Восхождение

Поутру на одежде выступил иней. Холод выгнал друзей из укрытия раньше часа смешения света, и, залезая в громоздкие тулупы, уже никто не сетовал на отсутствие у Майтимо здравомыслия. Вода закончилась еще вечером. Это было теперь самой большой проблемой. Нельзя сказать, чтобы жажда была нестерпимой, но и Инголдо, и Майтимо считали, что пить необходимо, даже если не хочется. Но воды не было. Поскребли изморозь с камней, сунули в карманы по горсти орехов и сушеных фруктов и пошли вверх. Идти стало еще тяжелее. Остановки делали чаще, хотелось пить, но воды по пути не было. Все пятеро внимательно оглядывали склон, вслушивались в молчание гор, пытаясь уловить журчание ручья. Только после полудня, когда стало жарко идти и холодно стоять на пронизывающем горном ветру, в воздухе почувствовалась прохлада и влага. Через короткое время послышался перезвон ручейка, друзья ускорили шаги, и вдруг из-за скал им открылось огромное сероватое ровное поле, поднимающееся по склону вверх. С него тянуло холодом. По поверхности этого громадного языка малыми струйками и тонкими ручейками текла вода, собираясь внизу в единый поток. Спутники замерли в восхищении, рассматривая ледник, трогали рыхлый крошащийся лед, потом напились студеной воды и наполнили фляги. Путь по леднику вначале казался проще – не было необходимости скакать с камня на камень и выбирать пологие участки. Но лед крошился под ногами, сапоги порой проскальзывали на наклонном льду. Так, оскользнувшись, Турукано провалился в трещину, едва успев зацепиться за край руками. К счастью, Инголдо сумел его вытащить прежде, чем осыпался хрупкий лед. На коротких, но частых привалах Инголдо доставал свой неизменный блокнот и письменный прибор и делал записи. Он отметил, что дыхание стало значительно чаще, и в голове появилось странное, не очень приятное ощущение. Ближе к вечеру Финдарато начал приглядываться к своим товарищам пристальнее. Все старались держаться бодро, но чуткий Арафинвион что-то такое угадал по глазам и устроил общий опрос. Оказалось, у всех появилась небольшая тошнота и головная боль. При свете Тельпериона уставшие, задыхающиеся юноши установили шатер прямо на льду. Ручьи, стекавшие весь день по леднику, теперь замерзли, но оставалась вода во флягах, которую снова разогрели на чудесных Феанаровых брусочках. - У меня вот осталось, никто не хочет? - Аракано вынул из кармана горсть орехов. - Я тоже могу поделиться, - достал свои орехи Финдекано. Остальные удивленно переглянулись, также выворачивая карманы с орехами. Майтимо засмеялся первым. - Что, от орешков мутит, да? Вот так дал я маху! – и уже гораздо серьезней добавил: - Надо было брать больше сушеных ягод и меда. - Кто же мог подумать? – отозвался Инголдо, - Это от высоты, как видно, и дышать приходится часто, и голова болит. - Запиши и про орехи тоже – может потом кому пригодится, - посоветовал благоразумный Турукано. Попили горячей воды, поели немного, самые отважные погрызли орехов, хотя есть почти не хотелось. Спать улеглись в обнимку, но от холода и головной боли долго не могли уснуть. Майтимо лежал на спине, одним боком согревая Финьо, другой же бок постепенно замерзал. На краю полотнища, трепетавшего от ночного ветра, было видно серо-серебристое небо и на нем – сверкающие точки звезд. «Удивительно, - думал Майтимо, - здесь звезды кажутся ярче. Наверное, они уже совсем близко. Как они будут выглядеть на самой вершине? Можно ли будет прикоснуться к ним?» От таких размышлений его отвлек сердитый голос Аракано с противоположного конца палатки: - Может пойдем уже, раз спать все равно не получается?