Вырванные страницы

      Просыпаюсь, услышав голос Рогозиной. Но, конечно же, кричит она не на меня. Нет. Это ты вновь что-то натворил. Прислушиваюсь — всего-то пил кофе в лаборатории. Странно. Я делаю так почти всегда, но Галина Николаевна никогда меня за это не отчитывает.       Не знаю за что она тебя так невзлюбила, но в последнее время она придирается к тебе из-за малейшей мелочи. Даже вот взять ту же бумажную работу. Я ей порой приношу отчёты на три дня позже, чем должен был и она даже не смотрит на меня строго, что уж там кричать. А ты отдал ей вчера отчёт на час позже, чем тебе было велено и Рогозина орала на тебя минут, наверное, десять, что, мол, распустился бездельник эдакий и за что ты вообще получаешь зарплату, если ничего не делаешь. Я зашел в её кабинет когда она уже заканчивала лекцию и увидел твой взгляд. Знаешь, я тогда испугался. В твоих глазах не было испуга. Нет, там был ужас и пустота. Всеобъемлющая пустота в которую я провалился. Даже в сером мире Рогозиной, именуемым, как одиночество, не так… безнадёжно, что ли. Даже в её мире есть уголки, где прячется радость, есть места краскам радости жизни. А у тебя этого ничего нет… Просто пусто. Что-то произошло — и дураку понятно. И это что-то очень страшное.       Отогнав от себя твой вчерашний взгляд, я схватил со стола отчёты и отнёс их ей, правда, едва не сбив начальницу с ног, чтобы отвлечь внимание на себя. Я специально даю тебе папку с экспертизами, которые якобы нужно немедленно сделать, хотя на самом деле их результаты лежат на твоём столе. Просто это единственный шанс отослать тебя в лабораторию. Когда ты уходишь, обращаюсь к Рогозиной: — Галина Николаевна, за что вы с ним так? Вы ведь видите что у него проблемы. — Да какие у него могут быть проблемы? — на её лице как всегда ничего не выражающая маска, а в глазах насмешка. — Лень — вот его главная проблема. Совсем расслабился. А работать за него кто будет?       Меня поразило как холодно звучал её голос. Ей было абсолютно всё равно и это странно. Это неправильно. Молча возвращаюсь в лабораторию. Ты сидишь и смотришь в никуда. Вновь этот взгляд, полный звериного ужаса. Кофе расплескался тебе на халат и на пол — у тебя сильно дрожат руки. Забираю чашку и трясу тебя за плечи. Ты увидел меня и твои руки уже не дрожат. — Андрюх. Ты чего? Что стряслось? — на момент в глаза друга вернулся страх, но он исчез так же быстро.       Он понял, что я догадался, но почему он боится? — Всё пучком, Вань, — он горько усмехнулся. — Всё пучком. — Тогда скажи мне что произошло с тобой? Что ты видел? — Я не могу, — голос друга дрогнул. — Но почему? — Они убьют тебя, — я замер на несколько секунд, услышав такое заявление. — Зачем им убивать меня? — но Морозов не слышал моего вопроса — им снова овладели воспоминания, так что мне вновь пришлось трясти его за плечи, чтобы привести в чувство. — Андрей… — Морозов! Ты почему снова ничего не делаешь? — послышался за спиной голос начальницы. — Галина Николаевна, не кричите на него, — мой голос прозвучал необычно строго. Таким тоном я обычно разговариваю с безалаберными стажёрами или студентами, но не с ней. — Идите к себе. Я потом всё Вам объясню.       Начальница покинула лабораторию. — Так что ты видел? — не отступал я. — Я видел смерть… — друг закрыл лицо руками, — смерть своей сестры, своей жены и дочери. Я видел как их убивали, понимаешь? — в его глазах было безумство, когда он поднял взгляд. — Я стоял рядом ничего не мог сделать.       Твои слова привели меня в ужас. Я сам едва сдерживал дрожь в руках. Я ведь знаю как ты любил свою Дашу и сейчас я поражаюсь как ты вообще смог это вытерпеть молча. Ах, да, они угрожали моей жизнью. Поэтому ты молчал несмотря на то, что произошедшее было для тебя хуже собственной смерти. — За что эти… эти звери так с тобой? — Они требовали что-то. Говорили, что я знаю сам что. Но я без понятия чего они от меня хотят, Вань. Я боюсь за тебя. Больше у меня никого не осталось, — ты говоришь тихо, сбивчиво, периодически вспоминая что-то из увиденного и вздрагивая. — Кто они, Андрей? Кто?       Увидев кого-то в коридоре ты поёжился и одними губами произнёс: — Круглов с Султановым.       Я поворачиваюсь и понимаю почему ты так испугался — мимо шел Николай Петрович. У меня в голове не укладывается услышанное. — Что теперь делать, Вань? Что нам делать? — Конкретно сейчас нужно выпить кружку горячего кофе, — дружески хлопаю его по плечу. — Я найду выход, Андрей, — обещаю ему и себе.       Нам никто не поможет. Я это знаю точно. Придётся выкарабкиваться самим. И я сделаю всё для этого, даже если придётся уехать в какую-то глушь, где нас никогда не найдут. Я сделаю всё. Обещаю.