единственного на свете брата. И от этого было так паршиво на душе, что хотелось кричать. Да только этим дело не исправишь.       В доме знахаря было необычно много народу. Дарил сидел за столом и, положив руки на него, опустил голову. Понимая то, что его сын медленно умирает, а он не способен ему ничем помочь, вождь почти сходил с ума. Позади него стоял Фист и, положив свои ладони на могучие плечи оборотня, старался хоть как-то облегчить его горе. Севон во всю хлопотал около Вайта, постоянно прибегая к помощи Соуна, который по любой малейшей просьбе тут же кидался на помощь. Только лишь колдун Ассин, который заменил умершего пятнадцать лет назад Крисора, молча наблюдал за всем происходящим и как-то странно поглядывал на дверь дома знахаря. Словно знал, что всё ответы на его вопросы сами появлятся на пороге. И действительно — дверь дома быстро отворилась и на пороге возник бледный и слегка дрожащий от слабости Арс. Позади котёнка стоял его средний брат и как-то виновато поглядывал на Соуна. Словно просил его простить за то, что не смог удержать малыша дома, подальше от умирающего Вайта. Котёнок же, не обращая ни на кого внимания, быстро и уверенно подошёл к кровати, застеленной бурыми оленьими шкурами на которых лежал Вайт и, присев на самый краешек, взял правую руку оборотня в свои ладошки. Едва не задохнулся от ужаса, так как она была невероятно холодной. Но он всё же видел, что Вайт ещё дышит, его веки слегка дрожат, а грудь медленно опускается и поднимается в такт тяжёлому и прерывистому дыханию.       — Это моя вина. Вайт умирает из-за того, что бросился на мою защиту. Он хотел спасти меня. Келан в сговоре с Бертом похитили меня. Берт вечером пригласил меня к себе, чтобы помириться с ним. Я не ожидал подвоха. Он напоил меня каким-то отваром и всё тело словно онемело. Я и пошевелиться не мог. А потом я увидел Келана с верёвкой в руках и всё понял. Он связал меня и увёз прочь из селения. Я попытался сбежать от него, но у меня ничего не вышло. И Келан решил наказать меня. Он взял меня силой. В этот момент нас и догнал Вайт. Он, защищая меня, бросился на Келана. Он почти выиграл, но Келан обманул его. Он тяжело ранил Вайта. А я… Я словно озверел. Испугавшись, что Вайт умер, я сам выпутался из верёвок и бросился на Келана. Я убил его. На моих руках кровь соплеменника. И кровь Вайта. Нас нашёл Найт. Вайт ещё дышал. Мы бросились обратно в поселение, но, кажется, не успели. Дарил, я виноват в том, что Вайт умирает. Я почти убил его. Я… — омега, до боли закусив губу, всматривался в бледное лицо волка и почти ощущал, как его душа медленно прощается с телом, покидая этот мир. Вайт невероятно сильный. Даже с такими тяжёлыми ранами он столько времени продержался. Он незримо, но отчаянно цепляется за жизнь и от этого ещё больнее.       — Ты не виноват. Любой поступит так ради того, кто ему дорог и будет защищать ценой жизни. И я безмерно горд, что вырастил достойнейшего оборотня. Безмерно горд, что у меня столь прекрасный сын. Но больно, больно его терять. — Дарил, не поднимая глаз на Арса, тихо говорил, всё время стараясь как можно сильней прижаться к Фисту, чувствуя что так хоть немного, хоть на жалкую каплю легче.       — У Вайта тяжёлые раны. Он потерял много крови. Севон хороший знахарь, но и он не всесилен. Однако есть способ спасти Вайта. Но для этого нужна жизнь. Твоя жизнь, Арс. — Ассин проговорил это довольно тихо и скоро, но его услышали буквально все.       — Ты с ума сошёл. Спасти одну жизнь ценой другой? Да что это за ерунда. Арс должен умереть? Да ни за что в жизни я не позволю ему добровольно расстаться с жизнью. Нельзя так, нельзя! — Соун взвился со своего места и, оскалившись, начал надвигаться на волчьего колдуна. Да как он посмел о таком и просто заикнуться? Как он смеет просить о невозможном? Да, смерть Вайта опечалит каждого. Но нельзя же спасать оборотня, при этом жертвуя жизнью другого! Это не справедливо. Почему ради жизни одного, второй должен расстаться с ней? Да что эти боги о себе возомнили? Как они смеют так мучить их? Кто дал им на то право? Кто?       — Соун, стой! Стой, я сказал. Ассин, о чем ты говоришь? — голос Арса в одно мгновение заставил всех оборотней посмотреть на него. Котёнок, опустив голову, смотрел на собственные ладони, что до сих пор сжимали бледную, мертвенно-холодную руку Вайта. Серебристые глаза мальчишки горели каким-то странным, лихорадочным огнём. Он с такой силой закусил собственную губу, что пара капель алой крови упали на его же ладони. Но, кажется, Арс даже не заметил этой боли. Он смотрел только на руку Вайта в своих ладонях и думал только об оборотне. Другое его сейчас совершенно не волновало.       — Вайт — будущий колдун нашего племени. Он отмечен самими богами. И потому, несмотря на такие раны, он всё ещё жив. Его дух силен, а связь с жизнью крепче, чем у многих других оборотней. Но даже с такой силой он сейчас всё равно умирает. Другим оборотням в такой ситуации не помочь. Они обречены. Для Вайта же есть ещё шанс. Колдун, вождь и знахарь слишком важны для племени и потому их жизни даже на смертном одре спасти можно. Но только за счёт жизни другой. Чтобы спасти сейчас Вайта мне нужно провести обряд переноса жизненной силы другого оборотня в тело Вайта. И не абы какого оборотня, а того с кем у него самая сильная духовная связь. И это ты, Арс. Найт не подойдёт по той просто причине, что у них одна кровь и их жизненные силы слишком схожи. Магия посчитает, что её хотят обмануть. К тому же Найт — будущий вождь и его жизнь так же ценна, как и жизнь Вайта. Дарил тоже не подходит из-за родственной связи. Оборотень должен быть чужим, не родным ему по крови и при этом связанным с ними душами. Это ты, Арс. Вы все трое в одной духовной связке. Не знаю, за что боги так поступили с вами, но это неоспоримый факт. И потому получается, что только твоя жизнь равноценна жизни Вайта и может спасти его. Но ты умрёшь. Таков их закон. Так они пожелали. — Ассин коротко взглянул на всех присутствующих оборотней и после обратил свой взор на Арса. Котёнок, словно чувствуя на себе взгляд колдуна племени, поднял голову и заглянул в мудрые и совершенно бесстрастные зелёные глаза колдуна. Он всё прекрасно понимал и знал, что это единственный выход. Жизнь за жизнь. Иного не дано. Другого способа нет. Но так не хочется умирать. Не хочется расставаться с Найтом. С тем, кому навеки отдано его сердце. Но и Вайта ради своей любви он не может лишить шанса жить. Это больно и страшно. И это несправедливо.       — Я должен подумать. Ассин, у меня есть время? — голос парнишки звучал словно со дна глубокого сырого колодца. Видно как плечи котёнка мелко подрагивают, как острые зубки до крови кусают губу, как его ладошки всё сильней сжимают руку Вайта. Он в смятении. Он испуган и подавлен. И он не знает, как ему поступить. Он просто боится неправильного выбора.       — Есть, но немного. От силы несколько часов. Потом, даже если ты согласишься, Вайта уже не спасти. На твоём месте я бы принял решение в течении двух часов. Иначе может быть слишком поздно. Севон в состоянии ещё немного поддержать жизнь Вайта, но только немного. Всё в твоих руках, Арс. — колдун тяжело выдохнул и, подойдя к столу, присел напротив вождя. Впервые волки видели Ассина таким. Впервые они видели пусть и не сорвавшиеся, но всё же появившиеся в его глазах слёзы. Ассин, слывший из-за своего предназначения самым бесчувственным оборотнем всего племени, сейчас готов был плакать. Он жалел обоих. Потому что при любом решении Арса один из них всё равно умрёт. Тяжко, как же тяжко.       — Нет, Арс даже не смей об этом думать. Ты ни в чём не виноват. Во всем виноваты Келан и Берт. Не похить они тебя, то и Вайт бы не пострадал. Арс, не смей… — оба брата котёнка в голос закричали, желая остановить малыша, но их тут же прервал сам Арс.       — Это только моё решение. И вы должны принять его любым. Я и только я распоряжаюсь своей жизнью. Ассин, я вернусь ровно через два часа. И мне не нужно время для раздумий. Мне нужно время, чтобы попрощаться. Приготовь всё. Дарил. Вайт будет жить. А я… Я просто чёрный, проклятый котёнок. И знаете, я этому сейчас рад. Пожалуйста, не отговаривайте меня. И не ходите за мной. Я всё равно вернусь. Вовремя. — Арс, проговорив последние слова, подскочил с кровати Вайта и опрометью бросился прочь из дома. Глаза щипало от слёз, но он всё равно упорно моргал, чтобы сейчас не проронить ни одной слезинки. Только не сейчас, только не тогда, когда уже принял решение и ему придётся сделать в своей жизни самое сложное — проститься с тем, кого он так сильно любит. Разбить его сердце, оставив в одиночестве. Но позволить умереть Вайту он тоже не мог.       Полная луна ласково освещала всё волчье поселение. До полночи оставалось совсем немного и Арс медленно брёл к своему дому. Парнишка старался успокоить себя. Ведь если проснётся Найт, то нельзя и намёка дать ему на то, что собирается сделать котёнок. Обманывать любимого для него невероятно тяжело, но другого выхода он не видел. Тихий скрип половиц в доме заставил котёнка напряжённо замереть на месте. Ему сейчас даже собственное дыхание казалось невероятно громким и способным перебудить всё селение. И потому Арс несколько минут просто стоял на одном месте, не решаясь пошевелиться. Но время неумолимо текло вперёд, забирая его драгоценные минуты с мужем. И потому вскоре паренёк уже стоял около постели, на которой всё ещё спал его любимый и единственный для него оборотень. Мальчишка осторожно прилёг рядом и положил голову на грудь любимого. Тут же недовольно и тихо прошипел, чувствуя, как у него снова появились ушки и хвост. Снова его проклятая натура берёт верх. Да где это видано, чтобы уже зрелый оборотень до сих пор был способен к полуобращению? Но вдруг такое только обрадовало котёнка. Он крепко прижался к супругу. Прижал ушки к голове и обвил бёдра мужа своим хвостом. Тяжело выдохнул и, чуть поелозив щёчкой на обнажённой груди Найта, принялся слушать такие чудесные для его слуха звуки. Дыхание любимого, стук его сердца. А тепло его кожи и вовсе сводило с ума. Ну как можно добровольно отказаться от своего любимого? Но он должен. Такова воля богов. Они позволили ему жить, но его же проклятие медленно травило жизни всех близких. Он должен за это расплатиться. И плата — его жизнь… Чувствуя, что его время подошло к концу, Арс осторожно приподнялся на постели и взглянул на любимого. Лицо Найта в свете огня в очаге казалось мальчишке ещё прекрасней, чем раньше. Но нельзя. Он не должен. И потому котёнок лишь склонился к Найту и нежно прикоснулся своими губами к горячим, сухим губам волка. Его последний поцелуй. Самый сладкий и самый болезненный в его жизни. Желанный и одновременно невыносимо горький. Проведя ладошкой по груди супруга, котёнок ещё раз мысленно попрощался с ним и быстро выскользнул из комнаты. Пора вернуть то, что он должен.       Для обряда уже едва дышащего Вайта перенесли в дом колдуна. Ассин в мгновение ока подготовил всё для обряда. Словно ждал этого, словно знал, что котёнок непременно согласится. Арс пришёл в дом колдуна в сопровождении Севона. Мальчишка просто источал невероятную уверенность и непоколебимость своего решения и потому никто не смел ему перечить. Ассин подошёл к Арсу вплотную и положил руки на его маленькие плечи.       — Арс, запомни только одно. Во время обряда, как бы больно тебе не было, как бы сильно не хотелось отказаться от принятого тобой решения, ты ни в коем случае не должен отпускать руку Вайта. Иначе вы умрёте оба. Вместо одного тебя мы потеряем вас обоих. И так твоя смерть причинит невыносимое горе. Но если погибнете вы оба, то всё племя просто погрузится во тьму. Как ни посмотри, Арс, но ты стал для нас дорогим соплеменником. А уж то, что ты мог подарить племени чёрных малышей-оборотней и вовсе стало бы для нас настоящим счастьем. Но боги видимо против. Скорее всего, они не желают для нас такого счастья. Арс, ты не передумал? Нет? Тогда помни — не отпускай руку Вайта. Ваших смертей мы не переживём. — Ассин говорил так, словно хотел напугать котёнка, словно хотел отговорить его. Но Арс не отступился. Он, лишь роняя на пол горячие крупные слёзы, молча помотал головой и, отстранившись от колдуна, направился в центр комнаты, где на огромной шкуре окрашенной краской из коры красной ивы уже лежал Вайт. Его оголённая грудь была покрыта неизвестными парнишке символами, которые Ассин нанёс всё той же краской. Арс прилёг рядом с Вайтом и, шумно выдохнув, взялся за его ладонь. Как только над ними навис колдун с чашей полной крови молодого оленёнка, Арс понял, что обратного пути нет. Котёнок понял, что сейчас он умрёт. Понял, что больше не увидит своих братьев, больше не почувствует нежные и утешающие поцелуи мамы, больше не увидит гордость за своего зятя в глазах Дарила. Никогда не услышит то, что отец его любит. И никогда больше не сможет сказать Найту, что любит его всем сердцем. Ассин молча начал обряд. На руки Вайта и Арса он тонкой струйкой вылил кровь из чаши. После колдун опустился на колени и положил свои руки на головы обоих оборотней. Как только его губы начали шептать странные и непонятные для Арса слова, котёнка в одно мгновение пронзило невыносимой острой болью. Казалось, кто-то огромный схватил его и словно тряпичную куклу вертел в руках и ломал его как тростинку. Котёнок, казалось, слышал треск своих костей, будто чувствовал, что кровь вскипела в жилах. Кажется, все внутренние органы смешали воедино и теперь рвали на части. Дышать получалось через раз, всё тело била жуткая судорога, а из горла рвался крик. И котёнок не смог его удержать. Арс распахнул свои припухшие, искусанные губы и закричал во весь голос. Так больно, так страшно, что просто нет сил сдерживать голос. За дверью домика колдуна послышался тихий вой. Игрис. Он едва мог выносить крики младшего брата, но боялся и шагу ступить за порог дома. Слово младшего брата сейчас для него и для Соуна было всё равно, что закон. Игрис, опираясь о Соуна, старался хоть как-то отстраниться от криков Арса. Им бы уйти прочь от дома и не слышать, как котёнок через невыносимую боль расстаётся со своей жизнью, но ноги словно приросли к полу. Они так и стояли у самой двери, не в силах уйти и мучились от тонкого надрывного голоса котёнка, в котором столько боли и страданий, что казалось сердце разорвётся на части. Вся боль за всю его жизнь. Все обидные слова, все унижения и подлости, поначалу неразделённая любовь и муки совести смешались для Арса в один горячий шар, что жжёт его изнутри и вырывался наружу с криком парня. Дарил стоял недалеко от братьев Арса и, обнимая за плечи плачущего Фиста, с тоской и болью смотрел на дверь дома колдуна. Как хотелось остановить это безумие. Вайт бы понял и простил отца. Но и вождь не мог нарушить слово, данное чёрному котёнку.       Арс извивался всем телом на шкурах, но руки Вайта так и не выпустил. Котенку казалось, что он лежит не на мягком меху, а на огромном костре, что медленно прожигает его плоть. Он видел перед собой всё, что потерял, приняв решение спасти жизнь Вайту. Счастливую семью с Найтом. Его безмерную любовь и ласки, заставляющие терять связь с реальностью. Его не рождённых малышей, признание отца в том, что он безмерно любит сына, счастливая жизнь в племени, мир между кошками и волками, но… Но всё это будет без Вайта. Там, где жив Арс, мёртв Вайт, а там, где живёт Вайт, не дышит Арс. Боги слишком жестоки, но ни у одного оборотня нет сил противостоять им. И это… Это… Новая волна боли, что почти, как казалось котёнку, порвала его на части, прокатилась по всему телу. Парнишка, едва сдерживаясь и продолжая держать руку волка в своей, отвернулся от Вайта. Мальчишку стошнило. Ему казалось, что все внутренности просто готовы его покинуть. Горло раздирало огнём, разум медленно таял под натиском боли и сердце начало пропускать удары.       — Арс, ты сильный. Арс, ты смелый. Ты единственный такой среди всех оборотней. Боги глупы и теперь я это понимаю. Я больше не хочу мучить тебя, но обряда мне не остановить. Сейчас твоя жизненная сила станет постепенно уходить к Вайту. Сейчас самый опасный период. Отпустишь его руку — вы умрёте оба. Арс, пожалуйста, потерпи немного. Скоро… Скоро всё кончится. Прости меня. — колдун убрал руки с голов Вайта и Арса и, склонившись к котёнку, осторожно поцеловал его в мокрый от испарины лоб. Арс что-то промычал сквозь плотно сомкнутые зубы. Он старался держать глаза открытыми и смотреть хоть на что-то. Ведь стоило ему их закрыть, как он вновь начинал видеть всё то, от чего он отказался. Ассин с мрачным лицом отстранился от паренька и, поднявшись на ноги, куда-то отошёл. Вернулся спустя минуту с небольшой плошкой в руках. Зачерпнул горсть какого-то странного чёрного порошка и осторожно осыпал им грудь Вайта. Тут же Арса выгнуло дугой и он захлебнулся в новом самом громком и болезненном крике. Всё, что было до этого, показалось лишь лёгкой болью от царапины. Сейчас его разрывало на части, крошило на мелкие кусочки, выворачивало на изнанку. Арс постарался стиснуть зубы, но новый крик, вырвавшийся против воли, не дал ему его заглушить. Дверь резко распахнулась и в дом ворвался перепуганный Найт. Оборотень тяжело дышал и едва нормально мог стоять на ногах. Он, только увидев любимого перекошенного от боли и захлёбывающегося в новом крике полном боли и отчаяния, тут же бросился к нему, но его удержали подоспевшие Соун и Игрис.       — Да пустите же вы меня, пустите! Арсу плохо! Маленький мой! Котёнок, подожди! Подожди и я обязательно помогу тебе! Арс, любимый… Да вы разве не видите, что он умирает?! Арс! — Найт изо всех сил рвался к любимому, но ему не под силу в столь слабом состоянии справиться с двумя крепкими альфами.       — Нет, Найт остановись! Если нарушить обряд, то умрут оба. Арс так решил. Он принял это решение. Уважай его. Если ты любишь нашего брата, то всё примешь и поймёшь. Найт, успокойся! — Соун постарался утихомирить взбесившегося волка и всё сильней сжимал его в своих руках, как и Игрис. Фист, тоже вошедший в дом, медленно осел на ноги и только с глазами полными слёз смотрел на измученного еле дышащего котёнка. Дарил же так и остался в дверях, не смея и шага сделать в дом колдуна.       — Да плевать я хотел на это его решение! Арс, как ты можешь бросить меня? Как ты можешь оставить мне только твою любовь, лишив меня самого дорогого в жизни — тебя самого? Арс, не смей, не смей так поступать! Арс! — Найту действительно было плевать на то, что сил у него почти нет, на то, что его пытаются остановить. Он хотел только одного — чтобы его любимый жил. Жил и дальше. И любил его, просто любил.       — Арс, … Отпусти мою руку… — тихий, едва слышный из-за криков Найта голос словно прорвал несуществующую тишину. Все тут же обернулись к Вайту. Молодой оборотень очнулся. Он едва смог повернуть голову на бок и умоляюще посмотреть на котёнка, которого до сих пор продолжало мучить невыносимой болью. Вайт смотрел на того, кого так сильно любил и кто сейчас незаслуженно ему отдавал собственную жизнь. Так не должно быть. Арс, а не он, должен жить. Серебристые глаза с капельками слёз, взъерошенные и слипшиеся от испарины чёрные как ночь волосы, милые ушки и хвост, искусанные в кровь губы — от вида любимого котёнка сердце сжималось болью. Вайт решился ещё тогда, когда бросился на Келана — он даже умрёт, но вернёт Арса своему брату и даст им шанс быть вместе. И потому собрав все силы, Вайт дёрнул свою руку из маленькой ладошки Арса…       — Нет! — громогласный полный боли и надежды крик оглушил всех. Арс, почувствовав, что Вайт хочет выдернуть свою руку с испугом уставился на волка. Он всё видел. Ассин соврал. Отпусти он сейчас руку Вайта, то умрёт только сам Вайт. Арс же останется жив. Ассин сказал так намеренно. Но для чего? И потому котёнок только сильней перехватил ладонь Вайта уже обоими руками и, притянув её к себе, положил на свою грудь. Крепко стискивал её, кричал, что было сил и смотрел на Найта. Одними глазами просил простить его, одним взглядом говорил, как сильно он его любит и желает ему счастья. Внезапно сердце мальчишки затихло. Воздух с трудом вырвался наружу и Арс, последний раз прогнувшись в спине до предела так, что послышался хруст позвоночника, широко распахнул глаза, вскрикнул и после безвольной куклой повалился на шкуры. Больше котёнок не пошевелился. Только его ладошки до сих пор крепко держали руку Вайта, не давая ему шанса лишиться жизни. Найт взвыл раненым зверем и просто повалился на пол. Молодой парень плакал и кричал о своей ненависти ко всем тем, кто принял это глупое решение Арса. Оборотень подполз к бездыханному котёнку и, уткнувшись лицом в его грудь, выл, изливая в этом вое всё своё горе, всю свою боль. Он тоже в эту ночь потерял свою жизнь. Он потерял своего любимого. Того, кто так сильно любил его. Того, кому навечно отдано его сердце. Он и не заметил, как его брат начал ровней и глубже дышать, как его лицо постепенно теряло бледность, как он оживал на глазах. Ему всё безразлично. Потому что его рядом нет. Арс умер. И потому и сам Найт хотел для себя смерти. Боги взирали с небес на оборотней и видели, что они усвоили урок. Поняли, что за всё в этой жизни нужно платить. Поняли, что как бы сильно не любили кого-то, он рано или поздно исчезнет из их жизни, так или иначе. И поняли, что не только боги решают их судьбу. Они, как это доказал Арс, сами способны выбрать свой путь. Такова жизнь. Она не жестока, она просто справедлива. Ко всем.

***

      Раннее утро перебудило волчье поселение истошным детским криком. Совсем юный волчонок, не больше четырёх лет от роду, стоял посреди главной площади селения и плакал во весь тоненький голосок. Для племени оборотней этот волчонок особенный. Ведь у них отродясь не было светлых волков. А мальчик-бета был истинным волком-оборотнем с красивой нежно-бежевой шёрсткой. И унаследовал он её от своего папы-омеги. А сущность волка досталась ему от отца-альфы.       — Боги, Танис, ты опять убежал. Да почему ты у меня такой непослушный? Ты снова хочешь расстроить своего папу? — взрослый чуть поседевший мужчина подскочил к плачущему малышу и, подхватив на руки крошечного оборотня, крепко прижал к себе.       — Дарил, милый, ну не ругай ты его. Ты же знаешь, что он весь пошёл в своих старших братьев. Такой же неугомонный, как и они. Танис, сынок ты уже хотел на малышей посмотреть? — позади мужчины показался молодой, изящный светловолосый омега и, подойдя к нему, коротко чмокнул мужа в щёчку, а после забрал сына из его рук. В ответ на его вопрос Танис энергично закивал, показывая, что его папа абсолютно прав.       — Фист, да он же у нас всё поселение перебудит. Вон какой голосок громкий. Прям как у тебя, когда ты с ума сходишь в нашей постели. — вождь волчьего племени обошёл супруга сзади и, устроив свои ладони на его животе, притянул омегу к себе и нежно лизнул кожу у самого ушка кота. Фист тихо выдохнул, но всё же недовольно посмотрел на супруга.       — Дарил, ну не при сыне же. Да что ж ты такой ненасытный?! Дарил, я переживаю. Уже столько времени прошло, а от Вайта с Найтом нет вестей. Может действительно нужно сходить и проверить. Я, конечно, понимаю, что Севон хороший лекарь, но и я уже сам папа и многое что знаю. Дарил, мне тревожно. — Фист поднял глаза на небольшой домик знахаря, что хорошо виднелся с центральной площади поселения. Сердце отстукивало так в груди, что омеге казалось — его слышит каждый оборотень. А переживать действительно было за что. Сегодня у Найта и Вайта должны были родиться малыши. Роды скорее всего будут тяжёлыми, так как оба беременных парня впервые рожали, да к тому же, по словам Севона, оба до сих пор боятся, что несомненно не очень хорошо сказывается на родах.       Найт и Вайт не могли спокойно сидеть на месте и потому оба вышагивали по комнате в доме знахаря, извечно на что-нибудь натыкаясь. Парней обоих трясло от страха и волнения, но они старались всеми силами скрыть это. К тому же вскрики омег, тихие, но такие болезненные спокойствия не прибавляли. Молодые волки, которым вскорости должно было исполниться двадцать пять лет тревожно поглядывали на дверь в соседнюю комнату, где была комната, специально подготовленная для родов. Примерно через часа четыре оттуда показался взмокший, но довольный Севон и несколько пожилых омег-помощников. Лекарь тяжело завалился на стул и посмотрел на братьев, что словно статуи замерли на одном месте и впивались карими глазами в мужчину.       — Ну, чего встали? Идите, они вас ждут. Вайт, у тебя мальчик-бета. А ты, Найт, уж расстарался. Близнецы. Один альфа, а второй омега. Все трое очень красивые. Но явно не в вас. Уж красота им от папочек досталась. — Севон посмотрел на вмиг обезумевших от невероятного счастья парней и только улыбнулся, наблюдая за тем, как они оба со всех ног бросились к мужьям. Двое омег, лёжа на огромной кровати, неотрывно смотрели на маленькие комочки жизни, что были на их руках и устало, но безмерно счастливо улыбались. Вайт ровно два года назад взял в мужья милого парня из далёкого горного селения волчьего племени. Омега отличался упорным характером и добрым сердечком и потому ему не стоило особого труда покорить Вайта. Хоть альфа до сих пор нежно любит Арса, эта любовь переросла в нечто иное. Не менее крепкое и тесно их связывающее, но совсем не такое чувство, что изначально испытывал Вайт к чёрному котёнку. И потому он смог горячо и нежно полюбить рыжего оборотня Листа. Вайт тут же подошёл к мужу и, опустившись рядом с ним, взглянул на новорождённого сынишку. Бета забавно чмокал маленькими губками и уже вовсю шевелил рыжими ушками, ловя все звуки комнаты. Из него непременно вырастит хороший и сильный оборотень. Найт улыбнулся счастью брата, а после перевёл взгляд на собственного мужа. Арс. Его нежный, ласковый, чёрный котёнок. Его любимый на всю жизнь. Найт и не знал кого благодарить за то, что любимый выжил после того обряда. Как оказалось, Ассин врал с самого начала. Обряд вовсе существовал не для того, чтобы спасти одного оборотня ценой жизни другого. Он служил для того, чтобы боги убедились в ценности жизни того оборотня, которого хотят спасти его соплеменники. И раз Арс не отступился, не отпустил руки Вайта и добровольно пожелал отдать ради другого свою жизнь, боги приняли их испытания и сохранили жизнь обоим. Правда, почти полгода после обряда ни Арс, ни Вайт не могли самостоятельно передвигаться и были прикованы к постели. Найт не отходил от любимого ни на шаг и заботился о нём так, что едва ли кому разрешал приблизиться к котёнку. После Арс и Вайт оправились и смогли жить нормальной полноценной жизнью. А вскоре в волчье селение пришла плохая новость — отец Арса скончался от полученных в бою ран с бродячими оборотнями. Его место занял старший сын — Соун. Арс долго плакал, так как Игрис, приехавший навестить братишку, передал ему от отца прощальный подарок, завёрнутый в шкурку горностая. Как только омега увидел подарок, он ещё больше разрыдался. Это оказался кинжал его отца, сделанный из редкого чёрного камня и передававшийся в его семье из поколения в поколение старшим по рождению. Но Торок передал его Арсу. Мальчишка всё понял — отец сильно любит его. Но он прежде всего вождь и потому произошло так, что благо племени было для него на первом месте. Котёнок нисколько не сердился на отца. Он только с нежностью прижимал к груди кинжал и плакал, про себя повторяя, что он очень любит отца. Не успел сказать ему, но всё же дождался его любви. И пусть так. Главное, что он это теперь точно знает.       — Арс, любимый, … Ох, боги, они чудесные. Малыш, спасибо! — Найт присел рядом с мужем и, взглянув на двоих довольно сопящих малышей на руках котёнка, готов был расплакаться от радости.       — Вообще-то, я уже давно не малыш. И у нас теперь есть два других малыша. Найт, они оба чёрненькие. И волчонок и котёнок… Волчонок — омега, а вот котёнок — альфа. — Арс как-то виновато посмотрел на мужа и прижал вновь появившиеся ушки к голове.       — Вот же, глупенький. Помнится я говорил тебе, что рождение малыша с чёрной шёрсткой в нашем племени — большое счастье. Не важно — котёнок или волчонок. И к тому же я в эти проклятия не верю. Как их назовём? Мне почему-то хочется назвать омежку Широм, а альфочку Миртом. Тебе как, нравится? — Найт присел чуть ближе к Арсу и слегка коснулся его губ поцелуем. Нежным ласковым и бесконечно влюблённым. Тут же звонко ударились друг о друга два амулета, которые висели у них на шеях. Это тот самый подарок Фиста, переданный котёнку Келаном. Два восхитительных круглых амулета, сделанных из речного кварца. На том, что висел на шее у Найта был искусно вырезан красивый кот, готовящийся к прыжку, а на том, что был у Арса — большой, воющий на луну, волк. Два амулета соединяющие их судьбы ещё одной нитью.       — Нравится. Хорошие имена. И наши дети тоже хорошие. Я люблю тебя, Найт. — котёнок, прошептав слова прямо в губы мужа, чуть приоткрыл свои, прося больше ласки. За последние дни он ужасно соскучился по мужу, так как Севон просто запретил альфам перед родами тревожить омег.       — И я безумно люблю тебя, Арс! Мой маленький, чёрный котёнок! — Найт, не обращая внимания на хитрые взгляды Вайта и Листа, принялся нежно целовать мужа, благоразумно сохраняя расстояние, чтобы ненароком не задеть малышей. Они же, уютно устроившись на руках их папы, мирно посапывали после тяжёлых родов. Они чувствовали любовь родителей и их защиту и потому могли безмятежно спать и видеть чудные сны. А Найт и Арс были уверены, что большего счастья в жизни им и не нужно. Чудесные дети и любимый рядом. Чего ещё можно желать? Да ничего. И они своё счастье заслужили. И теперь даже сами боги, пожелай они того, не смогут их разлучить. Они неподвластны никому. Они обрели своё счастье, пусть и чёрного цвета. Но он тёплый, нежный, живой и настоящий. Как и их любовь. И тому не нужны доказательства кроме их влюблённых глаз.